Судьба Лилиан Хорн

31

– Что это была за странная шутка сегодня утром? – спросила фрау Штурм, не дав сыну даже снять пальто. – Ведь это же ты говорил по телефону, да? Я узнала тебя по голосу!

– Ну, ты у меня настоящий детектив! – Он засмеялся, глядя на нее с высоты своего роста. – На редкость трудная задача, особенно после того как я назвал себя.

– Не смейся надо мной! Лучше расскажи, что все это значит! Я чуть не позвонила в ответ, да только не смогла так быстро запомнить номер.

– Счастье, что ты этого не сделала. У меня могли бы возникнуть сложности!

– Ну, рассказывай! Не тяни!

– Но ведь любопытство явно не твой порок!

– Я просто интересуюсь, – оправдывалась мать, – а это совсем другое дело. – Она поспешила на кухню и принесла оттуда два стакана с мартини, которые заранее приготовила и поставила в холодильник.

Он прекрасно понимал, что этот аперитив перед ужином предназначен для того, чтобы развязать ему язык.

– Похоже, ты по всем правилам разработала тактику ведения боя! – поддразнил он ее.

– Попробуй сначала, может, что не так? Он отпил глоток и похвалил мать:

– Превосходно!

Она удобно устроилась на софе напротив него и закурила.

– Ну, давай выкладывай!

Михаэль рассказал ей о своем визите на виллу Кайзеров.

– Значит, ты изображал представителя телефонной компании? – удивилась она. – Бот это да! Я даже не подозревала в тебе актерского таланта.

– Я тоже… до сегодняшнего дня.

– Значит, ты все еще занимаешься делом Лилиан Хорн? Почему?

– Даже не знаю, как сказать… Меня стали мучить сомнения, а вдруг она все-таки невиновна? Ее упорное отрицание вины…

– Михаэль! Посмотри на меня! Действительно только это?

– Нет, мама, – сознался он.

– Эта женщина что-то значит для тебя, да?

– Она импонирует мне, – признался он, – и мне жалко ее.

– Из-за нее у вас и произошел разрыв с Евой?

– Не только, мама. Там было много всего. Знаешь, я был влюблен в Еву, но по-настоящему мы никогда не понимали друг друга.

– А с этой женщиной, ты думаешь, найдешь взаимопонимание?

– Но это ведь чисто риторический вопрос, мама! Она отбывает пожизненное заключение в каторжной тюрьме.

– Откуда ты хочешь ее вызволить.

– Ты говоришь так, словно я пытаюсь подтасовать факты!

– Нет, Михаэль, такого ты никогда не сделаешь. Я в этом уверена. Прости, если это так прозвучало. – Фрау Штурм загасила сигарету. – Давай, рассказывай все по порядку.

Он поведал ей все, что пережил, и она задумчиво выслушала его.

– Ну конечно, – сказала она, наконец, – то, что Кайзер захотел уничтожить все вещи, напоминающие об убийстве своей супруги, вполне понятно. В этом его никак нельзя винить.

– Я и не собираюсь. Но поразительное сходство между его любовницей и Лилиан Хорн – нет ли тут какой связи?

– Может, он питает слабость к такому типу женщин!

– Преступление, однако, могло быть спланировано ими обоими. Ведь Курт Кайзер мог вполне сознательно скомпрометировать тогда Лилиан Хорн тем пресловутым разговором в своем кабинете.

– Ты думаешь, он специально включил селектор? – спросила мать, не пропускавшая в свое время ни одного репортажа из зала суда.

– Вполне может быть. Я не хочу утверждать, что он непременно хотел подставить Лилиан Хорн. Его устроило бы больше всего, если бы прошла версия самоубийства Ирены Кайзер. Но на случай, если это не пройдет, и дела примут неприятный поворот, и если его возлюбленную кто-нибудь видел в ночь убийства вблизи его дома, свидетель с чистой совестью поклялся бы, что узнал Лилиан Хорн. Была сделана ставка на поразительное сходство женщин.

– Значит, знаменитый телефонный звонок тоже был фиктивным?

– Да. Это было легче всего. Любая особа с голосом без акцента или каких-либо других особенностей речи, могла выдать себя по телефону за Лилиан Хорн.

– Гм, гм, – задумчиво протянула фрау Штурм, – не так уж и глупо. Ведь все знали, что убитая ненавидела Лилиан Хорн.

– Можно даже пойти дальше и представить, что Кайзер сознательно направлял ревность своей больной жены в этом направлении.

– Твоя версия выглядит притянутой за уши, – сказала мать.

– Ничуть, – возразил он.

– Тебе, конечно, лучше знать! – Она заставила себя улыбнуться. – Но разумно ли будет, что именно ты…

– Ум это не самое главное в жизни, – оборвал он ее неожиданно резко и довольно жестко, – есть и другие ценности. А теперь, пожалуйста, давай ужинать.

Ни слова не говоря, она поднялась и ушла на кухню. Впервые их прежние гармоничные отношения дали трещину. Она почувствовала, как сын ускользает от нее, и хотя уже давно была готова к этому, в ней все отозвалось сильной болью.