Свет во тьме

Глава 10. Елена

Щелчок.

Моя голова рефлекторно дёрнулась к источнику звука. Николас, медленно и почти ритуально, начал расстёгивать ремень, вытаскивая его из петель.

Сердце заколотилось в бешеном ритме, а по коже разлился жар, волна противоречивых эмоций захлестнула меня.

– Что ты делаешь?

– Елена, не притворяйся глупой. – в его голосе не было ни капли тепла, только лёд и сталь. – Тебе это не идёт.

Я ощутила, как гнев пробуждается внутри меня, но его прикосновение нежное, почти невесомое, парализовало мою ярость. Он провёл большим пальцем по моей скуле, и я невольно прикрыла глаза.

Ремень змеёй скользнул с его бёдер, и он лениво щёлкнул им в воздухе. Этот звук отозвался щекоткой где-то внизу живота, заставляя меня невольно сжаться в предвкушении.

– Ты действительно думала, что можешь ворваться в мой кабинет, устроить хаос… – его голос опасно понизился. –… и остаться безнаказанной?

Он говорил о разбросанных по полу бумагах, о моём дерзком, отчаянном вторжении в его тщательно выстроенный мир, но я чувствовала – дело не только в этом, а в нас. В том, что сгорело дотла между нами, оставив после себя лишь пепел горьких воспоминаний и тлеющие угли желания.

Его горячая ладонь легла на мои ягодицы, обжигая сквозь тонкую ткань платья. Тело пронзил электрический разряд, и я инстинктивно попыталась отстраниться, вырваться из его стальной хватки, но он лишь сильнее прижал меня к холодному, отполированному дереву стола. Его пальцы скользнули ниже, обрисовывая контур игрушки, которую я всё ещё носила по его прихоти. Лёгкое движение – и глубокая, пульсирующая вибрация наполнила меня, отдаваясь тупой, сладкой болью в самом центре.

– Ник… не надо. – выдохнула я, ненавидя себя за предательскую дрожь, которая так красноречиво выдавала моё возбуждение.

– Ты хочешь этого. – прорычал он, его низкий голос проник под кожу, заставляя забыть обо всём, кроме него и пульсирующего жара между ног. – Не смей отрицать. Твоё тело не лжёт.

Вибрация усилилась, пульсируя в унисон с бешеным стуком моего сердца. Волна почти невыносимого наслаждения захлестнула меня с головой, заставляя выгнуться, податься навстречу его руке.

Именно в этот момент, на самом пике, резкий удар ремня обжёг кожу, вырывая меня из плена сладостных ощущений. Крик застрял в горле.

– Ай! Ник… – простонала я, не понимая, чего хочу больше – чтобы он остановился или продолжил.

Жар разлился по коже, вытесняя на мгновение пульсацию между ног. Но боль не оттолкнула, а странным образом смешалась с удовольствием, превратившись в острое, почти невыносимое, но такое захватывающее ощущение. Я задыхалась, захлёбываясь в собственных противоречивых эмоциях. Страх, вожделение, негодование – всё смешалось в единый ядовитый, опьяняющий коктейль. Он видел эту бурю во мне, в расширенных зрачках, в прерывистом дыхании. И наслаждался своей властью, ловко манипулируя моими эмоциями.

– Что ты делаешь? – вырвался у меня стон-вопрос.

Он склонился надо мной, и я почувствовала его горячее дыхание на своей шее. Воздух вокруг нас загудел от напряжения. Я не видела его глаз, но ощущала тяжесть его взгляда на своей спине. Его рука сжала мою шею – не больно, но достаточно сильно, чтобы я не могла отвернуться и показать. В этом жесте не было жестокости, только властность, которой невозможно было противостоять.

– Такое поведение недопустимо в моём доме, Елена. В следующий раз ты постучишь в дверь и спросишь разрешения войти. Я ясно выражаюсь?

Ремень опять свистнул в воздухе, и я вскрикнула, когда он с новой силой обрушился на мою чувствительную кожу. На этот раз боль была острее, ярче, жгучее. Николас намеренно выключил вибратор, и я разочарованно застонала.

– Ты поняла меня? – повторил он, каждое слово выделяя с нажимом, и сильнее сжал мою шею, перекрывая доступ кислорода.

Я задыхалась, хватая ртом воздух, мир вокруг расплывался, теряя чёткость. Мои щёки пылали от стыда и – о Боже! – одновременно от возбуждения. Я закусила губу, пытаясь подавить дрожь, пробегающую по телу, но это только подливало масла в огонь.

– Да. – прохрипела я, едва узнавая собственный голос.

– Умница. – хмыкнул он, наклонившись ближе. Терпкий, мужественный аромат его парфюма окутал меня, пробуждая воспоминания, от которых хотелось сбежать на край света.

– И ещё кое-что. – добавил он, его голос был хриплым, словно каждое слово давалось ему с трудом. Я ощущала, как напряжены его мышцы под дорогой тканью рубашки, как сжаты кулаки – вся его поза говорила о внутренней борьбе. – Я больше не хочу ничего слышать о нашем прошлом, Елена.

– Почему? – слова вырвались сами собой, пропитанные горечью. – Боишься, что я напомню тебе, каким ты можешь быть… нежным?

Его лицо исказилось от гнева. Он резко отстранился, и ремень снова обжёг мою кожу, обрушив на меня очередную волну боли. Пульсация игрушки внутри меня отозвалась эхом в каждой клеточке, напоминая о том, кто здесь главный, кто контролирует моё тело.

– Ты играешь с огнём, Леля! – процедил он сквозь зубы. – Не испытывай моё терпение.

– А что ты сделаешь? – вырвалось у меня, смесь страха и странного возбуждения дурманила голову. – Убьёшь меня?

– Ты знаешь, на что я способен и как быстро я смогу свернуть человеку шею.

– Поэтому я ушла от тебя! – выкрикнула я, с трудом борясь с накатившей слабостью. – Ты отвратителен! Я не хотела быть… твоей игрушкой, которой ты манипулировал в своих целях, особенно когда у тебя руки… в крови!