Та, что превращает время в пыль

Глава тридцать третья

Я открыла глаза, потянулась как котенок, но радостно-утренняя улыбка тут же сползла с лица, когда я вспомнила, где нахожусь. Рука метнулась к шее и нащупала ошейник — за ночь, увы, он не испарился. На всякий случай попыталась остановить время и задохнулась от острой боли. Будто что-то ледяное вонзилось мне в горло, а потом провалилось в пищевод. Жуткое ощущение.

Значит, магия по-прежнему мне не доступна.

Роскошное платье, специально купленное для «путешествий в прошлое», помялось, но это меня сейчас волновало меньше всего. Хорошо хоть, засыпая, догадалась распустить шнуровку корсета — иначе перелом ребер был бы мне гарантирован.

Я села на нерасправленной кровати в позе лотоса, и стала думать. Как скоро Кристиан поймет, что со мной что-то случилось? Хотя… как он может это понять, если иногда в моей реальности мы не пересекались целыми днями? К тому же, вот - вот настанет «день X» — то есть ночь, когда первая из жертв таинственного убийцы Ант-Лейка, любящего черные лилии, погибнет. Наверное, голова Кристиана сейчас занята исключительно мыслями, как не дать убийству свершиться.

Жаль, что его дар имел только одну грань — чувствовать чужую смерть, но не ее приближение. И, уж тем более, мой Ангел Смерти не мог предчувствовать, что я попала в беду.

А значит, я могла рассчитывать только на саму себя.

С мыслей о Кристиане — чуть щемящих и вызывающих в душе смутную надежду, я переключилась на мысли о его бывшей — искренне надеюсь на это — возлюбленной. Итак, Селин Бушар предала меня. Не скажу, чтобы это стало для меня огромным шоком. Все-таки в этой реальности я для нее была едва знакомой девушкой, которая открыла правду о ее будущем — возможном будущем. Да и приходилось признать, молодая Селин была совершенно другой. Та, что я узнала в своем настоящем — мудрая, спокойная женщина. Ее изменило время и роковая ошибка.

И мое похищение — лишь попытка Селин выслужиться перед Верховным колдуном, Алвором Рейном. Очевидно, передумав ехать в Эшетаур и заполучать бессмертие, Селин решила ковать железо, пока горячо, и рассказать главе ковена о девочке «с уникальным даром».

Алвор Рейн. Колдун с белыми волосами и черными глазами и взглядом, проникающим в самую душу. Должна признаться — он пугал меня. Из таких в моей современности получаются настоящие тираны, которые улыбаются на публику, а дома третируют свою жену. Я хотела держаться от него как можно дальше, но, увы, не могла.

Словно в подтверждение моих мыслей раздался стук в дверь. Я сразу поняла — это не Рейн и не Селин. Стук робкий и негромкий — или стучавший слаб, или стеснителен.

Мне не хотелось открывать дверь, мне не хотелось ни с кем говорить. Но приходилось признать — запершись в комнате в обиде на стерву-судьбу, проблему решить я не сумею. Нужно действовать, а сначала — составить план побега.

— Войдите, — сухо сказала я.

Дверь распахнулась. На пороге стояла девушка лет девятнадцати — тонкая, даже худощавая, с короткими, криво обрезанными волосами и в простом ситцевом платье светло-серого цвета. Она держала в руках перевязанную сиреневой шелковой лентой коробку.

— Я — Агнесс, — отчаянно краснея, сообщила она. — Лорд Алвор Рейн назначил меня вашей служанкой, мэм.

— Зови меня просто Розали, — устало сказала я. Замечательно: я здесь всего несколько часов, а ко мне уже приставляют служанку. Что это — своеобразный знак щедрости и внимания от Алвора Рейна — простите, лорда Алвора Рейна — или желание, чтобы рядом со мной постоянно находился соглядатай?

— Не положено, мэм. — Опустив глаза в пол, сказала Агнесс.

А она хорошенькая, только бледная очень. И какая-то… замученная. Агнесс протянула мне коробку.

— Лорд Рейн попросил вам это передать. Просит, чтобы вы это надели.

Хмурясь, я открыла коробку. Брови удивленно взлетели вверх — внутри лежало ослепительно красивое кипенно-белое платье с сиреневой шелковой лентой на талии. Еще там была белая шляпка с той же сиреневой лентой, и белые перчатки.

Я ощутила дежавю и вновь мысленно перенеслась в «Лавандовый приют», в то мгновение, когда Кристиан вручал мне платье. Платье, которая должна была надеть Селин. Поразительно — кто мог знать тогда, что судьба снова сведет нас с ней, да еще и при таких обстоятельствах?

— Оно прекрасно, мэм, — восхищенно произнесла Агнесс, когда я приподняла платье вверх, чтобы получше его разглядеть. Она тут же опустила голову с выражением нашкодившего котенка, прячущегося под кровать, чтобы избежать заслуженной кары. Ей что, вообще не позволяли говорить?

— Да, прекрасно, — задумчиво глядя на девушку, сказала я. Считать ее своей служанкой я наотрез отказывалось. Еще чего не хватало. — Агнесс, а ты тоже ведьма?

Вопрос, заданный из чистого любопытства, подействовал на нее как удар хлыста. Даже щека дернулась, словно я нанесла ей жутчайшее оскорбление, а глаза налились слезами. Швырнув платье на кровать, я подлетела к Агнесс.

— Я что, обидела тебя? Прости, я не хотела.

Девушка удивленно заморгала, даже, кажется, позабыв о том, что собиралась расплакаться.

— Вы не… простите, мэм. Я не должна была…

— О господи, Агнесс, перестань! — воскликнула я. — Да что же они сделали с тобой, что ты и слова лишнего сказать боишься!

— Мне не дозволено говорить, пока госпожа не попросит, — тихо, почти шепотом, сказала она.

— Госпожа? И ты… всегда была служанкой у ведьм?

— Нет. Когда-то я сама была ведьмой. Но я подвела наших сестер, из-за меня, из-за вспышки моей силы, погибла Танарес. Ковен хотел убить меня за содеянное, ведь Танарес должна была стать Верховной ведьмой и укрепить положение ковена. А я все разрушила. — Агнесс говорила так тихо, что мне приходилось напрягать слух, чтобы различить каждое слово. — На совете было решено не убивать меня, а выжечь мой дар и обратить его в проклятие.

Я замотала головой.

— Подожди. Тебя хотели убить и прокляли твои же… сестры? То есть ведьмы вашего ковена?

Агнесс с усилием кивнула.

— И что же это за проклятие? — осторожно спросила я, готовясь к самому худшему. Агнесс действительно выглядела так, будто вот-вот рухнет в обморок.

— Если вам понадобиться сила, вы можете выпить немного моей.

— Это еще что значит? — нахмурилась я.

— Сестры обратили мою разрушительную силу в поток нейтральной энергии, — туманно объяснила Агнесс. — Я могу высвободить ее, как делала это раньше, но ничего не произойдет — моя сила… пустая… не знаю, как иначе это сказать. Но во мне огромный резерв магической энергии, и ею я могу делиться со своей госпожой, увеличивая ее собственную.

— То есть если бы я была ведьмой и умела накладывать чары, — медленно проговорила я, — то твоя сила стала бы катализатором для моей. Но, Агнесс… это же наверняка тебя убивает!

Она промолчала. Приложив ладонь ко рту, я во все глаза смотрела на нее. Как же это жестоко! Не убить сразу — казалось бы, проявить милосердие к своей сестре по ковену, — но убивать медленно, капля по капля высасывая из Агнесс магическую силу. И давать питаться этой силой другим, как треклятым вампирам.

Очевидно же, что Агнесс не желала смерти несчастной Танарес! Да она же смотрела на мир так, будто сама подписала себе приговор! Но вряд ли ковен это сильно беспокоило.

Мне нужно было во что бы то ни стало выбраться из этого сборища сумасшедших ведьм под предводительством колдуна с черными глазами.

— Агнесс, отсюда можно сбежать? — Возможно, спрашивать подобное у девушки, приставленной ко мне самим Алвором Рейном, и было опрометчиво, но я чувствовала, что могу ей довериться.

Изумление в глазах Агнесс стало просто безграничным.

— Вы… Мэм, разве вы не хотите стать Верховной ведьмой?

— Господи, конечно же, нет!

— Но это такая честь… Лорд Алвор Рейн никогда не предлагал подобное ведьме, только вступившей в ковен. Его одобрения заслуживали годами.

«Ему просто очень понравился дар, которым я обладаю, и он твердо вознамерился заполучить источник этого дара себе», — мрачно подумала я. Вспомнила, как он прожигал меня своим взглядом, и передернула плечами. Судя по всему, не только дар управления времени ему приглянулся, но и его носительница. А это никак не входило в мои планы.

Вздохнув, я подумала о Кристиане. Если бы он был рядом…

— Агнесс, я не собираюсь становиться Верховной ведьмой. Я вообще ведьмой не собираюсь быть, — заверила я.

Кажется, она чуть приободрилась.

— Скажи честно, тебя приставили, чтобы за мной следить?

— Что вы, мэм, нет! — Серые глаза Агнесс округлились. — Я просто должна выполнять малейшие ваши прихоти и следовать за вами по пятам — на случай, если вам понадобится глоток свежей силы.

Я покачала головой.

— Это мало чем отличается от понятия «следить». Ну да ладно.

Проигнорировав лежащее на кровати платье, я, в своем мятом, но все-таки своем, спустилась вниз. Тактично держась на небольшом расстоянии, Агнесс показывала мне дорогу.

Через два лестничных пролета и бесчисленное количество арок и попавшихся навстречу колонн, я наконец оказалась у цели — у массивных дверей, ведущих прочь из этого царства безумия. Я не думала, что мне просто дадут уйти, но мне нужно было проверить свою догадку.

Двери, конечно же, были заперты. Я дернула ручку, не особо надеясь на успех, и почти мгновенно услышала за спиной шаги. Обернулась. Лорд Алвор Рейн, Верховный колдун Ант-Лейка собственной персоной.

— Не думаю, что вам стоит выходить за пределы поместья.

И снова эта «улыбка мертвеца», от которой у меня мороз бежал по коже.

— Вы не пускаете меня наружу? — невинным тоном поинтересовалась я.

— Я не держу вас, боже упаси. Я просто не хочу, чтобы снаружи с вами что-нибудь случилось.

Я улыбнулась ему. Получилось это не с первой попытки — и только тогда, когда я представила, что под маской Алвора Рейна прячется Кристиан. Ему я была готова вечно дарить свои взгляды и улыбки.

— Я просто хотела подышать свежим воздухом и полюбоваться на вересковые поля, которые я увидела с окна своей спальни.

— О, это легко исправить! — Верховный колдун шагнул ко мне и подставил локоть. Мне ничего не оставалось делать, как взять его под руку. В тот момент, когда я поняла, что двери закрыты, в моей голове начал вырисовываться план.

По крутой лестнице мы поднялись на самый верх башенки. Комната над крышей — как и сама крыша — оказалась стеклянной, оттуда открывался чудесный вид на вересковые поля и восходящее солнце.

— Или, быть может, вы больше любите закат? — повернувшись ко мне вполоборота, спросил лорд Рейн.

В тот же миг, повинуясь едва заметному жесту колдуна, рассвет послушно сменился закатом. По черному бархату неба рассыпались бисеринки звезд. Такие яркие и такие близкие — казалось, хватай и нанизывай на нитку, чтобы получить самое прекрасное в мире ожерелье.

— Или, может быть, вы любите осень?

И ближайшие деревья окрасились в золотистые и багряные тона. С крон посыпалась листва, тут же подхваченная ветром. Он кружил вокруг башни как сотканный из листьев смерч.

Какой-то фокус со стенами — магический, конечно. Уж ясно, что даже Верховному колдуну не под силу взять и переменить день и ночь. И никто в здравом уме, даже обладая подобным даром, делать этого бы не стал — иначе пришлось бы успокаивать многотысячную толпу горожан, ошеломленных увиденным чудом.

У Верховного колдуна был такой самодовольный вид — дескать, смотри, как я умею! — что мне стало почти смешно. Он так усиленно пытался произвести на меня впечатление, буквально лез вон из кожи. Этим он безумно напоминал мне знакомых мажоров, которым, кроме холеной внешности и внушительного счета в банке, и похвастаться-то было нечем. Вот они и тыкали в лицо дорогими часами, телефонами и автомобилями, желая увидеть в глазах их пассий обожание и восторг.

Мне стало почти жаль его. Но только почти.

Лорд Рейн лениво махнул рукой, и стеклянные стены стали подобно решету. Повеял приятный ветерок, растрепавший и так пострадавшую за ночь прическу. Увидев это, колдун шагнул ко мне и вынул шпильки из моих волос, мгновением спустя шелковистым плащом укрывших плечи.

Мне стоило огромного труда не вздрогнуть и не отшатнуться, когда руки колдуна невзначай касались моей кожи. Желудок сжимался в тугой узел от отвращения, но я не сказала ни слова. Я отыграю свою роль до конца. Но потом, когда я окажусь на свободе, я найду способ отомстить и Селин, и Алвору Рейну за все. В конце концов, в «Лавандовом приюте» меня ждет мой личный Ангел Смерти.

А в том, что Кристиан ждал меня, я не сомневалась.