Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Теплые руки на моей коже, безошибочно находящие места, которые заставляли меня стонать. Одна рука скользнула к моей груди, пощипывая сосок, и я выгнула спину, отчаянно желая большего.

— Терпение, — произнес низкий, бесконечно веселый голос.

Я покачала головой, протягивая руку в темноту, притягивая мужчину ближе, пока наши губы не встретились в грязной имитации поцелуя. Его рот дразнил мой, его язык проникал глубоко, и я вцепилась в него, притягивая его еще ближе.

Он издал грубое рычание, от которого я задрожала, и я провела руками по мышцам его спины. Когда он поднял голову, темно-зеленые глаза впились в мои.

Мои глаза распахнулись и встретились с удивленным взглядом карих.

— Кто такой Лориан? — спросила женщина.

Я застонала, от унижения у меня запылали щеки.

Она просто рассмеялась, выпрыгивая из кровати. Я не расслышала ее имени, а она уже спешила прочь.

Сев, я провела руками по лицу в попытке прояснить голову.

Выбраться из подземелья было легче, чем попасть внутрь. Моя сила ощущалась сильной, вероятно, подпитываемая моей яростью. Но каждый раз, когда я закрывала глаза прошлой ночью, я видела плечо Демоса, других заключенных, которые не могли даже поднять головы, и Асинию, дрожащую на том каменном полу.

Сон о Лориане был последним поворотом ножа.

Не важно, сколько раз он появлялся в моих снах на протяжении многих лет — и однажды я точно выясню, почему это происходит, — они никогда не превращались в сны такого рода.

Причиной всему был поцелуй у городских стен. Свесив ноги с кровати, я молча проклинала мужчину, который даже сейчас путался в моих мыслях.

— Тебе следует поторопиться, иначе ты опоздаешь, — сказала мне служанка по имени Криана.

— Я так и сделаю. Спасибо.

У меня не было времени встретиться с Аурией за завтраком, поэтому я отправилась прямо к Нели.

— Ах, Сетелла. Сегодня я доверяю тебе полы в крыле королевы.

Мое сердце дрогнуло. Отвлечение было желанным, но, что более важно, это был шанс начать что-то делать.

— Ты не должна разговаривать с кем-либо выше тебя по положению, если они не зададут тебе прямой вопрос. Ты понимаешь?

— Да, Неля.

— Хорошо. Работай быстро.

— Я буду.

И вот я провела следующие несколько часов в крыле королевы. Сначала я подмела несуществующую грязь — тот, кто использовал свою магию для уборки, вероятно, был здесь всего за несколько часов до моего прихода, — а затем я принялась за мытье и без того безупречно чистых полов.

По крайней мере, это дало мне время подумать. Время вспомнить все, что я видела прошлой ночью.

Я держала голову опущенной, но мое тело дрожало.

Ярость горела во мне так ярко, что мне казалось, я могу взорваться вместе с ней.

Видеть Асинию в таком состоянии, сталкиваться лицом к лицу с состоянием заключенных… не говоря уже о ране Демоса…

Желчь обожгла мое горло при этой мысли.

Недостаточно было убить нас. Королю пришлось пустить нас так низко, что бы мы жаждали смерти.

Все для того, чтобы он мог сохранить нашу магию.

Могла ли я действительно освободить двоих заключенных и оставить остальных гнить?

Я подняла голову и увидела свое отражение в одном из зеркал. Очевидно, королеве нравилось иметь возможность смотреть на себя, куда бы она ни пошла.

Я была совсем не похожа на себя со своими темными волосами и карими глазами. Я также выглядела бледной, контуженной. Но мои глаза горели жаждой мести.

Голос Ивен звучал в моей голове снова и снова с тех пор, как я увидела подземелья.

Скоро тебе придется сделать выбор. Быть факелом только для одной души во тьме… или гореть как солнце для них всех.

Мысль о том, чтобы оставить здесь остальных, вызывала у меня тошноту. Я не могла этого сделать. Я не знала как, но я собиралась освободить всех заключенных, которых король считал продажными. И я собиралась сделать это до Дня Богов.

Открылась дверь, и шелест длинных юбок предупредил меня, чтобы я отошла в сторону.

Я застыла. Королева. Это был первый раз, когда я увидела ее, и я стояла, склонив голову, заложив руки за спину, как меня проинструктировали.

Она проигнорировала меня, и я осмелилась взглянуть на ее лицо, когда она проходила мимо.

Она была красива, как я и ожидала. Чего я не ожидала, так это россыпи веснушек у нее на носу, которые придавали ей почти детский вид. Ее глаза были темно-серыми, широкими и серьезными.

Ее дамы молча следовали за ней. Их было шестеро, они шли парами. Я узнала ту, с волосами цвета пламени, и она усмехнулась мне, встретившись со мной взглядом.

В моей голове начали формироваться зачатки плана. Опасного плана. Но плана, который мог все изменить.

Королева продолжила свою прогулку, а я вернулась к работе, мои мысли лихорадочно работали.

— Приска, — прошипел голос.

Я вздрогнула. Тибрис стоял в ближайшей комнате, дверь приоткрылась. Я уставилась на него, разинув рот.

— Как..

— Комната для прислуги. Ты видела Асинию?

— Да. Она больна. Сгорает от лихорадки.

Он нахмурил брови.

— Мне нужно исцелить ее.

Я кивнула. Я планировала сделать то же самое предложение. Мой брат мог бы, по крайней мере, выиграть нам время.

— Сегодня вечером. Есть кое-что еще. Мне нужно, чтобы ты передал сообщение Вайсеру.

До нас донеслись голоса, и Тибрис закрыл дверь. Я снова опустила голову, проводя шваброй по камню. В конце концов, голоса стихли, и Тибрис снова приоткрыл дверь.

— О чем ты думаешь, Прис?

Я протянула ему записку, которую написала ранее. Его глаза расширились, когда он прочитал ее. Он пользовался нашим кодом гораздо дольше меня и мгновенно понял, о чем я прошу.

Он поднял голову, недоверчиво глядя на нее.

— Это никогда не сработает.

Я почувствовала, как мой подбородок выпятился — моя обычная реакция на то, что мой брат говорит мне, что я не могу что-то сделать. Но на этот раз я знала, что это может сработать.

— Давай подождем ответа наместника.

Лориан

Дорогой Л,

Нашему общему другу пока следует предоставить свободу. Давай внимательно присмотримся к нему, чтобы мы могли видеть, с кем он разговаривает. Поздравляю с получением приглашения в замок. Искушение позволить стреле пронзить сердце Сабиума, должно быть, было… велико.

Хотя я и не могу начать понимать, насколько трудно будет взаимодействовать с этими отвратительными существами, я умоляю тебя обуздать свой темперамент.

Однажды мы отомстим. Мы увидим, как голова Сабиума полетит на свободу, и будем знать, что он заплатил за все, что сделал с нашей семьей.

Это время не сейчас. Как бы нам обоим ни хотелось, чтобы было иначе.

Твой благодарный брат,

C

Приска

— Шшш, — успокаивал Асинию Тибрис той ночью.

Опустошение было ясно на его лице, когда я открыла дверь ее камеры. Теперь он сидел на корточках рядом с ней, пытаясь вылечить худшую часть ее болезни, в то время как я передавала часть контрабандной еды через решетку камеры Демосу.

У него отвисла челюсть, когда он увидел меня снова. Очевидно, он на самом деле не верил, что я вернусь. Теперь он запихивал в рот хлеб и сыр.

— Не ешь слишком много, — предупредил Тибрис.

— Или все вернется обратно.

Демос кивнул, откусывая кусочки поменьше. У меня сжалось в груди.

— Я постараюсь завтра принести немного мяса, — сказала я ему.

Я повернулась к Тибрису. Выражение его лица было мрачным. Я рассказала ему о железе, и он изучал порез на плече Асинии.

— Нам нужно разобраться с этим. Я не могу исцелить ее с железом в ее теле.

Проскользнув в камеру, я опустилась на колени рядом с Асинией. За ночь ей стало хуже, и теперь она была такой бледной, что казалось, она была в нескольких шагах от смерти. По мне пробежал холодок. Мы не могли попасть сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как умирает Асиния. Мы должны были суметь спасти ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала?

— Держи ее и не дай ей поднять по тревоге всех охранников в замке.

Асиния была совершенно безразлична. Она умирала? Она уже впала в бессознательное состояние, из которого ее никогда нельзя было вывести? В глубине моих глаз горел огонь, пока я ждала, когда Тибрис приготовится, и когда он кивнул, я зажала ей рот одной рукой, опираясь на ее другую руку, чтобы удержать ее неподвижной.

— Давай.

Рана зажила достаточно, чтобы Тибрису пришлось вскрыть ее еще раз. Все это время Асиния оставалась без сознания. Но когда пришло время вытаскивать железо, она закричала в моей руке, слабо сопротивляясь, когда мы удерживали ее.

Ее крики, вид ее корчащейся… Слезы текли по моим щекам. Но она была жива. Живая и бодрствующая.

Ее глаза встретились с моими, впервые ясные.

Я наклонилась.

— Мы спасаем тебя. Прости, но это должно быть сделано.

Она кивнула, но что бы там ни делал Тибрис, это заставило ее издать еще один слабый крик. По приказу Тибриса я полила рану водой, вымывая крошечные кусочки железа, которые он не смог извлечь.

Это продолжалось, казалось, целую вечность. К тому времени, как глаза Асинии закатились, я была вся в поту. Тибрис встретился со мной взглядом и кивнул. Он принес с собой в замок крошечный набор целителя, и как только он достаточно промыл рану, он снова зашил ее.

— Если они обследуют ее, они поймут, что здесь кто-то был, — сказал Тибрис.

Безнадежность сжала мои легкие. После того, что нам только что пришлось сделать с Асинией, мысль о том, что кто-то снова сделает это с ней…

Демос прочистил горло.

— Они не будут проверять ее, — сказал он.

— Я здесь почти два года, и никто не проверял меня. Это должно было быть сделано.

Я повернулась и посмотрела на него.

— Я рада, что ты так думаешь. Потому что ты следующий.

Он втянул воздух, но кивнул. Если рана Асинии была серьезной, то рана Демоса была ужасающей. Тибрис вошел в его камеру и вручил ему кусок дерева из своего карманного набора.

— Для чего это? — я спросила.

— Чтобы он мог укусить.

Я оставалась рядом с Асинией, пока Тибрис промывал рану Демоса. От низких стонов Демоса у меня скрутило живот, и, оглянувшись через плечо, я увидела, что он вцепился в прутья между камерами так, что побелели костяшки пальцев.

Я не могла просто позволить ему страдать, даже если это означало оставить Асинию на несколько мгновений.

Поднявшись на ноги, я взяла его за руку.

— Ты отлично справляешься, — пробормотала я.

— Просто подумай обо всех способах, которыми мы собираемся заставить этих ублюдков заплатить.

Демос кивнул.

— Мне жаль. Мне так жаль.

Он выплюнул деревяшку, застрявшую у него между зубами.

— Это не твоя вина. Фуууф.

Он вцепился в решетку, и я крепче сжала его руку.

— Подумай о чем-нибудь, что ты любишь, — в отчаянии сказала я.

— Расскажи мне об этом.

Он издал сдавленный звук, и долгое мгновение казалось, что он не сможет выдавить ни единого слова. Я надеялась, что Тибрис почти закончил.

— Я люблю смотреть на облака, — пробормотал Демос.

— Я привык лежать на траве и часами наблюдать за ними. Особенно когда солнце вот-вот должно было сесть.

— Прекрасно.

Он открыл рот, но оттуда вырвался приглушенный вскрик.

— Ничего страшного, если тебе нужно поплакать.

Я посмотрела на его плечо. Тибрис начал зашивать рану.

— Первое правило заключенного, — сказал мне Демос, — ты плачешь, и тебе конец.

Это был человек, который отказался стать жертвой жизни. Даже после всего, через что он, очевидно, прошел в этих подземельях.

— Я буду иметь это в виду.

Он улыбнулся, его зубы блеснули в тусклом свете.

— Я знаю тебя всего один день, но что-то подсказывает мне, что тебе, вероятно, следует…

— Моя сестра никогда не окажется в одной из этих камер, — прорычал Тибрис.

Я закатила глаза.

— Как его плечо?

— Мне нужно будет продолжать работать над ним, но моя магия почти полностью истощена.

Я сжала руки в кулаки. Скольких еще заключенных мог бы исцелить Тибрис, если бы король не украл его магию?

— Мы вернемся завтра, — сказала я, поворачиваясь, чтобы поцеловать Асинию в лоб.

Я хотела бы принести ей одеяло, но мы не могли рисковать тем, что мимо пройдет охранник и заметит.

— Скоро заступит смена следующей стражи, — сказал Тибрис. — Нам нужно идти.

Мы пробрались обратно в помещение для прислуги. Когда Тибрису пришло время повернуть налево, к мужским туалетам, он вместо этого прислонился к стене. Его глаза были мрачными, когда встретились с моими.

— Она бы умерла сегодня ночью, — сказал он.

— Я не сомневаюсь. Она была так близка, Прис.

Меня охватила тошнота, пока мне не пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прояснить голову.

— Я так рада, что ты здесь.

— Я тоже. Нам нужно вытащить ее, но, хоть убей, я не могу понять, как. Мы берем ее и бежим, и мы можем выбраться из замка, но мы никогда не выберемся из города.

О да, мы бы так и сделали.

— Я собираюсь что-нибудь придумать.

Он открыл рот, чтобы возразить, закатил глаза и резко закрыл его. Вероятно, у него не хватило сил на словесную перепалку со мной сегодня вечером. Вместо этого он сунул руку в карман и вытащил записку.

— От Вайсера.

— Спасибо.

К тому времени, как я добралась до своей комнаты, меня почти трясло от усталости. Мне потребовались все силы, чтобы еще продержаться достаточно долго, чтобы заползти в свою кровать.

Кровать была холодной, учитывая, что она стояла рядом с окном. Но я отодвинула занавеску и при свете луны прочитала зашифрованную записку Вайсера.

Прис,

Мне не нужно говорить тебе, насколько рискованной была бы такая стратегия. Для первой части твоего плана мне нужен день, чтобы подготовить записку.

Для второй части у меня есть два человека, которые потенциально могли бы тебе помочь, но я не буду приказывать им это делать. Если один из них вызовется добровольцем, ты сможешь получить поддержку.

Наместник

Я прерывисто вздохнула. Надеяться на добровольца было бы слишком. Это было опасно. Но если и было что-то, что я знала о повстанцах, так это то, что большинство из них жили исключительно ради мести.

Могу ли я использовать эту потребность, чтобы стать на шаг ближе к королеве?

Лицо Асинии промелькнуло у меня перед глазами. За ним следили все заключенные, мимо которых я проходила в том сыром, темном подземелье.

Да. Да, я смогла бы.