Стрела Кушиэля. Битва за трон

Глава 77

Гилдас отвел нас в башню, высившуюся на утесе чуть пониже. Мы спустились по очередной лестнице с широкими мраморными ступенями на задах храма, а потом прошли по мощеной тропинке.

Шагали молча, погруженные в свои мысли. Под ноги стлались наши длинные тени, черные в закатном солнце, которое охватило башню словно пламенем, золотя серые стены и искристо всверкивая в стеклышках витражных окон. Только верхнюю часть башни украшали витражи, ниже остекление было самым обыкновенным.

Перед нами предстало редкостно красивое зрелище; если бы моя способность удивляться не была притуплена, я бы, наверное, поразилась. В прихожей нас ожидали слуги – несколько мужчин и женщин в невзрачной домотканой одежде.

– Ваших матросов устроили с удобством, лошадей поставили в конюшню, всем им будет покойно, – уведомил Гилдас, и сдержанная заботливость его слов показалась мне вполне искренней. – И вам самим здесь никто ущерба не нанесет. Милости просим, пока не отчалите, погостевать у Хозяина. Мы уж расстараемся, приготовим вам воду горячую для омовения и сряду сухую, вино да ужин.

– А что с остальными, кто остался в море? – спросил Друстан, когда я перевела ему слова служителя. – Этот… жрец им тоже обещает оказать гостеприимство?

Я повторила вопрос на ангелийском.

Гилдас поклонился, его серая мантия взметнулась, но в отличие от хозяйской так и осталась серой.

– Первая Сестра вон в той стороне, – он указал на юг. – Лигах в трех отсюда. У Сестры вдосталь скота, птицы да сидра, море вынесло ваших людей как раз на ее берега. Не оплошайте здесь, и для них все хорошо обойдется. Ручаюсь головой, коли вам нужно ручательство.

Друстан удовлетворился этим обещанием, как и Квинтилий Русс, чьи матросы остались в море вместе с круитами.

– Хозяин Проливов составит нам компанию за ужином? – спросила я Гилдаса.

Он покачал головой.

– Нет, миледи. Вам придется довольствоваться компанией друг друга.

– Господин явно выделяет вас из прочих слуг. – Я указала на его мантию, разительно отличающуюся от простецкой одежды терпеливо поджидающих нас людей. – Так вы его жрец?

Гилдас поколебался, прежде чем ответить:

– Пожалуй, так и есть, лишь нам с Тилианом доверено наполнять бронзовую чашу морской водой – на рассвете да на закате. А иногда, буде приключится такая нужда, мы ведем речи от лица Владыки. Да, нам и впрямь даровано право служить ему особо. Но все равно, будучи уроженцами Трех Сестер, мы не имеем силы снять проклятие.

Я вспомнила бронзовую чашу на треноге, мелкую, но широкую. Значит, дважды в день жрецы должны спускаться по бесчисленным ступенькам к морю и возвращаться на вершину со свежей водой, а сегодня из-за нас им пришлось проделать этот путь трижды. Неудивительно, что они при этом даже не запыхались.

– То есть уроженец островов не может разорвать узы, привязывающие Хозяина Проливов к этому месту?

Помолчав, Гилдас едва заметно кивнул.

– Верно. Так вы извольте принять наше гостеприимство?

– Да, – улыбнулась я, не видя смысла отказываться, и добавила: – Спасибо, – поскольку Гилдас вольно или невольно дал мне ключ к разгадке.

Он-то наверняка услышал в моем «спасибо» лишь благодарность за гостеприимство, как я и рассчитывала.

Значит, вот оно в чем дело.

Не знаю, куда отвели остальных, а меня по винтовой лестнице проводили в роскошную спальню. За мной ухаживали трое служанок: совсем молоденькая и две постарше, тихие и скромные. Не думаю, что служить Хозяину Проливов так уж весело.

Комната была обставлена очень богато, и заметьте, воспитанная при Дворе Ночи я такими похвалами не разбрасываюсь. Кровать выглядела сказочно – резные столбики из эбенового дерева, расшитое золотом бархатное покрывало. А еще там была большая ванна, вырезанная из цельного куска мрамора, которую служанки наполняли горячей водой из чеканных серебряных кувшинов.

– Откуда здесь взялась вся эта роскошь? – поинтересовалась я, расстегивая фибулу и сбрасывая пропитанную солью накидку.

Молодая служанка, помогая мне снять платье, увидела туар и издала подавленный вскрик.

– Дары моря, – пробормотала женщина постарше, выливая в ванну очередной кувшин.

«С потерпевших крушение кораблей», – поняла я и аккуратно сложила свою одежду.

Служанки благоговейно перешептывались между собой.

Смею думать, они так восторгались мной; эти местные уроженки, происходившие, скорей всего, из простолюдинов, особой красотой не отличались… Да, они говорили по-ангелийски, но вряд ли кровь Элуа или его Спутников текла в их венах, если судить по внешности. То были чистой воды смертные, рожденные и вскормленные Матерью Землей, без малейших признаков небесных дарований или красоты, с детства отличающих даже беднейших ангелийских крестьян. Благословенный любил пастушек и рыбаков, он не выискивал только знатных особ, чтобы удостоить их своим вниманием, – это уже человеческие придумки. Но Элуа и его Спутники явно не оставили следа в крови этого народа.

Забравшись в воду, я озаботилась другими материями.

Даже в самой бедственной ситуации горячая ванна идет на пользу внешности – не раз в этом убеждалась на собственном опыте. И я никогда не стеснялась наслаждаться роскошью, буде представлялась такая возможность. С того давнего дня, когда с герцогом де Морбаном был заключен и исполнен договор на свободный проход, мне не удавалось поухаживать за собой так, как я смолоду привыкла, и поэтому я с превеликой готовностью отдалась в руки служанок. В ход пошли душистое мыло и ароматические масла, гребни и ножницы. Наконец мои кожа и волосы начали чисто поскрипывать, избавившись от наслоений походной грязи и морской соли.

«Неплохо бы так жить», – подумала я.

Но потом вспомнила Хозяина Проливов и содрогнулась.

После мытья мне принесли одежду – старомодную и роскошную. Дары моря. Интересно, в чьем сундуке лежало выбранное мною дорогое платье из переливчатого бронзового атласа с расшитым мелким жемчугом корсажем? А жемчужная заколка, которой я высоко заколола волосы, кому когда-то принадлежала?

Я с удовольствием изучала свое отражение в массивном зеркале с золоченой рамой.

Тут пришел слуга и с поклоном пригласил меня в столовую.

То была просторная зала с широкими окнами. На длинном полированном столе нас ждали серебряные тарелки и приборы на белых полотняных салфетках. Остальные уже собрались. У Квинтилия Русса при моем появлении заметно перехватило дух.

– Миледи Федра, – поклонившись, он протянул мне руку.

Похоже, о нас о всех позаботились в равной мере. Адмирал выглядел великолепно в коричневом сюртуке, парчовом жилете и белой рубашке с пышным жабо на широкой груди. Гиацинт щеголял в темно-синем дублете со вставками цвета олова на рукавах и в штанах того же оттенка. Прежде я видала его только в пестрых тсыганских нарядах, а теперь он до кончиков ногтей являл из себя молодого аристократа, пусть и грустного. Жослен же оделся в черное, чем сразу напомнил мне аскетичного Делоне. На его дублете поблескивал серебряный галун, а светлая коса словно туар змеилась по спине. Кассилианские наручи не слишком сочетались с этим облачением, хорошо хоть перевязь с мечом Жослен не стал надевать.

Друстан смотрелся страннее всех в черной шелковой рубашке с гофрированным воротником, темно-серых молескиновых штанах и в рубиново-красном бархатном камзоле. Его лицо, разукрашенное синими узорами круитской татуировки, казалось экзотическим театральным гримом или маской. Но каким-то непостижимым образом круарху удалось не погрешить против гармонии.

Я присела в реверансе, мужчины поклонились. Квинтилий Русс проводил меня к столу. Угощение в замке Хозяина Проливов было отменным, слуги, подавая новые и новые блюда, церемонно опускали глаза. Во время еды мы почти не разговаривали, но вот наконец тарелки убрали и слуги скрылись, оставив на столе поднос с графином наливки и пятью бокалами, которые Русс тут же наполнил.

– Итак, – приступил к делу адмирал, отпив и чмокнув губами. Со стуком поставил бокал на полированную столешницу, обвел нас проницательным взглядом голубых глаз. – Мы должны отгадать загадку. Может, попробуем решить ее сообща?

Никто не ответил. Я глотнула наливки, и она сладко обожгла мое горло. Держа бокал, я встала и подошла к окну. Темная ночь уже скрыла море где-то внизу. Для чего же еще столько лет учил меня Делоне, как ни ради этого дня? Руководствуясь его наставлениями, я подцепила запутанную нить древней загадки и вытянула ответ. Не случайно на этом острове говорят языком старинных баллад, которых я затвердила великое множество. Я прижалась лбом к прохладному гладкому стеклу.

– Ты знаешь. – Тихие слова были сказаны по-круитски.

Не оборачиваясь, чтобы посмотреть на Друстана маб Нектхану, я кивнула, мазнув лбом по стеклу. В памяти крутились сотни древних сказаний: ангелийских, каэрдианских, скальдийских, круитских, эллинских... Я действительно знала. У них у всех есть общие схемы, похожие структуры, и меня научили улавливать это сходство. Да, я знала.

Друстан резко втянул воздух.

– Есть какая-то цена.

Я приложила руку к стеклу и полюбовалась ее очертаниями на фоне кромешной тьмы.

– Всегда есть цена, милорд круарх. И немалая.

Он встал за моей спиной; я развернулась и заглянула в испытующие глаза.

– Будь уверена, я готов заплатить любую назначенную цену, если это в моих силах.

Ну что тут еще скажешь? Я снова молча кивнула. Друстан какое-то время разглядывал меня, вертя печатку на пальце, а потом удалился.

– Чего это он наговорил-то, а? – потребовал объяснений Квинтилий Русс. – Клянусь десятком легионов чертей… я-то думал, мы здесь собрались, чтобы вместе поразгадывать загадку!

– Спросите у Федры, – вздохнул Гиацинт, поднимая осунувшееся лицо. – Она, похоже, думает, что уже все разгадала. Спросите и посмотрите, согласится ли она поделиться своими мыслями. – Он провел ладонями вверх-вниз по щекам.

– Если на эту загадку должна ответить именно я, то я это непременно сделаю, – тихо сказала я. Боль друга разрывала мне сердце. – Не ворчи на меня, Гиацинт.

Он сдавленно рассмеялся и вышел из-за стола.

– Как жаль, что твой Делоне не оставил тебя там, где нашел! Я оплакиваю тот день, в который он научил тебя думать.

И на эти слова у меня не нашлось ответа.

Взмахнув нарядными рукавами, Гиацинт отвесил мне нижайший поклон в стиле Принца Странников.

Квинтилий Русс нахмурился, глядя ему вслед, и мотнул головой.

– Что-то мне это совсем не нравится, – проворчал он, рассеянно хватая с подноса какую-то сладость. – Если знаешь разгадку, девочка, поделись с нами! Давайте вместе прикинем, как выиграть в этом положении!

– Милорд адмирал, – ответила я, – сожалею, но нет. Если бы Анафиэль Делоне докопался до этой разгадки, поверьте, он бы ни с кем не стал ею делиться. И я тоже не могу. Если вы сами разберетесь, что к чему, то признаете мою правоту.

Квинтилий Русс пробурчал что-то о чудачестве Делоне.

Жослен, все это время беспокойно вышагивавший по комнате, наконец остановился рядом со мной, сомкнув руки за спиной и вперившись в темноту.

– Мне ведь это не понравится, верно? – тихо спросил он.

– Нет, – подтвердила я.

Он упорно смотрел на невидимое отсюда море, пока я не коснулась его руки.

– Жослен. – Взгляд неохотно переместился на мое лицо. – С того самого дня, как тебя приставили меня охранять, я была для тебя испытанием. И тысячу раз проверяла на прочность твои обеты, пока само Братство не предало тебя анафеме. Клянусь, сейчас я так сделаю в последний раз. – Я кашлянула. – Если мы будем вынуждены… если нам суждено разлучиться, пожалуйста, смирись с этим. Тебя предназначали для службы королевским особам, а не нежеланным отпрыскам шлюх Двора Ночи. Ты уже поклялся в верности Исандре. И сослужишь ей немалую службу, если возьмешься защищать Друстана. Пообещай мне.

– Не могу, – глухо отказался он.

– Пообещай! – я сильнее стиснула его руку.

– Я уже принес клятву Кассиэля и не могу связывать себя никакими другими обещаниями!

Наверное, дальше настаивать не имеет смысла; я не вправе просить о большем, чем согласна дать сама. Разжав пальцы, я все же пробормотала:

– Даже Кассиэль уступал Элуа. Помни об этом.

– А ты помни, что ты не Элуа, – огрызнулся Жослен.