Старший брат моего парня

Глава 13. Эффект клубничного суфле

Логан

Флоранс была в своём репертуаре, а вот куколка Барби удивила. Я думал, она поумнее и не станет так откровенно напрашиваться.

Что, интересно, задумали эти интриганки, когда всеми правдами и неправдами уговаривали за моей спиной организатора праздника отправить всех в море? Найти медузу, получить «случайный» ожог и имитировать смертельный приступ с последующим чудесным исцелением перед вечеринкой по случаю моего дня рождения?

Ну так это уже было. Повторяется тётя Фло, повторяется. Никакой фантазии. Могу даже представить, что она скажет: «Эта медуза меня преследует! Сделай с ней что — нибудь, Логан!»

Классика общения с любимой тётушкой. С ней не заскучаешь, конечно, но и не расслабишься. Когда они тусили с Марком было ощущение, что я — «счастливый» отец двоих безмозглых и очень проблемных детишек. Брат, к счастью, повзрослел, а вот с Фло так не повезло. Теперь ещё Барби прибавилась. Дополнительная головная боль.

Удачно Марк их разделил. Может, по отдельности хотя бы никого не утопят.

Несмотря на эти заговоры и женскую дурость, вызывающую глухое раздражение, было приятно собрать семью за одним столом, слушать их увлечённую болтовню, видеть тёплые улыбки, радостное лицо матери, предвкушающее — бабушки. И даже надутая тётушка выглядела удивительно мило. Паршивка. Знает ведь, что люблю её. Но завтра выпровожу только так! Имею я право хотя бы раз в год полноценно отдохнуть?

Краем глаза зацепил довольную физиономию брата. Удивительно, как быстро он перебесился после разговора с отцом. Да и за столом вёл себя ядовито. Что это вдруг… Ха! Неужели лезет под юбку своей почти невинной кошечки? Вот засранец. А Котя — то млеет от его прикосновений. Фырчит ежом, колется, прожигает взглядом, но балдеет.

Зелёные кошачьи глаза на мгновение ловят мой взгляд.

Дёргается. Краснеет. Пытается заставить Марка прекратить. Наивная!

Ловлю себя на мысли, что не могу оторваться от вида сладких девичьих губ. И эта пикантная родинка… Чёрт, её точно рисовал демон соблазна собственной персоной, я от неё дурею.

Марк, этот мелкий извращенец, умудряется одной рукой создавать видимость бурной деятельности над столом, тогда как вторая уносит его детку в рай под прикрытием столешницы и салфетки.

Скажем прямо, укрытие хреновое, но он действует осторожно и Котёночек теряет на мгновение бдительность, хватает воздух ртом и это, твою мать, так эротично, что приходится отвести взгляд. Не хватало ещё опозориться перед всей семьёй.

Говнюку явно нужно преподать урок! Совсем от рук отбился. Ни стыда, ни совести.

Что — то я совсем как Фло пытаюсь свалить вину с больной головы на здоровую. Идиот. Самообман — не моя тема. Прекрасно понимаю, что и сам не смог бы оторваться от такой девочки. Сладенькой, порочно — невинной, темпераментной.

И ведь бесится, злючка. Наверняка устроит братцу выволочку при первой же возможности. Бесится, боится попасть в ещё более неловкое положение, но возбуждается. Спичка. Молодая, неопытная, трусиха страшная — боится своих желаний, не признаёт, но тело — то не обманешь, оно точно знает, чего хочет, кого и как.

Да, котёночек, в жизни не всё как в книжках для правильных девочек. Но тебе до этой мысли нужно дозреть.

Маленькая ведьмочка всё — таки заставила Марка остановиться, побеседовала с бабушкой, ответила на пару вопросов Томаса и даже нашла в себе силы проглотить кусочек стейка. Героиня. Я думал, не выдержит, привлекая ненужное внимание, сбежит в спальню, но нет, красавица удивила. Самообладание на высоте.

Есть что — то невозможно притягательное в девушках, которые в любых ситуациях сохраняют достоинство и здравый смысл. Хочется их этого здравого смысла лишить. Окончательно и бесповоротно. Незамедлительно. Так, чтобы мозг ушёл в отключку и работала чистая физиология, диктовала условия.

Неудивительно, что Марку окончательно сорвало башню. Пикантная внешность, пышная грудь, стройные, но приятно округлые бёдра — эта девочка создана для оргазмов.

— Подавать десерт?

О, да! Обнажённую Кэти, пожалуйста. Кусочки фруктов разложите от шеи до низа живота, соски смажьте мёдом, на клитор положите ложку мороженого.

Да твою ж мать!

Хорошо, кивка оказалось достаточно. Не уверен, что смог бы поддерживать разговор, когда во рту привкус ванильного мороженого, а перед глазами распростёртое нежное девичье тело вместо лица кого — то из обслуги.

Заклинило меня серьёзно и переключиться никак не выходило. Повезло, что от десерта почти все отказались — им не терпелось выйти в море, и за столом осталась только сладкая парочка и возбуждённый до неприличия я.

Думал, ледяной сорбет хоть немного охладит и позволит взять себя в руки, но хрен там. Чертовка облизнула ложку и все мои потуги убедить организм вести себя прилично разлетелись в пух и прах.

Время застыло. Растянулось. Из окружающего мира исчезли звуки, запахи, остался лишь визуальный ряд.

Юркий язычок невесомо касается холодного лакомства, пробует. Кэти прикрывает глаза от удовольствия, чувствует, как сладкий вкус сменяет кислинка лимона, жмурится, облизывает губы, а затем открывает рот и вставляет в него ложку.

Она просто ест, твою мать, но мы с Марком едва не стонем в унисон. Озабоченные ублюдки.

Тянусь к соку и понимаю, что мне ни хрена не легче. Ни от кислоты сорбета, ни от его температуры, которая может понизить на пару градусов мировой океан, но не остудить возбуждённый мужской организм.

Хочется разложить девчонку прямо на этом столе и оттрахать так, чтобы на красивом лице не было ни проблеска мысли, лишь сплошное, тотальное блаженство.

Демон, а не котёночек. Соблазн в кубе. Суккуба.

Катастрофа в моём доме.

Кэти

Дом гудит как пчелиный улей. Хлопают двери, шаркают пантолеты, стучат каблуки по деревянному полу, женщины обсуждают наряды и коктейли, мужчины взахлёб делятся секретами изготовления наживки и контактами мастеров по самодельным крючкам.

А мы по — прежнему сидим за столом. Я всё ещё в плену настойчивых рук, Логан — в зрительном зале. И что — то мне подсказывает, он никуда не уйдёт.

— Фанатики, — хмыкает Марк, целуя меня в щёку. — Знаю, ты бы с удовольствием присоединилась к рыбакам, но не могу отпустить, не сейчас.

Он смотрит так многозначительно, что я вся сжимаюсь в попытке не ёрзать на стуле как свихнувшаяся от страсти девица, хотя именно так себя и чувствую. Кожа горит огнём, взгляды Марка ощущаются остро, сильно, будто он касается меня, гладит, щекочет, пощипывает, будоража нервные окончания.

Я отправляю ложку сорбета в рот, чтобы хоть немного отвлечься от пряного безумия страсти, ведь мы не одни. Каждой клеткой своего сумасшедшего, глупого, слишком восприимчивого тела чувствую присутствие Логана, его тяжёлый тёмный взгляд, кажется, даже дыхание слышу.

Сумасшествие…

Сорбет ледяной и сладкий, нежный, густой как патока, с лёгкой, едва заметной кислинкой. Блаженство чистой воды. И вдруг сладость взрывается кислотой. Внутри клубничной оболочки спрятана лимонная, яркая, жгучая, обжигающая рецепторы. И снова манящая сладость, шёлковое послевкусие на губах.

Могу лишь мычать от счастья, до того восхитительно. Идеальный десерт.

Марк следит за моими движениями как загипнотизированный. Карие глаза сейчас совершенно чёрные, бездонные, смотришь — проваливаешься в омуты с головой, захлёбываешься, теряешь себя.

Он забирает ложку и кормит меня сам. Точнее, пытается, ведь я сейчас совершенно одурманенная, любуюсь им, дышу им, не вижу ничего и никого больше и, лишь почувствовав холод на губах, послушно открываю рот.

Рука любимого тяжело ложится на затылок, притягивает к себе. Горячий язык скользит по измазанным клубникой губам, проникает внутрь, размазывая сорбет по нёбу, и я растворяюсь в дурманящей неге, томной, кисло — сладкой, ягодно — фруктовой нежности его поцелуя.

— О — ла — ла! — раздаётся голосок вездесущей Флоранс. — Так вот, какие у вас дела. Смотрите, не сделайте любимую тётушку бабушкой, я ещё слишком молода для нового статуса. Логан, присмотри за детишками.

Она весело хохочет, не желая признавать, что снова оказалась не к месту, и я грешным делом думаю, уж не планирует ли она нас рассорить, слишком много к нам внимания, счастливых воспоминаний о совместных тусовках и ностальгии в голосе.

Марк шумно выдыхает, медленно поправляет подол моего платья, не упуская возможности погладить колени, словно игнорируя присутствие доставучей родственницы, но по его напряжённым плечам понимаю — быть беде. Он снова завёлся. Слишком много неприятного наложилось слой за слоем.

Сейчас он скажет то, о чём может пожалеть. Да, тётушка у них не подарок, эгоистичная, самовлюблённая и часто беспардонная, но Марк её любит, точно любит, я это точно знаю, хоть сейчас и бесится и её присутствию, и словам.

— Марк, — шепчу с придыханием, заставляя поднять глаза и смотреть только на меня, а не прожигать Флоранс колючим злым взглядом и язвить, пока не кончится запас яда. Не знаю, хватит ли моей дерзости на ещё один поцелуй в присутствии посторонних, но мне страшно не хочется, чтобы он потом злился ещё и на себя за несдержанность. Это неправильно. Фло может вести себя, как ей вздумается, но мы — то воспитанные молодые люди и умеем держать себя в руках. Иногда.

— О, вы всё ещё едите. Я бы на твоём месте, Каталина, не налегала на сладкое, — донеслось от двери.

Барби застыла в красивой позе, чтобы зрители по достоинству оценили воздержание от лишних углеводов, а затем, шурша упакованной в специальные чехлы одеждой, направилась прямиком к Флоранс.

Да они издеваются! Тут не знаешь, как сдержать взбешённого берсерка, готового убивать голыми руками, а они взвинчивают его ещё сильнее.

Я весь обед вела себя как паинька не для того, чтобы получить разгневанного мужчину, способного растерзать кого угодно. И если в свой адрес Марк мог бы выдержать любой удар, когда обижали меня, он терял контроль и мог отчудить.

Нынешняя ситуация осложняется тем, что противники — дамы. Как себя ни поведи, будешь выглядеть не очень хорошо. А этим двоим вряд ли хватит укоризненной фразы или колкости, там недалеко и до скандала.

Может, сдержится?

Марк убирает руки с моих бёдер, неспешно разворачивает плечи, выпрямляясь, глаза его зажигаются яростью.

О нет! Нет — нет — нет, только не это!

Бросаю беспомощный взгляд на Логана и тот по моему испуганному виду и напряжённой спине брата понимает, что происходит.

— Вас ждут, — холодно произносит он и смотрит, не моргая, в упор на белокудрую девицу.

Барбара открывает рот, чтобы ляпнуть очередную гадость или глупость, но Флоранс, наконец, замечает неладное и, встретив убийственный взгляд любимого племянника, утягивает сообщницу к выходу, отвлекая комплиментами и откровенно забалтывая.

— Марк, Марк, не злись, пожалуйста, — шепчу, поглаживая его грудь, плечи, предплечья. — Не надо. Они брякнули, не подумав, с нами, девочками, такое бывает. У нас иногда слова вылетают, не успев пройти цензуру мозга, правда — правда.

— Ты… — Его лицо — каменная маска, лишь глаза выдают истинную бурю, спрятанную за ней.

— А я у тебя самая классная, красивая и любимая, — отвечаю с готовностью и улыбаюсь. — Ну что же ты так напряжён сегодня? Тебе нужно расслабиться.

— Это, Каталина, называется: выходные с любимой семьёй, — Логан хмыкает в своей обычной саркастичной манере, но я вижу одобрение в его глазах.

Сдержать Марка в порыве злости — да мне медаль нужно дать за храбрость. Теперь бы ещё осторожно вывести его из этого состояния, иначе мы все хлебнём желчи сполна.

Видимо, Логан пришёл к тому же мнению.

— Каталина, любишь бильярд? — обратился он ко мне, поднимаясь из — за стола. — Марк — настоящий профи в этом деле.

— Никогда не играла.

— О, — оживляется Марк. — Я тебя научу.

И это обещание… оно явно не про бильярд.