Судьбы (ЛП)

Глава 7

Люк уставился на записку, которую он нашёл лежащей на его подушке: «Ушла в порт. Кое-что потеряла». Он еле сдержался, чтобы не закричать, или ударить что-нибудь. Он запретил Жасмин выходить. Он заставил её поклясться. И она проигнорировала его.

Что, черт возьми, могло быть столь важным в такое время?

В квартире было темно, когда он зашёл внутрь: ничего удивительного — его отец храпел на диване. Люк не мог припомнить, когда в последний раз его отец мог дойти до спальни, вместо того, чтобы не уснуть перед телевизором.

Долгое время Люк надеялся, что однажды он выйдет из депрессии и вновь станет его отцом. Затем, на втором курсе, после того, как Люк врезал кулаком по шкафчику, вместо того, чтобы отделать Дрю О Коннеля, распускавшего грязные слухи о том, что тринадцатилетняя Жасмин показывала ему стриптиз на парковке у Тако Белл, его заставили полгода посещать психолога.

Дрю был полным придурком — один раз, Люк застал его спящим на уроке. Его дыхание наполняло офис запахом тунца. Мистер Туалетная Бумага его научил: оставлять надежду.

Его отец никогда не выкарабкается. Оставь надежду. Его мама не воскреснет. Оставь надежду.

Он всегда будет одинок. Оставь надежду.

Люк был сам по себе. Черт подери, ему надо найти Жас. Он вбил её номер в телефон и подождал. Когда звонок переключился на голосовую почту, он завершил вызов.

Он не сможет уснуть, не узнав, что Жас в порядке. Люк скомкал записку в кулаке и забежал в свою комнату. Тёмно-синяя спортивная футбольная толстовка свисала со стула — он натянул её через голову, быстро туго завязал шнурки на ботинках и одел кепку, прикрыв свои взлохмаченные черные волосы.

Зачем ей понадобилось идти в Порт в три утра? Единственные люди, которые тусовались там в этот час, были дилеры и наркоманы.

Наверное она пошла туда, чтобы встретиться с Ти Джеем. Если она напьётся сегодня вечером…

Люк убьёт его. Люк убьёт её.

Видно его вечер не был достаточно испорчен.

Снова попробовал дозвониться Жасмин… ругательства сорвались с языка, когда звонок снова перешёл на голосовую почту. Конечно же. Почему эта ночь должна быть исключением? Жасмин всегда была полна оправданий.

Как их мать.

Благодаря тренировкам, он легко пробежал четыре мили до Порта, срезал путь через Пресидио и преодолел расстояние за рекордно короткое время. Глубоко сунув руки в карманы толстовки, он передвигался по улице, вздрагивая от жутких скрипучих звуков. Лукас не боялся драки, но вероятность оказаться в очень невыгодном положении, находясь в темноте, меж неосвещённых домов — не прельщала.

Вскоре появились просветы меж домами. Пересекая Портовый Бульвар, Люк уже мог различить блики отраженного света на воде. В это время суток прохожих не было, и он свободно проник на территорию порта.

Лёгкий соленый ветер пахнул со стороны океана, Люк задышал полной грудью. Тишину нарушал лишь редкий металлический звон якорей.

Днем это место было наводнено туристами, выстраивающимися в длинные очереди к освещенным ярким солнцем парусникам, предназначенным для дорогих пикников и винных туров по бухте. Пляжные дощатые настилы, расположенные у самой кромки воды, были заполнены людьми: дети лизали тающее сливочное мороженное в рожках, а бегуны стремительно лавировали между семьями, толкающими детские коляски.

Он помнил, как приводил сюда Жас, когда они были детьми; в честь проходящего карнавала в Порту был организован лагерь. Вместе, они катались на скейтбордах, расталкивая всех вокруг и смеясь как сумасшедшие. Однажды в тире, Жас внезапно повернулась и прицелилась водой прямо в его кепку. Она чуть было не лишила его глаз! Но чёрт подери, это было весело.

Это был первый раз, когда она засмеялась с тех пор, как мама покинула их.

Столько всего изменилось с того дня.

И сейчас, прямо перед рассветом, Порт тоже поменялся — он был темнее, опаснее. Он уже не выглядел фешенебельным яхт-клубом, в котором швартовались родители Карен. Шаги Люка отдавались громким эхом. Охранное освещение сплетало тени в веретенообразные, чернильные фигуры. Наркоманы толпились под причалами. Те, что были под кайфом, не были очень опасны. Опасны были те, кто спускались вниз- жаждущие новой дозы. Скорее животные, чем люди. Каждый раз, когда цепь звенела о метал или лодка ударялась о пирс, плечи Люка напрягались.

Тонкий туман мягкой кисеей спеленал заброшенные здания Порта. Люк понятия не имел где искать сестру в этом огромном порту. Он засунул руки поглубже в карманы толстовки и упрямо наклонил голову — он не уйдет без неё.

Краем глаза уловил чью-то тень, мелькнувшую в темном дверном проёме возле воды. Изнурённое лицо женщины. Люк почувствовал, как у него пересохло в горле. Кровь яростно запульсировала в висках. Женщина шикнула на него, обнажая желтые зубы, она выглядела почти как дикое животное.

Его мать давно умерла, но он не мог представить её в подобным виде.

Боже, это была самая отвратительная ночь.

Сначала Карен, затем Жас.

Он направился вниз к спуску пирса и стал бегло просматривать пришвартованные лодки, покачивающиеся на воде. Когда он достиг конца пирса, огромная бухта простиралась перед ним, звёзды отражались на её гладкой, зеркальной поверхности. Он по привычке взглянул на северо-восточный сектор неба и нашел глазами Андромеду, едва виднеющуюся меж низких облаков.

Любимое созвездие Жас принесло ему немного утешения. Он чувствовал себя ближе к ней, лишь удерживая его на виду.

Хождение по длинным многочисленным с ходим заняло почти два часа — вверх-вниз… вверх вниз… Он всматривался в затемнённые лодки, которые покачивались на воде. Его веки наждачной бумагой царапали глаза, но адреналин гнал его дальше- по затёртой древесине пристани.

К тому времени, когда он добрался до последнего схода, небо на востоке начинало светлеть. В конце последнего пирса Люк остановился и стал внимательно всматриваться в темноту, где три парусника мягко покачивались на поверхности. Ему показалось, что он увидел тень человека на фоне самой большой лодки.

— Жасмин, — позвал он.

Никто не ответил. Люк ступил на палубу первой, самой маленькой лодки. Пришлось схватиться за поручень, чтобы удержать равновесие, так как лодка плавно закачалась из стороны в сторону под его весом.

Он направился туда. Слава Богу, что Порт был пуст. Последнее, чего ему не хватало, так это нарваться на копов и быть обвиненным во взломе и проникновении.

Послышался резкий скрип и Люк застыл.

— Жас. — Тишина поглотила его голос. Даже волны, казалось, замерли.

Громкий треск разорвал воздух. Он едва успел заметить мачту, стремительно падающую на него. Люк молниеносно бросился через перила. Ледяная вода накрыла его с головой, и на один ужасный миг, Люку показалось, что он не выберется на поверхность.

Выбиваясь изо всех сил, он задергал ногами как можно сильнее, извиваясь, отчаянно стремясь к поверхности, давясь солёной водой. Намокшая одежда тяжелым грузом, затягивая вниз. Его ноги коснулись скалистого дна, и он сильно оттолкнулся, вытягиваясь, стремясь к как можно быстрее глотнуть воздуха. Отплевываясь, Люк поплыл к берегу. Когда он смог стоять в воде по пояс, то оглянулся на лодку. Солнце осветило горизонт через горизонт, быстро разгоняя мглу, открывая вид рухнувшей мачты на палубе.

Боже, я мог погибнуть. Адреналин зашкаливал. Лучи солнца отражались в воде миллионами бриллиантов.

Как вода могла выглядеть столь спокойной, когда он был в нескольких дюймах от смерти каких то несколько минут назад.

Мачты просто так не падали! Его затылок заныл. Случайность.

Не то место, не то время.

Ледяная вода холодила голени и бедра до дрожи. Если он не выберется из воды, то замёрзнет. Вдруг последовал неожиданный захват со спины и его швырнули лицом в воду. Люк яростно отбивался, пытаясь освободиться от атакующего. Для этого он сильно упирался ногами в дно. Когда ему это удалось, то он резко развернулся, выставив перед собой сжатые кулаки.

Люк быстро моргал, стараясь прочистить глаза от жгущей морской воды, но когда ему это удалось, то снова пришлось моргнуть, перед ним была Коринфия.

Она переоделась. На ней были выцветшие джинсы, облегающие её бедра, простая чёрная футболка, и приталенная толстовка из хлопка, расстёгнутая и теперь мокрая. Взгляд Люка растерянно скользил по ее телу: вверх-вниз.

Взгляд зацепился за блеснувшие кристаллы сережек, которые были на ней с вечеринки, затем непроизвольно переместился к изгибу шеи. Он непроизвольно взглотнул. Ночью девушка выглядела восхитительно, но сейчас, при свете раннего утреннего солнца, она была чем-то непонятным, потусторонним.

— Ты? — с трудом выговорила она. Она напала на него, так почему же выглядела столь пораженной?

— Господи, — тяжело выговорил он, — ты чуть было не…

Неожиданно в ее руке блеснул нож и она вновь набросилась на него. Прежде чем он смог сгруппироваться, его спина была прижата к твёрдой деревянной колонне причала, а нож к горлу. Она давила на него весом своего тела, чтобы удержать его на том месте, и он не смел глотнуть, боясь, что лезвие вонзиться в его кожу.

Жар их тел поразительно контрастировал с ледяной водой, окружавшей со всех сторон. Неожиданно он осознал, что его руки обхватили её за талию, словно они собирались поцеловаться. Он смотрел во тьму её расширяющихся зрачков, ее учащенное горячее дыхание щекотало его подбородок.

Она плотнее прижалась к нему, ее губы раскрылись. Всё что ему нужно было сделать, лишь придвинуться чуть ближе и… Боже, он, должно быть сошел с ума! Она держала у его горла нож, а всё о чём он мог думать, было- каковы ее губы на вкус!

Безумие…

Страстное желание ее поцеловать, прижаться губами к нежному изгибу её шеи…

Он подсознательно теснее прижался к ее телу.

У Коринфии из горла вырвался хриплый выдох, и его пульс участился. Словно огненный поток промчался по его венам.

Она придвинулась ближе и нож порезал кожу на его горле.

Люк схватил её за запястье.

— Какого черта ты делаешь? — спросил он, тяжело дыша. Люк усилил хватку, вывернул её руку с ножом и резко развернув ее, прижался грудью к ее спине. Девушка моментально изогнулась влево, отклонила ногу назад и ударила его по лодыжке. Люк потерял равновесие.

Падая, он потянул её за с собой под воду, не расплетая рук и ног. Даже под водой Коринфия продолжала вырываться и пинать его ногами.

Он прилагал усилия, чтобы удержать её, а она билась всё сильнее, стремясь выскользнуть из объятий.

Его лёгкие горели. На секунду он ослабил захват и она вырвалась. Люк всплыл на поверхность воды, судорожно вдыхая широко раскрытым ртом воздух.

Смахнув воду с лица, он увидел её, приготовившуюся к новой атаке. Пряди мокрых волос облепили ее лицо мешая сфокусироваться на объекте нападения. Люк изловчился, сделал ложный выпад и выхватил нож из ее руки.

Чувство самосохранения сработало наконец-то в нем — она пыталась убить его! Очевидно, она сошла с ума. Возможно, авария действительно повредила её разум. Она отступила и тогда он с плеском побежал по мелководью, затем по камням вдоль береговой линии.

Оказавшись на берегу, он зашвырнул нож как можно дальше и побежал по пустой автостоянке. Вода хлюпала в его ботинках, издавая громкий чавкающий звук при ходьбе — это отдавалось эхом в спокойном утреннем воздухе.

Тук. Тук. Тук.

Он услышал звук торопливых шагов позади. Оглянулся: не может быть! Она следовала за ним, слишком близко.

Мокрая одежда осложняла движения и он больше не мог бежать достаточно быстро. Дыхание сбилось, воздух царапал грудь, а сердце, казалось, сейчас взорвется.

В десяти футах впереди начинался ряд старых многоквартирных домиков. Он толкнулся в первую же дверь и почувствовал облегчение, когда она резко распахнулась, чуть не слетев с петель.

Не глядя под ноги, он помчался по ветхой лестнице, перепрыгивая через две ступени за раз. На крыше должна быть пожарная лестница или хотя бы какое-то помещение, в котором он сможет укрыться, заперев дверь. Коринфия, должно быть сошла с ума, или хватанула какого-нибудь дикого наркотика. Чем быстрее он избавится от нее, тем лучше.

Он мчался, не особо соображая, что делает. Лестница закончилась дверью на крышу. Лёгкие горели. Пожарная лестница была на противоположной стороне крыши, но единственное, что от неё осталось — это небольшая часть швеллера. Поручни, ступени и всё остальное были демонтированы, или отвалились.

Крыша обрывалась прямо вниз, в переулок.

Назад, к лестнице! Он ринулся назад, распахнул дверь и замер — Коринфия…

Боже, как она быстро!

Девушка даже не запыхалась. Её дыхание было спокойным и умеренным, и она целенаправленно двигалась в его сторону.

Люк попятился назад, поднимая обе руки так, в знак того, что он не хотел навредить ей. Дверь шумно захлопнулась и он вздрогнул. Черт.

— Послушай. Послушай. Что бы не происходило — мы можем обсудить это, ладно? — Люк даже не знал, о чём говорил. Ему нужно было время. Время, чтобы придумать план, время, чтобы отвлечь её разговорами.

Коринфия остановилась и подняла голову. Нож, брошенный на пляже вновь был у нее, но, по крайней мере, она в этот момент не нацеливала его на него. Она напряженно следила за каждым его движением, все ее внимание было сфокусировано на нем. Это заставило его почувствовать себя беззащитным, уязвимым.

Господи! Её глаза были практически пурпурными.

— Ты можешь поговорить со мной? Ты можешь рассказать мне, что с тобой происходит?

Она больше не приближалась к нему. Возможно, это работало — разговор. Он внезапно вспомнил, как Доктор Туалетная Бумага советовал ему высказывать всё, что он чувствовал, и ему дико захотелось рассмеяться: что ему нужно было сейчас, так это оружие и путь для побега.

— Если я тебя чем-то обидел, мне жаль, ладно? — говоря это, он внимательно следил за ней.

Если предположить, что она под чем-то, то глаза при этом слишком ясные, а движения точные.

Полностью свихнулась?

— Послушай — прошедшая ночь и это утро доконали меня — я искал свою сестру. Если я напугал тебя, мне жаль.

У него возникла мысль, что возможно Коринфия спала на одной из лодок в Порту. Была ли она беглянкой? Может, он испугал её и она пришла за ним в целях самообороны. Убежденная в том, что он собирался сдать её властям.

Возникло недопонимание.

Теперь, когда строгие черты её лица слегка смягчились, она вновь стала похожа на ту девушку, с которой он беседовал на вечеринке. Люк позволил себе расслабиться, совсем чуть-чуть. В её глазах было что-то такое, что он не мог понять. Возникло желание обнять ее, успокоить, сказать, что все будет в порядке.

Замечательно, теперь он испытывал жалость к сумасшедшей девушке, которая только что покушалась на его жизнь!

— Я могу отвести тебя обратно в Порт? — вежливо спросил он. — Есть кто-нибудь, кого я могу позвать? Кто-то из дома?

При слове дом, её плечи снова распрямились. Она бросилась вперёд, нацелив нож в его грудь. Люк едва успел среагировать и отступил назад. Она заставила его пятиться до тех пор, пока он не оказался почти у самого края крыши.

Бросив взгляд назад через плечо, он на мгновение почувствовал головокружение. Ветер шумно трепал вещи, развешенные на верёвках, натянутых меж зданиями. Перепрыгнуть на крышу другого дома невозможно-большое расстояние, не менее пятнадцати шагов.

— Предугадайте действия вашего соперника. Ищите проход! — Рёв команд его тренера вспыхнул в голове. Выхода не видно. Неожиданно, он подался влево, затем вправо, пытаясь уйти о неё, но она стерегла каждое его движение.

Она несомненно знала, что делала. Дверь, ведущая на лестницу, была в двадцать шагах, но сначала он должен был пройти мимо неё. Что означало, повернуться к ней спиной, если он побежит.

Она вновь нацелила нож на его подбородок. Кровь бешено стучала в висках. Он обернулся. У него не было выбора. Он должен прыгнуть. Он приметил перекрещивающиеся веревки с неподвижно висевшими, несмотря на сильный бриз с океана, блузками и штанами. Веревки для бельевой сушки…Белье было совершенно неподвижно, словно фотография. Мурашки побежали по его коже и затылку, сжимая кожу, словно кто-то душил его.

Это был единственный выход.

Уверенность наполнила его тело, как на поле — в игре. Он не понимал, откуда пришла уверенность, но он это знал столь же ясно, как свое собственное имя.

Прыгай.

Люк повернулся обратно к Коринфии. Она замешкалась, так как порыв ветра разметал пряди её волос, заставляя их беспорядочно танцевать вокруг её головы. На один миг вернулось безумное желание почувствовать ее тело, прижатое к нему. Когда её волосы опустились на место, он заметил крошечный свет, мерцающий вокруг её головы, его свечение нежно гудело, то появляясь, то исчезая. Он мог поклясться, что это был сверчок.

— Кто ты на самом деле? — спросил он, невольно делая небольшой шаг к ней.

Мягкий серовато-пурпурный оттенок её глаз не был похож ни на что, виденное ранее, и он не мог оторвать от неё глаз. Её зрачки расширились и цвет глаз изменился, сгущаясь до тёмно-лилового, напоминая тёмную грозовую тучу на летнем небе. Воздух между ними, казалось, наэлектризовался.

— Прости, — сказала она, и на мгновение ему показалась, что она колеблется.

Наконец, до него дошло, что она на полном серьёзе собиралась навредить ему.

Люк ступил на самый край. Его сердце тяжело билось о ребра, словно пыталось вырваться из груди. Коринфия прищурилась, воздух вырывался меж ее губ, напоминая что-то среднее между шипением и вздохом.

Это выглядело так, словно она делала то, чего не желала на самом деле, словно пыталась остановить себя. А затем, её глаза стали равнодушны, тело напряглось, и она вскинула руку с ножом. Лезвие блеснуло на солнце.

Она метнула нож прямо в него.

На секунду раньше Люк прыгнул с крыши.

Словно время остановилось, ему показалось, будто он не весом о парил в воздухе.

Затем, пространство взорвалось звуком товарного поезда. Падая, Люк отчаянно потянулся руками к верёвке для сушки белья.

Паника, раскалённая добела и ослепляющая, на мгновение обуяла его.

Его пальцы едва задели края розовой блузки… Руки пусты. Ветер ревел в ушах — он не сделал этого.

Мир раскололся на части, вокруг туман и пар. Он погрузился в небытие, страстно желая понять — было ли это смертью.