Танцующие пылинки

ГЛАВА 4

Киллиан О'Ди

Руководитель A&R

Skyscraper Records

Стобкросс-Роуд, 100

Глазго, + 07878568562

У меня в руках оказалась необычная тисненая визитка, и я нахмурилась, глядя на мистера Киллиана О'Ди. Он был руководителем A&R и музыкальным продюсером. Тем, кто находил новых артистов и формировал репертуар лейбла.

— Звукозаписывающая компания?

Мужчина пристально посмотрел на меня.

— Если ты мне не веришь, я могу дать свой телефон, чтобы ты смогла загуглить нашу компанию.

Прежде чем я успела ответить, Киллиан начал перечислять, с кем они работают. Среди них я узнала имена нескольких успешных британских артистов.

— Мы являемся единственной звукозаписывающей компанией в Шотландии, которая достойна внимания, и вот-вот превзойдем лучшие лейблы Англии. Благодаря нашим взглядам на признание определенных талантов и маркетинговой команде, которая лучше всех знает, как продавать музыку цифровому поколению, в последние пять лет у нас вышла целая серия альбомов, ставших номер один, и несколько наших артистов стали всемирно известными.

Когда мужчина говорил, в его глазах светилась искра, которой раньше не было. Огонек. Что это: страсть или холодные амбиции, не знаю. Более того, я на сто процентов не понимала, для чего эта презентация.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

О'Ди слегка наклонился ко мне, его напряженный взгляд нервировал.

— Мы не просто выращиваем коммерчески успешных певцов, мы воспитываем настоящих артистов. У тебя талант. Или ты думаешь, я подхожу к каждому долбанному уличному музыканту, только лишь услышав, как они делают каверы на Адель? Нет. Ты заставила меня остановиться, когда я услышал, как ты поешь свою песню. Ты завладела моим вниманием. Мне бы хотелось услышать больше твоих песен, и если они будут так хороши, как я думаю, то хочу, чтобы ты написала для меня альбом.

— У меня нет менеджера. — Это была ложь.

— С этим я могу тебе помочь.

Какая-то небольшая часть меня всегда была рада услышать, как кто-то ценит то, что я делаю, но была еще большая часть, напуганная до смерти тем, что этот парень подошел ко мне. Мое сердце колотилось в груди от мысли, что предлагает О'Ди. Вернуть меня туда снова. Пройдет всего несколько секунд, и все мои секреты будут раскрыты. Ладони покрылись потом, и я почувствовала холод и дрожь. Я потянулась за своими вещами.

— Спасибо, но нет.

— И это все? — выдавил О'Ди, и я подняла глаза, чтобы увидеть, как он смотрит на меня.

— У меня больше ничего нет, только песни, которые ты уже слышал от меня.

— Я тебе не верю.

Гнев смешался со страхом, от чего мои щеки покраснели.

— Мне все равно, во что ты веришь.

Я выскользнула из кабины, но О'Ди схватил меня за локоть. Мои глаза предупреждающе сверкнули, мужчина не отпускал.

— Почему особа решает остаться на улице, а не принимает предложение изменить свою жизнь? В этом же нет смысла.

Я грустно засмеялась над его наивностью.

— Ты думаешь, слава и удача — это все, что нужно? Это еще более пустое существование, чем мое.

— И откуда тебе это известно?

— Отпусти мою руку.

— Откуда тебе это известно?

— Ты только посмотри на жизнь известных людей. Кто из них тебе кажется по-настоящему счастливым?

— Я совершенно случайно знаю нескольких по-настоящему счастливых людей.

— Тогда они, вероятно, занимаются самолечением.

— Ты ужасно цинична для молодой девушки.

Я подняла бровь.

— Ты думаешь, я слишком молода? Если ты ищешь подростка, который ворвется на сцену в короткой юбке и с наращенными заостренными ноготками, то ты взял ложный след.

— Если ты так думаешь, значит, ты не слушала. Сколько тебе лет?

— К чему так много вопросов?

— Это был один вопрос. Я даже не спросил твоего имени. Почему увиливаешь?

— Потому что ты странный незнакомец, который покупает мне ужин, и которому что-то от меня нужно. Возможно, это не то, чего хочет большинство мужчин, но я все равно не хочу давать этого. Ты можешь называть это как угодно, но мы оба знаем, что тебе плевать на меня. Ты хочешь просто зарабатывать деньги, а я не хочу зарабатывать их для тебя. Все еще собираешься заплатить за ужин?

О'Ди неохотно отпустил мою руку.

— Да.

Облегчение наполнило меня, но я не подала виду. Я притворилась, что вовсе не дрожу и вышла из-за стола, закинув рюкзак на плечи.

— Ты права, — сказал О'Ди.

Я потянулась к чехлу для гитары, но остановилась в ожидании продолжения.

— Возможно, мне плевать, сколько тебе лет или как тебя зовут. Мне плевать, что ты бездомная. Все, что меня волнует, это твой голос, песни, которые ты пишешь, и будут ли продаваться твои записи.

О'Ди встал, вытащил пачку денег из своего бумажника и бросил на стол. Сумма покрыла намного больше, чем мы съели. Темные глаза мужчины были полны разочарования и раздражения.

— Когда ты будешь готова вытащить свою немытую голову из задницы, позвони мне.

Возмущенная гордость охватила меня.

— Ты снисходительная заноза в зад… Я утром вымыла волосы.

О'Ди обошел вокруг стола и остановился, уставившись на мою голову, от чего я поежилась. Когда он, наконец, встретился с моим взглядом, твердость его не смягчилась, поскольку столкнулась с моей яростью.

— Где-то в общественном душе. Дай угадаю… Плавательный центр?

Стыд окрасил мои щеки, и в этот момент я возненавидела его, за то, что он издевался надо мной.

— Что за человек стыдит бездомного?

— Я пытаюсь пристыдить того, кому выпадает возможность перестать быть бездомным, в отличие от тысяч других бедных душ в этой стране, у которых нет выбора, кроме как спать на улицах. Ты думаешь, я издеваюсь над тобой. Ты издеваешься над ними каждый день.

Я вздрогнула.

— Дурь несусветная.

— Нет? У них нет выбора. У тебя есть.

— Нет.

— Я только что предложил тебе один. — О'Ди схватил меня за руку и всунул в нее свою визитку. — Делай с этим что хочешь.

А потом он ушел, оставив меня в ресторане в холодном поту. Мои ноги были похожи на желе, а голова кружилась от легкости. Я отказалась объяснять свое состояние его резкими словами, вернулась в кабинку и плюхнулась на стул. Это просто еда и волнение, ничего более.

Тем не менее, я дрожащими пальцами потянулась за деньгами, которые О'Ди бросил на стол.

— Принести счет?

Голос застал меня врасплох, и я в панике сжала руку вокруг денег. Я кивнула официанту, спрятав руки под стол, чтобы убрать наличные из поля зрения. Когда принесли счет, я посчитала, что мы должны, прибавила хорошие чаевые и почувствовала злые слезы, когда поняла, сколько осталось.

Ублюдок дал мне двести фунтов. Небольшое пожертвование для некоторых, но для меня означало, что в течение нескольких недель мне не придется беспокоиться о заработке.

Я возненавидела О'Ди еще больше за его благотворительность. Зачем давать мне деньги, если он так плохо думал обо мне?

Как ни старайся, я не могла выбросить его голос из головы, когда садилась в автобус из центра города. И тем вечером, когда находилась в своей палатке, я спрятала деньги в скрытое отделение в футляре, а затем достала блокнот, к которому не прикасалась с момента прибытия в Шотландию.

Когда все пошло к чертям, я сбежала. Я оставила все позади и более года путешествовала по Европе. Все это время я писала новую музыку. Музыку, которая была не похожа на то, что выпускала наша группа. Речь шла не о поиске нового звука или нового хита. Я больше не хотела этой жизни. Просто музыка всегда была тем способом, которым я выражала себя, и надеялась, что песни, которые я пишу, каким-то образом принесут мне покой.

Но они не принесли.

Тогда я поняла, что, если уж музыка не может мне помочь, ничто не поможет.

Поэтому я перестала сочинять, когда добралась до Шотландии. Я потратила последние деньги на дешевый рейс из Парижа в Глазго. И пять месяцев пела, но не писала.

Моя туристическая виза должна скоро закончиться. Сейчас у меня были деньги от О'Ди, но скоро и их не станет. Денег, чтобы добраться домой, нет. Честно говоря, я и не хотела домой.

Взглянув в блокнот — на текст слишком откровенной моей песни для исполнения на улице — я почувствовала позыв, которого не ощущала месяцами. Я провела время в Шотландии, пытаясь забыть, вытеснить все плохое, притвориться, что я другая. Однако… Я хотела закончить то, что начала.

Нащупав ручку, я начала отчаянно вносить изменения в текст. Я остановилась, когда песня была наполовину закончена, желая услышать, как она звучит.

Я открыла футляр, достала гитару. И запела:

Нет, я тогда не поняла

Что твоя душа была частью моей,

И когда ты исчез,

Моя рассыпалась в пы…

Мой голос сорвался к концу последней строки первого куплета. Я легла, свернувшись калачиком вокруг гитары, блокнот с моей песней упал рядом. И впервые за несколько месяцев я заснула со слезами на щеках.