Танец на разбитых зеркалах

Интерлюдия вторая

Адам блуждал по Скарфолу, стучался в богатые и не очень дома в поисках работы. В одном таком доме ему наконец улыбнулась удача. Дверь открыла дородная женщина с длинной седой косой. Стоило Адаму рассказать, что привело его в этот дом, как незнакомка, приказав ждать, скрылась в глубине дома.

Вскоре к нему вышла привлекательная женщина, облаченная в искусно сшитое кружевное платье. Наряд, манеры, прическа, лежащая волосок к волоску — все выдавало в ней истинную аристократку.

— Митари сказала мне, что ты ищешь работу.

— Все верно…

— Леди Онгес, — подсказала она.

— Все верно, леди Онгес.

Хозяйка дома помолчала, окинув его задумчивым взглядом.

— И каков твой магический потенциал?

— Я… не знаю, — растерянно отозвался Адам.

— Ты можешь зажигать лаву, превращая ее в заряженный обсидиан?

— Не знаю. — Он был смущен и подавлен настолько, что не решался взглянуть в ярко-синие глаза леди Онгес.

— Не смущайся, ты не один такой, кто приходит ко мне, не зная, кто он и откуда прибыл, — спокойно сказала та. — Прошлое здесь окутано туманом, просто ты еще слишком молод, чтобы свыкнуться с этим. Что до твоей силы… Не беда, что ты не знаешь, каковы ее границы. Мы сможем это проверить. Я прикажу сейчас же подать мне карету.

Адам неловко топтался на месте, пока леди Онгес отдавала распоряжения слугам. Вскоре они вдвоем уже покидали дом и садились в роскошную карету, украшенную россыпью обсидианов.

— Моему мужу принадлежат обсидиановые копи, — охотно поделилась леди Онгес, пока лошади мчали их вперед.

Вскоре позади остались городские стены. Ехали они в полнейшем молчании, и все, что оставалось Адаму — неотрывно глядеть в окно, в непроглядную тьму. Обсидианы освещали дорогу ровно настолько, чтобы делать ее безопасной, но разглядеть, что находится вокруг, было невозможно.

Наконец карета остановилась. Адам выбрался наружу и ошеломленно застыл. Здесь не было тьмы — да и откуда ей взяться, если он стоял на берегу лавовой реки?

— Одна из крупнейших рек на весь Кваргло, — похвасталась леди Онгес.

Вокруг было полно людей — работа вовсю кипела. По берегу разбросаны палатки, даже хилые одноэтажные домишки. По желобу кипящая лава вливалась в металлический прямоугольный бассейн, где, повинуясь чарам трех магов, туг же застывала. Затем желоб перекрывался, и к делу приступали рабочие — кто кирками, а кто и заклинаниями откалывал застывшую лаву — кусочки обсидиана. Их скидывали в огромный чан, где трудились те, кого леди Онгес назвала Искрящими

— они брали камни в свои ладони и вдыхали в них жизнь. Смолисто-черные обсидианы загорались, как осколки пламени, и уже другие работники — почему-то в подавляющем большинстве женщины, некрасивые и усталые, тут же облачали их в бархатный наряд — зачарованные мешочки, гасящие силу обсидианов.

— Пойдем, посмотрим, чего ты стоишь, — с усмешкой сказала леди Онгес.

Адам пошел за ней, усталые рабочие бросали на него равнодушные взгляды. Затянутой в атласную перчатку рукой леди Онгес вынула из чана кусочек обсидиана.

— Попробуй его зажечь.

Он взял холодный камень в руки, откуда-то зная, что именно ему нужно делать. Сосредоточил всю свою силу и направил ее вглубь обсидиана, в самую его сердцевину. На мгновение камень действительно зажегся — полыхнул золотисто-алым цветом, но… тотчас же погас.

— Попробуй еще, — миролюбиво предложила леди Онгес.

Адам пробовал. Снова и снова. Но обсидиан оставался равнодушен к его стараниям — зажигался и тут же потухал.

— Что ж, эта задача тебе не под силу, — подвела черту леди Онгес. — Попробуй тогда заставить лаву застыть.

Он присоединился к мужчинам, склонившимся над одним из бассейнов с лавой. Шепнул одному:

— Что мне нужно делать?

— Забирай жар лавы себе, впитывай его порами — но только не перестарайся.

Адам попытался следовать указаниям угрюмого незнакомца. Повторяя за ним, простер руки над бассейном с еще живой лавой. Горячо. А затем представил, что забирает жар всей поверхностью своих ладоней. Казалось, его бросили прямо в лавовую реку — так невыносимо, нестерпимо жарко ему стало. Кровь вскипела, изнутри сжигая вены и плавя кости. Адам закричал.

Видимо, он потерял сознание, потому что, очнувшись, обнаружил себя лежащим на спине. Над ним склонился тот самый мужчина с хмурым лицом, который давал ему подсказки.

— Защита недостаточна сильна, — качая головой, изрек он. — А без нее… слишком опасно, да и толку никакого.

Леди Онгес в задумчивости покусала губу.

— Жаль, — протянула она. — Я надеялась, что твой магический потенциал куда больше. Но… тебе ведь нужны деньги, верно? И обсидианы. Если готов к тяжелому труду — приступай. Генсо выдаст тебе кирку.

— Я готов, — хрипло сказал Адам, хотя сердце еще гнало обжигающую лавовыми испарениями кровь по его венам.

Леди Онгес одобрительно рассмеялась.

— Мне нравится твой подход. Думаю, ты у нас приживешься.

— Леди Онгес, вы уверены, что он подходит для этой работы? — Вперед вышел огромный широкоплечий мужчина — почти великан. Голос низкий, хриплый, режущий оголенные нервы. — Хлипкий он какой-то.

Лицо владелицы копий окаменело.

— Ты смеешь ставить под сомнение мои решения?

Адам был отчасти согласен с великаном. Он — стройный, тонкокостный, а взглянуть на этих работяг… Мозолистые руки, жилистые, крепкие тела, лоснящиеся от пота — здесь, вблизи лавовой реки, было невероятно жарко. Но… ему нужна была эта работа. Всего пять обсидианов и ни воды, ни крыши над головой.

— Конечно, нет, — пробасил великан. — Просто…

— Вот и занимайся своей работой, — вкрадчиво проговорила леди Онгес. — А что до… как там тебя зовут?

— Адам.

— Что до Адама, — владелица копий остановила на нем взгляд, в котором не угадывалось ни капли прежнего дружелюбия, — будет работать недостаточно быстро, не поспевая за остальными — не плати. Будет работать слишком медленно — уволь.

Адам постарался сохранить бесстрастное выражение лица, что далось ему нелегко. Все правильно. Слабые здесь не выживают. Слабые никому не нужны.

Леди Онгес скрылась в своей карете. Генсо подошел к Адаму и с такой силой вложил ему в руки кирку, что тот едва устоял на ногах.

— Приступай, — рыкнул великан.

Сопровождаемый пристальными взглядами, Адам подошел к бассейну с застывшей лавой, замахнулся киркой и с силой опустил.

Генсо заржал — это трудно было назвать смехом.

— Златокудрая девица.

Сцепив зубы, Адам поднимал и опускал кирку. Удар и еще удар. Мысленно повторял слова, которые придавали ему сил.

Слабые в этом мире никому не нужны.