Сволочь и Фенечка

Глава 11

Натан сегодня был не один. Рядом с ним сидели две пожилые женщины, а стол был накрыт для чаепития. Я даже чуть заднюю не дала, не желая мешать, но Сволочь не позволил.

– Слушай, у нас – шоколадные конфеты, а там какие-то плюшки горелые, – поморщил он нос авторитетно. Идем.

Переноску с крысами мы взяли с собой. На стол их выпустить можно, и погода благоволила – ни ветра, ни дождя, тепло. Прогулка пойдет на пользу.

– Я все же спрошу, не помешаем ли мы, – с сомнением прошептала я Сергею.

Только Натан Эдмундович будто бы не был рад компании. Сидел, уткнувшись в шахматную доску, пока женщины что-то без умолку трещали.

– … вы же знаете, как в этих поликлиниках! – всплеснула пухлыми руками одна. – Пока не подмажешь – не поедешь…

– Натан, здравствуйте, – робко вставила я между слов его собеседниц, когда мы со Сволочью приблизились к столу.

– О, Феня! – просиял тот, оборачиваясь. – Пришла! Ну умница! Сергей, доброго дня! – И он протянул Сволочи руку. – Садитесь, заждался!

– Мы с крысами, – осторожно добавила я, глядя на недовольные лица женщин.

– Это потрясающе! – воскликнул старик. – Показывай!

– Крысы? Натан Эмундович, булочки же… – растерянно возразила та, что жаловалась на поликлиники.

– Они любят булочки? – поинтересовался у меня Натан деловито.

– Им нельзя, вообще-то, – пришибленно ответила я.

– Тогда убираем булочки! – скомандовал он. – Дамы, прошу простить, у нас с Феней партия назначена. И она с крысами, которым нельзя булочки.

«Дамы» натянуто заулыбались, сгребли подношения и попытались назначить новое свидание, правда, в одностороннем порядке:

– Ну, мы завтра, может, придем еще…

– Фень, я тебе сегодня специальные шахматы принес, – не обратил внимания Натан на обещания. – Смотри… – И он извлек из-под стола коробку поменьше, фигуры в которой уступали размерами вчерашним. – Для пальчиков твоих. Ты бусинки принесла?

– Да. – Я улыбнулась, кивая.

Настроение улучшилось. Сволочь уже раскладывал конфеты и крысиные лакомства для Рори и Реми, ветерок шевелил березы над головой, Натан разливал чай. На этот раз он прихватил кружки для всех.

– Сегодня взял термос побольше. – улыбался он. – Попробуешь расставить фигуры? Не спеши, как пойдет – так и пойдет.

Я выложила ладони на стол, немного подышала, успокаивая волнение после нервного утра. Конечно, ничего веселого в потасовке с начальницей Сволочи не было. Я больше всего испугалась за Рори – вдруг бы эта припадочная его покалечила? Да и за Сволочь тревожно – работать с такой взбалмошной ревнивой начальницей вообще никакого удовольствия.

– У меня отек на швах прошел, – напряженно выдавила я и подняла взгляд на Натана.

– Это отлично! – обрадовался он, будто бы очень ждал этих слов. – Феня, я очень рад. Попробуешь?

Я кивнула и потянулась к одной из фигур.

– Может, Сергей расставит их для тебя на столе?

– Я хочу попробовать сама…

– Одобряю.

Я бросила взгляд на Сволочь. Он сидел, сложив руки на столе напротив, а рядом с ним осматривались Реми с Рори.

Вернее, Реми сидел рядом с переноской, а Рори уже вовсю шастал вокруг.

– Бесстрашный какой, – улыбнулся Натан и потянулся к крысе. Рори обнюхал его пальцы на предмет подношений, фыркнул и направился по делам. – С характером!

– Да, они у нас такие, – улыбнулась я, радуясь, что можно отвлечься от того, как трясутся руки. Фигуры выскальзывали из пальцев, дрожали, не желали занимать свои позиции и с грохотом обрушивали соседние, которые уже удалось выставить.

– Фень, давай чаю, чтобы пальцы согреть и дать передышку? – улыбнулся Натан. – Не спеши. Все хорошо.

Я отступила, сгорбившись. Сердце колотилось в груди в каком-то предвкушении. Мне то ли хотелось разочароваться до глубины души и уже обвести тот крест, что на мне поставили все вокруг и я сама. То ли оттолкнуть Сволочь – единственного, кто не сдавался. Потому что жить с инвалидом никто не обязан, и вообще это нелегкое испытание. А еще меня бесили эти отчаянные мысли, которые взбивали пыль в голове при любой попытке что-то сделать руками. Я не могла просто отвлечься, ничего не думать, принять ситуацию…

– Фень, все, кто тебя сейчас окружают, дорожат тобой, потому что ты этого заслуживаешь, – вдруг послышался тихий голос Натана. – Мы ведь любим кого-то не только за что-то, но и просто потому что этот кто-то всегда рядом… Смотри, и Рори тебя любит.

Я опустила взгляд на печеньку, которую Рори, видимо, мне принес. Несмотря на то, что ему было легко оторвать от сердца такой лакомый кусочек, ведь в его распоряжении была полная коробка, это оказалось так трогательно, что я расплылась в улыбке.

– Спасибо, Рори, – шмыгнула носом.

Тут у Сволочи зазвонил мобильник, и он, извинившись, отошел на детскую площадку отвечать.

– А твой парень, значит, следователь по этому самом делу? – поинтересовался Натан.

– Да.

– А он оба дела расследует?

– Оба? – подняла я на него взгляд.

– Ну, тут женщина сгорела в квартире. А еще мужчину с собакой в мусорном баке нашли. – Натан горестно вздохнул, будто бы погибли его хорошие знакомые.

– Я не знала о двух делах, – тихо призналась я. – Сергей, наверное, не хотел мне рассказывать.

– Ох, – испуганно глянул на меня Натан. – Фень, я просто хотел… прости, если расстроил. Сергей тебя бережет, а я…

– Все нормально, Натан. Я же все таки была хирургом в военном госпитале. Может, он не ведет оба дела, поэтому и не рассказывал. Все хорошо.

– Просто жутко, что это произошло здесь, – покачал он головой. – Я, наверное, съеду отсюда. Вернее, уже точно решил. Слишком горько тут оставаться. И по Фенхелю скучать буду.

А у меня вдруг холодок прошел по спине. Мужчину с собакой нашли в мусорном баке? А вчера Натан говорил, что его Фенхеля загрызла бойцовая псина, которая принадлежала какому-то типу, спускавшему ее с поводка на людей. Совпадение?

– Да, если вам тут грустно, то, возможно, новое место поможет пережить утрату… – напряженно заметила я.

– Смотри, ну вот, – улыбнулся он. – Все фигуры на месте. Молодец, Феня. Теперь бусинки?

– Давайте, – вздохнула я, решив, что все эти тайны и расследования лучше оставить Сволочи. Он и так слишком нервничает, когда я лезу в его дела.

Но, когда я уже разложила бусинки и взялась за иглу, Натан вдруг тихо сказал:

– Фень, твоему Сергею не стоит заниматься этими делами…

– Почему? – глянула я на него.

– Мне это все не нравится. А ты мне нравишься. И ты его любишь. Ему правда не стоит…

И смотрел старик при этом на меня таким взглядом участливым, что и не усомнишься в том, что добра желает, но будто знает что-то.

– Вы… что-то знаете об этом всем?

– Я только знаю, что… их всех наказали. Понимаешь? Кто-то наказал. Но твоего Сергея наказать не должны. Мало ли… Это все очень странные совпадения.

Я нервно сглотнула.

– Это его работа, – пожала плечами.

– В том и дело, что он делает свою работу и ни в чем не виноват. – Натан вздохнул. – Хоть бы они быстрее закрыли это дело, и все кончилось.

– Это точно.

Только, зная Сволочь, на это рассчитывать вообще не приходится.

А тем временем пальцы будто ожили! Я погрела их еще о стаканчик с чаем и принялась за работу. Выходило даже лучше, чем вчера. Руки еще дрожали, но я все увереннее держала иглу и вязала мелкие узелки, закрепляя бисер.

– Так пойдет, и ты мне скоро фенечку подаришь! – восхищался Натан.

Когда вернулся Сволочь, у меня уже была готова пара сантиметров фенечки.

– Фень, здорово как, – притянул он меня к себе и поцеловал в висок.

А я бросила тревожный взгляд на Натана.

– Ты долго там с кем-то говорил, – заметила осторожно.

– С Данияром.

– Есть новости? – оживилась я.

– Есть, да, – многозначительно ответил он. – Но ничего такого, что тебя бы порадовало…

– Натан, Сергей пытался найти кого-то, кто может вас знать, – брякнула я и задержала дыхание, покосившись на Сволочь.

Вот же мой дурацкий проворный язык! Но мне так захотелось дать понять старику, что у него, возможно, есть надежда найти кого-то близкого. У Сволочи ни один мускул на лице не дрогнул, но я видела, как он подобрался на эту мою глупость. Натан же совсем не обрадовался. Помрачнел, насупился…

– Вы в клинике искали? – тревожно поинтересовался он.

– Да, – прямо ответил Сергей. – Пытались поднять имевшиеся сведения, чтобы найти ваше предыдущее обращение с потерей памяти. Но пока безуспешно. Я не хотел рассказывать, пока не будет чего-то, чем можно вас порадовать.

Натан закивал:

– Спасибо, что пытались, но не стоило, Сергей, правда… – Он поглядел на Сволочь, потом перевел взгляд на меня. – Мне иногда страшно узнать. Знаешь, Фень, есть опасение, что я могу быть не таким, каким себя помню. Или вдруг я забыл что-то страшное? Я смотрел кино однажды, где герой лежит в психиатрической клинике и утверждает, что он с другой планеты…

– Да, это интересное кино, – дипломатично заметил Сволочь.

– Что за кино?

– Я не помню название, – Натан неопределенно взмахнул рукой, потом прижал ее к губам, пытаясь совладать с волнением. – А друг я, как он? Что-то забыл, потому что не стоило вспоминать? А узнаю – не переживу. Ведь есть вещи гораздо страшнее смерти.

И его затрясло всего. Он попытался взять себя в руки, растирая пальцы, а Сволочь решительно поднялся и сжал его за плечи:

– Натан, всё хорошо. Хотите, я не буду пытаться ничего больше узнать?

– Хочу, – закивал он. – Мне так спокойней, спокойней… Пожалуйста, не надо…

Остаток встречи Натан почти не говорил. Вздыхал только часто, виновато поглядывал на шахматную доску да наглаживал крыс. Те удивительным образом к нему тоже прониклись. Освоили карманы его пиджака – перебирали там мелочь, позвякивая монетами, и периодически норовили нафаршировать их вкусностями. Оставалось надеяться, что только ими. Думаю, он все же ушел домой с запасами орешков и печенья. Рори сидел у меня на плече и смотрел в его сторону, когда мы направлялись к машине.

– Прости, что я проболталась, – вздохнула я покаянно, протягивая Сволочи ремень безопасности, чтобы он меня пристегнул.

– Все нормально, ты ничего такого не сказала.

– Данияр совсем ничего не узнал?

– Узнал, что Натан на самом деле там лежал пару месяцев, – принялся рассказывать Сволочь. – Диагноз получил, карту сфотографировал. Никто за все время о старике не спрашивал.

Я вздохнула.

– Жалость какая…

Я погладила Рори на плече, и крыс неожиданно позволил, забыв увернуться. Натан все же на всех нас влиял хорошо.

***

Конечно, я не сказал Фене всего.

За те два месяца, что Натан лежал в больнице, там умерло рекордное количество пациентов и врачей. Но интересно также и то, что во время его пребывания в отделении случились чудесные исцеления у практически безнадежных пациентов. Никогда прежде, да и после, такого не замечали. Все списки умерших и излечившихся были у меня на почте.

Что по домыслам? Натан каким-то образом воздействовал на тех, кто с ним общался. Но если так, то воздействовал он по-разному. Кто-то умирал. И, вероятнее всего, те, которые обидели старика. Бойцовская собака загрызла Фенхеля, а хозяин этому способствовал – и оба трупы. Ведьма-стихийница, видимо, попыталась его выжить, как конкурента. И тоже погибла. Но я не знал наверняка. Самые большие вопросы вызывала семья собаковода – их-то за что?

И еще мне было непонятно, понимал ли сам старик, что вокруг него происходит? Севера предупреждала, что случаи с такими ведьмаками весьма непросты…

– Сволочь, – позвала меня тихо Феня, хорошо понимая, что я пришиблен размышлениями по делу. – Натан хотел бы, чтобы ты не копался в этих убийствах…

– Убийствах?

– Да, он сказал, что помимо сгоревшей ведьмы есть еще два трупа – собаки и её хозяина. Это же связано с Фенхелем, да?

– Да. Так а что он говорил?

– Он сказал, что все погибшие были наказаны кем-то, и он не хочет, чтобы с тобой что-то случилось.

Вот что это? Завуалированная угроза? Втерся к Феньке в доверие, чтобы меня отвадить?

– У меня сложилось впечатление, что он на самом деле переживает за тебя, – продолжала Феня.

– Ну, это потому, что ему нравишься ты. Сегодня, смотрю, дела пошли еще лучше?

– Ты увиливаешь, – вздохнула она. – Но да. Я поражена. С Натаном действительно все странно… И этих дамочек ты видел? Они его так обхаживали.

А я и забыл о них.

– Кто мог так расправиться со всеми? Человек, собака и ведьма. Может, это какой-то ведьмак? Человек же не может убить ведьму?

– Почему? Может. Зависит от ведьмы.

– Не хочешь со мной делиться, да?

Я тревожно глянул на Феньку. Крыс на ее плече ответил мне укоризненным взглядом.

– Я думаю, что Натан – ведьмак, – признался неуверенно. – Фень, я не то, что не хочу с тобой делиться… Просто ты – моя женщина. А втягивать тебя в опасные расследования неправильно.

– Я тоже подумала, что он скорее всего ведьмак. Но, Сволочь, он лечит мои руки…

– Скорее всего, – выдавил я.

– Может, кто-то защищает его? Может, эта ведьма, которая сгорела, ему угрожала?

Я только тяжело вздохнул:

– Может. Но чтобы понять что-то, нужно будет поговорить с некоторыми свидетелями из больницы…

– Думаю, этим нужно заняться тебе.

– Наверное. – Дело выходило очень непростым. В то, что Натан может навредить Фенечке, мне не верилось. Но нужно было знать наверняка. А разве можно знать? – Фень, пока не разберемся, я бы хотел, чтобы ты не виделась с Натаном. Это может быть опасно. Тем более, я веду это дело… Если кто-то его так защищает, то…

– Сволочь, но он же меня лечит! – всполошилась Феня. – Я же ему не делаю ничего плохого, не угрожаю…

– Фень, я все понимаю, но не могу тобой рисковать…

– Он уезжать собрался.

– Когда?

– Не знаю, сказал, что собрался. Сволочь, а если он мой единственный шанс?

– Если он кого-то лечит, то ему нужно встать на учет в Институт, Фень. Такие дары просто так не должны быть в обиходе…

– Да блин! – вспылила Феня.

– Перестань! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось!

– Я – не твоя собственность, Сволочь!

– Вообще-то – моя! – Я ударил по тормозам и съехал к обочине, пока мы не въехали в кого-то. Рори от этого маневра чуть не улетел в стекло, но я умудрился его подхватить одной рукой и вернуть Фене. – Ты так зациклена на своей травме, что готова на любой риск! Но это неправильно! И теперь не только тебе решать! Ты согласилась стать моей, а к этому прилагается не только секс!

Феня гневно посмотрела на меня, тяжело дыша, но ничего больше не сказала.

Домой мы доехали в молчании. И я решил оставить ее в покое. Знал, что ей нужно остыть, и дал время. А сам открыл список пациентов, который прислал мне Данияр, и принялся его изучать.

Чудесных исцелений оказалось три. Двое из счастливчиков лежали с Натаном в одной палате, а третьим была врач, у которой диагностировали онкологию запущенной стадии. Она совершенно точно умирала, но после того, как ее пациентом стал Натан, исцелилась и до сих пор находится в стойкой ремиссии.

Когда я закрыл крышку ноутбука, уже стемнело. Феня не спешила мириться – сидела мышью в комнате. Мне же компанию составляли крысы. Сегодня до меня снизошел и Реми. Он перестал дергаться на каждый звук, осмелел, и теперь парочка промышляла на столе, осваивая вместо меня мой ужин.

Вздохнув, я перекрутил в голове нашу с Феней ругань в машине, нашел слабые места в своей позиции на случай, если все же придется просить за что-то прощения, но, конечно, так себе идея – прикусить собственный хвост только потому, что он у меня есть. Я не мог ей позволить рисковать жизнью ради исцеления.

Да, судя по всему, есть вероятность, что Натан может ее вылечить. Но по какому принципу кто-то исцеляется, а кто-то нет – до конца непонятно. Вдруг я стану той угрозой, которая будет обречена, а вместе со мной и Феня, как та семья, что даже не жила с собаководом?

Феню я нашел не в одеяле в слезах, как ожидал. Она сидела на кровати с бисером и остервенело тыкала иглой в поднос. Мириться со мной тут никто не собирался. И это, мягко говоря, расстроило зверя. Я не успел порадоваться ее успехам. Наоборот – меня это взбесило. Фенька будто ставила это все выше того, что у нас теперь было.

– Ничего мне сказать не хочешь?

– Ничего нового, – буркнула она.

– Фень, я не Рома. Я – оборотень, – понизил я голос.

– И это теперь тебя должно во всем оправдывать? – вскинула она гневный взгляд. – Сволочь, ты устанешь…

– Что? – прорычал я, пытаясь задавить в себе зверя, которого будто за хвост дернули этой дерзостью.

– Серег, ты – самый хороший мужчина из всех, кого я знаю, – вздохнула Феня, – но ты устанешь. Ты не представляешь, что такое жить с инвалидом всю жизнь. А я видела это слишком часто. Ты уже нервничаешь, изводишься из-за того, что не можешь уделять мне должного времени. А если я так и не смогу взять ничего тяжелее шахматной фигурки? Я не смогу приготовить тебе ужин, взять на руки ребенка, обнять тебя толком! Ты не готов мной рискнуть, а вот я не готова так жить, если есть шанс что-то изменить…

– Ты можешь что-то изменить медленной реабилитацией…

– Она бессмысленна! – вскричала Феня. – А за пару встреч с Натаном я уже… вот! – и она продемонстрировала мне почти готовую тонкую фенечку.

Я хмуро уставился на нее, пытаясь не зарычать.

– Фень, вот как ты хотела, чтобы я тебе рассказал, что потерял способность ходить однажды? По твоей логике мы должны быть с кем-то только до тех пор, пока не представляем собой обузы?

– Именно по этой логике ты мне и не сказал.

– Ты тогда не давала согласия быть моей парой. Теперь все поменялось.

Она тяжело сглотнула, отчаянно глядя на меня.

– Мы ведем себя как дети.

– Как оборотень и ведьма, – тихо парировала она. – Знаешь, почему такие союзы не рекомендованы? Потому что любить друг друга придется по-человечески. А никто из нас человеком не является.

– Я готов быть с тобой любой, Феня. Я осознаю, что тяжело будет обоим. Мне – тебя обслуживать, тебе – принимать мою помощь. Никто не должен быть рад этому каждый день, но решение принимается однажды и на всю жизнь.

– Сергей, но ведь появился такой редкий шанс… – взмолилась он.

– Это опасно, – непреклонно возразил я. – Фень… в больнице умерло несколько человек в период, пока там лежал Натан.

– Это точно связано с ним? – недоверчиво нахмурилась она.

– Большая вероятность. А у собаковода умерла вся семья, которая жила на другом конце города. У матери и сына – остановка сердца.

Феня сложила плечи, будто крылья, и съежилась, тревожно кусая губы.

– Я не хотел лишать тебя надежды. Прости. Но я считаю, что это слишком опасно…

– Серег, надо выяснить, – упрямо постановила она.

Я устало вздохнул, опускаясь на край кровати.

– Не уверен, что это возможно выяснить наверняка.

– Люди не боятся к Натану подкатывать, – оживилась Феня. – Эти две дамы точно знали, что он – особенный. Ты помнишь, как они жаловались сидели…

– Люди быстро поддаются суевериям. Видимо, слухи о нем ходят среди жителей двора, вот и эти пришли.

– Ну представь, сколько их ходит…

– Фень, это всего лишь догадки, а смерть – она вполне реальна. И я не сталкивался с такими делами.

– Зря ты не веришь в судьбу, Сволочь, – возразила она упрямо. – Такие шансы выпадают не всем и не часто. – Тут она была права. Излечиться от рака последней стадии мало кто способен. – Я не верю, что тот, кто защищает Натана, сочтет нас с тобой угрозой. Может, наоборот ничего не нужно расследовать? Сделать, как просил Натан? Просто навещать его, просто проводить с ним время?

Такой ход мыслей оказался для меня вообще за гранью понимания.

– Не расследовать убийства? – повторил я изумленно, пытаясь услышать самого себя. – Феня, пять трупов вместе с собакой. Один из них – ребенок.

– Мда, это я глупость спорола, – совсем поникла она, опустив голову. И снова принялась тыкать иголкой в поднос. – Я не знаю. Я просто хочу, чтобы мои руки заработали.

– Я тоже этого хочу, Феня. Дай рукам отдохнуть, пошли в ванную.

Пока она раздумывала, рвать мою выдержку на части дальше или нет, я осознал – мы с ней не разные. Мы одинаковые. И не были мы вместе именно поэтому. Для нас обоих очень сложно обрести новую ценность в союзе, проще вернуться к привычной. И Феня бесится, что у нее ее ценности не осталось. Она не может отказаться от собственной, поэтому и подначивает меня держаться за свою. Но если и дальше так пойдет, мы не сможем быть вместе. Только проблема в том, что и врозь уже тоже невозможно.