Весь день субботы прошел в сумасшедшей, выматывающей суете. Я превратилась в робота, единственной задачей которого была чистка. Чистка канала от мертвых душ-ботов, вычищение грязного шлейфа из спам-комментариев, написание объясняющих постов для своих подписчиков. Каждый удаленный аккаунт и каждый гадкий коммент были как маленький укол. Казалось, это никогда не кончится.
Только к вечеру, когда за окном окончательно стемнело, я выдохнула. Острая паника сменилась глухой, привычной усталостью. Хаос был временно усмирен, но ощущение хрупкости и уязвимости осталось. Мой канал, мое безопасное место, оказался атакованным, и я ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это в будущем.
Не хотелось заморачиваться с готовкой. Я наскоро собрала себе ужин из того, что было в холодильнике: бутерброд с сыром, пара огурцов, йогурт. Скромно, по-студенчески. Сидя за кухонным столом в тишине, я не могла отогнать от себя навязчивые мысли.
Они все крутились вокруг него. Жени.
Как же все запутанно и сложно. Всего неделю назад я парила от счастья, поверив в наше чудо, в второй шанс, данный судьбой. А теперь? Теперь он в Москве, в эпицентре той жизни, от которой, как я думала, сбежал… Его отъезд окутан туманом из недомолвок. «Надо разобраться». Разобраться с чем? С ней? С проектом? Со своим прошлым?
Я ловила себя на том, что в сотый раз прокручиваю наши последние разговоры, выискивая в его словах скрытый смысл, подтверждение своих страхов или, наоборот, лучик надежды. Может, он правда просто решает какие-то проблемы? Может, я зря накручиваю себя? Но тогда визит Миланы в салон и последовавшая за ним атака на канал были слишком уж зловещим совпадением.
Чувство счастья от наших недолгих мгновений вместе смешивалось с едкой горечью сомнений. Я чувствовала себя дурочкой, поверившей в сказку. Сильной, независимой женщиной, которая снова позволила себе зависеть от мужчины и его неочевидных намерений.
Тарелка с недоеденным ужином стояла передо мной, вызывая тошноту. Тоска сдавила горло. Мне нужно было воздуха. Я вышла на балкон.
Ночь была тихой и прохладной. Город светился внизу тысячью огней, каждый из которых казался чужой, отдельной жизнью, где всё просто и понятно. А я стояла одна в этой темноте, с ощущением, что захлебываюсь в море собственных мыслей.
Отчаяние накатило внезапно и с такой силой, что я сжала перила балкона до побеления костяшек. Глаза застилали предательские слезы.
— Ну что же ты молчишь? — прошептала я в пустоту. — Господи, ну дай мне хоть какой-нибудь знак! — голос срывался, превращаясь в крик, в мольбу, обращенную к ночи, к судьбе, к нему, невидимому и такому далекому. — Я не знаю, что думать! Я не знаю, верить тебе или нет! Дай мне понять!
Тишина была мне единственным ответом. Ни вспышки на небе, ни внезапного звонка. Только легкий ветерок и далекий гул машин.
Я простояла так еще несколько минут, вслушиваясь в тишину внутри себя и вокруг. И постепенно паника отступила, сменившись странным, леденящим спокойствием. Знака не будет. Его не попросишь и не вымолишь.
Решение придется принимать самой. Или просто ждать. Но это ожидание уже не могло быть пассивным. Завтра будет новый день. И мне нужно будет снова стать сильной. Для себя. Для своего дела.
Я посмотрела на город внизу, глубоко вздохнула и повернулась, чтобы уйти в квартиру. В тишине ночи мой телефон, оставленный на кухонном столе, вдруг тихо и деловито завибрировал. Один раз. Два.
Сердце на мгновение замерло. Ноги сами понесли меня внутрь, к столу. Телефон лежал экраном вверх, и на нем горело уведомление.
Пальцы дрожали, когда я провела по экрану, чтобы разблокировать его. Сообщение было коротким, всего две строчки, но от них перехватило дыхание.
"Я соскучился. Очень хочу тебя увидеть. Давай созвонимся?"
Я прочитала его. Потом еще раз. И еще. Искала подвох, скрытый смысл, иронию. Но там были только простые, настоящие слова. От него.
Сомнения и обида на миг отступили, смытые этой внезапной, простой волной нежности. Он скучал. Он хотел меня видеть. Он помнил.
Но почти сразу же накатила новая волна — тревоги. Почему сейчас? Почему так внезапно, после дней молчания? Что случилось? Он поссорился с Миланой? У него появилась свободная минута? Или это просто порыв, который пройдет так же быстро, как и появился?
Я медленно опустилась на стул, не выпуская телефон из рук. Мой взгляд упал на недоеденный ужин, на темный экран ноутбука, где я всего час назад безуспешно пыталась отвлечься.
Он просил созвониться. Прямо сейчас. Сказать «да» было самым простым и желанным исходом. Но я боялась. Боялась услышать в его голосе фальшь или усталость. Боялась, что этот звонок ничего не изменит, а только сильнее запутает.
Я закрыла глаза, чувствуя, как внутри разрываются два человека. Одна — та, что отчаянно хочет нажать на кнопку вызова и забыть обо всех вопросах, услышав его голос. Другая — та, что требует осторожности, что помнит боль и визит Миланы, и атаку на канал.
Пальцы сами потянулись к клавиатуре. Я набрала короткий ответ, прежде чем разум успел остановить меня.
"Я тоже. Звони"