Сводница без тормозов

Глава 31 — Серая зона

День за окном был серым и промозглым, словно сама погода отражала состояние моей души. Хоть дождя и не было, но постоянный ветер и высокая влажность заставляли ежиться и мёрзнуть. Тучи, нависавшие над городом, создавали сонное и тоскливое состояние. Как лейтмотив, оно сопровождало меня во всех делах.

Ответ от инвесторов всё не приходил. Каждая минута тишины тянулась, как резина, усиливая тревогу. Я бесцельно кликал по экрану ноутбука, не в силах сконцентрироваться.

Звонил отец. Его голос в трубке звучал непривычно сдержанно, даже… обеспокоенно.

— Женя, как мать? Как операция?

— Всё стабильно. Врачи говорят, что всё прошло хорошо. Спасибо донору за кровь, — я произнёс это сухо, без эмоций. — Жаль, нельзя лично отблагодарить.

— Это пустяки. Главное, что с Людмилой всё хорошо. — Он помолчал. — А у тебя как с инвесторами? Есть движение?

— Пока нет. Жду.

— Жень… Я же говорил. Моя помощь решила бы всё в один день. Не пришлось бы никого ждать, ни перед кем прогибаться. Мы можем начать с чистого листа. И как партнёры, и как отец и сын.

Я чувствовал, как во мне закипает раздражение. Его предложение снова звучало как соблазнительная ловушка. Быстро, надёжно, но с невидимыми цепями. А приплетение восстановления семейных ценностей вообще растревожило старые раны.

— Я подумаю, — оборвал я его, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало открытой грубости. — Мне надо идти.

Я положил трубку и с силой провёл рукой по лицу. Его настойчивость была похожа на тиски. С одной стороны — финансовый крах и долги Воганову. С другой — кабала у отца. Выбор между двух зол. И очень хочется всё бросить, найти третье зло, отдаться ему и будь что будет.

Мысли снова вернулись к Арине. К её замкнутости, к её боли, которую я причинил. К тому, как Дима смотрел на меня с ненавистью.

Я не выдержал. Появилась какая-то физическая потребность в том, чтобы увидеть её. Хоть краем глаза. Объяснить. Выговориться. Это желание и парализовало, и заставляло подпрыгивать одновременно. Каждый раз, собираясь к ней, сердце уносилось в дикий галоп.

Я знал её график. Подкараулил у подъезда её дома, когда она возвращалась с работы. Шла быстро, опустив голову, воротник пальто поднят от ветра. Она выглядела такой хрупкой и… недосягаемой. Чужой. В недоступной для меня зоне.

— Арина, — я вышел из-за угла, и она вздрогнула, отшатнувшись. Её глаза расширились от испуга, а затем сузились, наполняясь холодом.

Сердце словно провалилось куда-то от такого взгляда. Я хотел её эмоций. Может, я дурак, но для меня крик, ругань, слёзы — всё что угодно было желаннее, чем холодность и отстранённость. Я очень боялся, что она уже переболела и настолько охладела, что я стал ей безразличен.

Нет! Я не могу так просто отпустить её. Не сейчас, когда так сильно нуждаюсь в ней.

Я эгоист? Безусловно!

— Женя. Что тебе нужно?

— Пожалуйста, просто поговори со мной. Хоть как с другом. Хоть пять минут. «Ну же! Арина! Дай нам шанс! Дай шанс мне!» — намеренно не говорил эти слова, не хотел давить на неё, но состояние в глазах и на лице наверняка считывалось.

Она смерила меня ледяным взглядом.

— Друзья не лгут друг другу. И не предают. У нас нет оснований для разговора. — Это звучало с надрывом, сиплым голосом. Глаза увлажнились. «Ей не всё равно! У меня есть шанс!»

— Я всё объясню. Всю правду. Всё, что умалчивал. Ты же хочешь докопаться до сути? — я бросил это как последний козырь, отчаянный и болезненный.

Она замерла на мгновение, и я увидел в её глазах борьбу. Боль, осторожность, самосохранение. «Давай, Арина! Я знаю, вижу, что ты чувствуешь!»

— Ладно, — она выдохнула, и в её голосе прозвучала смертельная усталость. — Говори. Но это не значит, что что-то изменится. Полная картина лишь позволит выжечь тебя из своего сердца насовсем!

Мы стояли на промозглом ветру, два островка в море невысказанного.

— Прямо здесь?

Оглянувшись вокруг, Арина, ни слова не говоря, направилась к лавочке на детской площадке. Села с краю, оставляя для меня всё свободное пространство. На меня не смотрела.

— Я готова тебя слушать.

И я говорил. Начал с самого начала. Когда был семнадцатилетним мальчишкой и к нам пришли коллекторы. Как ездил в Москву. Как пришлось там остаться…

Флешбек

Осень вступала в свои права, становилось прохладно. Резкий порыв ветра заставил поёжиться. Я стоял перед вузом своей мечты с чувством безнадёжности. Шанс, что меня примут на второй волне, казался совершенно призрачным. Но непреодолимая тяга в груди словно подталкивала вперёд.

Каждый шаг — в унисон сердцу. Каждая ступенька — тяжелее предыдущей.

Я чувствовал, что совершаю предательство. Но кого я мог предать? Маму? Проблему с коллекторами решили. Уверен, она будет счастлива, если я поступлю в престижный вуз. Арину? Я ей не нужен. Пора идти своим путём.

Девушка в приёмной комиссии — студентка, наверное, года на три старше меня — смерила меня взглядом. Задала все вопросы, методично заносила данные.

— Подскажите, пожалуйста, есть какой-нибудь шанс?

— Вы бы не рассчитывали сильно. В вашей волне есть ребята, у которых баллы значительно выше, — бросила она, не отрываясь от монитора. — Давайте оригиналы документов.

— Когда я смогу узнать результаты? — протягивая документы.

— Обратитесь в 105 кабинет. Думаю, вам там подскажут конкретнее.

Стоя перед кабинетом, переминался с ноги на ногу.

Наконец постучал.

— Здравствуйте! Можно?

— Секунду.

В кабинете пахло пылью и бумагой. Помещение было больше похоже на кладовку, чем на рабочий кабинет. Три стола стояли буквой «П». Боком ко мне, за левым столом, сидел мужчина средних лет. С небольшой щетиной, в квадратных очках. Рубашка мятая. Что-то увлечённо печатал на компьютере.

Я терпеливо ждал, погрузившись в свои мысли, подбирая правильные слова. Что я тут делаю вообще?

Резкий звонок стационарного телефона заставил вздрогнуть.

— Да. Потапов? — Сердце моё забилось чаще, но, может, речь не обо мне?

Опустив трубку к груди, мужчина перевёл на меня строгий взгляд.

— Ты Потапов Евгений? — молча киваю ему. — Сядь, — махнул он в сторону старенького, потёртого дивана. — Да, Раиса Павловна, у меня. Да ладно? — на этой фразе мужчина окинул меня изучающим взглядом. — Понял, сейчас оформим, — продолжил слушать голос в трубке.

Теперь я разглядел его внимательнее и понял, что мужчиной назвать этого человека сложно. Скорее парень. Возможно, лет на семь старше меня. Но небрежный вид, обрюзгшее лицо, щетина, круги под глазами и небольшой живот ввели меня в заблуждение относительно его возраста.

Встав со своего места, он присел на угол стола.

— Итак, Евгений. На какое направление вы подаёте документы?

— Прикладная информатика.

— Мда, места ведь уже закончились. Почти. Пришли бы пораньше, не пришлось бы столько денег тратить.

Эта речь вогнала меня в ступор. Это намёк на взятку? Или на платное обучение? Чёрт! Вот зачем я сюда приперся? Сиди теперь, Жека, обтекай.

— Конкретнее можно? Я вас не понимаю.

— Отец ваш всё проплатил. И дополнительно…

— Не-не-не… Я не с ним.

— То есть сам по себе, и за другого Женю тут деньги заплатили? А что ты тогда тут делаешь?

— Может, есть места целевые? И вообще хотелось узнать, какие у меня шансы? Может, я смогу… Я многое могу, на самом деле! Работать, что-то бесплатно для вуза делать!

— Забавный, — парень немного ухмыльнулся. Затем протянул ладонь. — Марк.

Неуверенно пожимаю его руку. Марк вызывает опасения и чувство непонятки.

— Значит так, Женя. Раз за тебя внесли в кассу, надо пользоваться шансом. Я не буду вправлять тебе мозги, но пару вещей ты должен понимать. Во-первых, других шансов поступить у тебя не будет. Во-вторых, проявишь себя хорошо как платник — возьмут на бесплатное. Это самый реалистичный прогноз. И у меня есть идея, как это сделать наверняка.

Марк долго объяснял мне суть научных работ, показал корпус вуза, даже покормил в здешней столовой. Мне было вкусно.

Вечером, гуляя мимо общежитий, я поймал себя на чувстве, что встретил брата, наставника и друга в лице Марка.

— Вот тут будешь жить, — махнул он тлеющей сигаретой в сторону невзрачного многоэтажного здания, похожего на несколько соседних, как близнецы. — Всё у тебя хорошо будет. Вольёшься.

— Спасибо.

— Не за что. Приезжай с вещами. Буду тебя ждать.

Конец флешбека

— И я приехал. И пахал как проклятый над любой задачей. Смог перейти на бесплатное. И даже сколотить команду из программистов, участвовать в олимпиадах, выставках и прочем. Делали для вуза крутые проекты. А на выпускном курсе встретил Милану. Встал под крыло её отца, не зная о его реальных делах.

— А потом? — Арина всё так же не смотрела на меня.

— А дальше ты знаешь, — я тяжело вздохнул. — Мама заболела. И я вернулся помочь. Чувства к Милане прошли. И сейчас всё порвано, а надо мной дамоклов меч в виде банкротства. Либо другая кабала, но от отца. А это уже сделка с дьяволом.

Она слушала молча, не перебивая, её лицо было каменным. Но когда я закончил, она тихо сказала:

— Ты же понимаешь, — чувствовалось, как тяжело ей даётся подбор слов, — вся эта история не умаляет моих растоптанных чувств, злости, разочарования. Я не могу тебя принять.

Как больно было осознавать, что она права. У меня нет права просить взаимности.

— Понимаю. — Тяжёлый вздох.

— Но ты не чужой мне. Я не могу так легко выжечь тебя.

— И что будем делать с нашими чувствами? — Трепет от надежды вдруг начал раскрашивать мир новыми красками.

— Дружить?

Стоп! Какое «дружить»? Я не согласен!

— Давай. Я согласен на всё. Я сделаю всё, чтобы ты мне поверила.

— Хм. Мне пора.

— Хорошо. Я провожу?

— Сама дойду.

Я не понимал нашего статуса. Мы не вместе. Мы не чужие. Мы были в какой-то серой, неопределённой зоне, и я чувствовал, как она отдаляется. Не резко, а медленно и неотвратимо, как уходящий от берега корабль. И эта пропасть, возникшая после истории с «ребёнком» Миланы, лишь становилась всё глубже и непреодолимее.

— Спасибо, что выслушала, — пробормотал я, чувствуя себя совершенно опустошённым.

— Береги маму, — ответила она просто и безличным тоном, поворачиваясь к своему подъезду. — И ещё, Женя…

Её обращение ко мне по имени отдалось колючей болью в сердце.

— Будь осторожен. Не меняй одну кабалу на другую. Твоя свобода дороже его денег.

В её словах не было ни злости, ни упрёка. Была какая-то отстранённая, почти сестринская забота. И от этого становилось ещё больнее. Она заботилась как о человеке, но не как о любимом. Между нами висела густая, непробиваемая натянутость. Не та взрывная, что была во время ссоры по телефону, а тихая, обречённая.

— Спасибо, буду. Пока.

И она ушла. Не хлопнула дверью, не бросила колкости. Просто растворилась в подъезде, оставив меня одного на промозглом ветру с гудящей в ушах тишиной и тяжёлым, необъяснимым чувством, что я только что потерял что-то очень важное. Окончательно и бесповоротно.