Так обладает ужасное чудовище...

Глава 22 Условие

Перемена уже практически закончилась, когда стража впустила в библиотеку очередного студента. Парень. Явно из старших курсов. Высокий и бритоголовый. Раньше я его где-то видела. Возможно, он один из игроков баскетбольной команды.

Всю перемену Крейг сидел рядом со мной, но он ничего не говорил. Читал книгу. Вот только, стоило этому старшекурснику войти, как Роро поднял на него взгляд. Изначально я подумала, что, может, он его знает, но в итоге поняла, что это не так. Создавалось впечатление, что Крейг что-то ощутил на уровне инстинктов.

Старшекурсник ничего не сказал. Он лишь поклонился. Сделал это грубо и совершенно неправильно, а потом положил на стол передо мной сложенный лист бумаги и пошел прочь.

Взяв записку, я развернула ее и прочитала:

«На следующей перемене буду ждать вас в пятой комнате отдыха. Рейчал Родер»

Я не собиралась туда идти. Родер чем-то подобным перешагивала через все грани. Во-первых, о личной встрече со мной нужно договариваться с Розеном. Это известно абсолютно всем. Но если опустить все правила и предположить, что Родер просто требовалось срочно поговорить со мной, мне все равно не понравилось то, как она все это преподнесла.

Я скомкала лист и выбросила его в мусорное ведро. Пока я это делала, около двери возникла шумиха. Милинг растолкала всех студентов и попыталась проникнуть в библиотеку, но ее остановила стража. Как раз прозвенел второй звонок и я, взяв ладонь Крейга в свою, перенесла нас в аудиторию.

Но, несмотря на то, что лекция уже началась, кроме преподавателя тут еще никого не было.

- Верховная Светлость, - он поклонился. После чего продолжил писать на доске темы сегодняшней лекции.

Этого преподавателя звали Метью Грин. Еще совсем молодой. Может, возраста Джереона, но Грин мне определенно нравился. Холодный и собранный. Несмотря на возраст, он являлся превосходным преподавателем. Свои лекции вел так, что я с огромным интересом впитывала каждое слово.

Он был достаточно привлекательным, чтобы многие студентки от него теряли голову, но, что примечательно, Грин определенно умел держать расстояние. Так, что к нему было не подступиться. Оказаться рядом с ним можно было лишь в том случае, если возникали вопросы по лекции. Темы, которые не касались университета, он пресекал, из-за чего студентки толком не имели возможности куда-нибудь его пригласить.

Девушки, конечно, все равно не сдавались и на переменах окружали Грина. Чтобы хоть немного поговорить с ним даже готовили список вопросов по лекции. Изначально меня это злило, ведь, пару раз попытавшись поговорить с ним по теме предмета, я так и не смогла этого сделать. Девушки просто преградили путь к нему, обступив преподавателя подобно стене.

Но позже моя злость испарилась. Даже несмотря на то, что у этих девушек изначальной целью было лишь желание поговорить с Грином, из-за установленных им правил, им приходилось для этого углубляться в учебу. Конечно, стимул у них странный, но он работал в том плане, что предмет, который вел Грин, они знали превосходно.

Не прошло и пяти минут, как в аудиторию зашли все наши одногруппники. Их было слышно еще в коридоре, но заходя в дверь они резко замолчали и расселись по своим местам. Только Милинг со своими подружками заняла не привычную заднюю парту. Они разместились позади меня и Крейга.

- Верховная Светлость, я бы хотела извиниться, - прошептала Милинг очень тихо, наклоняясь ко мне. А мне резко захотелось отстраниться. Эта девушка в моем представлении состояла из грязи и находиться рядом с ней было более чем неприятно. – Мои слова по отношению к вам были непозволительными. Обычно я так себя не веду. Так получилось, что по отношению ко мне возникло давление и я была вынуждена… Мне бы хотелось все это объяснить.

- Сейчас идет лекция, госпожа Милинг. Вы мешаете, - я наклонилась вперед, переписывая то, что видела на доске. Вчера я оставила свой рюкзак в столовой. Крейг забрал его и сегодня привез во дворец. Минусом было лишь то, что я не смогла нормально собраться в университет и писала в той тетради, которая была, а не в той, в которой нужно.

- Вы выслушаете меня на перемене?

- Нет. Но если вы хотите высказаться и объясниться, в суде вам дадут возможность это сделать.

- В суде?.. Меня вызовут в суд?..

- Вы в этом сомневаетесь?

- За что? Верховная Светлость, по отношению к вам я вела себя непозволительно, но я не делала ничего противозаконного.

- Даже когда намеревались вывезти меня в лес, раздеть и до утра оставить привязанной к дереву?

- Откуда вы?.. Кто вам это рассказал? Дин? Это он все спланировал и предложил, но мы бы до этого не дошли. Все это лишь пустые разговоры.

- Госпожа Милинг, мне бесполезно лгать, но каждую вашу ложь я запоминаю. Она может и даже будет использована вам во вред. Вы должны понимать, что и кому говорите.

Я услышала, как она издала судорожный выдох.

- Как я могу исправиться?

- Меру вашего наказания назначит суд.

- На… наказания?

- Судя по всему, вы до сих пор не понимаете насколько все серьезно.

- Я не считаю, что сделала нечто такое за, что меня нужно судить.

- Если бы вы оказались на месте вашей одногруппницы, которая из-за вас не ходит в университет, возможно, считали бы иначе.

В этом «возможно» было слишком много всего. Я честно сомневалась, что Милинг может признать свою вину. Особенно сейчас, когда за нее нужно платить.

- Я принесу ей свои извинения и помогу адаптироваться в университете, - быстро сказала она. На это я ничего не ответила. Милинг еще что-то говорила, но в итоге господин Грин, который явно видел ее отвлеченность от лекции, очень строго сказал девушке сосредоточиться на учебе, а не на разговорах.

Следующая перемена была очень значимой. Во многих смыслах она являлась подобна взрыву.

Люди правосудия начали отправлять по домам знати приказы явиться в суд. Естественно, те, кто получил эти письма, тут же звонили своим детям, на имя которых был выписан приказ, а те, в свою очередь, в этот момент находясь в университете, начинали поднимать панику.

Первым известие о суде получил «вожак» третьей группы и это тут же разнеслось по университету. Я издалека видела, что спустя время позвонили и Милинг. То, как она до дрожи сжимала телефон и время от времени отводила его от уха. Словно на нее кричали. И при этом она выглядела так, словно вот-вот расплачется.

В это время я пряталась, но лишь по той причине, что хотела со стороны понаблюдать за тем, что происходило. И я заметила еще одну особенность. «Вожаки» уже теперь не просто нервничали. Они были в ужасе. Но вот среди остальных студентов царило подобие расслабленности.

Они считали, что наказанными будут лишь «вожаки», но, когда известие о приказе явиться в суд пришло Емеру Ту, второкурснику, который не только не был вожаком, но и вообще находился лишь в середине иерархии своей группы, поднялась та паника, которая была подобна цунами.

Что же я улавливала смотря на студентов? Наверное, отсутствие в этих людях уверенности. Паника. Страх. Они понимали, что суд может затронуть каждого. Того, кто хотя бы частично был не чист.

Именно подобного мы добивались, но в тот же момент меня начал заботить иной вопрос. Если местная иерархия успела настолько сильно впитаться в студентов, возможно ли полностью исправить ситуацию? Мы же не можем исключить абсолютно всех. Большая часть учащихся останется. И гниль хоть и спрячется, но все же не испарится.

Эти мысли приводили к пониманию, что легко не будет. За этим местом нужен постоянный присмотр, но оно оправданно. Тут учились те, которые в будущем станут светом королевства. Его опорой и процветанием.

Следующую лекцию я пропустила, так как разговаривала с ректором. Это заняло минимум час, но умом я понимала, что это бесполезно потраченное время.

Розен сказал, что все равно ректора будут менять. На данный момент ему уже ищут замену.

Но все же в какой-то степени мне было интересно послушать человека, который последние тридцать лет занимал эту должность. И к своему сожалению я поняла, что он не был плохим, или некомпетентным. Но вот как раз на него было оказано сильное давление, которому он годами противостоял и в итоге проиграл.

Аристократия сама по себе огромная мощь, которую даже король удерживал с трудом. Например, с фракцией Уоров, Беров, Нодов и Родеров даже ему приходилось считаться, так как они плотно сидели на своих местах, в лапах сжимая значимую часть экономики.

И если королю приходилось каждый день и даже каждое мгновение тратить все свои силы на удерживание аристократии, что уж можно сказать про ректора, которого тут же разнообразными и самыми жестокими способами загоняли в тупик, если он предпринимал попытки наказать какого-нибудь студента из знатного рода?

В нем я видела просто усталого мужчину, который, возможно, уже сам хотел покинуть этот пост.

Но от этого разговора я получила удовольствие. В первую очередь от наблюдения за ректором. За его сильным характером и тем, как он без страха высоко держал голову. А еще за тем, что он ни разу не попытался оправдаться, или в случившемся обвинить кого-нибудь другого. Наоборот, всю ответственность он целиком и полностью брал на себя и был готов принять наказание.

Я не стала ничего говорить, но понимала, что его не накажут. Просто сменят, вот только он сам в этом нуждался. В том возрасте, в котором находился ректор, ему уже давно требовался отдых.

Когда я выходила из его кабинета, до окончания лекции оставалось примерно двадцать минут. Я хотела пойти в аудиторию, но остановилась около пустующего коридора, неотрывно смотря в окно.

В университет приехали люди правосудия и еще около двух сотен стражников. Они закрывали ворота и остальные выходы из учебного заведения. Отгоняли последователей. Создавали вакуум, из-за чего от королевского университета уже сейчас стала исходить атмосфера тюрьмы.

И это замечала не только я. Интуитивно я чувствовала, что все студенты окружили окна и я слышала, что из ближайших аудиторий доносились встревоженные возгласы. Они роем разносились по всему зданию, иглами пробираясь под кожу.

Я тут же потянулась за телефоном, чтобы связаться с Розеном, но он первым позвонил мне.

- Это общее решение Его Величества и Верховной Светлости Де Адара, - сказал он, когда я спросила, что происходит. – На границе были пойманы несколько студентов, которые пытались убежать из королевства. Есть предположение, что они все еще не осознают насколько все серьезно, но, тем не менее, намеревались переждать некоторое время заграницей. Так же мы понимаем, что некоторые роды не просто так связались с аэропортами и запросили полосы для своих личных самолетов. Они намереваются вывезти своих наследников. Пока никто не сбежал было принято решение в максимально короткое время решить ситуацию с университетом. По этой причине стража окружает территорию и закрывает все выходы. Будут проведены беседы и допросы всех студентов и преподавателей. Вынесены им обвинения. Тех, кто невиновен – отпустят. Остальных до суда поместят в темницу.

- Сколько времени все это займет? Я имею ввиду разговоры со студентами и преподавателями. Если каждому по отдельности уделить время, мне кажется, что до ночи мы не справимся.

- Предположительно, все это будет длиться до утра. Возможно, до завтрашнего обеда.

- И никто не выйдет, пока допросы не закончатся?

- Нет.

Розен не видел меня, но я кивнула. Вот только, сказать, что мне не нравилась эта ситуация, значит ничего не сказать.

Уже теперь знать может взбунтоваться, ведь к их наследникам оказано грубое отношение. И я не ошиблась в своих предположениях. Не прошло и получаса, как в сети стали появляться гневные статьи о том, что король переступает через закон, силой удерживая студентов в университете. И это несмотря на то, что среди них есть несовершеннолетние и вопреки тому, что лишь малой части были выдвинуты официальные обвинения. Но даже учитывая их, подобное удержание было запрещено законом. Требовался суд, а не перекрытие выхода из учебного заведения.

Вновь скрываясь, я наблюдала за происходящим. За тем, как студенты впадали в панику и из-за нее во многом становились агрессивными. Пытались перечить стражникам и людям правосудия. Возникло даже несколько драк.

А еще у студентов не забирали телефоны и многие тут же поспешили написать гневные посты в социальных сетях, которые тут же разлетелись по всем новостным лентам. В основном в них говорилось о зверских условиях удержания. Один парень написал о том, что его избили стражники. Это вызвало свой особый отклик.

Трудно описать какое внимание привлекла эта ситуация. Создавалось ощущение, что за считанные часы за ней начало наблюдать чуть ли не все королевство и факт состоял в том, что уже теперь король был в значительно проигрышном положении.

Подобным приказом он действительно переступил через закон, а нет ничего хуже, чем правитель, который показывает своему народу, что при желании он может делать все, что угодно.

И уже теперь, в отличие от вчерашнего дня, никто из студентов не стремился написать о том, что в университете ранее творились страшные дела. Это в очередной раз могло бы напомнить о том, что король подобным образом поступает не просто так, но в данное мгновение уже никто не хотел разбирательств. Каждый боялся, что наказание может коснуться и их. Возможно, многие предпочли бы вернуться к унижениям и травле, но не попасть в тюрьму. В возникшей панике даже у невиновных появились страхи быть наказанными вместе с остальными.

Не отрывая взгляда от телефона, я быстрым шагом направилась в дальнюю часть университета и зашла в обычно пустующую библиотеку. Умостившись на диван, продолжила листать новости. У меня мурашки по коже бежали от того, что происходило.

Почему король поступил подобным образом? Я всегда считала его тем, кто не совершает ошибок. Особенно настолько опрометчивых. Как он мог забыть о том, что для него в первую очередь главное репутация и вера народа в него?

Если бы мы пошли по прежнему плану, это заняло бы куда больше времени, но у знати хотя бы не было бы повода и возможности наброситься на него.

Услышав звук шагов, я подняла голову и тут же ощутила, как внутри меня все неприятно сжалось.

В библиотеку вошла Рейчал Родер.

После вчерашнего случая в столовой, сегодня многие студенты были бледными и растрепанными. Неаккуратными в своем внешнем виде, словно не нашли в себе сил уделить ему обычное внимание.

Но это не касалось Родер. Она, как всегда была великолепна. В длинном платье мятного цвета и на высоких каблуках. С элегантной прической и макияжем. Словно собиралась на светское мероприятие, а не на учебу.

- Я ждала вас всю вторую перемену, Верховная Светлось, - она села в кресло находящееся напротив меня. Закинула ногу на ногу, из-за чего ткань платья скользнула вбок и вырез оголил коленку.

- Это было лишним, госпожа Родер. Разве я дала понять, что приду? – я положила телефон в карман свитера. Смотреть на эту девушку было сродни пытки. Невыносимо понимать, что у твоего врага нет ни одного изъяна.

- Вы должны быть в этом заинтересованы.

- По какой причине?

- Вы же слуга Высших Сил, - она говорила ровно и спокойно, но я почему-то все равно уловила нечто сродни усмешки. – Разве они не наделили вас возможностью видеть то, чего остальные не видят? А еще пониманием того, что вам следует со мной считаться?

- В вас нет ничего особенного, чтобы у меня к вам было отношение, которое хоть немного выделяло вас, госпожа Родер, среди всех остальных.

- Я предполагала, что вы уже знаете о моих взаимоотношениях с Эро Метеем, кронпринцем Староны, - один уголок ее губ приподнялся. Даже это она делала великолепно и завораживающее. – Неужели я ошиблась и информация доступная Жрецу оказывается, ограничена?

- Мне известно об этом, но я все равно не понимаю, почему вы смеете желать к себе какого-то особенного отношения.

- У вас глупые и недалекие мысли.

- Подобными словами вы оскорбили меня. Я этого не забуду, но рекомендую в дальнейшем быть поосторожнее с фразами, которые вы произносите.

- В данном случае присутствует лишь оскорбление по отношению ко мне. Вы должны понимать насколько это опасно. Я не прощаю подобного. Никому. Даже Жрецу.

Я еле заметно наклонила голову набок. Держалась привычно холодно и спокойно, но разговаривать с Родер было не легко. Я физически ощущала давление с ее стороны.

- Я признаю вас, как слугу Высших Сил и понимаю, что они наделили вас некими способностями, но я неверующая, госпожа Доми, и перед вами никакого раскаяния не испытываю.

- Можете не уточнять. Это и так заметно.

- Я требую, чтобы меня выпустили и сняли запрет на невыезд из королевства, - она поправила ткань платья и вернула руки на подлокотники. Со мной Родер разговаривала, как со слугой.

- На каких основаниях?

- Вы можете сколько угодно быть наделены божественной силой, но, что вы будете делать, если в королевство войдет войско Староны? Хватит ли у вас сил остановить их?

- Вы угрожаете мне?

- Я ставлю вас перед фактом. Я будущая королева Староны и вам, как минимум, следует считаться с этим, госпожа Доми.

Происходило то, чего еще вчера я боялась. Родер ясно давала понять, что будет пролито много крови, если мы ее не отпустим. Возможно, если бы все эти фразы она произнесла до того, как я поговорила с Жрецом и Дагласом, на меня бы они подействовали, но уже сейчас, я могла сохранять спокойствие.

Ни в коем случае нельзя поддаваться врагу и идти ему на уступки. Сделаешь это хотя бы раз и можно считать, что это будет концом всему.

- В вас столько самоуверенности. Вы еще даже не обручены с Эро Метеем, но уже примеряете на себе корону Староны и считаете, что ради вас это королевство пожелает пролить свою кровь.

- Я прекрасно знаю себе цену.

- Она равна жизням тысячей других людей?

Родер улыбнулась, словно я сказала какую-то глупость, после чего поправила меня:

- Не тысячам. Скорее, десяткам миллионов.

- Вы высоко себя оцениваете, - я не смогла сдержать ироничной улыбки. Интересно, как себя оценивала я? Временами мне казалось, что камни на дороге куда ценнее, чем моя никчемная персона, но именно в это мгновение я старалась об этом не думать. Позже окунусь в самобичевание. Специально выделю для этого время.

И все равно я не могла понять, как свою жизнь можно считать ценнее жизни другого человека. Даже одного. Про десятки миллионов я вообще молчу.

- Но вы явно преувеличиваете, госпожа Родер. Вы не стоите ничего. Сплошная дешевка.

Уголок ее губ еле заметно дрогнул. Единственная эмоция, которую Родер себе позволила, но, тем не менее, почему-то мне показалось, что мои слова ввергли ее в состояние ярости.

- Я даю вам два часа. Если за это время меня не выпустят из университета и вы на все королевство не объявите, что я ни в чем не виновна, вы за это поплатитесь. Ровно в час по вам будет нанесен первый удар, после которого вы никогда не оправитесь.

- Не советую вам даже пытаться угрожать мне.

- Не ведите себя настолько глупо и недалеко. Я уже говорила, что не угрожаю, а ставлю перед фактом, - она улыбнулась. – Первый удар будет нанесен по королю, но, поверьте, мне есть чем ударить и по вам лично.

Родер встала и вновь элегантно поправила платье.

- Я советовала бы вам быть послушной. Так жить будет спокойнее. Вы же не хотите для себя проблем?

Она пошла к выходу из библиотеки. Каждый шаг делала так, словно парила в воздухе, а я, не отрывая от нее взгляда, чувствовала себя так, словно изнутри закипала. Чувствовала ли я обреченность? Еще как. Все же Родер умела загонять в тупик, но уже сейчас как никогда ранее я не хотела поддаваться такой, как она.

Достав телефон, я набрала номер Розена. Стоило ему ответить, как я тут же коротко рассказала об обстановке в университете и об разговоре с Родер.

- Она поставила мне ультиматум. Я не собираюсь реагировать на него, но вы должны понимать, что через два часа они что-то предпримут.

- Вам лучше поговорить с Верховной Светлостью Де Адаром. Я сейчас передам ему телефон, - послышался шорох, после чего я услышала голос Жреца:

- Да, мокрица?

Я коротко пересказала ему все. Джейкоб молча слушал, после чего сказал:

- Я сейчас иду в твою спальню. Встретимся там на балконе. Переместись ко мне.

Я не хотела покидать университет, но Жрецу ни в коем случае не собиралась перечить.

Закрыв глаза, я представила балкон. В тот же момент меня поглотила воронка и вновь поднимая веки я увидела знакомый сад. Ощутила морозное дуновение ветра. Прошло несколько минут и на балконе появился Жрец.

- Стой ровно, - подойдя ближе, он кончиками пальцев прикоснулся к моему лбу. Меня от этого затрясло и голова закружилась, но в сознании слишком явно начали появляться воспоминания моего разговора с Родер. Каждого произнесенного слова и взгляда. Отдаленно я поняла, что Джейкоб считывал меня. Его способности не действовали на меня так же, как и на других людей, поэтому подобное считывание причиняло обоюдную боль. Вот только, возникло ощущение, что для Жреца она была в разы сильнее.

- Зачем вы это сделали? – спросила, тяжело дыша, когда Джейкоб убрал ладонь. – Я же и так пересказала вам каждое слово Родер.

- Плевать на нее. Мне была интересна ты.

- В каком смысле? – голова все еще болела и я не могла нормально соображать. Внезапно ладонь Джейкоба опять легла на мой лоб. Я приготовилась к очередной порции боли, но, наоборот исчезла та, которая уже была.

- Легче?

- Да, - я кивнула. – Так зачем вы считали меня?

- Спасибо, мокрица. Я получил удовольствие, - он взял сигарету, которую держал за ухом и поднес ее к губам. – Мне было важно, как ты будешь вести себя рядом с Родер, когда она начнет давить на тебя. Я горд тобой, душнила.

Я попыталась сделать вид, что спокойно восприняла слова Джейкоба, но на самом деле щеки мгновенно покраснели. Слышать от него нечто такое действительно приятно.

- Не имеет значения, как я разговаривала с Родер. Она все равно загнала меня в тупик, - сказала, оборачивая голову к саду. Мое пальто осталось в университете, а на улице было прохладно. Из-за этого я обняла себя руками. – Они что-то сделают через два часа. Вернее, через полтора. Может, вы попробуете прочитать Родер? Чтобы понять, что они задумали.

- Она не занимается блядской организацией, - Джейкоб подкурил сигарету. - В ее голове почти нет информации.

- Откуда вы знаете, что не она планирует этот удар?

- То есть, ты считаешь, что мы просто так у студентов не забрали телефоны и даже не заглушили сеть?

- Ну… Разве вы могли это сделать? Поднялось бы еще больше недовольства. Главы родов распространили бы мощный негатив от того, что их детей удерживают и при этом с ними даже нет возможности связаться.

- А не похуй ли нам, что они там подняли бы?

Этот вопрос загнал меня в тупик.

- Уже сейчас происходит то, что мы не можем игнорировать. Против короля идет волна скверного мнения. Знать может этим воспользоваться. Приумножить. Если постараться, поднять бунт.

- Правильно, мокрица. Мы именно этого и добиваемся. Нам следует кое кому поставить подножку.

У меня в голове щелкнуло и я широко раскрыла глаза. Кажется, я начала догадываться.