Сувенир любви

10

Мелани металась по дому, словно раненный зверь. Она то принималась складывать вещи Мартина, то садилась на кровать и начинала безутешно плакать. У нее не было сил, чтобы навсегда вычеркнуть его из своей жизни, чтобы забыть две недели, когда она была счастлива.

Рассеянный взгляд упал на каминную полку, где уже красовалась фотография, которую они сделали в день своего первого свидания. Уличный фотограф тогда сказал, что они прекрасная пара и, если закрепят воспоминания снимком, будут счастливы еще много лет.

Как сильно он ошибся! – грустно подумала Мелани. Вот снимок, который мы сделали пятнадцать дней назад. Вот мы на нем улыбаемся и прижимаемся друг к другу. Снимок есть, а любви уже нет.

Она осторожно перевернула рамку, чтобы не видеть свое улыбающееся лицо.

Я больше никогда не смогу улыбнуться и никогда не смогу никому поверить. Ну зачем, зачем он меня обманул?! Разве я не поняла бы? Да, это его работа, да, он должен был ее сделать. Но разве от того, что я знала бы, кто он и что делает в моем доме, мои чувства к нему изменились бы? Нет! – твердо ответила самой себе Мелани. Даже этот обман не изменил моих чувств – я люблю Мартина, по-прежнему люблю. Но я не могу ему больше верить, и это самое страшное…

Мелани посмотрела в окно. Над городом вставало солнце, обещая очередной яркий и счастливый день всем, кто может быть счастлив. Редкие облачка скользили по синеве неба, словно выбившиеся из огромной подушки перышки. Кое-где в этот тихий и томный час было слышно птичье пение – редкость для такого огромного мегаполиса, как Лондон. Весь мир медленно пробуждался, радуясь новому светлому дню.

Не хочу ничего видеть! – мрачно подумала Мелани и забралась под одеяло. Я так ждала солнечной погоды, так ждала весны – и что же? Ни солнце, ни трава не вызывают у меня даже легкой улыбки, и все потому, что меня обманул любимый мужчина.

Она немного покрутилась и соорудила себе небольшое гнездышко, где так удобно прятаться от всего на свете. Мелани часто засыпала в уютном гнезде из подушек и одеяла до того, как в ее жизни и доме появился Мартин. С ним можно было не прятаться от всего мира в уютный, но ненадежный мирок постели. Он был ее стеной, ее защитой от этого злого и агрессивного мира. И вот человек, который должен был охранять ее от всяческого зла, оказался тем самым злом.

Мелани никак не могла уснуть, несмотря на то что предыдущий день был очень тяжелым.

Ну почему, почему?! – спрашивала она себя снова и снова. – Почему он так со мной поступил?! Разве я не заслужила искренности? Разве наша любовь не достойна того, чтобы охранять ее, беречь? Нет, я никогда не смогу понять, а значит, не смогу простить. Я должна научиться жить без тебя, Мартин, как бы тяжело мне ни было. Но что это будет за жизнь!

Через три дня Мелани обнаружила, что в холодильнике закончились продукты. Никакого настроения идти в супермаркет и бродить между длинных рядов, уставленных всяческими вкусностями, которые ей даже не хотелось пробовать, не было, и Мелани приняла самое простое решение: она пошла к Патрику.

– Наконец-то ты появилась! – громогласно, на весь паб воскликнул старый ирландец. – Твой новый любовник совсем тебя замучил?

– Не стоит кричать о моей личной жизни на все заведение! С чего ты взял? – улыбнулась Мелани, наверное впервые за три дня.

– У тебя далеко не цветущий вид… такое бывает, только когда недосыпаешь!

– Не вижу логики, – отозвалась Мелани, присаживаясь за любимый столик у окна.

– Все просто! Если бы ты только видела, как он на тебя смотрел, когда вы пришли вместе на день рождения моего паба! Такой жадный взгляд! Казалось, что он готов наброситься на тебя прямо сейчас!

Мелани почувствовала, как к глазам подступают слезы. В который раз! У нее уже не было сил плакать, но и не плакать она не могла. Слезы, казалось, сами лились из глаз, пытаясь смыть боль и отчаяние. Но никому не нужно было видеть этих слез. Мелани стеснялась их и скрывала, как что-то постыдное. Вот и сейчас она поспешила отвернуться, чтобы неконтролируемое дрожание губ не выдало ее.

Ну зачем только Патрику понадобилось поднимать эту тему! – досадливо поморщившись, подумала она. Мне время от времени уже удавалось забыть о том, что Мартин когда-то был в моей жизни.

Но Мелани сразу же усмехнулась и покачала головой: что толку обманывать себя! Она каждый миг знала, чувствовала, что Мартин был, что он есть, что он – часть ее самой. Часть, которую нельзя оторвать от себя, не оставшись искалеченной на всю жизнь.

– Что случилось, Мелани? – осторожно спросил Патрик, присаживаясь рядом. – Вы что, поссорились?

И вдруг Мелани прорвало. Она начала говорить и не могла остановиться. Ее речь была бессвязной, она перескакивала с одного события на другое, возвращалась обратно, повторялась, но только сейчас она поняла, как ей нужно было выговориться, как нужно было выплеснуть все это из своей души.

Патрик оказался внимательным слушателем. Он не перебивал Мелани и не поторапливал ее, когда она застывала на долгие минуты, переживая какой-то особенно тяжелый для нее эпизод. Когда наконец поток слов иссяк, Патрик осторожно, будто прикасался к нежному цветку, положил свою ладонь поверх ладони Мелани.

– Дорогая моя девочка, я не знаю, что ты хочешь от меня услышать и хочешь ли услышать вообще что-нибудь, – мягко сказал он.

– Понимаешь, мне просто нужно было выговориться. Я сама не понимала этого, но, наверное, потому-то меня к тебе и тянуло. Ты отлично умеешь слушать. Но мне, право, неловко, что я заставила тебя слушать мои рассказы. Они ведь напоминают бред сумасшедшего! – Мелани смущенно улыбнулась и покраснела.

Патрик улыбнулся ей в ответ.

– Знаешь, мне кажется, что тебе сейчас должна помочь большая порция вкусных, только что поджаренных блинчиков! – воодушевленно, даже слишком воодушевленно, сказал Патрик.

– Если честно, я в последние дни спасаюсь от депрессии едой! – призналась Мелани. – Я уничтожила все запасы, а ведь у меня холодильник был забит под завязку! Я съела даже спаржу, хотя терпеть ее не могу. Тебе это не кажется ужасным?

– Нет, не кажется. – Патрик рассмеялся. – Если бы ты знала, как часто я набиваю живот, когда мне плохо или просто за окном идет дождь. В этом нет ничего ненормального Мелани, хотя психотерапевт сказал бы тебе другое, но лучше даже не ходи к нему, толку не будет.

– Что же ты мне предлагаешь? Умереть от обжорства?

– Ну это уже крайности! Но если тебе хочется есть – ешь в свое удовольствие.

– Тем более что других удовольствий у меня нет! – мрачно подхватила Мелани.

– Зачем ты так? Вот приходи ко мне сегодня вечерком. Оденься как можно лучше, накрасься, распусти волосы, и ты поймешь, что жизнь продолжается.

– Я не хочу жизни без него, Патрик, – тихо сказала она, глядя в окно, где тяжелые тучи уже два дня как скрыли солнце. Из-за дождливой погоды настроение Мелани опустилось с отметки «Хуже некуда» до отметки «Не думала, что бывает хуже!».

– Но ведь ты жива? Значит, нужно жить. Я не буду давать тебе советов, говорить, что ты была права, или, наоборот, не права. Это твое личное дело. Я лишь хочу, чтобы ты не запирала себя в четырех стенах и не умирала с тоски.

– Мне кажется, что даже на самой шумной вечеринке я буду умирать от тоски.

– Брось, Мелани, не ты первая рассталась со своим парнем! Да и повод у тебя был, прямо скажем, серьезный, так что же теперь сожалеть о том, что упущено?

– Ты думаешь, ничего нельзя вернуть?

– Мелани, я не могу тебя понять! Ты то твердишь, что больше не желаешь его видеть, то спрашиваешь меня, можно ли все вернуть?!

– Прости, Патрик, я совершенно запуталась! – Мелани устало вздохнула. – Я не могу жить с ним, но не могу жить и без него…

– Ты хочешь поделить весь мир на черное и белое. Но, Мелани, мир, в основном, серый. – Патрик показал рукой за окно, где Лондон действительно был совершенно серым, несмотря на середину дня.

– Да, ты прав, но от этого становится только хуже.

– Нет, от этого становится спокойнее. Я научился не судить о других по себе. Это была сложная наука, но она принесла свои плоды. Теперь, когда меня кто-то обидит, я говорю себе: «Патрик, а если бы ты был на его месте, что бы ты делал?» И всегда получается, что я поступил бы так же!

– Ты очень честен с собой.

– Если быть честным, то нужно начать с себя. Ты просто боишься спросить себя, чего ты хочешь дальше: жить одной и научиться радоваться этой жизни или вернуть Мартина. Только, Мелани, ты должна понимать, что вернуть время вашей первой любви будет невозможно.

– Я понимаю это, Патрик. И мне становится еще тяжелее. Я думаю, что, если даже я приду к Мартину и скажу, что готова все простить и забыть, его обман все равно будет стоять между нами.

– Значит, ты не готова забыть и простить, – упрямо сказал Патрик. – Если бы ты была готова к этому, у тебя бы даже не возникло такой мысли!

– Я все это понимаю! – Мелани в отчаянии обхватила голову руками. – Боже мой, Патрик, как же все сложно в этой жизни!

– Разве ты еще не поняла этого? – Он печально улыбнулся.

– Мне казалось, что поняла. Но появился Мартин, и вот все оказалось проще простого – любить его, жить с ним, радоваться его счастью. И вот все это исчезло.

– Знаешь, в чем твоя проблема?

– В том, что я не могу понять, что мне надо? Ты уже это говорил. – Мелани с трудом выдавила из себя улыбку.

– Нет, твоя проблема в том, что ты забываешь о себе. Да, любовь – это альтруизм, а теперь представь, что Мартин так же счастлив от того, что ты счастлива. Что же получается? Замкнутый круг. Ты должна научиться находить радость и счастье в чем-то помимо своей любви.

– Я так долго ждала ее и предвкушала, что теперь просто не знаю, как быть счастливой без нее!

– Придумай себе хобби, – предложил Патрик.

– Вот только марок мне и не хватало!

– Кто говорит о марках?! Научись прыгать с парашютом, узнай все об аллигаторах, отправься за кладом – займи себя чем-нибудь, и чем экстремальнее это будет, тем лучше!

– Хочешь сказать, что мне не хватает в жизни адреналина?

– Только скажи, что тебе не понравилось быть в заложниках!

Они переглянулись и не смогли удержаться. Мелани впервые за все эти дни искренне рассмеялась. Она долго не могла успокоиться, и вскоре этот смех стал уж очень походить на истерический. Патрик с беспокойством смотрел на свою приятельницу, ему вовсе не хотелось, чтобы невинная шутка закончилась истерикой и слезами. Мелани заметила его взгляд и поспешила взять себя в руки.

– Вот видишь, на что я сейчас похожа! – устало сказала она, откинувшись на спинку стула. – Какие прыжки с парашютом! Да я же забуду его надеть!

– Да, ты права, парашютизм еще не для тебя… Тогда пойди хотя бы в фитнес! Заодно избавишься от чувства вины за то, что не можешь перестать есть.

– Идея хороша, но я не смогу заставить себя сдвинуться с места. Мне так хотелось с тобой поговорить, но я выбралась только потому, что дома нечего есть!

– Кстати, пора бы уже тебя покормить. Я быстро вернусь, а ты пока что не скучай тут!

Патрик улыбнулся ей напоследок и скрылся в кухне. Мелани покачала головой и отвернулась к окну, пытаясь найти хоть какое-то светлое пятно в беспросветной серой пелене.

Да, жизнь не белая и не черная, жизнь просто серая, в этом Патрик прав. А еще он прав в том, что я и сама не знаю, как жить дальше, и, пока не разберусь с этим, жизнь так и останется серой, а я по-прежнему буду метаться в поисках света.

– Так и знала, что ты будешь болтаться здесь и трескать эти ужасно калорийные блинчики!

Мелани вздрогнула. Она ожидала чего угодно, но только не услышать этот голос.

– Давай уже, поворачивайся! Это действительно я!

Мелани вскочила из-за столика и бросилась в объятия невысокой, спортивного вида девушки с выгоревшими до неопределенного оттенка волосами.

– Кейт, если бы ты знала, как я рада тебя видеть! – закричала Мелани и почувствовала, что сейчас расплачется.

– Ты чего это? – удивленно спросила подруга. Она ожидала радостной реакции на свое появление, но такое…

– Если бы ты знала, как много всего случилось, пока тебя не было! Садись же скорее! Патрик сейчас закончит жарить блинчики, и мы с тобой, как бывало, съедим одну порцию на двоих, и ты мне все расскажешь. Я так рада тебя видеть!

Мелани еще раз крепко обняла подругу.

– А что мне рассказывать! Раскопки тебя все равно не волнуют, мои любовные приключения тоже… В общем, у меня все в порядке. Вот вернулась в Лондон раньше, потому что мы все закончили. Теперь надеюсь привести себя в порядок, потом пройтись по клубам, подцепить себе одного-двух симпатичных парней и весело провести с ними время.

– Меня всегда удивляло, что ты находишь в своих раскопках, если там нет мужчин и салонов.

– Салонов, ты права, там нет. А вот насчет мужчин ошибаешься. Помню, копали мы в Гизе, так столько отличных мумий нашли, большей частью мужских. И надо сказать, у египтян было все как надо! – Кейт улыбнулась и подмигнула Мелани. – Ну, ты понимаешь, о чем я.

Мелани прекрасно поняла подругу, но ее энтузиазма не разделяла. Ее даже передернуло от отвращения.

– Никогда не могла понять, как ты можешь спокойно говорить о таких мерзостях!

Кейт рассмеялась. Она смеялась громко и с удовольствием, запрокидывая голову и взмахивая руками. Мелани всегда не могла удержаться от смеха, когда смотрела на подругу. Вот и сейчас не выдержала. И тут появился Патрик.

– Вижу, эта вертихвостка веселит тебя гораздо лучше, чем я! – Он сделал вид, что обижен.

– А, это ты, старый обжора! – ласково приветствовала его Кейт. – Что, опять сбиваешь Мелани с пути истинного?

– Если путь истинный в том, чтобы кидаться на всех подряд мужиков и ничего не есть, тогда да. Но я рад тебя видеть, женщина.

– Я тоже рада тебя видеть!

Мелани улыбнулась, слушая знакомую перепалку. Кажется, что бы ни случилось в ее жизни, есть что-то, что останется постоянным, например, перепалки Кейт и Патрика. На самом деле они питали друг к другу исключительно нежные дружеские чувства и уважение. Если бы Мелани кто-то спросил, друзья ли они, она не задумываясь ответила бы утвердительно. Просто так им было удобнее общаться.

– Я рада, что вы у меня есть! – вдруг выпалила она и расплакалась.

– Что это с ней? – удивленно спросила Кейт.

– Тут такое дело… – Патрик почесал в затылке. – Лучше будет, если она сама тебе все расскажет. Принести еще прибор?

– Да-да, – откликнулась Кейт, уже всецело захваченная проблемами подруги.

Мелани виновато улыбалась ей сквозь не останавливающиеся слезы. Она вовсе не хотела огорчить Кейт, которая неслась к ней через весь город, но уже в который раз ничего не могла с собой поделать.

– Что у тебя случилось? – требовательно спросила Кейт. – Ты случайно не беременна? Очень характерные перепады настроения!

– Только этого мне не хватало! – возмущенно воскликнула Мелани, хотя всего-то несколько дней назад тайком даже от самой себя мечтала о ребенке от Мартина. Но, судя по всему, этой мечте сбыться не суждено.

Мелани еще раз всхлипнула, вытерла покрасневшие глаза и начала рассказывать подруге о том, как встретила и потеряла свою любовь за две недели.

Кейт молча выслушала эту историю и покачала головой.

– Ты думаешь, я вела себя как дурочка? – устало спросила ее Мелани.

– В какой именно момент? – поинтересовалась Кейт, вновь обретая свою ироничность. Мелани всегда было очень легко с подругой именно потому, что Кейт никогда не стеснялась говорить то, что думает. – Не буду с тобой нежничать, ты слишком часто вела себя как дурочка.

– И что же мне теперь делать? – еще раз всхлипнув, спросила Мелани.

– Для начала заняться собой.

– То есть? – Мелани опешила от подобного предложения. Если честно, она ожидала, что Кейт прикажет ей сейчас же отправляться на поиски любовного приключения, или, что менее вероятно, к Мартину – просить прощения за свою глупость.

– У тебя в голове полный кавардак! Ты просто не знаешь, чего хочешь от жизни и от этих отношений.

– Патрик уже мне это говорил.

– Вот! – Кейт подняла указательный палец, словно подчеркивала этим значительность своих слов. – Если уж старый толстокожий ирландец понял это…

– Ладно, я все поняла! – Тоном примерной ученицы Мелани повторила: – Я не знаю, чего я хочу и как дальше жить. Но как ты мне предлагаешь решать эти вопросы?

– Я уже сказала. – Кейт устало вздохнула, словно имела дело с не очень умным, но весьма упрямым ребенком и пыталась, не применяя силу, убедить его почистить зубы перед сном. – Тебе нужно заняться собой!

– Что это значит?

– Ты сейчас отрываешься от этих восхитительных блинчиков и едешь со мной сначала на стрижку, потом на маникюр, потом на SPA-массаж, потом…

– Эй-эй! – Мелани замахала на нее руками. – Когда же мы все это успеем? Уже ведь два часа дня! А я даже никуда не записана.

– Твоя проблема, дорогая, в том, что ты неправильно рассуждаешь: еще ведь только два часа дня! У нас масса времени. А в сауну можно сходить и ночью.

– Еще и сауна? – ужаснулась Мелани.

– Конечно! А как же без нее?

– Я поняла, что тебе нужна компания, ты бы все равно вытащила меня по этому маршруту, и, готова спорить, я записана вместе с тобой к разным мастерам, но на соседних креслах, чтобы не терять времени, ожидая друг друга.

Кейт пожала плечами и даже не стала отрицать.

– Так вот, – продолжила Мелани, – я только одно не могу понять: как все это должно помочь лично мне?

– Очень просто! – Кейт даже подскочила на стуле, удивляясь, как можно не понимать таких простых вещей. – Ничто так не расслабляет, как маникюр. И в то же время ты занята делом. Ни разу не видела, чтобы женщины, как бы тяжело им ни было, плакали у мастера! Ты расслабишься, твои мысли сами начнут течь в нужном направлении, и ты и не заметишь, как подумаешь: что же я тут делаю, мне же пора бежать к Мартину!

– Ты думаешь, мне пора к нему бежать и извиняться за свою глупость?

– Ничего я не думаю! – отмахнулась Кейт. – Если хочешь, беги и извиняйся.

– Я не знаю, хочу ли я этого!

– Вот поэтому нужно меня дослушать! Может ведь быть и второй вариант: я хорошо провела время, спасибо ему, в постели он был великолепен, но не пора ли попробовать что-то другое? Давненько уже у меня не было мужчины!

Мелани лишь вздохнула. Кейт каким-то удивительным образом умудрялась все свести к постели.

– Мне кажется, что это у тебя давно не было мужчины! – неожиданно выпалила она и покраснела.

– А кто о тебе говорил? – протянула Кейт. – И между прочим, рано тебе еще говорить что-то на грани пошлости. Сама фраза была очень даже неплоха, но этот ужасный румянец! Когда ты отучишься краснеть?!

– А Мартину очень нравилось это! – с вызовом сказала Мелани.

Кейт лишь пожала плечами. Ее вид ясно говорил все, что она думала по поводу всяческих извращенцев.

– Поднимайся! – приказала она. – Мы идем становиться самыми прекрасными женщинами на свете.

Кейт вскочила, но тут же замерла.

– Что еще? – устало спросила Мелани.

– Я сказала ужасную глупость!

– Вот это да!

– Мы не можем стать самыми красивыми.

– Почему это? В тебе проснулся дух реализма?

– Нет, потому что мы и так самые красивые.

Мелани усмехнулась, вдруг подумав, что Мартину очень понравилась бы Кейт, но он ни за что не позволил бы Мелани слишком часто общаться с активной подругой.

Кейт уже выскочила на улицу и пыталась поймать такси, успев при этом попрощаться с Патриком и даже сказать ему какую-то колкость, а Мелани только выходила из паба, натягивая на себя плащ.

– Ну что ты возишься! – сердито закричала Кейт, каким-то чудом умудрившаяся поймать свободное в этот час такси.

Еще раз тяжело вздохнув, Мелани села в машину и уставилась в окно, предоставив Кейт развлекать таксиста разговорами. Когда они приехали, словоохотливый, как и все таксисты, водитель был готов дать обет молчания на всю жизнь – так его утомила Кейт.

Она пулей влетела в салон, на буксире таща за собой Мелани. И с порога радостно возвестила о своем присутствии:

– Кейт Сандерс и Мелани Гефес! Стрижка и укладка на три часа! Мы, кажется, немного опоздали? Пробки, знаете ли.

Кейт с самым независимым и беззаботным видом сбросила плащ на руки какой-то девушки и прошла к креслу. Ошеломленные мастера даже ничего не сказали по поводу того, что подруги опоздали на целых полчаса. Их тут же усадили в кресла и занялись волосами. Мелани решила оставить прежнюю длину волос, хотя Кейт настаивала на модной стрижке, но быстро поняла, что в этом вопросе ей подругу не переспорить, и занялась своей внешностью. В итоге мастер лишь чуть-чуть подравняла Мелани длину волос и затейливо заплела длинную косу.

Через сорок минут Мелани уже сидела в холле и от скуки разглядывала журналы. Она не жаловала глянцевые издания со стандартным набором тем, да и тел, так что очень обрадовалась, когда нашла «Сан».

И на первой же полосе Мелани прочитала:

«Офицер полиции Мартин Хэмсфилд чуть не погиб, выполняя важное задание!»

Мелани почувствовала, как перед глазами все поплыло. Она ухватилась одной рукой за кресло, чтобы не упасть, а другой нервно сжала газету. Глаза ее впились в страницу, но из заметки она узнала только что Мартин ранен в предплечье. Ни о том, как скоро он поправится, ни о том, поправится ли вообще, не было сказано ни слова. Был лишь приведен послужной список Мартина, который искренне поразил Мелани. Оказывается, в последние десять лет ни одно по-настоящему крупное дело Скотленд-Ярда не обошлось без его участия.

Боже, он ранен! Он совсем один, а я обижаюсь на него, сижу и дуюсь в своем углу! Может быть, некому поправить ему подушку или подать стакан воды!

Мелани чувствовала, что воображение уносит ее куда-то слишком далеко, но остановиться не могла. Она уже видела мечущегося в жару Мартина, слышала, как его потрескавшиеся, иссохшие губы произносят ее имя. Мелани побледнела и осела на пол. Газета выпала из ее рук.

В который раз! – успела подумать Мелани и оказалась в темной тишине.