Свой собственный рай

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вечером Хэнк обнаружил у себя папку с бумагами из агентства, которые Ниса забыла у него на ранчо. Он забрался в свой грузовичок и покатил в Холи-Маунт. Ведь он не увидит ее до вторника, а им надо утрясти некоторые разногласия, назревшие днем.

Невозможно было отрицать физическое влечение, которое Хэнк испытывал к Нисе. Когда она находилась поблизости, он чувствовал в воздухе между ними электрический разряд. И боль, когда ее рядом не было. Воспоминания о ее нежной, хрупкой красоте не давали ему уснуть, а по утрам он чувствовал себя неудовлетворенным, словно что-то важное осталось невыполненным.

Не мог он отрицать, что его тянуло к ней и эмоционально. Хэнк восхищался и ею самой, и ее работой. И что самое главное — он чувствовал к ней доверие.

Но было в ее поведении и то, что Хэнк никак не мог понять. Взять, к примеру, ее отношения с Хэдвеями. С одной стороны, она ждала от него помощи, но в то же время вроде бы и нет. С одной стороны, хотела приобщить детей к непростой жизни на ранчо, с другой — стремилась оградить их от малейшего вмешательства с его стороны. Хотела, чтобы он служил им жизненным примером, но не позволяла поступать так, как поступал бы отец.

Однако наибольшее беспокойство вызывало у Хэнка не столько сказанное или сделанное Нисой, сколько то, что она не сказала и не сделала. В то время как он распространялся о своих чувствах, Ниса лишь слушала. Она почти не рассказывала ему о себе, о своих личных пристрастиях, желаниях, надеждах. А еще меньше — о планах на будущее. Лишь выражение боли, появлявшееся время от времени в ее глазах, было единственным намеком, что не все в ее жизни легко и гладко.

Хэнк был человеком гордым и не любил вмешиваться не в свое дело. Но прежде чем начинать какие-либо романтические отношения, ему хотелось положить конец всем недоразумениям и разобраться, что происходит между ним и Нисой Литл.

Он остановился у ее дома и, сунув бумаги под мышку, вышел из машины.

Когда она показалась в дверном проеме и Хэнк увидел ее — босую, в просторной футболке, в коротко обрезанных шортах, обнажающих стройные ноги, с по-детски беззащитным выражением лица и растрепанными волосами, — у него перехватило дыхание. Да еще этот блестящий красный леденец в ее руке.

— Не думал, что вы любите такие леденцы, — пробормотал он вместо приветствия.

— Хотите такой же? — смущенно улыбнулась она.

— Разумеется! — выпалил он, хотя терпеть не мог леденцов. — Вы забыли это на ранчо, — прибавил он, протягивая ей документы.

— А я как раз собиралась заняться бумагами, — сказала Ниса, распахивая перед ним дверь.

— Может, нам лучше обсудить сегодняшний день? — предложил Хэнк.

Ему захотелось поцелуями разгладить маленькие морщинки, которые появились у нее на лбу после его слов.

— Мартин… — вздохнула Ниса.

— Не только.

Она повернулась и повела его в огромную, с высоченным — как в соборе — потолком, гостиную, отделанную в белых тонах. Комната выглядела очень впечатляюще, хоть и отдавала больничной чистотой.

При своем росте в шесть футов три дюйма Хэнк почувствовал себя здесь карликом.

— Не хочу показаться бестактным, но по-моему это жилье не слишком вам подходит.

— Согласна. — Ниса прошла к встроенному шкафу, где размещался бар. — Эта гостиная предназначалась для вечеринок сотрудников большой корпорации. — Хотите пить?

— Не откажусь.

Она протянула ему бокал с колой.

— Вы на меня сердитесь?

— Я? Сержусь?

— Похоже, сегодня днем мы разошлись во мнениях по поводу воспитания детей.

— На мой взгляд, главнее всего то, что мы оба хотим одного и того же — благополучия для Хэдвеев.

— Разве? — Она присела на краешек большого белого дивана.

— Думаю, да. Просто у нас разные подходы к воспитанию.

— Но мы им не родители.

— Не надо понимать так буквально. — Он сел в кресло напротив. Теперь их разделял стеклянный кофейный столик непомерных размеров, заваленный бумагами. Рядом лежал знакомый ноутбук. — Просто наше поведение с ними показывает, как бы мы вели себя, будучи родителями.

— Все это становится более сложным, чем мы с вами могли представить, — произнесла она, нервно потирая руки. — И вполне естественно, что мы оба привносим в дело свой личный опыт — деловой и эмоциональный.

— Да. — Чтобы не спугнуть ее и не заставить переменить тему, Хэнк не стал больше ничего говорить.

— Не возражаете, если мы это обсудим? — нерешительно спросила Ниса.

Хэнк кивнул.

— Я так поняла, что вы были со мной абсолютно откровенны. Вы сказали, что чувствуете готовность обзавестись семьей и собственными детьми. Это побуждает меня спросить, что в этом случае будет с Хэдвеями.

— Погодите. С чего вы взяли, что одно мешает другому?

— Вы не знаете, как ваша жена может отнестись к программе «Дети и животные».

Он широко улыбнулся ей и покачал головой.

— Вижу, вы невысокого мнения о моей способности выбрать себе жену. — Ах, если бы она проявила больше наблюдательности и внимания к тем знакам внимания, что он ей посылал!

Ниса покраснела, но выдержала его взгляд.

— Если бы вы знали, сколько я билась за то, чтобы пристроить этих детей хотя бы временно. Хотя бы не на полную неделю. Мне так хочется, чтобы эта программа сработала.

— И мне хочется. Почему вы так убеждены в провале?

Она не сразу отважилась поднять глаза. Ниса знала мнение Хэнка о кровных узах. Оно было почти таким же, как и у Мартина. Молодая женщина не собиралась оскорбить эти чувства или бороться с ними. Но судьба научила ее заглядывать и на обратную сторону медали. Если Хэнк действительно хочет честности, что ж, она будет честной.

— Я говорю о боли, которую испытывает тот, кого отвергли, — медленно произнесла она, не желая приближаться к скользкой теме своей неполноценности. Она не нуждалась в жалости этого человека. И одновременно очень боялась что он ее осудит.

— Вы говорите так, словно испытали это на собственном опыте, — донесся до нее его голос.

— Да, это так. — Она подняла на него взгляд. Посмотрела прямо в его глаза. — Мой муж оставил меня год назад.

— А от меня ушла невеста.

Ошеломленная его откровенностью, Ниса не знала, как реагировать на это признание.

— Я сказала вам это вовсе не для того, чтобы услышать: «Бедная Ниса!»

Он улыбнулся.

— За кого вы боитесь, Ниса? — он подался вперед в своем кресле. — За Хэдвеев или за себя?

— Я вовсе не боюсь. — Она посмотрела на него упорным взглядом, пытаясь сообразить, как все ему объяснить, не говоря самого главного. — Просто я хорошо понимаю, в каком ненадежном положении ощущают себя Хэдвеи. Я знаю, что значит быть покинутой, и я понимаю, как это трудно — начать доверять вновь.

— Я очень хотел бы, чтобы вы мне доверяли. — Она увидела тот взгляд, каким он смотрел на нее во время их первой встречи, на автобусной остановке. Тот, что проникал в самую глубину души.

— Вы о Хэдвеях?

— Да. А также о нас.

— О нас? — Да.

— Вы имеете в виду наше сотрудничество?

— Скорее, наши взаимоотношения. — Он поднялся, обошел вокруг стола и сел рядом с ней. — Похоже, у нас будет двойная повестка дня, Ниса.

— Я не ожидала…

— Я тоже не ожидал, но разве такое невозможно?

Она сидела с ним бок о бок, напряженно и скованно, каждую секунду собираясь встать и уйти. За последний год Ниса похоронила в себе много эмоций, не давая им выхода, не делясь даже с Клэр. Почему же сейчас она испытывает искушение открыться Хэнку Уиттейкеру? Человеку, который никогда не сможет стать для нее Единственным мужчиной.

Она ощутила на руке прикосновение его пальцев и поняла, что дрожит.

— Что-то не так? В чем дело? — Глаза его словно убеждали, что он все поймет.

— Когда Пол ушел от меня, — начала она осторожно, — у меня осталось ощущение, что я не совсем женщина. С тех пор у меня ни с кем не было близких отношений. — Она попыталась улыбнуться. — Видимо, я просто заржавела.

Он нежно провел большим пальцем по ее нижней губе.

— Поверьте мне, женщина, которую я целовал в среду, была женщиной на все сто процентов.

Больше всего на свете хотелось ей в эту минуту дотронуться до него. Убедиться, что он настоящий. Не мечта, не фантазия, порожденная ее острой тоской и голодным желанием. Несмелым движением она положила ладонь ему на грудь и почувствовала его тепло. Ощутила мерные удары его сердца. В нем чувствовалась такая сила и такое непреодолимое притяжение…

— Скажите, что было не так с теми поцелуями в среду? Что испугало вас?

Ниса покачала головой. Она не могла придумать ни одного недостатка.

— А у меня они здорово распалили аппетит.

— Хэнк, но дети!.. — попыталась она воззвать к его здравому смыслу.

— Не вижу здесь никаких детей, — возразил он, целуя ее в кончик носа. — Здесь только ты да я.

Он притянул ее к себе и заключил в объятия. Его губы отыскали ее рот и властно прижались к ее губам. Поцелуй был наполнен страстью и желанием. Если тот поцелуй был похож на вопрос, то этот был обещанием. Он словно утверждал, что назад пути нет.

Перебирая пальцами волосы Хэнка, Ниса все крепче прижималась к нему. Из груди у него вырвался приглушенный звук, и несмотря на предостерегающие сигналы, что посылал ее рассудок, выходило, что этот человек — тот самый, и подходил он ей, как никто другой. Ее тело так точно и правильно отзывалось на малейшее его движение… На каждое прикосновение.

А эти прикосновения делались все настойчивее и смелее. Руки Хэнка скользили по нежным округлостям ее фигуры, дразня и обещая невероятное наслаждение.

— Ты такая мягкая и нежная, — услышала она его хриплый шепот.

А он был таким твердым. Налитые мускулы груди и рук. Она с удовольствием прикасалась к нему, от осязания его тела кружилась голова.

— Хэнк, — выдохнула она, будто давая торжественную клятву. Сейчас, в этот момент, он целиком принадлежал ей.

Хэнк заглянул ей в глаза.

— Знаешь ли ты, что сводишь меня с ума с той самой минуты, как я увидел тебя? Там, на остановке?

— Правда? — Впервые за долгое время она ощутила себя настоящей женщиной.

Хэнк приблизил рот к ее губам и прошептал, тихонько щекоча:

— Да, мэм.

Не в силах выдержать это восхитительное поддразнивание, она охватила ладонями его голову. Притянула к себе. Поцеловала, горячо и порывисто, будто в последний раз.

В ответ он издал тихий стон, и его рука скользнула под ее майку. В следующее мгновение Ниса почувствовала, как твердая ладонь Хэнка ласкает ее живот, талию, спину, потом — грудь.

С Хэнком Ниса каждой клеточкой тела ощущала себя женщиной. Лелеемой. Желанной и охваченной желанием.

Господи, кто-то был прав, когда говорил, что с любимым слышишь звон колокольчиков…

Настойчивый звонок в дверь постепенно вернул обоих к действительности.

— Ниса! — донесся голос Клэр. — Открой! Я знаю, что ты дома. Роберт на занятиях, а я забыла ключи.

Колокольчик зазвонил вновь.

Со стоном разочарования Хэнк разжал объятия.

— Придется открыть. — Смущенно улыбаясь, Ниса поправила смятую одежду.

— Знай, что я схожу по тебе с ума. — Он поймал ее за руку.

Ей потребовались вся сила воли, чтобы сдержаться и не броситься вновь в его объятия.

— А я безумно хочу позволить себе то же самое.

— Но ты ведь не будешь бороться с этим чувством. — То был не вопрос, а почти требование.

— У меня нет сил бороться… — Как ни трудно ей было произнести эти слова, но, признав очевидное, она воспрянула духом.

— Ниса! С тобой все в порядке? — Чувствовалось, что Клэр не на шутку встревожена.

— Надо впустить ее, — вздохнула Ниса, разглаживая майку.

— Пожалуй, я пойду, — сказал Хэнк.

Да, так будет лучше. Ей потребуется время, чтобы осознать новый поворот в их отношениях.

— Крошка моя! — ринулась через порог подруга. — Ты не заболела? Ты вся горишь! — Прошло несколько секунд, прежде чем Клэр заметила Хэнка. — Э-э… я тогда…

— Хэнк Уиттейкер, мэм, — представился тот, протягивая руку.

— Клэр Инглиш, — она пожала его руку.

— До встречи, — сказал Хэнк Нисе.

— До свидания. — Она с нескрываемым сожалением смотрела, как он шагает к своему грузовику.

— А почему ты так долго не открывала? Чем вы занимались? — Клэр шутливо потрясла Нису за плечо.

— Я… мы… Хэнк привез мне документы к договору, которые я забыла на ранчо. — Ниса нехотя закрыла дверь.

— Вы что, изучали их на кушетке?

— Послушай, разве мы не решили, что я никак не могу выходить с Хэнком за рамки профессиональных отношений? Посиди, пока я найду ключ.

— Забудь про ключ. Объясни, что изменилось в твоих отношениях с мистером Суперменом?

— Ради всего святого! С чего ты взяла, будто что-то изменилось? — Произошедшее между ней и Хэнком было столь необычно и неожиданно, что она пока не была готова делиться с подругой этой новостью.

Но Клэр не отставала:

— С чего я взяла? Да этот человек смотрел на тебя так, словно хотел проглотить целиком. С того, что твоя одежда смята, волосы растрепаны, а сама ты красная как рак. Дорогуша, меня не обманешь, я прекрасно знаю это сияние глаз! — Она осеклась и испуганно прикрыла рот рукой. — Надеюсь, я вам не помешала?

— Нет-нет! — поспешно сказала Ниса. — Если тебе так уж интересно, он снова меня поцеловал.

— И что это значит?

— Это значит, что мне приятно проводить время в его обществе. Это значит, что я уже сто лет ни с кем не встречалась. Что мы вполне могли бы видеться и вне работы. Вот что это значит.

— И тебя это больше не пугает? Ты счастлива? — Любопытный огонек в глазах Клэр сменился участием.

— Как никогда, — не удержалась от счастливой улыбки Ниса.

— Ты уже сказала ему, что у тебя могут быть только усыновленные дети?

— С какой стати? А кроме того я не уверена, что он, собирается пойти дальше пары поцелуев.

— Послушай, ты обещала, что с самого начала будешь с ним честной.

— И ты туда же! — Нисе вдруг показалось, что и лучшая подруга против нее.

— О, милая, уясни себе, что любая пара, строя планы на будущее, должна рассматривать возможность бесплодия. С Полом вы этого не сделали. Но тогда ты еще не знала…

Да, конечно, однако Ниса полагала, что их любовь так крепка, что должна выдержать все — и хорошее, и плохое. Она беззаветно верила в их любовь.

Но она ошиблась.

Насвистывая незатейливую мелодию, Хэнк входил в контору шерифа графства. Он был слишком возбужден и переполнен мыслями о Нисе, чтобы ехать на ранчо и заниматься бухгалтерией или спать.

Он застал Брета погруженным в работу.

Хэнк остановился в дверях.

— Здорово! — бросил он, прислонившись к притолоке. Ему хотелось, чтобы весь мир чувствовал себя так же превосходно, как он.

Брет поднял голову, на лице его отразилось страдание.

— Эти бумаги меня когда-нибудь угробят.

— Не желаешь выпить со мной пива?

— Да вообще-то можно. — Брет встал. — Рабочий день ведь закончился.

Они поднялись наверх, в холостяцкую квартирку Брета.

Брет открыл холодильник. Содержимое состояло из четырех бутылок пива и коробки ореховой пасты.

— Почему ты в городе так поздно?

— Было одно дело… — Взяв бутылку из рук брата, Хэнк уселся за кухонный стол.

Брет прищурился.

— А оно случайно не имеет отношения к хорошенькой леди из агентства «Дети Джорджии», а?

— Может быть, — ухмыльнулся Хэнк.

— Надеюсь, ты не затеваешь ничего серьезного?

— Почему бы и нет?

— Ну, во-первых, ты едва ее знаешь.

— Эй, послушай. Отец говорил, что узнал маму в тот самый момент, как увидел.

— И пережил ее всего на два месяца.

— К чему ты клонишь?

— Сильная страсть убивает. Я всего лишь хочу, чтобы ты вел себя чуть осмотрительнее.

— Моя полуторагодовалая помолвка с Элен была шагом весьма осмотрительным, а чем все кончилось! Не думаю, что время играет роль. Все дело в людях.

— Тогда давай поговорим о людях. Ты не забыл, что ты — владелец ранчо?

— И что?

— Допустим, мисс Ниса действительно так прекрасна. Да, она хороша, хрупка и прелестна, изысканна и нежна. И так же уместна на ранчо, как хрустальный канделябр на пикнике.

— Внешность бывает обманчива! — пылко возразил Хэнк.

— Да, тебе здорово приспичило жениться.

— Не бойся, я вовсе не помешался, — неожиданно улыбнулся Хэнк. — Просто я нутром чую, что эта женщина — та самая, моя.

Чем больше расплывался в улыбке Хэнк, тем мрачнее делаюсь лицо Брета.

— А тебе известна статистика разводов? — не слишком деликатно спросил шериф. — Ты видишь, через какие трудности проходят кузен Эван и его жена Цилла?

— Она любит детей, — заметил Хэнк.

— Конечно, ведь она работает в агентстве по усыновлению! Помяни мое слово: прежде, чем высохнут подписи под брачным свидетельством, она наводнит твое ранчо чужими детьми.

— Ты всегда был сварливым и придирчивым занудой.

— Кому-то надо думать об обратной стороне медали.

— Почему я не могу ухаживать за Нисой Литл без благословения своего брата?! Почему не могу завести полный дом своих собственных детей и столько же бездомных детей из агентства?!

Внезапно он осекся. Эта простая мысль впервые пришла ему в голову.

Ниса, кажется, особенно волновалась, что он откажется от участия в программе, если найдет подходящую женщину и заведет свою семью. Но Ниса и есть та самая женщина, так почему бы им вместе не продолжать все это? Почему они должны отказываться от собственного счастья?

Несмотря на то, что Брет был мрачнее тучи, Хэнк вдруг расцвел в счастливой улыбке.

Мысль о Нисе и новом плане сделала его великодушным. Он решил не ссориться с братом.

— А знаешь, братишка, женщина могла бы сгладить некоторые острые углы твоего характера.

— В моей работе без острых углов не обойтись, — отрезал Брет. — Мы же собирались быть ковбоями. Дикими и свободными.

— Я могу влюбиться и остаться свободным.

Впервые произнесенное вслух, это слово потрясло и самого Хэнка.

— Позволь спросить у тебя одну вещь. Когда ты стал взрослым и задумался над судьбой родителей, тебе не приходило в голову, что жертва, принесенная отцом во имя любви, слишком высока?

— Никогда! И в этом разница между нами. Ты видишь препятствия. Я — будущее.

— Ну, мне пора к моим бумагам, — тряхнул головой Брет.

— Спасибо за пиво. — Хэнк встал. — И за поддержку.