Танцующие пылинки

ГЛАВА 3

В воздухе держался запах дождя. Дизельных паров, кофе и дождя. Однако я не позволила мыслям беспокоить меня о надвигающемся дожде, когда стояла Бьюкенен-стрит в следующую субботу. Я была слишком занята, пытаясь не дать мелкому мудаку, расположившемуся рядом со своей портативной акустической системой, беспокоить меня.

Он бросил самодовольную высокомерную ухмылку и дал понять, что пытается перебить меня. Паршивец расположился довольно близко к моему месту и очень «любезно» установил оборудование. Среди уличных музыкантов существовал кодекс, и этот парень нарушал его самое важное правило: он намеренно пытался меня заглушить. И справлялся с этим на «отлично». Каждый, кто находил время, останавливался, чтобы послушать его подражание канадскому певцу Шону Мендесу..

И все же я продолжила. Я стала мастером по притворству, что молодые музыканты-мужчины не раздражают меня. Я ведь была в группе с тремя такими, и мы, черт побери, путешествовали на гастролях в одном автобусе. Этот парнишка понятия не имел, насколько я хороша, притворяясь, что придурков вроде него не существует.

И я поймала момент и воспользовалась возможностью отомстить. Это случилось, как только он понизил голос, чтобы спеть балладу Coldplay.

Я громко запела «Chandelier» Sia, известную и печальную песню. Она весьма трудна в исполнении и, как правило, производит на людей впечатление. И когда мой голос поднялся над аудиосистемой парнишки, люди обратили внимание и столпились вокруг меня.

Появились телефоны с камерами, и я тут же опустила голову, прикрыв лицо полями фетровой шляпы. Когда-нибудь эти чертовы телефоны с камерами доставят мне неприятности. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то в интернете прокомментирует: «Эй, она поет так же, как Скайлар Финч. Подождите, это и есть Скайлар Финч!»

Я боялась этого, понимая, что даже не узнаю, случилось ли это, потому что отказывалась заходить в сеть. Больше всего я боялась, что в один прекрасный день буду играть на улицах Глазго, подниму взгляд и увижу одного из своих парней, который будет пялиться на меня обвиняющим взглядом.

Я стряхнула с себя опасение и продолжила петь.

Когда аплодисменты стихли, из толпы выкрикнули:

— Исполнишь песню «Титан»?

Из-за постоянных ливней в течение этой недели и понижением температуры в палатке ночью, мне пришлось потратить большую часть своих денег на плащ и пару толстовок на флисовой подкладке, чтобы надевать их во время сна. То немногое, что у меня осталось, я потратила на душ и прачечную. Мне нужны были деньги, поэтому я запела «Титан». И получила огромное наслаждение, когда мой конкурент начал громить рок, и один из парней, стоявших в толпе около меня, велел ему заткнуться.

Однако мое веселье погасила реальность: неожиданно небо разразилось дождем. Быстрые, твердые, толстые капли в считанные секунды начали падать на людей, заставляя их взвизгивать и прятаться в укрытия. Они оставили меня, промокшую и замерзшую, с футляром для гитары полным мелочи, которой даже не хватит на стаканчик кофе. Только и достаточно, что на картошку-фри в Макдональдсе.

Я глубоко вздохнула от того, что придется ложиться спать голодной. Постаралась не дать панике взять надо мной верх — моя жизнь в Глазго ухудшается из-за погоды. В глубине души я знала, что со временем будет только труднее, но я должна найти способ выжить.

Какая-то часть меня хотела пойти к парнишке, который с помощью друзей поспешно собирал свою аудиосистему, и врезать ему по яйцам за то, что испортил большую часть моего дня. Он был одет в хорошую одежду, на ногах дорогие кроссовки и выглядел сытым и ухоженным. Ему не нужны деньги. Он просто хотел внимания. Мне захотелось закричать ему: «У нас уже есть один Шон Мендес. Нам не нужен другой, дорогуша!» Но это было мелочно, и на это у меня не было сил.

Впервые с тех пор, как я приехала в Шотландию, мои пальцы дрожали, когда я прятала гитару. Я не только ложусь спать голодной, я ложусь спать промокшей до нитки. Дождь прекратился почти так же внезапно, как и начался, но ущерб моей одежде и денежному потоку был уже нанесен.

Я тяжело вздохнула, живот скрутило от нервных бабочек.

Поднявшись с корточек и собираясь повернуться за своим рюкзаком, я чуть не столкнулась с мужчиной всего на пару сантиметров выше меня. Он подошел ко мне и расположил свой зонтик над нашими головами. Я вздрогнула от отвращения, когда его глаза опустились на мое тело со взглядом, который нельзя истолковать неправильно. Ему было где-то пятьдесят, я уже как-то видела этого человека. Он был одет в хорошую рубашку, что прикрывала его джинсы и большой обвисший живот. Широкие плечи были спрятаны под кожаной курткой, которая натягивалась при каждом движении. Но именно его лицо было трудно забыть: огромный нос и щеки в оспинах.

Я вспомнила, как однажды остановилась поговорить с Мэнди, а он цеплялся к ней. Потом появился Хэм и спугнул его.

Очевидно, до придурка дошли слухи, что я бездомная.

Я выпрямилась, сделав шаг из-под его зонтика, мои уже к черту взвинченные нервы взорвались от внезапной ярости.

Его злобные глаза переместились на мое лицо и, увидев мой взгляд, он послал успокаивающую улыбку.

— Позволь мне купить тебе горячую еду, детка.

— Спасибо, не надо.

— Мы оба знаем, что тебе это нужно. — Он указал на футляр в моей руке.

— Не так уж все и плохо. Проваливай.

Взгляд стал жестче, и он шагнул ко мне.

— А вот это уже невежливо. Я пытаюсь быть дружелюбным. Если хочешь выжить на улицах Глазго, тебе нужен друг, детка.

— Дорогуша, даже если бы ты не был таким гнусным мелким говнюком с пивным животом, я все равно не позволила бы тебе дотронуться до меня. Поэтому на твоем месте я бы сделала, как говорю, и свалила. О, и, кстати, будь начеку, — я усмехнулась, — если я когда-нибудь увижу тебя, и ты побеспокоишь меня или кого-нибудь из девушек, я знаю очень страшных парней, которые будут рады разобраться с тобой. Понял меня?

Гнев исказил его покрытое оспинами лицо, и он сделал угрожающий шаг ко мне. Но тут большая мужская рука обхватила его локоть и не слишком мягко оттолкнула назад.

Я перевела взгляд на высокого мужчину, и моя ярость смешалась с подозрением и растерянностью. Это был мой постоянный песенный сталкер. Только в этот раз он был достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть его. Праведный гнев полыхал в его темных глазах, когда он смотрел на невысокого пожилого мужчину.

— По-моему, она сказала тебе проваливать.

К моему растущему раздражению, пожилой человек, которого я ничуть не запугала, буквально корчился под взглядом моего спасителя.

— Я ошибся, — пробормотал он и поспешил прочь, используя чертов зонтик как щит.

Трусливый засранец.

— Что ты хочешь? — огрызнулась я на своего нежелательного спасителя.

Он глянул вслед сексуальному маньяку, медленно повернулся и посмотрел на меня. Хотя его челюсти все еще были напряжены, темные глаза смягчились, загипнотизировав меня на мгновение. Все в нем казалось высеченным из камня. Безжалостный. Неприветливый. Но его глаза были теплыми, темно-коричневыми, с густыми длинными черными ресницами. Они вспыхнули в кокетливом взгляде, совершенно противореча всему остальному.

Затем он заговорил, нарушив чары, которые излучали его глаза.

— Ты идиотка. — Слова вышли резкими от раздражения.

— Оу, спасибо, — выдала я чисто по-американски.

Я отвернулась, чтобы взять свой большой рюкзак.

— Будешь продолжать в том же духе, пострадаешь.

— Это угроза?

— Нет.

— Слушай, мне пора. — Я обернулась и попыталась пройти мимо мужчины.

На этот раз он взял меня за руку.

Вновь вспыхнувший гнев и страх пронзили меня, и я посмотрела на мужчину, не обращая внимания на жар его близости, запах одеколона и геля для душа. Он пах свежестью и излучал тепло. Все то, чего у меня не было. Я завидовала и ненавидела его в равной степени, забыв на мгновение, что сама поставила себя в такое положение.

Молча он отпустил меня, подняв руки ладонями вверх.

— Я уже сказал, что не хочу секса с тобой. Я просто хочу поговорить. Позволь купить тебе ужин.

Как будто по команде, мой желудок заурчал, и я почувствовала, как моя защита рушится. Ложиться спать насквозь мокрой и голодной или просто насквозь мокрой. Заманчиво…

— В уборной ресторана есть сушилки для рук. Ты могла бы высушить что-нибудь из вещей. — Он указал на мое мокрое «крысиное» состояние.

Проклятье.

Я знала, что этот парень чего-то хотел от меня, просто не понимала, что именно.

Тем не менее, приоритетом сейчас было поесть и обсохнуть.

Была суббота, пять часов вечера. Оживленные улицы центра города скоро заполнятся не только посетителями клубов, но и полицией. Этот парень ничего не сделает со мной здесь.

— Хорошо. Идем в T.G.I. Friday’s.

В этом ресторане подавали салаты и натуральное мясо, а не обработанное дерьмо, которым я питалась в последнее время. Слава богу, незнакомец не стал самодовольно и триумфально улыбаться. Он указал в сторону ресторана, словно говоря: «После тебя».

Я шла, слишком ярко ощущая его присутствие рядом. Я поглядела на него краем глаза. Должно быть, он не попал под дождь, потому что одежда была сухой. Так где он был? Я не видела его в толпе, когда пела.

Странно.

— Могу я понести что-нибудь? — предложил он.

— Нет, спасибо. — Никто не трогал мои вещи, кроме меня.

Он не ответил, а ускорился, чтобы открыть для меня дверь ресторана. От этого жеста я чуть не споткнулась о ступеньки. Прошло много времени с тех пор, как кто-то держал дверь для меня.

Я отказывалась признавать легкое покалывание тепла, которое он мне давал, так же, как и отказывалась признавать, что скучаю по тому времени, когда не была невидимкой.

При виде меня хостес за стойкой подняла бровь, но тут же отвлеклась от всего, что собиралась сказать, когда незнакомец остановился рядом со мной.

Я поняла, что даже не знаю его имени.

— Столик на двоих, — сказал он.

Хостес улыбнулась.

— Вы бронировали?

— Нет.

Я фыркнула на его грубоватую манеру. Само очарование.

Улыбка хостес немного потускнела.

— Ну, вам повезло. У нас есть столик. Прошу за мной. — Она взяла пару меню и провела нас через оживленный ресторан.

На меня напали запахи: гамбургеры, соус барбекю, кетчуп, пиво — мой желудок сжимался от голода. И шум — громкая болтовня, смех, звон столовых приборов и стук посуды — заставил меня вздрогнуть: эти звуки вызывали у меня легкую клаустрофобию. Я привыкла к толпе, но на открытом воздухе. Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как я сидела в замкнутом пространстве с таким количеством других людей.

Девушка отвела нас к крошечному столику, где не было места, чтобы положить мои вещи. Незнакомец коснулся ее плеча, останавливая.

— Кабинка? — Он указал на пустую кабинку позади нас, в которую поместились бы все мои вещи плюс двое людей.

— Она зарезервирована.

Мужчина потянулся к ней, и я поймала взглядом, как он осторожно сунул купюру между ее пальцами и меню, которое она держала. Хостес посмотрела на него и широко улыбнулась.

— Прошу.

Я первая скользнула в кабинку, положив гитару на пол у ног и подтолкнув на сиденье рюкзак. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, я тогда должна была сначала сесть, а потом поставить рюкзак, используя его как барьер между мной и незнакомцем, но мысль пришла мне в голову слишком поздно, когда он уже подсел ко мне.

Как это и происходило, когда мой сталкер находился среди людей, которые останавливались на улице, чтобы послушать как я пою, его присутствие охватило кабинку. Я почувствовала нечто большее, чем раздражение, когда он сел настолько близко, что я почувствовала тепло его тела.

Я попытался незаметно отодвинуться от мужчины, когда тот просматривал меню, но была поймана его вопросительным взглядом.

Не желая, чтобы он думал, что нервирует меня, я вернулась к своему меню и сразу почувствовала себя очень голодной. Я хотела заказать все.

ВСЕ.

Тишина опустилась на нас, пока я потерялась в широте выбора.

— Не заказывай слишком много, — вдруг сказал незнакомец. — Ты слишком худая и думаю, что не привыкла к большим порциям. Ты можешь себе навредить.

Меня наполнило разочарование, потому что мужчина был прав. Поэтому, когда подошел официант, чтобы принять наш заказ, я попросила только тушеного морского окуня, а не крылышки, запеченную курицу, начос и… ребра, которые я тоже хотела.

Во рту скопилась слюна.

— Почему бы тебе не просушить вещи, пока будем ждать заказ? — спросил незнакомец, как только ушел официант.

Я тут же бросила взгляд на мою дорогую гитару.

Он хмыкнул.

— Я не вор.

— Тогда кто ты? Чего ты хочешь?

— Сначала обсохни.

Я кивнула, но, когда вышла из кабинки, накинула на плечи рюкзак и подхватила гитарный футляр. Я никому не доверяла. Мужчина понял и, казалось, его это позабавило. Голодная и раздраженная донельзя, я чуть не зарычала на него, проходя мимо, направляясь в туалет.

Теперь, когда паника, что останусь голодной, не мешала думать, я вспомнила, что в рюкзаке была сухая одежда из прачечной.

Удивительно, что страх может сделать с головой, потому что я полностью забыла о ней. Облегчение наполнило меня. Я схватила кучу бумажных полотенец и нырнула в кабинку туалета, чтобы переодеться. После того как разделась, обтерлась бумажными полотенцами. Я наслаждалась ощущением сухого нижнего белья и одежды, пока натягивала чистые трусы, джинсы, носки, футболку и толстовку. Я сложила мокрую одежду и плащ отдельно, решив не складывать их в рюкзак, чтобы носки, нижнее белье и книги не промокли. Чувствуя себя голой, спрятала свою фетровую шляпу.

Вернувшись в зал ресторана, я положила сложенную мокрую одежду рядом с собой на сиденье, спрятав нижнее белье в глубину.

Я потянулась за диетической колой, которую заказала, и начала смаковать вкус, лишь бы не встречаться взглядом с незнакомцем. Когда я с группой находилась в туре, мне нужно было много энергии, поэтому я хорошо ела и пила много воды. В лучшие времена и простая газировка была удовольствием. В течение нескольких месяцев я не пила диетической кока-колы. Какая же она вкусная.

— Извините. — Я подняла взгляд вверх на голос моего собеседника и увидела, как он машет рукой проходящей официантке. — У вас есть сумка?

— Сумка?

— Пластиковая сумка, бумажный пакет. Какой-нибудь мешок?

— Хм-м… Я узнаю.

Настала моя очередь насмешливо смотреть на него, но он не отреагировал. Мужчина потягивал воду и оглядывал ресторан, как будто ничего неловкого и странного не происходило. Нос с небольшой горбинкой, высокие скулы, четко очерченная угловатая челюсть. В целом, у него был явный ястребиный профиль, мужской, грубый и пугающий. И в этот момент я почувствовала себя добычей, тупо позволившей себя поймать.

Тем не менее, я не могла избавиться от ощущения, что он искренне не хочет от меня ничего сексуального.

Я пристально посмотрела на незнакомца, желая получить ответы. Но он оставался непоколебимым, игнорируя меня, пока официантка, которую он вызвал, не вернулась с пластиковой сумкой.

— Эта подойдет?

— Да. — Он взял сумку. — Благодарю.

Он протянул ее, уставившись на меня такими глазами, которые гораздо более подошли Лотарио, того кто знал, как быть очаровательным (Прим: Лотарио — это мужское имя, символизирующее недобросовестного соблазнителя женщин, основанного на дерзком любознательном персонаже из рассказа романа Мигеля де Сервантеса 1605 года «Дон Кихот»).

— Для твоей одежды.

Ой.

Это был добрый жест, который противоречил его поведению, и мое подозрение возросло.

Однако, я взяла сумку, сунула в нее мокрую одежду и убрала из виду.

Порядком разозлившись, я сказала:

— Какого черта ты хочешь?

— Сначала еда.

— Тогда я буду сыта и более податлива к тому, что, черт возьми, ты от меня хочешь?

Теперь мужчина посмотрел на меня, действительно посмотрел на меня, и уголки его рта слегка изогнулись.

— Именно.

— Знаешь, хороший злодей не признается в своих планах.

— Я не злодей.

— А кто ты?

— Сначала…

— Сначала еда. Ага-ага.

Так мы и сидели в тишине, пока не принесли еду, и запах морского окуня не заставил мой живот громко урчать. Несколько лет назад это смутило бы меня. Теперь мне было насрать. Все, что меня заботило — эта рыба.

Я принялась за еду, закрывая глаза от удовольствия.

Когда я открыла их, чтобы зачерпнуть сливочное картофельное пюре, я почувствовала взгляд незнакомца на себе.

Нахмуренный лоб и проблеск беспокойства в глазах заставили меня напрячься. Но потом выражение лица мужчины прояснилось, стало пустым, и он вернулся к своему гамбургеру, как будто меня не существовало.

Я наслаждалась каждым кусочком своей еды, в том числе шоколадной помадкой, которую заказала на десерт.

Мой живот был полон и удовлетворен, и от усталости веки потяжелели.

Я поняла, что пришло время платить по счетам.

— Итак… — Я отодвинула пустую тарелку с десертом и откинулась на спинку с мрачным выражением лица. — Какого черта ты хочешь от меня?

Вместо ответа он полез в бумажник, вытащил визитку и передал ее мне.

Неверие затопило меня, и я уставилась на него широко раскрытыми глазами.