Болотная ведьма. Тайны портового города

Глава 14

Даррен Рималь

Ведьмак готовился. Сейчас тщательно отмерял количество трав, зелий, проверял начертания схем, лунные циклывысчитывалдо склянки. Хорошо, что не маг, радовался Рималь, иначе пришлось бы постоянно расходовать силу на поддержание охранных и сигнальных заклятий, что вокруг дома, что в клетках с материалом. Уже через двое суток будет удобное стечение для кое-кого из гостей. На нем-то Даррен и собирался устроить показательную передачу искры. И даже материал — чистенькая и миловидная женщина, была готова. Не в том смысле, что она сама была готова кому-то что-то там отдать, а что он прекрасно подготовился. Такая не вызовет отвращения у высоких особ, пренебрежения ее внешним видом. Элену он приказал нормально кормить и поить, подготовить для нее чистое платье и даже отвести вымыться перед ритуалом.

К счастью, маркиз Вышевский был приглашен заранее и для него и его свиты барон приготовил отдельные покои. Так емулишний раз выпадет шанс все перепроверить по совпадению лунного знака, а также настроить донора на искреннюю любовь к рецепиенту. В данном случае он решил сыграть на материнской любви. Все-таки возраст донора и возраст маркиза Вышевского на это намекал. К тому же у конкретно этой женщины был ребенок и любила она его, видимо, сильно. Постоянно, даже в беспамятстве повторяя: дитя мое, Мар, как ты там, мама скоро будет. Вот на этой любви Даррен и собрался выстроить основу зелья. Скорее всего, у нее сын по имени Мар и плюс-минус молодой как Казимеж, судя по возрасту самой женщины. Уточнять он не стал и даже не вспомнил, что в доме конфетницы была ее дочь, когда он лично забрал столь ценный материал. Может быть и подумал бы, будь более собран и спокоен, но времени прошло уже с пару седьмиц, а за заботами об Имоджин и перед «коронным» выступлением и вовсе стерлось из памяти.

Остальные прибудут позже. В ночь демонстрации. От соглядатаев своей графинив Каралате он знал, что большая половина искропокупателей уже в городе. Расселилась в гостиницах и получила приглашения с точной датой и временем демонстрации. Правда, тот самый пан Казимеж Вышевский чуть не оказался в казематах за какие-то там шалости. Ну-да, боги миловали. О судьбе остальных он не сильно волновался, почитая за основной рекламный ход именно молодого маркиза, жаждущего занять герцогское кресло сводного брата.

Даррен, как и Имоджин, былнесколькосмущен внезапным вызовом графа. Мол, дорогая супружница, а не хотели бы вы немедленно явиться пред мои очи. Но, было бы там действительно что-то серьезное, то графинюшку увозили бы со стражей и в карете, а не вызывали внезапно. К тому же, голубиная почта от соглядатая в городском доме Сарагосса показала, что все там ровно. Разве что граф приболел. Что подтверждалось и сообщениями из администрацииградоправителя. Никто и не догадывался, что в городском особняке уже навел свои порядки имперский сыскной маг.

Больше Даррена беспокоил этот стражник. Лудим наводнил порт и Раскаты своим людьми, надавил на Щуку так, что тот предпочел залечь на дно, вычислил, случайно ли, специально его доставщиков…Пришлось от них избавляться.

Впрочем, дело близилось к концу и, прибудь сюда хоть сам император, ритуала уже было не остановить. К тому же… Он — ведьмак. А их, как известно, на службе императора не жалуют и, более того, не почитают за угрозу. И тут Даррен своих оппонентов-магов даже понимал. Ну что сможет сделать пусть даже и сильный зельевар и ритуальщик, если ему запрещено убить, украсть, предать, нарушить обещание? А именно этого требовали леи, наказывая отступников лишением сил. И только Даррен, который УЖЕ переступил, УЖЕ прожил после самого тяжкого для ведьмака преступления более десятка лет, знал и был уверен — леям абсолютно индифферентно, как ими пользуются ведьмаки. Это просто линии силы, которые они могут взять и использовать на своих услових, а другие — нет. Точка. Нет у них ни самостоятельной воли, ни какого бы то ни было мышления.

— Даррен… — Джини подошла к нему сзади и обняла за талию. Прижалась всем телом и замерла. Он тут же отложил схему ритуала, которую рассматривал, поднеся лист к самым глазам.

— Что такое, девочка моя? — мягко ответил ведьмак. Его голос становился таким, только когда рядом была его красавица.

— Даррен, мне почему-то страшно и неуютно. Обними меня покрепче, — он развернулся, лишь на миг выходя из ее объятий, и крепко прижал к себе.

— Это просто искра у тебя приживается, отсюда такая тревожность. Ты же знаешь, что все у нас идет хорошо. Мы с тобой за каких-то пару лет добились того, о чем все остальные грезили столетиями…

— Не мы! Ты! И только ты, любимый! Но мне не от этого тревожно. Мне кажется, что мы на грани, понимаешь? Что либо мы повернем в силу, либо пропадем совсем, — отозвалась Джини.

— Почему тебе так кажется? Тебе что-то передали из города? Что-то тебя насторожило? — включил логику и знание своей любовницы ведьмак.

— Потому что… я не знаю, ничего такого не было, это не факты, это какое-то предчувствие что ли…

— Любимая, это все потому, что ты не знаешь как мы будем жить, но знаешь, что прошлой жизни твоей пришел конец. Но разве ты не этого желала?

— Наверное. Но мне все равно страшно отчего-то! — тихо произнесла она.

«Жееенщины», — подумал Даррен, — «даже самые умные и смелые из вас все равно подвержены предрассудкам и «женским» дням! Хорошо, что эта хоть за потомство не цепляется!»

— Все будет хорошо! У нас все продумано, все учтено! Просто иди, выпей бокал вина, а я сейчас еще раз все проверю и приду к тебе. Завтра с утра у нас будет первый гость со своей свитой. Вот и добавится, кстати, нам охранников.

— Ох, хорошо бы. Я себя здесь чувствую открытой для любого случайного арбалетногоболта! — тихо произнесла Имоджин, надув губки, и покинула своего ведьмака, обернувшись напоследок у самого всхода. С удовлетворением заметила, что он стоит и смотрит ей вслед, не торопясь приниматься за прерванное дело.

Рималь знал за своей красавицей такую привычку — проверять смотрят ли ей вслед. Поэтому, пока она не скрылась за поворотом, стоял и смотрел. Она, конечно же, обернулась. Он, конечно же, смотрел. Как только Джини скрылась, тут ж вернуся к схемам ритуала. Это хорошо, что будут охранники. Он не решился нанять в городе, а до Эльгато было ехать далеко, да и содержать всю ораву наемников было бы дороговато и даже опасно (совестливые попадаются даже среди наемников), поэтому настроил охранные сигналки на рунах. Все-таки он был достаточно опытен и образован, чтобы суметь подпитывать нужное их количество совершенно не тратя на это своих сил.

Рийна

«Он что? Настолько самоуверен?» — думала я, пока наш небольшой разведотряд пробирался по единственной дорожке среди скал к коттеджу. В какой-то момент я просто остановилась и сделала знак остановиться всем, кто шел за мной.

— Что там? — донеслось из кристалла в ухе. Все-таки круто кто-то придумал, общаться через леи передавая звук только носителю специально настроенного кристалла.

— Да ничего! — вслух произнесла я, ничуть не страшась уже. — В том-то и дело.

— Ты чего вслух орешь, дура! — послышалось в кристалле.

— Да потому что, тут ни живых, ни мертвых на пару перестрелов в округе! Мы даже сигналки уже прошли. Они у самой воды и на нижних ступенях. Дальше — всё. Иди, кто хочешь, делай, что пожелаешь!

Массимо практически сразу оказался рядом.

— Ри, это может быть ловушка, — прошептал онмне в ухо и, ухватив за локоток потянул обратно. Я решила не противится, чтобы его не нервировать, и спокойно спустилась на несколько ступеней вниз, где ждали ребята. Не просто так ждали, а раскинули щупальца своих стихий на округу.

— Огня нет, — это Джесс.

— Воды — нет, земли тоже — отчитались остальные, считав показания лей. — Массимо, ты же сам видишь. Классической магии нет. Ведьмачью видит только она, пока та спит. Ни одного живого существа, кроме сурков вооон в том направлении в меловых отложениях, тоже. Мышей я не считаю. Ты что?

— Воздух тоже не передает ни дыхания рядом, ни смрада от человеческого тела. Разве что в доме. Он не так уж и далеко… — отозвался командир. — Вы вот что. Сейчас поднимемся. Режим молчания, Рийна прими и слушайся, дальше вы останетесь, а мы с ведьмой постараемся пройти ближе к дому. Быть такого не может, чтобы он при таком размахе поскупился на соглядатаев и охрану!

Все кивнули.

— Он поскупился, — лишь пожала плечами я.

Мужчины уставились на меня с бооольшиииим сомнением. Пытаться объяснять, что этот конкретный упырь просто за пару лет привык к безнаказанности и зарвался, даже не стоило. Да и правда, лучше уж перебдеть. К тому же ступням уже становилось холодно на камнях, сапоги-то хозяйственый Массимо мне в торбу не сунул, поэтому лучше было выбраться на ласковую землю. Заболеть не заболею, а просто вот холодно.

— Идем, — приказал Массимо.

Я спокойно пошла по ступеням наверх. Маги позади пытались на меня шипеть и жались к стенам. В результате мы без каких-либо происшествий поднялись на плоскую землю, покрытую ржавой безжизненной травой.

Я стояла спокойно и во весь рост. Мужины расстелились по траве навроде ящериц. Вдалеке светился парой окон дом ведьмака.

— Ну, вы лежите, а мы с Массимо, наверное, пойдем?

— Ты с ума сошла?

— Массимо, да нет тут никого! Даже сигналок и тех нет! Из дома нас заметить невозможно!

— Странно это, — произнес разведчик, но все-таки встал. Остальные продолжили лежать.

— Так, давай за мной! Лучше я пойду первым.

Я согасилась и спокойным шагом направилась за пригибающимся к земле Массимо, который то и дело останавливался и принюхивался к чему-то. Ему это надоело уже через полнара.

— Действительно, то ли мы не туда попали, то ли он беспечен как младенец, — ошеломленно произнес воздушник.

— Не так уж и беспечен. Просто уверен, что ведьмачьи нити никто не увидит. Там, чуть дальше они опять будут, но нам с тобой абсолютно не грозят. Руны на нас. А вот тебе, как только достигнем видимости от дома, придется проверять своей магией наличие людей. Ну хоть какую-то охрану он должен был выставить! — даже возмутилась я.

Не выставил. Мы с Массимо практически свободно дошли до дома, пребрались за ограду в сад изаглянули в окно кухни, где горел свет. Там у плиты стоял тощий мальчишка в одежде на два размера больше и жарил, кажется, курицу. Аромат доносился такой, что у меня желудок запел. Паренек оглянулся на окно. Неужели услышал? Или почувствовал что-то?

Точно почувствовал, потому что достал камень с выбитой руной Одаль и попытался настроится на охранные нити. Вот только паренек-то был мажонком, а ни разу не ведьмаком. Его научили пользоваться и считывать, но не видеть! Простояв так склянок пятнадцать, уверившись, что сигнальные нити не тронуты и спалив курицу, придурок лопоухий, он снял сковороду с огня, грустно на нее посмотрел и сел за стол. Наверное, собирался-таки съесть приготовленное.

Мы с Массимо тихо двинулсь дальше вокруг дома. Вот когда я порадовалась, что воздушник не положил мне в торбу сапожки. Здесь в темноте как в родных болотах, нога становилась чуткой, словно заранее знала куда наступать, а куда не стоит. Поэтому в какой-то момент, я просто замерла, занеся ногу над ничем не примечательным пятачком газона.

— Стой! Замри! — передала я Массу по кристаллу.

— Что такое?

— Здесь ловушка. Не сигналка, а именно ловушка с мгновенным проклятьем. Запрещенным уже лет двести как.

— Не буду спрашивать откуда ты о таких знаешь. Так что нам делать?

— Тебе идти шаг в шаг за мной. Подозреваю, что мы подходим к чему-то интересному.

Амы как раз приближались к уличному входу к погреб. Именно через него когда-то закатывались бочки с оливковым маслом или вином, чтобы выдерживать и хранить их при нужной температуре.

Я пошла вперед, а он за мной. Створки, что вели вглубь, охранялись вязью рун. Я бы смогла разобраться, как вскрыть, но не прямо сейчас. Лишь запомнила их. А потом, выпустила силу и прощупала то, что внизу. Наверное, Массимо понял все по моему искривившемуся лицу…

Он напрягся, а затем, не став тратить слова, просто показал мне, как действовать. Я не противилась. Шаг в шаг и задним ходом через садик и до забора. Мы удалились от дома молча, дошли до ребят молча, молча же спустились кберегу и молча поплыли к оставленной в гроте лодке. Сил у меня уже явно не доставало, поэтому рядом плыл огненный Джесс. Он пускал небольшие импульсы по воде, окутывая меня теплым потоком и чуть-чуть подталкивая. Он не предлагал свою помощь, никак не объяснялся на тему: зачем вообще девку брали, а просто помогал. В лодку меня втащили за руки. Сама бы я ни в жисть не подтянулась. Уложили на дно, высушили и накрыли плащом. Проснулась я там же, но ужена рассвете, когда Таби бережно поднимал меня на руки и нес в карету.

— Тебе не кажется, что это становится традицией? — прошептала ясквозь сон.

Богдан Вишневецкий

Рано поутру еще до того как рассвет заиграл над водами Вильты Богдан с прилипшим как лист к тому месту, что только в мыльне и показывают, Светом, стоял у калитки дома графа Сарагосса и дергал за веревочку.

— Командир, да вы так ее оторвете, — попытался было вмешаться мальчишка, но дверь таки отворилась.

На Богдана смотрел лопоушистый молодой маг. Со склянку понадобилоась седоусому воину, чтобы распознать в нем племянника.

— Иди каву вари, — пробурчал он и оглянувшись на Света добавил- и взвар. Есть срочные новости!

Маг отворил калитку пошире, пропустил гостей и запер. Ни Табола, ни опытный воин, ни пронырливый мальчишка не обратили внимания на светлую макушку, что чуть показывалась над забором напротив. Глухой переулок был создан двумя каменными огражениями особняков для высоких. Один принадлежал градоправителю, а второй достопочтенному Симону. Барону Гмосу Симону. Вот его-то слуга и присматривал по заданию самого Гмоса за калиткой длячерни градоправителя. Достопочтенный все надеялся поймать того на интрижке, не по злобе, а исключительно по повелению души. Ну, любил отставной имперский военный развлекаться и подрабатывать шантажом. Это же так увлекательно, когда ты знаешь грязные секреты столпов города…

Мальчишка-слуга доложился лишь к полудню, когда барон Симон изволил проснуться после вчерашних обильных возлияний. Тот покрутил информацию в голове и так, и сяк, но покав ней не было ничего крамольного и, соответственно, какого бы то ни было применения. Вот пришли бы девки, а еще лучше, чтоб какая дама из жен торговцев, или, еще лучше, дочка. Что ж… Посмотрим-понаблюдаем.

Богдан же, пока соседский слуга раздумывал насколько важна информация о приходе к слугам градоначальника старого воина с оруженосцем (в Светлане уже нельзя было опознать того оборвыша, каким он был еще пару дней назад), сидел на кухне положив свои широкие натруженные ладони на стол, и наблюдал как его племянник варит каву одновременно поджаривая ломти хлеба пропитанные во взбитых яйцах. Запах был просто одуряющий.

— Вот, дядько, кушай и пей каву, — поставил наконец Табола на стол чашку с густым черным напитком и тарелку с поджаристыми ломтями, — а ты, Свет, жди. Тебе каву рано еще. Скоро отвар с малиновым листом будет. Ну, рассказывайте.

— Да чего тут рассказывать. Пану Казику письмо пришло из домика в поместье Сарагосса от барона Рималя. Там написано, что пану нашему выпал «тот самый» шанс, потому как лунные сутки тому благоволят. Для точных расчетов, Казик должен прибыть завтра, то есть уже сегодня к вечеру. Ритуал будет совершен через две ночи во вторые лунные сутки Козерога.

— Что пан Казик?

— А он еще не в курсах. Напимшись вчерась, да и отрубимшись! — не удержался Свет.

— Вот-вот, — кивнул Богдан, — да и узнает к обеду, как проспится. Но тогда мы сразу и дернемся. Есть какие новости по этому дому? Хотелось бы не подставить своих. И… вот еще что. Оставь мальчонку при себе, не дай боги…

— Чтоооо?!!! — Свет спороуразумел о ком говорят. — Да, командир, да как вы…? Да я же…

— Тихо! — прикрикнул маг и задумался.

Чтовдруг заподозривший всех в несправедливости по отношению к нему Свет, что было открывший рот, чтобы окоротить мальчонку Богдан, резко замолчали. Воин пил каву и кушал хлебно-яичные ломти, пододвинув тарелку поближе к мальчишкеипосматривал на Таболу. Тот явно с кем-то мысленно общался.

«Надо же, — подумал воин, — они уже и так могут…»

— Так, все нормально. Дядько, ты давай в расположение, то есть к своим, Свет останется здесь. Разведка возвращается. Малой тебе передаст через пару наров.

Богдан было поднялся, с тоской поглядев на недоеденные ломти и недопитую каву, но племянник его остановил:

— Ну, не прямо сейчас. Позавтракайте нормально, я что зря старался для тебя?

По правде сказать, Богдан не очень-то знал сына своего младшего брата. Он уже очень давно откололся от кровной семьи. Еще когда понял, что наследство достанется лишь старшему, а отец примет лишь полное подчинение. Вот и ушел молодой Богдан, прихатив лишь меч да кое-какие доспехи. Дошел до Вышеи да и устроился в гарнизон города-крепости. Был и разведчиком, и лазутчиком, и охранником… Да что там говорить, история уж не нова, да знакома. Теперь вот есть у него один сын — Станислав. Пусть и не по крови, но нет роднее, это же ЕЁ сын.

Таболу он раньше видел, помнил его матушку — дочь морского кнеса. Неожиданно маленькую и стойную, сильную как клинок из стали, со стальными же глазами как море, где правят ее предки. И как такая красавица и умница, что даже его отец переехал и подчинился ее заботе, могла выбрать его младшего брата? Впрочем, еще тогда, много лет назад он убедился, что она просто полюбила его. Вот такого вот — в чем-то мягкотелого, в чем-то даже ведомого, но со своим характером и со своими достоинствами, обаятельного и полюбившего ее. Может быть не для каждой женщины годится сильный мужчина-управитель, может быть и вот такие как его брат любы… Ему не понять.

Табола же весь получился в матушку. Лицо, волосы, взгляд как клинок, пусть и не стального цвета, но он же маг, у них у всех глаза чернеют при принятии искры. Он помнил Таби на похоронах его матери. Тогда это был бледный до синевы подросток, который просто не произносил ни слова. На его лице не было и тени эмоций. Он словно застыл в своем горе…

Сейчас же перед ним был мужчина. Незнакомый Богдану и знакомый одновременно. Потому что в Таболе было столько от морских кнесов, сколькодаже в его матери не было. Богдан встречался с этими людьми, видел. Как она была цельной и уверенной, так и он был. Наверное, это черта всех северных, но было в нем и еще что-то…

— Рийна и парни узнали кое-что, я их сейчас встречу и поговорим. Планы меняются, пан Богдан побудете здесь?

— Я лучше с тобой, мало ли что! — откликнулся он. Табола кивнул как-то неуверенно ибеспокойно. И вот только в этот момент Богдан понял, что именно так напомнило ему кнесову дочь. Она тоже любила. Любила его непутевого брата. Любила своего сына. Любила беззаветно и абсолютно. Старый воин понял, что точно так же Таби полюбил болотную ведьму. — С Ри все в порядке?

У Богдана вырвалось, а Таби бросил на него взгляд надежды.

— Не знаю. Она без сознания. Идем.

Маг сорвался на выход, а воин и раскатный мальчишка поспешили за ним.

Табола дель Наварра

Ну вот зачем он ее туда отпустил? А мог не отпустить? Он ей вообще кто? Арестовать, етицкий богоморж, как герцогскую воровку и пусть пока сидит у Лудима в камере! А что потом? Когда выпустит! Вот тогда вряд ли он ее еще раз увидит? Или он не выживет, или она не выживет. Но это лучший вариант. Худший, если она просто сбежит! Даже зная, что она будет на родных болотах, хрен моржовый он там найдет, а не свою ведьму. Поэтому зубы сцепить, лечить, любить и не ругать! Только б была жива! Неужели дядько Богдан вот прям так на моем лице это читает? Иначе, почему так понимающе и сочувствующе смотрит?

Они ехали в карете, которую закладывали втроем в графской конюшне, но внутри сидел только Светлан. Богдан ехал рядом с Таби и наблюдал за тем, как маг нервно управляет двойкой.

— Табола, притормози! — вдруг произнес тот и положил ему руку на плечо. — Дай мне вожжи. Я понимаю, что ты переживаешь за нее. Да, мне это видно. Наверное, только мне и видно, что ваша любовь — это любовь, а не интрижка. Твоя мама так смотрела на твоего папу…

Табола хотел было окоротить или возмутиться, но вздохнул и как-то разом поник.

— Ты понимаешь, дядько Богдан, мы же все равно не сможем быть вместе.

— Почему? — искренне удивился тот.

— Она не захочет.

— Ой ли?

— Она — свободная ведьма, у нее ребенок есть. Она Империю и императора за личных врагов считает…

— Но она же тебе помогает! Она сейчас на стороне Империи и против ведьмака, а ведьмаки завсегда друг друга прикрывают. А она этого упырем называет. Значит, не все так однозначно и однобоко, как ты думаешь.

— Ты просто не все знаешь.

— Так ты расскажи. Вот пока едем и ждать их еще придется, ты расскажи, сынок, — старый воин и сам не понимал, почему так назвал племянника, оно само вырвалось. Видимо, не один у него все-таки сын, раз к Таболе кровь потянулась.