Сволочь и Фенечка

Глава 12

Сволочь не тронул меня сегодня. Отстраненно вымыл, помог вытереться и устроиться в кровати, а сам ушел в кухню. И это было непривычно. Нам некуда было деться друг от друга. Он все равно слышал, что я не сплю, а я все думала о том, что наговорила. Сначала я казалась себе правой, потом – эгоисткой, потом снова правой. Я ведь не могу ничего, хирургия – моя страсть. Ему не нужна будет ведьма без страсти и смысла. И я не найду ее в семье и детях. Я же себя знаю. Вот если быть хирургом с семьей и детьми – тогда да, это по мне. Я бы горела любимым делом, и этого огня хватало бы и на Сволочь, и на наших детей, и на Рори с Реми. На все. А без страсти я сгорю быстрее от стыда за неудобства, которые причиняю Сволочи. Может, мы поспешили с решением?

С этим вопросом я и пришла в кухню.

– Поспешили? – глухо повторил он, поднимая глаза от ноутбука.

Взгляд его налился тяжестью, плечи застыли широко разведенными, будто он готовился встретить тяжелый удар.

– Я просто спрашиваю. Мне важно, что ты думаешь… Сволочь, я… – Я вскинула ладони к лицу и спрятала от него глаза. – Я постоянно делаю что-то не то, говорю глупости, причиняю тебе боль… Я не хочу делать тебе больно.

– Я тебя прекрасно понимаю, – глухо выдавил он. – Мне тоже не хочется делать тебе больно.

– Я просто слабая, Серег.

– Нет, Фень, ты очень сильная. Только мне все равно, какая ты. Я прекрасно осознаю свой выбор и буду нести за него ответственность. Так случилось. У тебя сейчас трудный период. Может, ты ничего не сможешь вообще. Только я буду рядом в любом случае…

Я болезненно поморщилась, прикрыв глаза.

– Я не могу этого принять, – просипела. – Не могу. Прости… Мне очень хотелось. Но… ничего не выйдет.

И я было собралась сделать шаг назад, а потом еще один и броситься собирать вещи. Только Сволочь сцапал меня рывком и усадил на столешницу:

– Если ты так быстро сдаешься, это не значит, что сдамся я, – прорычал сквозь зубы, притягивая к себе за шею. – Я тебя не отпускаю. Не сегодня. И не завтра. Ты мечешься туда-сюда, бросаешься за эмоциями в разные стороны и делаешь больнее всем. Успокойся. Угомонись. Сядь. Выдохни. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала я в его губы.

И он впился в них с жадной злостью. Не спрашивая, не давая опомниться… Он просто взял меня, не оставив мне места для шага хоть куда-нибудь, кроме как в его руки. И это и правда стало так легко и естественно – прижаться к нему, подставляя шею… Только я ведь и не могу ничего другого. Я не могу его оттолкнуть, упереться в грудь…

Защищая свои руки, я сдавалась ему…

– Сергей… – прошептала, пытаясь отстраниться. – Сволочь, не надо…

Но он не слушал. Зарычал на мою попытку отпрянуть и впился в шею зубами.

Мне было проще сдаться ему. И не оценивать, ничего не чувствовать, кроме его требования подчиниться и ответить за выбор. Мне пришлось. Да еще и со всей отдачей. Потому что ему невозможно было не отвечать. Звериная ласка – она такая.

Я ведь знала…

Он раздел меня посреди кухни и, уложив спиной на кухонный стол, вошел в меня – жестко, сильно, до боли. На коже бедер вспыхнули царапины, а ноздри забил терпкий запах вожделения. Я схватилась за его руки, когда он склонился надо мной и с неожиданной силой впилась ногтями в его кожу. В груди плеснуло адреналином, а по телу жаром покатилась уверенность в том, что я – не кукла, у которой нет выбора.

Я обвила его бедра ногами и сжала их с силой, подаваясь навстречу, не жалея и царапаясь в ответ. Маленькая кухня быстро наполнилась до краев звуками нашего рваного дыхания, стонами и рычанием. В какой-то момент мне надоело биться спиной о стол, и я выгнулась в руках Сволочи и схватила его рывком за шею. Видела удивление в его глазах, но пожалеть меня не позволила – задвигалась с силой, извиваясь на его члене, и он сдался. Подхватил меня под ягодицы одной рукой и вжался своими губами в мои до боли, впиваясь пальцами в мой затылок.

Как же здорово оказалось укрощать этого зверя! Я больше не велась за его желаниями – я давала понять, как именно хочется мне.

И немножко наказывала за то, что не услышал моего «нет»…

Становилось очевидным, что зверю нужно не только уметь подчиняться. Его важно еще и держать в руках, иначе он решит, что обязан опекать вопреки моей воле и устанавливать свои правила. Черт его знает, откуда такая сила взялась вдруг у меня, но я удержалась. И пусть мне не удалось дойти до пика своего удовольствия, довести Сволочь оказалось ничем не хуже. Смотреть, как на несколько минут этот опасный зверь становится слабым и уязвимым, – запредельно. Мне показалось, я даже почувствовала какой-то древний восторг – минуты примирения непримиримых, когда ведьма и оборотень обнаруживают себя в одной точке пространства тесно сплетенными и зависимыми друг от друга. Очень опасно. И непредсказуемо.

– Фень, – хрипло позвал меня Сволочь, тяжело дыша, – твои руки… Ты что сделала?

– Ничего. – Я откинулась на руки и запрокинула голову, демонстрируя ему голую грудь. Да, опасные игрушки затягивали. Но это все, что я могла ему противопоставить. Печально, что мы дошли до такого противостояния. – Ты меня не слышал…

– Слышал.

– Ты не остановился. А я просила. – Я отстранилась от него, выпуталась из его рук и соскользнула со стола.

– Фень, – позвал он, но я направилась в ванную, закрылась на замок и замерла, дрожа.

И едва не взвыла от боли в ладонях. Стояла перед зеркалом и как идиотка пялилась на руки, часто моргая. По щекам покатились слезы, и я поспешила включить воду, чтобы заглушить всхлип. Сволочь дал мне повод уйти. Но вряд ли это планировал. Он просто выпустил зверя, и тот защитил свое. Но настанет день, и зверь оставит нас на стылой кухне одних, неспособных согреться от кофе.

Зря мы поддались слабости. Зря разрушили то, что у нас было.

– Феня…

Я вздрогнула от стука и кое-как сжала дрожавшие пальцы. Нужно было обезболивающее. Выйдя из ванной, я направилась мимо Сергея в комнату.

– Поговори со мной, – потребовал он, направляясь следом. – Что мне сделать? Просить прощения?

– Ты – оборотень, Сволочь. Тебе не за что, – холодно ответила я, вытаскивая сумку, но он забрал ее:

– Что ты ищешь?

– Таблетки, – опустилась я на кровать. – Руки болят…

Мы не хотели, но делали друг другу больно.

– Я принесу воды, – глухо выдавил он и направился в кухню.

Когде вернулся, вытряхнул таблетку себе на ладонь и предложил мне. Ощущение подчинения ему вернулось. Мы проиграли. Оба оказались в патовой ситуации. Он не мог позволить мне рисковать, а я не хотела так жить даже с ним…

– Я хочу уехать, – выдавила я, пытаясь смотреть ему в глаза, но у меня не получалось. Взгляд соскальзывал на царапины на его груди, наливавшиеся красным, а кое где даже набухавшие каплями крови. – Тебе нужна равная, Сволочь. Ты меня инстинктивно подчиняешь и принуждаешь, считая, что я не выживу без тебя. Доказать тебе обратное я пока что не могу без обезболивающего.

Он сжал зубы до скрипа и протер лицо ладонями:

– Ты собралась уйти. Бросить, – терял он терпение. – Мало чем можно так спровоцировать зверя.

– Ты меня не слышишь, Сволочь. Ты решил, что можешь мной командовать, потому что я слабая. Твой зверь так решил!

– Это перечеркивает все, что ты обо мне знаешь? – сузил он на мне горящие глаза.

– Мы не были любовниками и не собирались стать парой! Но теперь все поменялось. И да, таким я тебя не знаю! А твой зверь считает меня собственностью!

Сергей шумно вздохнул и опустил голову.

– Ладно, на сегодня хватит. – Он сделал шаг назад, выравнивая дыхание. – Как ты хочешь? Я могу уйти и оставить тебя…

– Я не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Перестань! – прорычал он, вскидывая голову и устремляя на меня злые желтые глаза. – Я задал тебе простой вопрос.

– Я хочу, чтобы ты остался, – просипела я.

Горло сдавило, запекло от подступивших слез, и я тяжело сглотнула.

– Я не это имел ввиду. Тебя отвезти домой сегодня или останешься на ночь?

Эти его слова ударили под дых, но так было правильнее.

– Останусь.

– Хорошо, – кивнул он и направился к шкафу.

– Ты куда?

– Пробегусь.

– Сволочь, не уходи…

– Прости, не могу… – Он натянул футболку и направился из спальни.

Вскоре громко щелкнул замок на входной двери, и я осталась в звенящей тишине одна.

***

Наверное, нет ничего хуже, чем не иметь возможности делать хоть что-то. Я мог заняться расследованием, мог надеть шмотку и свалить в ночь, сесть за руль и уехать за город…

А Фенек не могла.

Прохладный ветер швырнул в лицо охапку запахов – от цветущей сирени до вони помойки на углу. Вахтер уже накатил пива и собирался вгрызться в соленую рыбу с нехорошим душком. Но если ему сказать – не послушает. Василь Степаныч – представитель того авантюрного поколения, которое вроде и дошло до интернета, но нашло там лишь подтверждение своей неуязвимости.

Я сел в машину, посидел немного, привыкая к чему-то, чего еще не осознал… Отпущу ее? Нет. Буду выглядеть глупо, по-дурацки или как самодур – плевать. Пусть побегает, позлиться, поживет сама, если уж так ей хочется… Но все равно вернется в мои руки и мою постель.

Руль скрипнул под пальцами, а по телу разлилось напряжение. Я чувствовал злость. На стечение обстоятельств, на дело об убийствах и на старика, который дал Фене надежду. Только… если все же надежда есть? Имею ли я право не позволить ей использовать шанс?

Я завел машину и направился в злополучный район со старым двором. Все же ночь – время моего мира. Оборотни, ведьмы и прочие твари любили её. Если за Натаном кто-то следит, может, я почую – след, запах, звук… Это может быть все, что угодно.

Бросив машину за несколько кварталов, я прошел по дороге до клочка леса, в котором сгоревшая ведьма берегла свой жасминовый куст, стянул шмотку и обратился в волка. Хорошо, что при сегодняшней моде на породы собак с волчьими генами нет проблем прошвырнуться по городу во второй ипостаси. Да, выгляжу я при этом крупнее того же волкособа, но шанс, что я наткнусь на знающего человека, ничтожно мал. Да и если так, то он просто удивится. Ну и ночь искажала действительность…

Я встряхнулся, пробежался по лесу туда-сюда, наткнулся на место, где рос жасмин, прислушался… и потрусил к домам. Несмотря на позднее время, народу во дворе оказалось немало. Особенной популярностью пользовался стол под деревьями, и я, прячась в тенях, подкрался к нему как можно ближе, прислушиваясь к разговорам. Долгое время ничего интересного не происходило. Группа мужчин играла в карты, заливаясь пивом и обсуждая политику. И я уже навострил уши на одну из лавочек возле дома, на которой тоже собралась разномастная компания, когда один мужчина за столом заметил:

– Моя сегодня к Эдмундовичу подкатывала…

– А-а-а… и-и-и? – протянул другой без интереса.

– Не захотел, старый козел, ее слушать…

– Тише ты! – всполошился третий. – Нельзя про Эдмундыча ничего говорить!

– Ой, та брось!

– Я тебе говорю! Ты помнишь, как этот мелкий говнюк, сынок этого боксера, на его собаку скейтом наехал, а жена обматерила старика с ног до головы? Она ж так орала, что все в доме слышали. И вся семья померла.

– Не бывает такого. Угорели, может. Полиция так и не сообщила о причине гибели. Жена могла с горя выпить, оставить газ… Правды мы не узнаем. Ходи давай.

– Какой газ? При чем тут газ?

– А может, боксер дела темные творил, вот его семью всю и грохнули, как в «Леоне». Смотрел? С Жаном Рено фильм?

– Та ну! Весь двор говорит, что тот, кто Эдмундыча обидит, горя хлебнет. И Нинка сгорела…

– А Нинка что?

– Так наезжала на него, моя слышала под окном. Просила его убраться, чтобы людей не подставлять и не губить.

– Ой, да Нинка ненормальная была! Степаныч, твой ход!

– О, гляньте, какая собака здоровая! – вдруг воскликнул кто-то. – Степаныч, смотри! Как волк прям…

Пора было драпать. Я развернулся и припустил к мусорным бакам.

Вот оно что… Значит, жена и сын погибшего собаковода тоже обидели старика. А ведьма просила его убраться из района, потому что раскусила его сущность? Но кто же убивает всех за него? Сам Натан? Это можно выяснить, если только вызвать его на допрос. А, может, обойтись без допроса, да просто поговорить? Наверное, так было бы лучше… Потому что если я притащу его в участок, нужно будет объяснять Инне, на каком основании я его задержал. Да и не хочется последовать за собачником и его семьей. Но, кажется, если Натана не обижать, то он не опасен. И, судя по стремлению местных втереться к нему в доверие, даже наоборот. Люди знают о его способности помогать и верят в это. Но, видимо, его внимание нужно как-то заслужить. А Фене, выходит, действительно выпал шанс…

Я посидел немного за мусорными баками, раздумывая, но вонь тут стояла такая, что думать становилось сложно. Хотелось домой к Феньку. Но я решил продолжить вынюхивать. Мало ли, может кто-то объявится…

Но ночь прошла безрезультатно. Я то рыскал в лесу, то снова возвращался во двор. Но ничего необычного не происходило. К шести утра я вымотался, проголодался и пропах запахами двора и леса до тошноты. Когда добрался до машины, начало светать. Но стоило завести двигатель, навалились тяжелые мысли о Фене. Как она там? Что надумала? Спала вообще? Может, поползать перед ней на пузе и повилять хвостом? Как-то успокоить? Как там извиняются перед женщинами? Кофе в постель, вкусный завтрак и роза в зубах?

Я заехал в кофейню, купил выпечки, прихватил сухофруктов для крыс и помчался домой.

Только меня ждал неприятный сюрприз.

В квартире никого не было, кому бы можно было подать кофе в постель вместе с завтраком. Даже сухофруктов некому было предложить. Потому что Феня уехала и прихватила с собой наших крыс.

Без записки, без сообщения на мобильнике, без звонка…

***

Я сидела на диване и пялилась в окно. На столе дрыхли Рори с Реми в переноске. Клетку я утащить не смогла, забрала только домик и миски. Руки болели так, что я жалела о том, что не подождала до утра и не попросила Сволочь мне помочь. Вместо этого я предпочла просто сбежать. Молча. Без записки и звонка.

Но слов было не подобрать. Что я ему напишу кроме того, что уже сказала?

Оставив крысам еды, я добрела до кровати и завалилась спать.

Проснулась я от ощущения, что на меня кто-то пристально смотрит. Открыв осторожно глаза, я обнаружила Рори, сидевшего рядом. Он не сводил с меня укоризненного взгляда.

– Я же оставила завтрак… – прохрипела я и полезла за мобильным посмотреть время.

Стало понятным, что завтрак Рори нашел. Но уже было время обеда. Пропущенных звонков не было, сообщений – тоже.

– Сейчас.

Я тяжело уселась в кровати и осторожно размяла руки. Нужно сделать перевязку и вообще посмотреть, как там швы. Но по ощущениям все было гораздо лучше, чем могло. Руки больше не болели и даже двигать пальцами получалось. И плечо почти уже не отдавало болью.

Рори скептически на меня взирал, пока я выползала из-под одеяла, потом пришел буравить меня своими красными глазками в ванную.

– Что? – поинтересовалась я раздраженно. – Увезла тебя от забитого холодильника? Понимаю. Но у Сволочи работа. Его сутками не будет дома, а ты будешь медитировать на стенку холодильника голодный с мисочкой зернышек. Понял? Манипулировать взглядом будет не с кем. И… не всегда долгосрочную перспективу нужно приносить в жертву краткосрочной выгоде.

Крыс вздохнул и убежал в кухню. Когда я вышла из ванной, они с Реми уже сидели, вытянув морды, на краю стола, изображая невыносимый голод.

– Сейчас. Снизойдите до корма.

Снизошли. Принялись осуждающе хрустеть гранулами, наполняя кухню таким скрежетом, будто в деревянном подоконнике завелась стая короедов. Под эти звуки я заварила себя чаю, насыпала кукурузных хлопьев в чашку и добавила хруста в утреннюю какофонию. Что делать – не имела понятия. А пока думала, разложила снова свое рукоделие. И так вдруг дело стало спориться, что задуматься о чем-то не стало желания. Пальцы работали все быстрее, боль исчезла, а фенечка все удлинялась. Я даже выбрала несколько заговоренных бусин и смогла встроить их в рисунок. От усталости, для лучшего сна и спокойствия – идеальное сочетание. Я так увлеклась, что вздрогнула, когда мобильный пиликнул сообщением от Сволочи:

«Дай знать, когда я могу приехать».

Мне захотелось ответить, что он может приехать всегда, но я себя сдержала, отложив мобильный подальше. Нет. Если я снова превращусь в добрую феечку-Фенечку, его зверь меня вообще перестанет слушать и считаться. А готова я быть сильной всегда? Нет. Не могу. Мне уже хотелось выть от страха, оказавшись в одиночестве в этом новом мире.

«Хорошо, спасибо», – написала я Сергею и направилась в магазин за продуктами. По дороге зашла в местную поликлинику узнать, можно ли будет попасть на перевязку. Оказалось, что можно завтра с утра. Но на этом везение не кончилось. В магазине мне бросилась помогать незнакомая женщина, а ее сын предложил донести продукты до дома. Я со скрипом приняла помощь, смущенно рассыпаясь в благодарностях. Оказалось, что мои спасители живут в соседнем подъезде. Парень занес мне пакет в коридор, и мы мило распрощались.

Оглушило. Я постояла немного перед дверью, восстанавливая дыхание. Принимать чужую помощь оказалось не самым простым навыком.

Но стоило мне, воодушевленной, явиться в кухню, меня снова встретил Рори.

– Я накупила продуктов, – заверила его я. – У меня будет такой же холодильник, как у Сволочи!

Крыс скептически пошевелил усами и принялся провожать придирчивым взглядом продукты из пакета.

– Ты очень требователен, – ворчала я. – Можно подумать, ты всегда жил в сытости и достатке, а тут вдруг тебе голодрань попалась, а не хозяйка.

– Чих!

– Нет? – выглянула я из холодильника. Рори был недоволен моим заключением. – А что тогда? Считаешь, я не права, что умчалась при первой проблеме?

Крыс одобрительно встряхнулся.

– Ну, знаешь ли! Откуда у тебя был опыт близких отношений, чтобы критиковать мои?

Рори покосился на спящего в переноске Реми.

– Нет, ну… – повела я колбасой, как указкой, – это другое. Вы – друзья…

– Чих!

– Нет? Ну ладно-ладно, не сопи ты так. Хорошо! Опыт у тебя есть. Но Сволочь – оборотень. А я – ведьма. Нам сложно. – Я сложила колбасу и потянулась за пачкой молока. – Потому что оборотню нужно выбирать человеческую женщину. Люди приспособлены, им метка помогает с помощью природных механизмов, и они легче принимают особенности характера таких мужчин. А с ведьмами туго. Мы на метки не реагируем практически, любим свободу и терпеть не можем, когда такие мужчины начинают расставлять свои приоритеты. Потому что у них, видите ли, природа! Они – собственники и ничего не могут поделать со звериным характером! Попробуй поживи!

Рори мрачно внимал. Я вздохнула:

– Сволочь – он не такой, конечно. Он хороший. И он собирается со мной носиться… – И тут до меня дошло. Я перевела взгляд на палку колбасы, которой только что размахивала, схватила её, подняла… пальцы уверенно держали! – Рори, ты видишь?! – От моего взвизга проснулся Реми. – Я смогу держать скальпель! Смогу!

Но не тут то было. Большие предметы брать я могла, иголкой тыкать в бусинки – тоже, а вот подвижности в пальцах и суставах кисти не было от слова совсем. Я пробовала нарезать колбасу, обзывая себя идиоткой – не могла купить нарезку? О чем я думала?

– Ладно, – отложила я эти попытки и вернулась к пакетам. – В общем, я не могу нагрузить Сергея собой такой. Понимаешь? Никто этого не заслуживает. А если еще буду неспособной его зверю щелкать по носу, то он меня совсем под себя подомнет. Не будет у нас в союзе счастья…

Рори отчетливо вздохнул.

– Поэтому мы здесь, – закончила я и медленно опустилась на стул. – Может, мне самой съездить к Натану? Но Сволочь переживает, что это опасно…

Я опустила взгляд на руки. Нет, не стоит идти поперек его желанию меня защитить. Если он переживает, значит есть повод. Только, как-то некрасиво это выходит. Натан уедет, а я исчезну, не попрощавшись.

Ну, значит так и будет.