Та, что превращает время в пыль

Глава двенадцатая #1

Я впервые видела Дикси такой бледной и тихой. Она уныло ковыряла ложечкой уже растаявшее мороженое, но я знала, что сейчас она может думать лишь о моих словах.

Вчера вечером, поостыв и немного придя в себя, я вернулась домой. Я была благодарна Кристиану за понимание — он не досаждал мне. Так и не появился — ни вчера, когда я ложилась спать, ни сегодня, когда собиралась на встречу с Дикси.

Подруге я рассказала все без утайки. За эти несколько недель мы с Дикси стали ближе, чем с любой из моих подруг детства. Я знала, что могу довериться ей. Стоило мне упомянуть о магии, глаза Дикси возбужденно заискрились, но огонь в них потух, как только я озвучила последние слова Кристиана.

Дикси бросила ложку в вазочку с мороженым, и отодвинула ту в сторону. Положив подбородок на сцепленные ладони, внимательно взглянула на меня.

— Но, Розали… Помнишь, ту историю с педофилом, которого так и не поймали? Ты же сама говорила мне, что разорвала бы его голыми руками, если бы могла добраться до него.

— Это другое, — упрямо ответила я.

— Отчего же? Кристиан — если принять за истину то, что он говорит — кто-то вроде Высшего суда в человеческом обличье. Кому хуже от того, что он вершит справедливость? Очищает наш мир от грязи, в которой он скоро захлебнется?

— Скольких он убил, Дикс?

— Может, стоит спросить его самого?

— Я боюсь услышать ответ, — прошептала я.

Мы помолчали, каждая размышляя о своем.

— Я не могу пока думать об этом. Правда не могу.

Мне просто нужно было время, чтобы уложить в голове то, что укладываться совершенно не хотелось. Вершитель судеб, карающая длань Господа бога… слишком пугающе, слишком… слишком для меня.

— Хорошо, я понимаю. — Дикси выставила ладони вперед. — Тогда что…

— Селин.

— Прости? — Подруга выглядела сбитой с толку.

— Если в этом мире возможно существование Ангела Смерти и пересечения двух эпох в одной точке, то как насчет женщины, которая живет уже больше полутора веков?

Я знала, почему откладывала визит к Селин — даже после появление подозрений о ее прямой связи с Орхидеей из писем Кристиана. Я боялась услышать правду. Боялась узнать то, что находится за гранью моего понимания. Но после того, что я услышала вчера от Кристиана… Я была готова принять любую истину, даже самую пугающую и кажущуюся невозможной.

— Ты хочешь напрямую спросить у нее, сколько ей лет? — Дикси нервно усмехнулась. — Или спросить, не живет ли она, случайно, уже более полутора веков?

— Я пока не знаю, какой именно вопрос ей задам. — Я наморщила лоб. — Просто увижусь с ней, а там… Буду смотреть по ситуации.

— Жаль, а мы хотели пригласить вас с Чаком в пиццерию.

— Мне нравится это «мы», — рассмеялась я, радуясь перемене темы. — У вас… все хорошо?

— Замечательно! — Подруга просто лучилась счастьем. — Бен — необыкновенный, до сих пор не могу поверить, что он обратил внимание на такую, как я. Но… не переводи стрелки. Как прошло свидание с Чаком?

Я улыбнулась. Я и не надеялась избежать подобного разговора. Дикси и мертвеца разговорит, если очень этого захочет.

— Хорошо. Он очень милый парень.

— Милый? — протянула подруга. В ее голосе звучало разочарование.

— Дикс, а чего ты хочешь? Я знаю его всего ничего.

— Как и Кристиана, — выпалила она, заслужив мой укоризненный взгляд. — Прости. Не удержалась. Все. О Кристиане не будем. Так как насчет того, чтобы устроить двойное свидание? Мне кажется, это лучший способ избавиться от мыслей… сама знаешь о ком.

Я невольно рассмеялась.

— Дикс, от того, что ты не называешь его имя, думать о нем я не перестану. Но ты права. Мне правда нужно отвлечься. И подольше побыть вне стен «Лавандового приюта».

— Значит, решено!

Мы поднялись из-за стола и направились к бару — расплатиться. Хрустальная вазочка с мороженым осталась сиротливо стоять в центре стола. В особняк я заскочила лишь на несколько минут. Переодела платье, подправила макияж, и направилась к Чаку.

В новое кафе с мелодичным названием «Эдельвейс» мы вошли вдвоем, держась за руку и болтая о мелочах.

— Дикси, ты… — Я изумленно смотрела на подходящую к нам с Чаком подругу.

Красное платье, подвязанное золотистым пояском-цепочкой, доходило до колен и облегало стройную фигурку как вторая кожа. Воротник-стойка, умеренное декольте.

— Вау, — на большее я пока была неспособна. Я настолько привыкла видеть Дикси в микроскопических шортах и топиках или микроскопических топиках и рваных джинсах, что произошедшая с подругой метаморфоза просто меня потрясла.

— Спасибо. — Образ как нельзя лучше дополняли румянец на щеках и сияющая улыбка. — Бен, это Розали и Чак. Розали, Чак, это Бен.

Сидящий в инвалидной коляске парень ослепительно нам улыбнулся. Протянутую руку Чака пожал, моей, посмеиваясь, легонько коснулся губами.

Он действительно оказался таким, каким Дикси его мне описала. Улыбчивым, смешливым, очень энергичным — пускай, это и выражалось лишь в жестах, а не движениях. Порой я совершенно забывала, что Бен прикован к инвалидному креслу, и все ждала, когда он последует примеру Чака и пригласит свою девушку на танец.

Я специально не касалась темы его инвалидности, давая понять, что воспринимаю его полноценным человеком. Но ее случайно затронул Чак, когда, рассказав о своем недолгом и неудачном браке, спросил, был ли Бен женат когда-то.

— Мы собирались пожениться с Кайли. Я уже купил помолвочное кольцо, но потом случилось… то, что случилось. После аварии она меня бросила. Я старался не досаждать ей нытьем и жалобами, но Кайли все равно не смогла быть со мной. Слишком со многими неудобствами ей пришлось мириться. Я не осуждаю ее. Когда мы начали встречаться, я был здоровым человеком, хорошо зарабатывал, мог содержать семью. Потом все пошло наперекосяк. Кайли не была к этому готова.

В глазах Дикси явственно читалось слово «Дура», и я была с ней полностью солидарна.

Вечер пролетел удивительно быстро, и мы, не желая расставаться, еще прогулялись по ночному Ант-Лейку. Чак направился в кафе, чтобы проверить, как идет завершение смены, и я простилась с ним долгим поцелуем. Это был наш первый поцелуй, и он был неплохим, но… Жаль, но я не почувствовала ровным счетом ничего, кроме толики любопытства.

Как-то так случилось, что все мои мысли принадлежали Кристиану. Человеку, с которым у меня не могло быть будущего — потому, что в моем будущем он просто не существует, а в его настоящем не существую я.

Дикси и Бен проводили меня до дома. Прощаясь с подругой, я чмокнула ее в щеку и прошептала:

— Он и правда делает тебя лучше. Держись за него.

Я вошла в дом со странным чувством внутренней пустоты. Откуда она взялась? Оттого, что я видела, как счастливы Бен и Дикси, но не чувствовала подобного в себе?

Всякий раз, когда я видела Кристиана, я чувствовала щекочущий холодок в животе. Каждый раз мое сердце сбивалось с такта. Когда я смотрела на Чака, эмоции были совершенно другого рода. Я чувствовала некое внутреннее тепло, но… было ли этого достаточно? То же тепло я ощущала, когда смотрела на гоняющегося за солнечным зайчиком котенка, или на смеющегося в коляске малыша… Мне не доставало какой-то искры между нами.

Несправедливо.

Мне было тоскливо, и хотелось даже, чтобы Кристиан появился. Пусть я бы не стала говорить с ним, но хотя бы увидела его силуэт… Но, несмотря на то, что в моей комнате были плотно задернуты шторы, появляться он не спешил. А сама позвать я так и не осмелилась.

Так и заснула, пока в моей голове крутилась безумная карусель — только на этот раз лица поменялись. Чак и Кристиан. Кристиан и Чак. С одним я могла бы быть, возможно, счастлива — если бы приняла его истинную сущность. Но мы оказались разделены нерушимой преградой — временем. Другой был рядом, но делал ли он меня счастливой?

Нет, боюсь, что нет.