Та, что превращает время в пыль

Глава двадцать седьмая

— Господи, Розали, притормози! — взмолилась Дикси, хотя глаза ее сверкали от возбуждения и восторга — зеркальное отражение тех чувств, что испытывала я сама, гуляя по «Ант-Лейку из прошлого».

— Там так красиво! Не слишком ароматно, правда, но это ерунда! А главная улица — ты бы ее видела! А люди… Леди в роскошных длинных платьях и джентльмены в строгих фраках и цилиндрах! Экипажи, лошади… — Я рассмеялась. Понимала, что со стороны выгляжу, наверное, чуточку безумно, но ничего с собой поделать не могла.

Я побывала в другой эпохе, отправилась туда, куда бы каждый захотел! В век карет и балов, кринолинов и фраков…

— Ладно, ладно… А Кристиан?

Я чувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Сложно противиться этому, когда говоришь или думаешь о Кристиане Валентрисе, самом галантном, самом привлекательном и самом загадочном из всех известных мне мужчин.

— У него восхитительные глаза. — тихо сказала я, не в силах заставить себя перестать улыбаться. — Как расплавленное серебро. Не светло-серые, а именно серебристые. Он сказал мне, что это наверняка как-то связано с его даром. А я, признаюсь, даже заподозрила сначала, что это своего рода иллюзия — ну, если он обладает магией и способен чувствовать чужие смерти, то почему бы ему и не уметь изменять цвет своих глаз? Но потом я подумала, что такому мужчине незачем изменять свою собственную внешность. Во-первых, он не из тех парней, которые ежеминутно смотрят на себя в зеркало, проверяют, как лежит прическа и любуются кубиками на прессе, постоянно фоткают себя с голым торсом и выкладывают в сеть. Ну, понятно, что в случае с Кристианом все это просто невозможно, но я к тому, что он не из тех, кто придает большого значения своей внешности и уж тем более не будет прибегать к магии, чтобы ее — внешность то есть — улучшить. — Только сейчас я поняла, что тараторю без остановки, а Дикси, даже не пытаясь вставить и словечка, уже минуты две смотрит на меня с лукавым выражением лица, откровенно надо мной посмеиваясь. — Ох, я слишком много болтаю о нем, да?

— Да, — довольная, как кот, объевшийся сливок, подтвердила Дикси.

— Чего ты улыбаешься? — возмутилась я, чувствуя, что вот-вот покраснею. А краснеть по поводу или без было не в моих привычках. Вот только Кристиан постоянно заставлял мои щеки гореть — хотел он этого или нет. — Я видела, как он сжигает письма.

— Письма? — не поняла Дикси.

— Письма от Селин, в которых он просил ее вернуться. После той нашей встречи. Я видела, как он бросает их в камин. Правда, подобного рода видения — те, что просачиваются из прошлого «Лавандового приюта» в настоящее, очень зыбкие, плохо различимые. Но я это видела. А потом решила проверить — ведь те, последние письма к Селин, он не спрятал — просто не знал, что я их видела и читала. И тогда я решила проверить, и знаешь что? Я их не нашла.

— Ого, — только и сказала подруга. — Это… о многом говорит.

Я расслышала в словах Дикси намек и опустила глаза, улыбаясь.

— Не думаю, что это связано с тем, что он встретил меня — мы из разных эпох, почти из разных миров, которые только иногда пересекаются. Может, он просто решил двигаться дальше. Сжечь мосты — как когда-то сожгла их Селин.

— А знаешь, что думаю я? — лукаво спросила Дикси. — Думаю, Кристиан решил двигаться дальше, потому что он встретил тебя. А миры, эпохи — это ерунда, когда есть настоящее чувство.

— Перестань. — Меня позабавил энтузиазм подруги. — Слишком рано говорить о чувствах, я практически не знаю его…

Дикси не стала спорить, хотя я отчетливо видела несогласие на ее лице, только пробормотала в чашку:

— И кому когда это мешало? — Сделав хороший глоток свежесваренного мной кофе, сказала уже громче: — Ладно, путешественница во времени, и что ты будешь делать сейчас?

Моя улыбка чуть поблекла.

— Ну, я убедилась в том, что могу путешествовать на такие дальние расстояния без особого вреда для себя — если не считать таковым день, когда я проспала как убитая.

— Больше не пугай меня так, ладно? — нахмурившись, попросила Дикси. — Меня чуть удар не хватил, когда я поняла, что просто-напросто не могу тебя разбудить! От инфаркта меня спасло только то, что я слышала твое дыхание.

Я виновато взглянула на подругу.

— Дикс, прости. Но я и сама до сих пор не могу предсказать реакцию организма. Только представь, насколько для него это все противоестественно! Жила себе обычная девушка, придерживалась здорового питания, занималась йогой, а тут вдруг стала приверженицей системы «переместись в прошлое и обратно». Настоящий шок!

— Открою тебе маленький секрет, — доверительно сообщила мне Дикси, — это шок не только для твоего организма. Я вот слушаю тебя и, конечно же, тебе верю — потому что настолько безумная вещь может оказаться только правдой, и все равно где-то в глубине души жду, когда из-за дивана выскочит съемочная группа и скажет, что меня жестоко разыграли.

— Ни одна программа не проводит такие долгие розыгрыши, — возразила я. — Зрители бы уже давно заскучали, а рейтинги рухнули. И бюджет у компаний не резиновый… Так о чем вообще я?

Покачивая ногой, Дикси напомнила:

— О том, что впасть в спячку на сутки — это нормальная реакция организма на путешествие на полтора века назад. Подожди… Если раньше ты едва держалась на ногах после перемещения в прошлого на час или около того, а сейчас спокойно бродишь по Ант-Лейку времен Кристиана Валентриса, то… такими темпами ты скоро сможешь и к динозаврам заглянуть!

— Нет, спасибо, — хмуро ответила я. — Не хочу нечаянно наступить на бабочку и стать виновником политического переворота. В общем, Селин пообещала мне, что с каждым разом перемещение будет даваться мне все легче. — Я подавила тяжелый вздох. Желание улыбаться пропало совсем. — А после этого она сказала мне, что уже, наверное, этого не увидит. Только представь себе, Дикс — если я расскажу Селин из прошлого обо всем, и если она в мои слова поверит, то мы никогда больше ее не увидим!

-Да, но… — Подруга помолчала. — Это ее выбор, Розали. Не сиюминутный порыв, а взвешенное решение. Так просто почти двухсотлетние ведьмы не отдают свои магические силы малознакомым девушкам.

Я вздохнула.

— Понимаю. Просто… нелегко уложить это в голове. В общем, как бы то ни было, завтра я снова отправлюсь в прошлое и исполню свою часть договора.

Скажется ли это на татуировке песочных часов, что по-прежнему красовалась на моей груди на уровне сердца? Я не знала. Позавчерашнее путешествие не сказалось, но я и не изменила ничего — Кристиан и так знал обо мне, с той лишь разницей, что понятия не имел о моем даре, данном мне «Лавандовым приютом» и усиленном магическими силами Селин.

Все это время Дикси, сидя на стуле, безмятежно качала головой, но пришедшая в голову мысль заставила ее замереть.

— Розали, а что насчет Кристиана? Ведь если ты переместишься на несколько недель назад, до того, как Селин вступила в ковен в Эшетауре… Это ведь произошло до того, как вы с Кристианом увидели друг друга? И уж точно до того, как он впервые увидел тебя там, в своем времени.

Я помолчала, покусывая губы. Эта мысль давно приходила мне в голову и рождала в душе смутное беспокойство. Наша встреча в «Лавандовом приюте» была особенной, мистической, по-своему волшебной. А теперь, переселившись в век Кристиана, мне придется объяснять ему, кто я такая и как очутилась в его доме. И то, как он смотрел на меня тогда, на лестнице, одетую в наряд, прекрасней которого мне видеть не доводилось… повторится ли это снова?

Его взгляд — ошеломленный, восхищенный, проникновенный. И его слова: «Ты очаровательна». Я не хотела забывать это мгновение, не раз смаковала его в своей памяти, и не хотела, чтобы он забывал. Но Кристиан уверял меня в том, что мне достаточно будет лишь пересказать нашу историю, и он в нее поверит. Ведь не ему удивляться чудесам.

Иногда, глядя на него, я забывала, что смотрю и беззаботно болтаю с Ангелом Смерти. Карателем, наказывающим черные души и забирающим их в самое темное место Пустыни Снов.

Он казался таким… почти обычным. С одной стороны, он был не похож ни на одного из знакомых мне мужчин — неизменно галантный, неулыбчивый и загадочный, с другой — я бы никогда не признала в нем Ангела Смерти и карающую длань Господа бога, как он сам себя называл. Обычный человек, только с печалью во взгляде необыкновенных серебристых глаз.

Кристиан избегал разговоров о своем предназначении, но я видела, что для него это — бремя, которое он по собственной воле взвалил на плечи. В тот памятный день в Ант-Лейке я спросила: хотел бы он, чтобы все было иначе? Чтобы он родился и вырос обычным человеком, без способности создавать из воздуха золотые монеты, но без необходимости просыпаться среди ночи, находить тех, чье сердце уже никогда не забьется, а затем идти по следу их убийц. Обнимать их крыльями и высасывать души, оставляя пустые оболочки тел. Кристиан не раздумывал ни мгновения, просто выдохнул: «Да». И в этом коротком выдохе я услышала и боль, и горечь, и сожаление. Сожаление о том, что его историю переписать уже невозможно.

Я не знала, как облечь в слова то, что промелькнуло в голове буквально за несколько мгновений. Просто сказала:

— Я надеюсь, что он поверит мне. Это все, чего я хочу.

Дикси кивнула без тени улыбки.

— Хочешь, я останусь с тобой, когда ты решишь отправиться в прошлое?

Я помотала головой.

— Спасибо, но не нужно. Со мной будет Селин.

— Но если все получится, когда ты вернешься…

— Я знаю, ее уже не будет. Но я верю ей — уверена, что все пройдет хорошо. На всякий случай, навестишь меня через пару часов после этого — я скину тебе смс-ку перед тем, как отправиться в прошлое.

— Розали, а что, если… — Дикси быстро облизнула губы. — Не может такого случится, что, если ты что-то изменишь, мы с тобой не будем знать друг друга?

— Я не знаю, — призналась я. — Никто не знает, даже Селин. Прежде подобные мне

— то есть те, которым было под силу изменять реальность — ей не попадались. Слишком гибкая это наука и до конца неизведанная. Но я все-таки думаю, что такого не случится. Я ведь только предупрежу Селин, и история пойдет по другому пути только в том ее отрезке, что связан с Селин — ведьмами Эшетаура и прочим. Если бы ты была ее родственницей, я бы не была уверена. А так… надеюсь, все обойдется.

Дикси улыбнулась мне. На прощание чуть приобняла.

— Тогда удачи тебе, подруга.

— Спасибо, — шепнула я, уже закрывая за ней дверь. — Она мне пригодится.