Танец на разбитых зеркалах

Осколок десятый

Травница, представившаяся Алтеей, показала Клэрити ее комнату. Дом был сложен из красно-бурого камня, как и все здесь. Обстановка аскетичная — минимум мебели и куча свободного пространства. Едва ли не половину комнатушки Клэрити занимала каменная кровать, покрытая пуховым одеялом, которая сначала повергла ее в недоумение. Позже она поняла, что в этом городе — а, быть может, и во всей Преисподней — камень был самым популярным материалом.

В какой-то момент Клэрити поймала себя на странной мысли, что она едва ли не разочарована в Преисподней — той, которая предстала ее глазам. Да, черное небо, да, камни, от которых исходит жутковатый красный свет, да, тьма, клубящаяся за пределами города… и все же — неужели это истинный ад? Тот, которым так пугают грешников и истово верующих? А как же реки лавы, бесы и дьяволы, пытки и нескончаемая боль?

Алтея сказала ей отдохнуть и набраться сил — по ее словам, выглядела Клэрити неважно.

Странное это было ощущение — засыпать и просыпаться, видя за окном черное непроницаемое небо. Ни солнца, ни луны — не знай она, где находится, решила бы, что вездесущая тьма поглотила их без остатка. Клэрити растерла лицо ладонями — и эта ночь не принесла ей долгожданного отдыха. Простыни скомканы от беспрестанного ворочания, в усталые глаза словно насыпали битых стекол.

«Каролина в аду».

Воспоминания обрушились тяжелым потоком, сминая под собой все прежние мысли и чувства. Клэрити поднялась с кровати, вышла в просторную комнату, где зал и кухня были нераздельны.

Алтея, как и вчера облаченная в наглухо закрытое платье, все с той же строгой прической-пучком, уже суетилась за столом — толкла что-то пестом в допотопной ступке. В очаге в огромном чане кипело какое-то варево.

— А, проснулась? — не оборачиваясь, бросила хозяйка дома. Добавила с неодобрением: — Давно пора.

Если учесть, что Клэрити поспала, по ощущениям, от силы часа четыре, это заявление заставило ее недоуменно пожать плечами. Жители ада что, не спали совсем? Хотя для чего им тогда кровати?

Глядя на Алтею, она решилась задать вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке.

— Скажите, а как давно вы… — Сказать слово «мертвы» женщине со строгим выражением лица оказалось не так-то просто.

— Я — что? — раздраженно спросила Алтея, так и не дождавшись от Клэрити продолжения фразы.

— Как давно вы находитесь здесь? — наконец нашлась она.

— В Гескес? — По всей видимости, это было название города, в котором они обе находились. — Не знаю. Никто не знает. Сама видишь: время здесь — понятие весьма относительное.

— А как вы сюда попали?

Алтея меланхолично пожала плечами.

— Я прожила здесь всю свою жизнь.

— Нет, я имела в виду — как вы умерли?

— Умерла? Я?! — Алтея развернулась так резко, что нечаянно задела длинным рукавом пучок травы и смела его на пол. Наградила Клэрити сочувственно-тревожным взглядом. — Милая, да у тебя с головой не все в порядке. Как я могу быть мертвой, если сейчас разговариваю с тобой?

Они не знают, мысленно ахнула Клэрити. Не знают, что мертвы. И не знают, где находятся.

Она пробормотала что-то маловразумительное, так и не найдя для Алтеи достойный ответ. Словно позабыв об их странном диалоге, травница подошла ближе, протянула Клэрити кусок оранжево-красного камня.

— Попытайся его зажечь.

— Что? — Клэрити переводила недоуменный взгляд с камня на хозяйку дома.

— Возьми, — строго сказала та. — Постарайся зажечь его силой Искры, которая живет в твоем сердце.

Клэрити с изумлением поняла, что это вовсе не метафора — Алтея была не из тех, кто говорит, сплетая из слов причудливые кружева. По всей видимости, она действительно верила в то, что у нее должна быть некая Искра — что бы это ни означало.

Видя, что Клэрити все еще не понимает, о чем идет речь, Алтея пояснила ей тоном, которым обычно разговаривают с неразумным дитем:

— Мне нужно проверить тебя на наличие Искры — силы, которая позволит тебе зажигать обсидиан. Весьма ценное умение в мире, где тьма упорно берет вверх над светом. Моя Искра, к сожалению, недостаточно сильна. Все, что я могу — варить зелья с искоркой магии. Целебные, придающие сил, бодрости и остроту зрения. Но я не могу придать зелью то или иное свойство самостоятельно — лишь усиливаю действие входящих в него трав.

Вне себя от восторга — магия, настоящая магия! — Клэрити взяла в руки холодный кусочек обсидиана, в душе тайно лелея, что он тут же вспыхнет от одного ее прикосновения. Но, увы, одной мечты, даже самой отчаянной, мало — иначе Каролина стояла бы сейчас рядом с ней, цепляясь за ее руку теплой ладошкой.

Как ни старалась Клэрити, обсидиан оставался холодным и тусклым. Алтея разочарованно протянула:

— Жаль, очень жаль. У меня почти не осталось обсидианов, а стоят они баснословно дорого. Мне бы пригодилась помощница, умеющая создавать свет.

— А… зачем?

Алтея взглянула на нее с укоризной.

— А зачем еще нужен свет? Разгонять тьму, разумеется.

Клэрити раздраженно вздохнула. И почему ее вечно поучают как маленькую?

— Я не об этом. Почему это так важно для вас?

Ответ ее ошеломил.

— Потому что тьма убивает.

— Я… — все слова вдруг потерялись.

— Ни в коем случае нельзя оставаться наедине с тьмой — без малейшего источника света. Тьма заражает своим ядом, медленно высасывает из людей жизненные соки, пока не убьет совсем. И даже смерть не станет избавлением — тьма проникает не только в тело, но и душу.

Клэрити уже окончательно запуталась. Что означали последние слова Алтеи?

— То есть и после смерти те, кого коснулась тьма…

— Плененные тьмой, — перебила ее Алтея. — Так их называют.

Помедлив, Клэрити продолжила.

— То есть и после смерти их души остаются… эмм…

— Зараженными, плененными, зачарованными тьмой — называй как хочешь. Смерть не спасет их от проклятия.

Клэрити вздохнула. Странно все это — мертвая, которая отказывается признаваться в том, что она мертвая, рассуждает о смерти. Да еще и так… загадочно, путано. Значит, и существа ада не вечны?

— Поэтому, когда будешь собирать для меня травы, не уходи от фонарей далеко. — сказала Алтея, переходя от рассуждений о жизни и смерти к куда более обыденным вещам.

Что и говорить, после такой беседы желание Клэрити помогать Алтее в ее ремесле несколько поугасло. Но… обратного пути нет.

Осмотревшись, она не заметила никакой пищи — даже захудалого кусочка хлеба, который сейчас показался бы ей роскошным обедом. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Клэрити неуверенно спросила:

— Извините, а поесть у вас не найдется?

Алтея удивленно взглянула на меня.

— Что еще за странная прихоть? Или я похожа на богачку? Извини, милая, в моем доме ты еды не найдешь. Как и во всем Гескесе. Это не слишком богатый городишко.

Клэрити ошеломленно молчала. Выходило, что жители ада прекрасно обходились без еды. По большей части. Что касается богачей… наверное, они использовали вкусную еду разве что затем, чтобы «порадовать» вкусовые рецепторы и немного побаловать себя. Что-то вроде дорогостоящего алкоголя или каких-нибудь безумно редких деликатесов для обычных людей, не имеющих отношения к Преисподней — вкусно, приятно, но совершенно не обязательно. И, судя по всему, эта прихоть была не из дешевых.

Но она-то была живой! И что ей теперь делать? Клэрити не нашла иного выхода, кроме как умыкнуть у Алтеи горсть сушеных — и совершенно пресных на вкус красных ягод. Знала, что отравление получить не рискует — травница занималась зельями, но не ядами. Правда, голод несчастная горстка ягод почти не утолила.

Остаток дня Клэрити посвятила двум вещам — изучению травологии под пристальным взором Алтеи — как она и ожидала, оказавшейся весьма строгой и требовательной учительницей, — и поискам дочери в небольшом, но неуютном Гескесе. Сейчас она впервые в жизни жалела, что все свое детство и юность посвятила танцам — а не рисованию. Как бы сейчас пригодился детальный портрет Каролины!

И только вечером Клэрити вдруг осознала простую истину — поиски похожей на ангелочка пятилетней девочки в аду не должны были затянуться — ведь за все это время она не встретила ни одного ребенка. Оно и понятно. Если уж ад оказался не вымыслом, а реальностью, значит, умерев, дети в большинстве своем должны были попадать в рай. И только Каролину сюда зачем-то затянули — против ее воли и против воли Клэрити. Странность лишь в том, что никто из горожан не видел Каролины — уж ее-то здесь не заметить было трудно. Клэрити представила себе растерянную малышку, бредущую по незнакомому городу под черным небом, и сердце болезненно сжалось.

Странно было оказаться там, где привычных явлений — вроде смены времени суток — не существовала. Клэрити не раз ловила себя на том, что смотрит на небо в ожидании, когда за ночью последует рассвет. Вернулась домой к Алтее лишь тогда, когда поняла, что от усталости еле передвигает ноги.

Теперь, когда стало ясно, что то, что считала лишь выдумкой — ад, магия во всех ее проявлениях — реальность, ей нужно было понять, кому под силу стереть Каролину из памяти людей. Живых людей, оставшихся там, наверху. И, главное, зачем кому-то потребовалось это делать?

Мысль, что ее, Клэрити, хотели выманить в Преисподнюю, используя для этого дочь, была абсурдна. Она — обычная молодая женщина, бывшая танцовщица, нынешний администратор в небольшом кафе. Она никогда и никому не переходила дорогу, и уж тем более не могла, даже случайно, пересечься с какой-нибудь могущественной сущностью из самого ада.

Что-то произошло в тот день, когда в грудь Клэрити впился зеркальный осколок. Когда краем глаза она увидело нечто, напоминающее зияющую в земле трещину. Сначала решила, что ей показалось, а потом… мысли об исчезнувшей дочери вытеснили из головы все остальные. Затем загадочная незнакомка из зеркала… Зачем она ей понадобилась? Не она ли похитила Каролину, чтобы заманить Клэрити сюда?

Слишком много вопросов, и никого, кто бы мог ответить на них.

Только сейчас до Клэрити дошел весь смысл сказанных невидимкой из зеркала слов. Пока она не поможет ей, на поверхность вернуться на сможет. Клэрити задрала голову вверх, с тоской вгляделась в чернильное небо.

Спустившись в Преисподнюю, она стала ее добровольной пленницей.