Судьбы (ЛП)

Глава 19

Неестественно освещённое небо окрасилось в дымчатый цвет. В открытое пространство над головой Коринфии залетали серые хлопья. Подолом рубашки она вытерла с лица толстый слой пыли.

Миранды не стало. Если Коринфия останется здесь, под землёй, она погибнет вместе с ней.

Вокруг продолжали завывать сирены вперемежку с неистовыми криками. Лёжа там и глядя в небо сквозь разрушенный потолок, она уловила тихий плачущий звук, дошедший до неё сквозь шум сирен и крики — он был похож на мяуканье маленького котенка. Она попыталась не обращать внимания, но звук вытягивал из неё душу, вынудив подняться на ноги. Она вспомнила, что однажды, много лет назад, она нашла бездомную кошку и хотела приютить её, но Миранда не позволила, сказав, что домашние животные, обязательства, привязанности — всё это слишком человеческое и не приличествует Падшей Судьбе. Коринфия не смогла объяснить, что животные напоминают её старый мир, место, где энергия циркулировала между существами, где она чувствовала себя востребованной и была в безопасности.

Коринфия многие годы не вспоминала об этом бродячем котёнке и отказе Миранды. Она почувствовала укол печали. Интересно, выжил ли тот котенок?

Она наклонила голову, чтобы не мешал шум, и снова внимательно прислушалась к звукам плача. Он доносился со стороны лагуны. Что-то потянуло в груди, повлекло её на этот звук. Она выкарабкалась из — под груды обломков. У самой воды, наполовину скрытая упавшей колонной, сидела маленькая девочка, лет, может быть, четырёх или пяти. Слёзы проделали дорожки по её грязным щёчкам, и хотя она засунула большой палец в рот, всё равно продолжала плакать. Когда она увидела Коринфию, она вынула палец и поднял обе ручки, чтобы её взяли на руки.

Коринфия не колебалась. Она наклонилась и осторожно подняла девочку, которая сразу обвила ручонками шею Коринфии. Она была на удивление тяжёлой и пахла чем-то знакомым из мира людей. Клубника.

Вдруг, на Коринфию нахлынула волна воспоминаний: летние фермерский палатки, переходящие в прилавки, заполненные фруктами цвета рубинов…

Мыло и чистые простыни…

Запах рубашки Люка…

Коринфия отбросила воспоминания и спросила:

— Где твоя мама?

Девочка кивнула головой, указывая коротеньким пальчиком назад, на разрушенную ротонду. Коринфия посмотрела через плечо на груду разбитых колонн на фоне горящего города. Как кто-нибудь мог выжить при таких разрушениях?

Она не могла оставить девочку одну. Коринфия вспомнила, когда она была изгнана, как страшно и одиноко она себя чувствовала, пока её не нашла Миранда. Она знала — не должно иметь значение, что произойдёт с одной случайной девочкой — она знала, что это не её дело — но это было важно. На данный момент, для неё это имело значение больше, чем все остальное.

— Давай найдём её, — сказала Коринфия.

Она повернулась и зашагала прочь от воды. Постепенно всхлипывания девочки превратились в сопение. Вес девочки был едва выносим для Коринфии — она была так слаба — но она отказывалась опускать её вниз. Когда они пошли по лужайке, которая теперь разделилась надвое, зияя свежими ранами в земле, она почувствовала щекотание на щеке. Девочка проводила ручонками по спутанным волосам Коринфии.

— Красивые, — тихо сказала она.

Коринфия выдавила улыбку. — Спасибо, — сказала она. Её глаза защипало и она быстро моргнула.

Что теперь? Вдалеке, дорога казалась почти безлюдной — перевёрнутые, брошенные на улицах, машины испускали дым, но большая часть разрушений и основная медицинская помощь были сосредоточены в более населённых пунктах.

В каком направлении ей идти?

Очередной толчок прошелся по земле. Коринфия пригнулась, защищая девочку своим телом. Кусочки летящих осколков вонзились в её спину и руки.

Когда шум стих, Коринфия вновь встала на ноги и приподняла девочку, горько плачущую на её груди. Затем, она услышала позади крик женщины.

Коринфия обернулась.

Девочка подняла голову и расплакалась. Женщина побежала к ним, с протянутыми руками, спотыкаясь о неровную землю. Когда она поравнялась с Коринфией, девочка потянулась из рук Коринфии к рукам её матери.

Женщина рыдала, прижимаясь к дочери, шепча, — всё хорошо. Мама здесь. Всё хорошо. — Затем она посмотрела на Коринфию. — Благослови тебя Господь, — всхлипывая сказала она, и обняла Коринфию одной рукой, притягивая её поближе.

Коринфия застыла.

Она чувствовала благодарность женщины. Никто прежде не обнимал её подобным образом.

— Спасибо тебе, — сказала женщина, подавшись назад. Она потянулась и сорвала что-то с её шеи, после чего положила это в руку Коринфии. — Спасибо.

Женщина пошла в сторону улицы, девочка продолжала плакать, вцепившись в мать ручонками. Коринфия посмотрела на вещицу, что дала ей женщина. В её окровавленной ладони лежал кулон Святого Иуды.

Святой покровитель безнадёжно проигравших.

Она подняла его за серебряную цепочку, глядя, как он вращается, похоже на крошечную балерину в её музыкальном кулоне. Глубоко внутри неё возникла и жуткая боль, от которой перехватило дыхание. Кулон задрожал.

Всё, чего она когда-либо хотела, — это вернуться домой в Пираллис. Это было причиной всего — единственной движущей силой всех её действий. Каждый раз, когда гудел клаксон, визжали шины, или из автомобильных динамиков раздавалась музыка, она жаждала спокойствия и тишины, своего сумеречного мира.

Она никогда не хотела быть человеком — боялась этого больше всего.

Она никогда не чувствовала себя человеком. Она никогда не чувствовала вообще ничего.

До Люка.

Он добавил ей множество вопросов, он изменил её видение мира. Он был упрямым ​​и самоуверенным, самоотверженным и верным. Она хотела снова увидеть его, сказать ему, что он был прав, попросить его больше рассказать о своей семье, своих друзьях, своей мечте. Она хотела показать ему, что поняла теперь, почему он так хочет спасти свою сестру. Что поняла, что значит так сильно заботиться о ком-то.

Она попыталась глубоко вдохнуть, но почувствовала, будто что-то застряло в горле. Давление в груди росло и ей показалось, будто она вот-вот взорвётся. Она открыла рот, чтобы закричать, но ничего не вышло.

Ноги задрожали. Коринфия упала на четвереньки и кулон шлёпнулся в грязь в футе от неё. Девушка задыхалась, её легкие горели. И тут что-то внутри неё сломалось и рыдания вырвались из её горла.

Мучительный, сдавленный звук.

Прежде она никогда не плакала.

Слёзы стекали по её щекам, рисуя причудливые разводы из грязи. Она широко раскрыла глаза, напуганная и очарованная, даже несмотря на то, что слёзы продолжали сокрушать её, пока грудь вздымалась и сжималась в приступе боли. Она хотела знать, была ли это смерть. Она нашла объяснение боли, но это было что-то намного большее. Это продолжалось и продолжалось, не утихало, лишь опустошало её, пока в ней не осталось чувств; словно её пронзило смертельным током.

Она поднялась на ноги, полуслепая от отчаяния. Не зная, что делать и куда идти, она заковыляла по направлению к озеру. Слёзы застили её зрение, но она всё же чувствовала, как тысячи светлячков роились над беспокойной поверхностью воды.

Она сглотнула горечь. Почему они не падали? Они должны были завершать цикл; они должны возвращаться в Пираллис.

Коринфия бросилась в воду. Она каким-то образом решила, что могла помочь, что она могла восстановить этот крошечный кусочек баланса. Когда вода сравнялась с её талией, она глубоко вдохнула и нырнула. Её руки и ноги горели, но она, не обращая внимания на резкую боль в мышцах, оттолкнулась и поплыла к центру водоёма.

Вынырнув на поверхность, отплевываясь от воды, она закричала:

— Уходите! Уплывайте, пока не потерялись!

Коринфия замахала руками, поднимая брызги воды в сторону парящей дымки светлячков. Но они, очевидно, сбились с пути и не могли погрузиться в воду.

Слёзы обжигали её глаза. Все эти судьбы будут утеряны навечно. Произойдёт ли конец света, теперь, когда всё состояло из шанса и выбора? Будет ли всё разрушено?

Коринфия подумала о тёплых глазах Люка, о том как он сказал «Если ты веришь в судьбу»…

Возможно ли, что она влюбилась в него?

Имело ли это значение?

Коринфия набрала полный рот воды, а затем выплюнула её, откашливаясь. Поверхность небольшого озера за несколько минут взволновалась ещё сильнее. От воды исходила вибрация, становясь громче, пока не переросла в грохот. Течение нахлынуло на неё, закрутив в свой поток. Она снова глотнула мутной воды и выплюнула её в приступе тошноты.

Волна с рёвом накрыла её голову, погружая в шум и грохот. В течении нескольких панических секунд её крутило по кругу. Она вырвалась на поверхность глотнуть воздуха, но тут очередная волна воды хлынула ей в рот.

Она снова опустилась погрузилась в воду.

Её лёгкие горели, а ноги мёртвым грузом тянули вниз. Она вновь выбралась на поверхность, только успела вдохнуть, как снова была сбита тяжёлой стеной воды.

Коринфия перестала сопротивляться. Сил бороться больше не было. Вдруг она услышала тихую мелодию, медленно льющуюся над водой, что-то почувствовала, похожее на дуновение ветра на её коже… Это играла её музыкальная шкатулка.

А после она услышала лишь тишину.