Сволочь и Фенечка

Глава 14

Я мчался по трассе, сломя голову. Когда мне позвонили дежурные из отдела и сообщили, что Инна дала приказание на арест Фени, я даже не поверил. А когда услышал обоснование, понял, что Инна совсем потеряла чувство страха. Все это не тянуло вообще ни на что. Откуда задержание вообще? Ну, подарила Феня браслет девочке. И что? Нет никакого злого умысла с целью наживы – она его не продала. А это значит, что меня нужно будет кому-то держать, чтобы я не перегрыз Инне горло за весь этот цирк!

Нужно успокоиться. Эмоции не помогут. Уж я теперь знал это даже лучше, чем обычно. Потому что эти две недели я учился с ними жить. Пока Феня реабилитировалась, я готовился к тому, чтобы спокойно сказать ей, что мне плевать на все – я знаю, что мы все преодолеем. Да, мы ещё не умеем решать проблемы вдвоем, потому что привыкли справляться по одиночке. Но мы научимся.

Я установил за Фенькой слежку с отчетом, чтобы не давить на нее психологически и дать время пожить без меня. А сам занялся поиском работы и организации жизни так, чтобы часть её принадлежала только мне и моей ведьме. Большую часть времени я проводил за городом, обустраивая свой заброшенный дом. Фене нужен будет перерыв от этой гонки с реабилитацией, фенечками и прочими переживаниями. А у меня там хорошо – тихо, уютно, хоть и места маловато. Но нам пока что хватит.

А еще я давал волю зверю, стараясь с ним договориться. Да, его женщина его не выбрала. Но это нормально. Мы не в каменном веке, и женщина у нас с ним тоже особенная. Мы оба ее хотим несмотря ни на что. В конце концов, зверюга признала, что не так уж для него и важно, что там Фенька говорила и не говорила. Он согласился на компромиссы. Потому что тоже заскучал за это время едва ли не больше моего.

Сегодня я подумал, что дам Феньке еще пару дней, и хватит с нас. Оба пожили в одиночестве. Оба поняли, что так хуже. По крайней мере, я был в этом уверен. Те видео отчеты, что мне присылали, являли мне не особенно счастливую женщину.

Феня не спала по полночи, сидя за фенечками, трудилась изо всех сил в реабилитационном, но, видимо, не всё получалось. Сегодня она выглядела особенно пришиблено, а её странный забег до ближайшей аптеки оставил слишком много вопросов, и я решил, что с нас хватит. Пара дней ничего уже не изменит. У нее что-то происходит, и мне нужно знать, что именно.

Но когда я получил этот звонок об аресте, перед глазами все затянуло кровавой пеленой. Ну Инна, вот же сука! Будто нам с Феней своих проблем мало! Да еще и на ночь глядя! Совсем уже охренела! Ночью мало что можно решить, и она хочет напугать Феню камерой-одиночкой!

«Да я ей голову оторву!» – рявкнул зверь в голове.

«Нельзя».

«Оторву и сожру», – упирался он.

«Отставить!»

«Никто не смеет угрожать Фене! Никто! Я никого не оставлю в живых! Так и знай! Да ты и так знаешь!»

Вот же чертова дикая тварь! Вся наша терапия одиночеством и договоренности пошли прахом. Да, я никогда не прощал обидчиков Феньки. В этом моя темная сторона всегда была бескомпромиссной. Но она не должна угрожать долгой и счастливой жизни, иначе какой смысл…

Добравшись до участка, я пролетел через проходную и направился прямиком в цокольный этаж, где меня уже ждали. Игнатьевич встретил лично.

– Серег, я не посадил ее в камеру, она у меня в кабинете, – виновато доложил он.

– Спасибо, – коротко кивнул я и прошел за ним.

Фенька сидела в кресле, обняв руками пластиковый пакет и рассматривая кроссовки. На мое появление встрепенулась, заморгала… А я сразу присел перед ней и заглянул в глаза.

– Фень…

– Тебя снова посреди ночи дергают из-за меня, – пролепетала она растерянно.

Я только головой покачал.

– С ней могу же остаться? – перевел взгляд на Игнатьевича.

– Конечно. Мы ей чайку предлагали – отказывается.

Тут дверь открылась, и в кабинет влетел Дан.

– Черт, я не поверил! – выдохнул он, вытаращившись на нас с Феней. – Вот же дерьмо…

– Это точно, – вздохнул Игнатьевич.

– Можно взглянуть на обоснования? – спросил его я.

– У Инны Валерьевны все. У меня только приказ и обстоятельства в общих чертах. Но ты можешь с Северой поговорить. Это она дала нам знать еще вечером – Инна ей улику сдала на экспертизу…

– А Севера где?

– Наверху. – Я кивнул и перевел взгляд на пришибленную Феню. – Можно я с ней на пару слов останусь?

Парни вышли, а Феня втянула голову в плечи:

– Прости, Сволочь, я не подумала…

– Я сегодня ехал тебя забирать к себе, – перебил я ее.

– Что? – опешила она.

– Я терпел сколько смог. Больше не могу. Мне тоже невыносимо без тебя.

– Я думала, ты… ты же не ответил, – совсем растерялась она.

– Мне тоже нужно было время. Мы с тобой слишком долго были одни. Но надо как-то начинать решать проблемы вместе. Я вот работу нашёл. Другую. Она не будет занимать столько времени и не будет угрожать жизни. И нет, я ничем не жертвую. Я расставляю приоритеты. Мне нужно было время понять это и разобраться в себе. Я разобрался.

– И я, – кивнула она. – Я тоже разобралась. И у меня тоже есть новость.

– Какая же?

Феня нервно вздохнула.

– Сволочь… я.… я не смогу оперировать.

– Ты уверена? – опешил я. – Натан говорил, что ты поправишься…

– Да, уверена. И, знаешь? Я больше не чувствую, что это для меня конец света. Я тоже составила для себя список того, чем могла бы заниматься с удовольствием. Думаю, всё у меня получится и без хирургии.

Я кивнул, осторожно улыбаясь.

– Так… ты не будешь сопротивляться и орать на меня, когда я буду утаскивать тебя в свою берлогу, да?

Феня прыснула:

– Кажется, с этим у нас пока проблемы, и орать по этому поводу на тебя буду не я.

– Порешаем, – усмехнулся я, не сразу сообразив, что взгляд Фени наполнился тревогой, и смотрит она куда-то на двери.

– Почему она не в камере?! – резанул слух жесткий голос Инны в коридоре.

Я резко обернулся, вскочил на ноги и вылетел за двери, тут же настигая начальницу:

– А ну пошли! – подхватил ее под руку и потащил в ближайшую допросную.

– Серег! – не на шутку всполошились позади Данияр с Ильей.

– Все нормально! – бросил я им, рывком открывая двери и впихивая Инну внутрь комнаты.

– Давай, Сволчев, – холодно усмехнулась она, оборачиваясь, – еще пара слов, и будете с девушкой коротать ночь в соседних камерах…

– Ты совсем голову потеряла? – зарычал я, делая к ней шаг. – Где обвинения?! Каким чертом ты состряпала повод задержать ее?!

Инна смотрела на меня, сжимая узкие губы в нитку.

– Я не обязана перед тобой отчитываться, – надменно вздернула она подбородок, складывая руки на груди. – Ты чего добиваешься?

Тогда я подхватил её под руки и силой усадил за стол. Сам сел напротив.]]

– Феня, – указал на двери, – инвалид. Она оперировала в военном госпитале, когда ей прилетело снарядом! Теперь все, что она может – это плести браслеты из бусинок! А ты посадила ее ночью в камеру за то, что она девочке подарила фенечку? – Я сузил на Инне злые глаза. – Я затаскаю тебя по социальным службам! У меня столько свидетелей найдется, что устанешь объяснять, что такого тебе сделала хирург-инвалид, что ты забыла о своих обязанностях и потратила бюджет на слежку за ней!

– Хватит! – нервно взвилась Инна, но тут же усмехнулась, взглянув на меня с вызовом. – Пока ты будешь что-то доказывать, она будет сидеть тут. А обвинение штатное – запрещенная ворожба. Любое подозрение влечет за собой расследование. Чем отличается хирург-инвалид от всех остальных? Разве я должна делать скидку на ее героическое прошлое? – Она подалась вперед, складывая локти на столе. – А ты что же? Феня твоя живет в одиночестве, ты ушел. А подавал заявление на медовый месяц. Молчал бы уже, Сергей, а то и тебя есть за что привлечь…

– Что тебе нужно? – процедил я, не спуская с нее взгляда.

– Ничего, – пожала она плечами с деланным равнодушием. – Ты выставил меня на посмешище перед всем участком, а я такое не забываю. Кстати, а что ты делал на месте преступления с неким Натаном Эдмундовичем Плехановым?

Она выпрямилась и полезла в сумочку, а я уже не держал свою зверюгу. Та пристально следила за веной, бьющейся на шее Инны, и только ждала команды…

– По моим данным, – продолжила Инна, развернув какую-то записку, – Данияр собирал для тебя сведения в какой-то там психушке, где он лежал. Зачем? Ты ведь просто так ничего не делаешь…

– Не делаю, – медленно кивнул я.

– Кто он, Сергей?

– А ты еще не проверила?

– Надеялась на твое благоразумие, но, кажется, зря. Ты ведь уже новую работу подыскиваешь…

– Бюджета не жалела, – усмехнулся я. Эта идиотка только ступила на кромку моей территории, но носа не сунула. Ох, Инна, Инна… – Никуда я не собрался. Так, осматриваюсь. Никакой медовый месяц мне нужен не был, поэтому мы и живем отдельно. Хотелось тебе подпортить настроение, а то самоуверенная такая. А мне нужна охота, Инна. Просто так меня женщина не возбуждает. А вот теперь ты дошла до кондиции – нервничаешь, мечешься, подругу мою затащила в участок, меня сидишь бесишь… – Я сделал весомую паузу, гипнотизируя ее взглядом. – Ты была права на мой счет.

Инна растеряно усмехнулась, губы ее тронула восхищенная усмешка.

– Неужели ты не безнадежен? – подалась она вперед.

– А Натан Эмундович – дедок с Альцгеймером, который видел, кто убил мужика с собакой, – бросил я главную наживку.

– Он тебе сказал? – вздернула Инна бровь заинтересовано.

Попалась. Ей сейчас бы отмыться перед высшим руководством от моего скандального ухода и привлечения к этому вопросу самого Сарматова. Сучка старается теперь демонстрировать, что интерес ее был сугубо профессиональный, ведь Феня попалась на незаконной ворожбе, а я – действительно пренебрег медовым месяцем, как она и предрекала.

– Есть зацепки, – уклончиво отозвался я. – Но я тебе не скажу, пока не выпустишь мою подругу.

Инна запрокинула голову и громко рассмеялась.

– Ну и дурак ты, Сволчев! Думаешь, я сама с этим не разберусь?

Она поднялась, обошла стол и легко коснулась пальцами моего плеча, склоняясь ниже:

– За ним уже давно следят мои оперативники, Серега. Одно мое слово – и он будет здесь. А там разберемся, что он тебе сказал. Но я посмотрю, как будешь себя вести, может и дам второй шанс…

И она вышла, цокая каблуками. А я остался сидеть… и зло усмехаться в пустоту.

– Игнатьевич, – позвал я тихо Илью, когда он вышел из участка. – Можно тебя на пару слов?

Дежурный оперативник кивнул, подходя ближе.

– Ты со стариком бережно, пожалуйста, ладно? – попросил я. – Он хороший очень.

– Само собой, Серег, ты ж меня знаешь.

– Я знаю, но и своих предупреди, пожалуйста, чтобы не обидел его никто. Это важно очень. Натан – хороший человек. И он не при чем.

– Хорошо, не переживай, – кивнул он. – Ты мне объясни только, нахрена?

– Инна выследила, что я с ним беседовал, и что Данияр проверял по его поводу данные в «психбольничке»…

– Думает, ты скрыл что-то?

– Вероятнее всего. Мы не договорились с ней.

– Ладно. Бедный старик, блин. Придется вытаскивать из кровати…

– Его зовут Натан Эдмундович. Ты ему скажи, что я буду здесь, и чтобы не боялся ничего…

– Хорошо. Поехали мы тогда.

– Я на связи…

Я проводил команду оперативников взглядом, но к Фене не спешил. Моя охота только началась, но закончится она быстро – силки уже расставлены, и Инна бежит прямо на них. Я знал её как облупленную, чувствовал каждую ее эмоцию, потому что все они для меня были слишком примитивны… и наслаждался этими минутами. Уголки губ кривились в злой усмешке – зверь был в своей стихии. Хотелось ли мне, чтобы Феня видела меня сейчас таким? Не очень… Она почувствует. Инна вывела меня за черту. Я сделал последнюю попытку воззвать к ней, но у меня не вышло. Больше я ее упрашивать не буду…

– Серег?

Я резко обернулся. На крыльце стояла Севера, кутаясь в кофту.

– Инна там беснуется, что Феня сидит в кабинете Ильи, а не в камере, а Дан ей сказал, чтобы она пошла к чертям…

– Молодец какой, – восхитился я и помчался в цоколь.

Вопль Инны послышался сразу.

– Я тебя под суд отдам!

– Отдашь, обязательно отдашь, – рычал Данияр. – Руки убрала от нее!

Я подоспел как раз тогда, когда он хлопнул перед Инной дверьми, вытолкнув ее из кабинета.

– Где оперативники?! – возопила она, но, разглядев меня в коридоре, сжала зубы и шумно втянула воздух. Севера вжалась в стенку позади меня. – Я вас всех к утру посажу!

– Не кажется тебе, что уже конкретно перегибаешь? – спокойно поинтересовался я, складывая руки на груди. – Может, придешь в себя? У Сарматова возникнут вопросы, почему тебе перестало подчиняться столько сотрудников разом…

– Ты думаешь я никогда с этим не сталкивалась? – прошипела Инна, бесстрашно шагая ко мне и запрокидывая голову, чтобы смотреть в глаза. – Вы все считаете меня тут зарвавшейся сукой, ведь я – человек, а вы – особенные!

Я схватил ее за плечи и попытался притянуть к себе:

– Остановись, успокойся…

– Да пошел ты! – оттолкнула она меня и бросилась на лестницу.

Севера проводила ее ошалевшим взглядом.

– Кстати, Серег, – обернулась она ко мне растерянно, – там в остатке браслета ну совсем мизерное магическое ядро… Инна не имела права применять такие жесткие меры. Ну точно не задерживать Феню…

– Понял, спасибо.

Но только Данияр щелкнул замком и выглянул в коридор, на лестнице послышался топот и истеричные приказы Инны:

– Данияра – в одиночку до выяснения! Предоставьте ему адвоката. Девушку – в одиночную камеру!

– Серег! – испуганно выдохнула Севера, хватая меня под руку, когда в цоколь спустилась целая толпа оперативников.

«Спокойно, – рычал внутри зверь, – спокойно…»

А я сжал зубы и кулаки, глядя на то, как из кабинета выводят Данияра в наручниках.

– Серый, не дергайся, – отрицательно мотнул он головой, встречаясь со мной взглядом.

Следом вывели Феню, и Севера схватилась за меня крепче.

– Серег, на стуле мой пакет с ключами! – проскулила Феня, найдя меня взглядом. – Покорми Рори с Реми, пожалуйста! Они переживать будут, ждать…

Я сделал шаг к ней, но меня тут же перехватили поперек к груди оперативники, а Севера вцепилась мертвой хваткой.

– Фень, ты только не пугайся, поняла? – крикнул ей, передергивая плечами, на которых повисли чужие лапы. – Всё хорошо будет!

– Я знаю! Знаю! – Она держалась за мой взгляд сколько могла.

А потом в глазах потемнело, в ушах зашумела кровь, и я еле разобрал свое имя через всю эту какофонию:

– Сережа, Сереженька, ты дыши только, – шептала Севера, держа меня под руку и наглаживая плечо. – Не поддавайся…

Я вздохнул глубже, выравнивая дыхание. Цоколь опустел.

«Спокойно… Все идет по плану. Время действовать».

– Я в норме, – глухо заверил Северу. – Пошли.

Как только мы вышли на крыльцо, на стоянку отделения въехала машина Игнатьевича, и из нее вскоре вывели Натана в тапочках и куртке поверх пижамы. Старик сонно жмурился на фонари, а завидев меня, махнул рукой.

– Здравствуй, Натан.

– Доброй ночи, Сергей. Дело серьезное, как я понял. Мы с тобой за знакомство теперь должны объясниться.

– Как оказалось, за мной следили, – с сожалением заметил я. – Но вы не бойтесь ничего. Я буду с вами.

– Пойдемте, – кивнул Илья на вход. – Мне доложили, что Инна Валерьевна там совсем сбрендила… Я с вами, пожалуй, останусь.

Я промолчал, ответив ему напряженным взглядом. Вместе мы зашли в участок и прошли в кабинет начальства.

– Инна Валерьевна, – с официальным холодом доложил Игнатьевич с порога, – Натан Эмундович Плеханов.

Я прошел следом за стариком и впечатал в Инну злой взгляд.

– В допросную! – безжалостно постановила она, зыркнув на меня. – А ты, Сволчев, вон отсюда! И из участка – тоже! Иначе я тебя сейчас за кадровые махинации привлеку! Вали в свой «медовый месяц»!

– Как я могу, если ты Феню закрыла за решетку? – зло процедил я.

– Как? – встрепенулся тревожно Натан рядом. – Феню? За что Фенечку-то?

– Помолчите! – рявкнула Инна, дыша все тяжелее.

– Сергей, – обратился ко мне Натан, бледнея. – Эта женщина Феню посадила? За что? Что Феня сделала?

– Ничего она не сделала, Натан, браслет ребенку подарила просто, а та – с невнятными останками ворожбы…

– Сволчев, опомнись, ты с человеком разговариваешь! – взвилась Инна, подскакивая с кресла.

– А Натан не человек, Инна, – спокойно объяснил я. – Он – ведьмак. Снова ты свою компетентность забыла дома?

– Рот закрой! – И она повернулась к Игнатьевичу. Тот стоял между Инной и нами с Натаном, ошарашено взирая на происходившее. – Илья, либо ты вытаскиваешь Сволчева из моего кабинета, либо я снова свой убойный отдел позову. И следователя мне!

Илья не двинулся с места. Инна выждала пару секунд, засопела яростнее и схватилась за трубку стационарного телефона:

– Я тут всех вас разгоню! – заорала она, сверкая дурным взглядом на нас. – Где там опергруппа?!

– Сергей, – переполошился Натан, хватая меня за руку. – Сергей, не бросайте меня… Что с Феней? Я не понимаю, за что ее?..

В коридоре послышался гул голосов и топот тяжелых ног, а я почувствовал, как замирает и останаливается все вокруг, как это часто бывает перед всплеском чужой силы.

Как напряженное тяжелое затишье перед бурей длинной в пару ударов сердца…

– Сергей, – слабо звал меня Натан, испуганно прижавшись ко мне. – Сергей…

А я смотрел на Инну, чувствуя, что охота завершилась.

Удачно.

В следующий удар сердца время отчетливо замедлилось. Волоски на теле встали дыбом, дыхание сбилось и в груди спотыкнулось сердце. Но я не спускал взгляда с Инны. Поняла ли она что-либо? Быть может… Потому что вот она смотрит на меня победным злым взглядом, в котором читается триумф, а следом ее тело вздрагивают, глаза остывают, а телефонная трубка выпадает из ослабевшей руки…

***

Ночь выдалась бессонной.

Наполненной горечью сигаретного дыма, бесконечными перешептываниями по углам отделения, запахами медикаментов и алкоголя.

Все ходили пришибленные и оглушенные произошедшим.

Я вытащил Феню и Данияра из камер сразу же. Феня, собственно, была первым врачом, которую организовали Инне, но ничего, кроме констатации смерти, было не сделать. Врачи скорой лишь подтвердили причину – остановка сердца. Тело Инны упаковали и отправили на вскрытие. Я провожал процессию, вяло докуривая сигарету.

– Как Феня? – послышалось тихое рядом.

– Уложил в машину спать, – хрипло ответил я, глядя вслед медикам.

– Серёг… – Севера замялась. – А Натан Эдмундович?

– Илья отвёз его домой.

– Зачем Инна его притащила?

Я вздохнул и затянулся сигаретой.

– Я пока следствие вел по делу ведьмы, познакомился с ним, – выдохнул вместе с дымом. – Вернее, они с Феней познакомились. Чаи гоняли и в шахматы играли. Мы приезжали еще пару раз. А Инна за мной слежку организовала. Решила, что Натан – свидетель, поэтому я с ним и виделся…

Всё, что мне оставалось – стянуть углы концами. Севера не знает, что Натан ведьмак. Иначе притянула бы и экспертизу щепки и наш разговор о сложных случаях и неопределяемых одаренностях. Илья же значения не придал тому, что я открыл природу Натана Инне. Он не знает детали дела, его работа – просто доставить Натана и Феню в участок.

Я все просчитал.

Как обычно.

– Глупо она… – вздохнула Севера. – Но я тут подумала, что ей тяжело было среди нас. Она чувствовала себя… неполноценной что ли…

– Это её не оправдывает.

– Не оправдывает, конечно. – Севера зевнула и положила мне руку на плечо. – Ты молодец, Серег. Так держал себя в руках… Я думала, ты кинешься, и капец…

– Я тоже думал… Спасибо, Север, что держала меня.

Она улыбнулась:

– Не за что.

Она ушла, а я затянулся снова.

Я бы не кинулся.

За годы жизни со своим дьявольским отродьем внутри я научился ему доверять. Мой зверь не требовал крови, не предлагал сбросить агрессию на ком-то или убить ради забавы. Он всегда лишь защищал свое. И защищал беспощадно и далеко не благородно. Но какое тут к черту благородство?

Обидчиц Фени в приюте я убил сам. Не получил от этого никакого удовлетворения, только от результата – ей больше не угрожали. Здесь бы так не вышло. Вернее, можно было бы, конечно, пустить Инну с свою постель и придушить якобы в порыве страсти, но это был бы вариант лишь на крайний случай. Да и судебная тягомотина – то еще удовольствие. А у меня уже есть Феня. С Натаном все выходило крайне беспринципно, зато чисто и без последствий. Никто не докопается. Слишком много свидетелей произошедшего. Единственный, кто мог бы осветить здесь другую сторону медали – следователь по делу о Петропавловской ведьме. Но так совпало, что этим следователем…

… был я.