Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Приска

Воздух врывается в мои легкие. Теплое тело надо мной. Губы на моих.

Мои легкие горели. Я задыхалась. Большие, сильные руки перевернули меня на бок. Мужчина. Я выкашляла, по ощущениям, половину реки.

Я открыла глаза. Надо мной было ярко-голубое небо. Каким-то образом я была жива. Но моим спасителем мог быть стражник, который спас меня только для того, чтобы король мог наблюдать, как я горю.

У человека, который спас мне жизнь, было грубое лицо с темно-коричневой кожей и темными, слегка раскосыми глазами. Его нос был сломан не один раз, и его хмурый вид ясно сказал мне, что он не хотел играть в спасителя, и он обижался на меня за то, что я поставила его в такое положение. Это был впечатляющий хмурый вид.

Не охранник. Но это не означало, что я была в безопасности. И все же… он спас меня.

— Ах, спасибо. Кто вы?

— Меня зовут Галон.

Он коснулся моей щеки, и мое тело внезапно стало сухим, моя одежда помялась от речной воды, но больше не была мокрой.

Я отшатнулась, уставившись на него. Иметь столько силы…

Я обернулась на цок-цок-цок лошадиных копыт. Стражники? Я дёрнулась, пытаясь встать, и одна из этих рук размером с лодку опустилась мне на плечо, легко удерживая меня на месте. Группа мужчин прорвалась через лес. Хорошо одетые, в прекрасных кожаных сапогах и толстых плащах. Не стражники, но и не обязательно я была в безопасности.

Я насчитала пятерых из них, включая мужчину рядом со мной.

Мои глаза отяжелели. Теперь я была сухой, но все еще мерзла.

— Ты нашел селки, — сказал один из мужчин.

Он ухмыльнулся мне, его зубы казались невероятно белыми на фоне его темной кожи. Для человека, который, возможно, планировал меня убить, у него была смехотворно неотразимая улыбка.

Галон покачал головой.

— Деревенская девушка. Тонула в реке, Лориан.

Лошади расступились, и у меня пересохло во рту, когда я увидела человека, с которым разговаривал Галон.

Это был человек, который постоянно преследовал меня в снах. Тот, который набросился на меня только вчера на деревенской площади.

Мои глаза впитывали его. Он был огромным мужчиной, с широкими плечами и мускулами, которые перекатывались при движении. Темные волосы ниспадали ниже плеч, заплетенные в несколько маленьких косичек, чтобы убрать их от лица. Его челюсть выглядела так, словно могла выдержать удар — и любой, кому не повезло попасть в нее, переломал бы себе кости.

Он поднял руку, прикрывая глаза. Костяшки его пальцев украшали белые полосы. Шрамы. Он носил несколько ножей и меч. Значит, наемник. Вероятно, жестокий. Человек, который продал бы меня стражникам в тот момент, когда узнал, что я им нужна. Был ли он человеком, который причинил бы вред тому, кто не представлял для него угрозы, еще предстоит выяснить.

Черты его лица были мужественными, словно высеченными из камня, хотя высокие скулы придавали ему почти дикую красоту. Он был тошнотворно красив, и я прерывисто вздохнула.

Зеленые глаза встретились с моими, холодные и равнодушные. Я была права. Я знала эти глаза. И я смотрела в них на церемонии вручения подарков.

Но как? Почему?

Мы долго смотрели друг на друга, и я ждала любого проблеска узнавания. Как это возможно, что я мечтала об этом мужчине? Было ли это потому, что ему было суждено спасти мою жизнь?

Но он уже отвел взгляд.

— Оставь ее, Галон. У нас нет на это времени.

Мое сердце пропустило следующий удар. Если бы они оставили меня вот так, я была бы мертва. Мало того, что стражники рассредоточились бы, прочесывая лес, и мою деревню, так у меня не было бы ни одежды, ни еды…

— Пожалуйста, — прохрипела я.

Красивый мужчина проигнорировал меня, поворачивая свою лошадь. Я была настолько несущественной, что выражение его лица уже стало задумчивым, его мысли явно были где-то далеко.

Я запомнила это сурово красивое лицо.

Мой характер вспыхивал, когда меня провоцировали. Но я никогда раньше не испытывала такой ледяной ярости. Эта потребность видеть, как кому-то причиняют такую же боль, как мне.

Однажды, каким-то образом, я заставлю его заплатить. Если я переживу это. Я заставлю его пожалеть, что оставил меня здесь.

Галон бросил мне свой плащ. Если он и чувствовал какую-то вину за то, что бросил меня, это не отразилось на его лице.

— Удачи — сказал он.

Он повернулся и вскочил на коня, когда я поднялась на колени.

Они уехали. И все, что я могла делать, это смотреть, как они уезжают, мой разум отключался.

Я завернулась в плащ, мои глаза снова отяжелели. Мне пришлось встать. Пришлось продолжать двигаться.

Мои глаза закрылись.

Когда я, наконец, открыла их снова, воздух еще больше остыл.

Мое тело было похоже на один большой синяк. Я потеряла свои тонкие тапочки, и мои ноги все еще кровоточили от многочисленных ударов о камень.

Я заставила себя подняться на ноги, подавив всхлип. Луна была яркой, давая мне достаточно видимости здесь, рядом с рекой. Но под покровом леса я, скорее всего, безнадежно заблудилась. Паника поднялась в моей груди. Я не могла оставаться здесь.

Вой разорвал ночь, и я задрожала под плащом. Я никогда не должна была позволять себе спать. То, что я проснулась, было чудом. Что я не погрузилась в гораздо более продолжительный сон.

Но я была жива.

И теперь у меня был список того, чего нужно достичь.

Самое главное, мне нужно было убраться отсюда, пока меня не нашла охрана. Тот факт, что они не наткнулись на мое бессознательное тело, был чудом. Поскольку я была уверена, что боги обычно не дарят смертным таких чудес — и поскольку они никогда раньше не тратили время, чтобы помочь мне, — мне нужно было воспользоваться своей удачей.

Тибрис нашел бы меня. Ему было бы все равно, что это подвергнет его еще большей опасности. И как бы мне ни хотелось встряхнуть его за это, меня захлестнула волна облегчения при мысли о том, что я увижу его снова. Я не могла думать о маме. О королевской страже. Может быть… может быть, они не убили ее. Может быть, они забрали ее для допроса, и Тибрис найдет способ освободить ее. Мы бы все устроились где-нибудь на новом месте.

Мне просто нужно было добраться до города. Я бы нашла Вайсера и договорилась о рассылке записок во все наши запланированные места встречи. Находясь там, я бы поискала выход из города.

Мы снова нашли бы друг друга. Если и было что-то, что я знала, так это то, что мой брат любил меня.

За исключением того, что он не был по-настоящему моим братом.

У меня перехватило дыхание, мгновенное отрицание пронеслось по моему телу. Нет. Тибрис всегда был бы моим братом, даже если бы мы не были связаны кровными узами. И он ожидал бы, что я выживу. Он бы знал, что моя единственная надежда — отправиться в город, попытаться сесть на корабль, покидающий континент. До того, как король узнал, что я отказала богам в том, что им причиталось. До того, как меня сожгли как одну из предателей. Но если бы это стало слишком опасно, я бы оставила Тибриса здесь, если бы пришлось. Он был умен, и он смог бы залечь на дно. Я бы позаботилась о том, чтобы он жил, даже если бы это означало, что я никогда его больше не увижу.

У меня был план. Мне просто нужно было начать действовать.

И однажды я найду человека, который приказал Галону оставить меня умирать. Я найду его и заставлю заплатить.

Лориан

— Мы могли бы помочь той женщине, — пробормотал Кавис.

Я скользнул по нему взглядом. Обычно приветливый мужчина был мрачно нахмурен. Дети, женщины, животные… Кавис всегда был одержим идеей спасения невинных. И то, что он стал свидетелем церемонии вручения подарков в последней деревне, которую мы посетили, повергло его в мрачное настроение.

— Мы помогли, — сказал я. — Галон спас ей жизнь.

— И как долго, по-твоему, она будет продолжать выживать здесь, в дикой природе? Возможно, было бы милосерднее позволить ей утонуть.

Я не утруждал себя повышением ранга, когда мы путешествовали вместе. Те, кто боялся услышать какую-либо критику в адрес никчемных лидеров. Надутый вид Кависа заставил меня пожалеть, что я не выбрал другой подход.

— Когда ты спасаешь полутонувших диких кошек, ты должен быть готов к тому, что они разорвут тебя на ленточки, — сказал я.

Последнее, в чем мы нуждались, это во внимании, а женщина, которая каким-то образом оказалась в реке, привлекла бы к себе слишком много внимания. Она была проблемой. Я понял это в тот момент, когда она наткнулась на меня в своей деревне, едва не привлекая пристального внимания асессора.

Несколько дней, потраченных на то, чтобы сопроводить ее обратно в ее деревню, могли стать разницей между тем, чтобы найти то, что мы искали, и потерять это навсегда. Интерес, который мы получили бы от этих жителей деревни — и любых охранников в округе — также поставил бы под угрозу наши планы, как только они начали бы задавать вопросы. И поняли, что мы не там, где должны быть.

Я оглядел своих людей. Галон закатил глаза. Март ухмыльнулся, в то время как Ритос просто покачал головой.

— Она хорошенькая, — сказал Март.

Она была хорошеньким созданием. Хотя она была бледной, ее кожа имела достаточно цвета, чтобы сказать мне, что ей нравилось проводить время на солнце. Копна вьющихся белокурых волос рассыпалась по ее плечам, когда она пристально посмотрела на меня. Ее глаза впились в мои — странного, но не непривлекательного янтарного цвета, скорее золотого, чем карего. У нее был красивый рот с пухлой нижней губой. Этот рот скривился, ее острый маленький подбородок выпятился, когда она поняла, что мы ее покидаем.

Ритос фыркнул.

— Иногда мне чертовски жаль, что ты такой холодный, Лориан.

Я закатил глаза. Если бы мой брат мог услышать, что мои мужчины говорят как группа добросердечных старух, он бы безжалостно надо мной издевался.

— Был ли я единственным, кто видел ее беспомощный поступок насквозь?

Ритос уставился на меня с разинутым ртом. Кавис нахмурился.

Я просто еще раз покачал головой. Дикая кошка была наполовину утоплена и явно сбита с толку тем, что все еще жива. Но она вовсе не была беспомощной. Я уловил, как она оценивала нас. Она, вероятно, даже не осознавала, что делала это. Но это сказало мне, что она прекрасно выживет сама. Кроме того, у нас не было времени задерживаться в этой поездке. Все, ради чего я так усердно работал, было в пределах досягаемости, и я бы не стал рисковать из-за какой-то деревенской девчонки, которая была настолько глупа, что упала в реку.

Деревенская девушка, на которой не было ничего, кроме мокрого белого платья, облепившего ее, как вторая кожа. Проведя рукой по подбородку, я покачал головой. Очевидно, что так много дней путешествия давали о себе знать.

Если у меня и были какие-то сомнения по поводу ухода от деревенской девушки, то они развеялись в тот момент, когда я увидел холодное возмездие в ее странных янтарных глазах.

— Те, кому нечего терять, становятся самыми опасными врагами из всех, — сказал я.

Я точно это знал.

Глаза Ритоса превратились в щелочки. Очевидно, он был на стороне Кависа.

Я взглянул на своего самого близкого друга.

— И ты согласен с нашими мягкосердечными друзьями, Галон?

Он просто нахмурился.

— Мне нравился мой плащ.

Мои губы дрогнули, когда я подавил смешок. Один взгляд на потрясенное выражение лица Ритоса, и я безжалостно сжал их.

— Нам нужно двигаться быстрее, если мы собираемся пересечь мост до захода солнца. Я хочу горячую еду и крепкий сон, — сказал я.

Ритос фыркнул и повернулся лицом вперед, подталкивая свою лошадь, пока она больше не была рядом со мной. Этот человек мог дуться целыми днями, и он был нашим лучшим поваром. Благодаря деревенской девушке, любое мясо, которое я бы съел следующим, будет либо обугленным до черноты, либо сырым посередине, либо и то, и другое.

Тяжело вздохнув, я погнал свою лошадь вперед.