Тайный роман

Глава 7

Утро выдалось свежим и солнечным. Луиза поднялась с постели и не спеша одевалась. Сорочка, панталончики и единственная нижняя юбка. Многие светские дамы пришли бы в ужас от такого минимума белья, не говоря уж об отсутствии корсета. Завзятые модницы надевали множество нижних юбок весом не менее четырнадцати фунтов, а затем еще тяжелое, украшенное турнюром платье. Но и миссис Брайс, и Эмма Эштон были сторонницами рационального подхода и придерживались той точки зрения, что вес одежды под платьем не должен превышать семи фунтов. А корсеты они вообще рассматривали как устройства, вредные для женского здоровья.

Затем она выбрала в гардеробе темно-синее платье, сшитое согласно тому самому рациональному, подходу к одежде. Верхняя часть была довольно плотной и облегающей, как того требовали мода и традиции, но жесткие косточки отсутствовали и шнуровка была довольно умелой и щадящей. Бюст скроен весьма умело, но в нем почти нет подложки, увеличивающей размер и придающей определенную форму груди. Складки юбки содержали меньше ткани, чем диктовала мода, и это делало платье более удобным и легким. В нем можно было нормально двигаться.

Тяжелые складки модных платьев, на которые портные не жалели ткани, да еще многочисленные нижние мини, предписываемые модой, делали абсурдной саму мысль о том, что женщина может пойти, например, просто прогуляться в парк. Светские дамы могли передвигаться лишь мелкими, семенящими шагами. Если леди вдруг попыталась бы двигаться быстрее или бежать, ее ноги тот час же были бы захлестнуты складками ткани и она оказалась бы обездвиженной.

Закончив утренний туалет, Луиза подхватила с прикроватного столика свой блокнот и пошла вниз. Дверь Эммы еще закрыта – должно быть, леди Эштон пока спит. И кухне прислуга пила утренний чай. Штат был немногочисленный: экономка миссис Голт, ее муж Хью и племянница Бесс. Хью, молчаливый человек лет сорока с небольшим, служил садовником и ухаживал за зимним садом, предметом неустанных забот и гордости Эммы. Бесс исполняла обязанности горничной и служанки. Увидев Луизу, все трое встали.

– Доброе утро, – приветливо поздоровалась миссис Брайс. – Мне бы чашку чаю…

– Доброе утро, мэм. – Миссис Голт уже хлопотала у плиты. – А может быть, к чаю подать тосты?

– Это было бы просто замечательно.

– Я принесу чай в кабинет через минутку, – заверила ее миссис Голт.

– Я пойду посмотрю, горит ли камин. – Бесс присела в торопливом книксене и убежала.

– Спасибо. – Луиза улыбнулась, кивнула и не спеша направилась в кабинет.

Она не успела отойти от двери, как услышала голос миссис Голт:

– Подумать только, она поднялась в такую рань! Должно быть, почти не спала нынче ночью. Вчера явилась совсем поздно.

– Сон-то ладно. А вот что она приехала в карете того джентльмена, – отозвался глухой голос садовника, – совсем на нее не похоже. Сколько уж мы здесь служим, а такое в первый раз.

– Тсс… мы с самого начала знали, что в этом доме будут странности. Леди Эштон известна своей эксцентричностью, но ведь и платит она отлично, так что может себе позволить почудить. Молчи, не вздумай ляпнуть что-нибудь. Не хватало еще потерять такое хорошее место.

Луиза вздохнула и пошла дальше. Трудно что-либо утаить от прислуги. Иной раз она чувствовала усталость оттого, что в доме постоянно находятся люди и почти нереально остаться в одиночестве хотя бы ненадолго.

С другой стороны, миссис Голт говорила чистую правду: Луиза действительно вернулась вчера очень-очень поздно и совсем не в том экипаже, который увез их с леди Эштон на бал. Ее привез на Арден-сквер Энтони Стол-бридж, и он же проводил ее до двери.

В кабинете в камине весело пылал огонь, который разожгла Бесс. Горничная поднялась с колен и с улыбкой сказала:

– Садитесь поближе к очагу, мэм. Здесь поуютнее, и не пройдет и получаса, как станет гораздо теплее.

– Спасибо.

– Вот и чай, мэм. – Миссис Голт внесла в комнату поднос. – Но не спешите: пусть остынет, а то прямо кипяток.

– Хорошо, – покорно кивнула Луиза. Она с удовольствием подумала о том, что чашка крепкого чаю поможет ей прийти в себя и собраться с мыслями. Нужно многое обдумать, и делать это лучше с ясной головой.

Слуги ушли, она осталась, наконец, одна и только тогда села за письменный стол. Комната была не слишком велика, но здесь хорошо работалось, и Луиза бросила мечтательный взгляд в сторону книжных шкафов. Часть полок была заполнена современными романами, и там еще оставалось место для новых книг. Последнее время миссис Брайс читала эти произведения сентиментальной прозы почти с упоением. Она была достаточно откровенна и смела, чтобы признаться себе, что ее душа и тело жаждут любви, но какая любовь может быть уготована женщине с таким прошлым? Путь к замужеству закрыт, а значит, единственная возможность вкусить хоть немного женского счастья – тайная связь, любовный роман вне брака. Именно таким отношениям была посвящена основная масса книг на полках в кабинете, и Луиза просто ничего не могла с собой поделать: она читала их запоем. И с каждой новой книгой ей становилось чуть спокойнее, прошлое отодвигалось все дальше, а смутные, но, все же, надежды на какое-то будущее приятно волновали кровь.

Но потом от сладких снов Луиза возвращалась к реальности и понимала, что никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Прошлое тяготело над ней словно темная тень, которая всегда за спиной, и пока ты жива, тень эта никуда не денется и станет преследовать вечно. С этой мыслью она просыпалась, часто именно об этом думала, ложась в постель, и кошмары, хоть и стали более редкими благодаря дружеской заботе и участию Эммы, все же возвращались и напоминали о том, что содеянное навсегда омрачило ее жизнь.

Даже в самый солнечный и беззаботный день Луиза вдруг становилась печальной, потому что очень и очень непросто жить под чужим именем и знать, что в любой момент кто-то может узнать ее, разоблачить и тогда… тогда она будет арестована и осуждена за убийство.

Да, ей несказанно повезло, что она встретила Эмму, но тем яснее была для Луизы вся хрупкость и непрочность ее благополучия. В любой момент она может из бедной, но занимающей определенное положение в обществе миссис Брайс превратиться в парию, обвиненную в убийстве богатого и знатного лорда. И никто не сможет защитить ее, даже леди Эштон.

Луиза отпила чаю, и бодрящее тепло помогло ей взять себя в руки. Не думать о прошлом, не думать о будущем, приказала она себе. А самое главное – не думать об Энтони Столбридже.

Она всегда была не из тех женщин, которые бесконечно жалуются и обессилевают под грузом жизненных обстоятельств. О нет, Луиза сделана из другого теста, и доказательство тому – ее карьера в качестве секретного, пишущего под псевдонимом журналиста газеты «Флайинг интеллидженсер». Именно эта деятельность придает ее жизни остроту и смысл. Луизе некогда мучиться страхами и меланхолией, у нее есть работа, а значит, и цель в жизни. И всю свою энергию она посвящает журналистским расследованиям.

Луиза открыла тетрадь в кожаной обложке. Пусть журналистская карьера пока не слишком долгая, но она успела кое-чему научиться: в частности тому, что очень важно вести подробные и четкие записи. Кроме того, она понимала: всегда есть опасность, что записи эти попадут в руки чужого человека или слуги окажутся чересчур любопытными, и поэтому пользовалась собственного изобретения кодом, больше похожим на стенографию. Единственное, что она всегда записывала очень тщательно, – имена. Луиза взяла карандаш и принялась за работу.

У нее не осталось сомнений, что Элвин Гастингс вовлечен не только в разного рода финансовые махинации, что он вкладывает деньги в публичный дом, но она обнаружила также, что этот представитель высшего общества пал еще ниже и занялся шантажом. Однако разоблачить Гастингса как вымогателя трудно, потому что тогда придется открыть имена жертв, а это причинит горе и без того пострадавшим людям.

Лучше сосредоточиться на уликах, связывающих имя аристократа Элвина Гастингса с борделем под названием "Феникс-Хаус». Бумаги, которые Энтони извлек из сейфа, доказывают финансовые вложения Гастингса в это заведение. Новость достаточно сенсационна, чтобы порадовать мистера Спраггета, главного редактора «Флайинг интеллидженсер». Мистер Спраггет очень гордится тем, что его газета печатает только самые изысканно-возмутительные, отталкивающие и потому захватывающие всеобщее внимание подробности из жизни представителей высшего общества. Заголовки, кричащие о том, что джентльмен, принадлежащий к сливкам общества, является одним из совладельцев публичного дома, помогут увеличить тираж.

Но если Энтони был прав и Гастингс еще и убийца? Если удастся добыть доказательства, то эта новость станет не просто сенсацией – она потрясет общество, вызовет резонанс не только в Лондоне, но и в провинции. Луиза сжала карандаш и подумала, что если ей удастся разоблачить высокопоставленного убийцу, то она сможет гордиться своей работой и собой.

Часом позже, продолжая делать записи, она услышана знакомые шаги, и вскоре раздался стук в дверь.

– Входите, Эмма.

Дверь распахнулась и на пороге предстала Эмма, леди Митон. Именно предстала, потому что все в этой крупной, сложенной как греческая статуя женщине было величественно. Леди Эштон являлась для своего времени явлением уникальным. Она никогда не семенила подобно другим дамам высшего света, но двигалась уверенным быстрым шагом. Сегодня на леди было удобного покроя платье цвета бронзы, серебряные от седины волосы уложены в простой узел на затылке. В свои шестьдесят три она сохранила привлекательность, прекрасную осанку и ясность ума. Лорд Эштон скончался много лет назад, оставив молодую вдову. И Эмма повела себя скандально – отправилась путешествовать. Для многих это стало бы социальным самоубийством, но богатство, родственные связи и происхождение помогли Эмме по возвращении занять подобающее ей место в высшем свете.

Чуть больше года назад Эмма обратилась в агентство, которое по просьбе клиентов подбирало компаньонок, гувернанток и секретарей. Леди Эштон хотела написать мемуары и попросила подыскать женщину-секретаря – образованную, здравомыслящую, с хорошим характером и современными взглядами на жизнь.

Одна за другой проходили перед ней женщины, которые считали, что отвечают всем этим запросам, но ни одна не задержалась дольше первой встречи. Наконец агентство, отчаявшееся угодить знатной, но требовательной клиентке, отправило к ней для знакомства недавно обратившуюся за работой женщину, даже не успев проверить ее рекомендации и прошлое.

Луиза и Эмма сразу почувствовали, что нашли друг в друге родственные души, и хозяева агентства вздохнули с огромным облегчением, а уж Луиза готова была молиться на работодательницу и свою новую подругу.

– Я представлю вас как свою родственницу из провинции, – решила леди Эштон. – Женщина пусть и бедная, но благородного происхождения вызывает у окружающих больше уважения, чем та, которая зарабатывает себе на хлеб своим трудом. Таковы традиции нашего общества.

К тому моменту как леди Эштон обнаружила, что ее компаньонка имеет весьма непростое прошлое, она так привязалась к ней, что готова была сквозь пальцы взглянуть на ее обман.

Однажды ночью Луизе опять приснился кошмар – она проснулась от собственного крика, в поту и слезах. Леди Эштон прибежала на крик и, увидев Луизу, почти обезумевшую от ужаса, принялась по-матерински утешать и успокаивать ее. Никто еще не предлагал Луизе сочувствия, ни разу ее не гладили по голове и не говорили, что все пройдет, и будет хорошо, и утром непременно выглянет солнце. Это оказалось больше, чем она могла вынести. И, закрывая лицо ладонями, содрогаясь от рыданий, Луиза все рассказала леди Эштон. О том, как ждала в темной комнате, как ударила лорда Гэвина тяжелыми каминными щипцами и как бежала ночью из дому, оставив все вещи, чтобы полиция поверила в ее самоубийство.

Луиза успела достаточно хорошо изучить Эмму, чтобы предположить, что та не станет вызывать полицию. Но утром Луиза начала собираться, чтобы покинуть дом на Арцен-сквер, ибо даже женщина самых современных взглядов вряд ли захочет жить рядом с убийцей. Она пришла к Эмме, чтобы еще раз извиниться за обман и попрощаться, но та отказалась отпустить Луизу и слышать ничего не хотела о расставании.

– Знаете, дорогая моя, хороший характер – категория неоднозначная, – сказала леди Эштон философски. – Лично я считаю, что умение не сдаваться гораздо важнее, чем покорность судьбе. И, кроме того, мы только начали работу над моими мемуарами, так что мне без вас никак не обойтись!

– Доброе утро, Луиза. – Леди Эштон остановилась перед камином – в доме было довольно прохладно. – Вы сегодня на удивление рано встали, особенно если учесть, что вы вернулись очень поздно. Я уснула, так и не дождавшись вас.

– Я не хотела вас будить, – улыбнулась Луиза.

Эмма подошла к письменному столу. Ее голубые глаза блестели от любопытства.

– Вы не представляете, дорогая, как я была поражена, когда лакей сообщил мне, что вы пожелали покинуть бал в обществе мистера Энтони Столбриджа. Я чуть в обморок не упала от изумления.

– О, не смейтесь надо мной, Эмма. Я прекрасно знаю, что вас не так-то легко отправить в нокаут.

– Возможно… и все же! На балу было много мужчин, среди них даже достойные внимания экземпляры, но Энтони Столбридж! Самый родовитый, самый загадочный и самый интересный!

Это не совсем то, что вы подумали, Эмма. Мы… встретились с мистером Столбриджем при не совсем обычных обстоятельствах.

Так лучше. Необычные обстоятельства волнуют кровь.

– Вот уж волнений мне действительно вчера досталось более чем достаточно! Только представьте: я наткнулась на него в коридоре, когда выходила из спальни Гастингса!

– Боже мой! – Эмма всплеснула руками. – И что же произошло?

– Мистер Столбридж пришел на помощь, когда один из телохранителей Гастингса хотел допросить меня.

– Гастингс нанял телохранителей?

– Да.

– Как странно.

– Полагаю, у него есть причины опасаться за свою безопасность. Как оказалось, его деятельность не ограничивается финансовыми вложениями в бордель: Гастингс занимается шантажом, вымогая деньги у представителей богатых и известных семей.

– Я и представить подобное не могла! – воскликнула Эмма.

– Это еще не все, – предупредила Луиза. – Мистер Столбридж полагает, что Гастингс виновен как в убийстве своей первой жены, так и невесты мистера Столбриджа – Фионы Ризби.

Эмма нашарила стул и опустилась на сиденье.

– Расскажите мне все с самого начала, дорогая, – попросила она. – Подобные обвинения слишком невероятны, чтобы в них можно было поверить бездоказательно.

Луиза рассказала подруге о событиях вчерашнего вечера, опустив лишь самые личные детали.

Когда в комнате воцарилось молчание, Эмма вздохнула и сказала:

– Это ошеломляющие новости. Я потрясена! И подумать только, я решила, что вы отправились на романтическое свидание, и так радовалась за вас! Признаюсь, меня несколько волновало то, что вы выбрали такого неоднозначного человека, как мистер Столбридж, но я сочла хорошим знаком, что вы наконец-то проявили интерес к жизни и ее радостям.

– Ах, Эмма, я ведь уже говорила вам, что не собираюсь предаваться радостям жизни. По крайней мере, не всем.

– Глупости, – решительно перебила ее Эмма. – Все придет в свое время, просто вы еще не встретили того самого мужчину. Но сейчас романтические разговоры не слишком уместны. Мы столкнулись с очень серьезной проблемой. Скажите, дорогая моя Луиза, а вы сами верите в то, что Гастингс убийца? Что вы думаете по этому поводу?

Луиза побарабанила пальцами по столу.

– Честно говоря, я не знаю, что и думать. Я уверена, и тому существуют вещественные доказательства, что Гастингс имеет финансовую заинтересованность в борделе «Феникс-Хаус», а также можно считать неоспоримым тот факт, что Гастингс занимается шантажом. Но у нас нет доказательств того, что он убийца Фионы Ризби.

– Все уверены, что ее смерть явилась результатом самоубийства, – кивнула Эмма. – Но с другой стороны, существует ожерелье, которое Столбридж нашел в сейфе Гастингса. Расскажите-ка мне еще раз, как оно выглядело.

– Чудесные изумруды и бриллианты, оправленные в золото. Я бы сказала, что оно стоит кучу денег. Энтони говорит, что оно принадлежало Фионе, но это лишь слова… И даже если удастся доказать, что ожерелье было на ней в ночь смерти, его нельзя уже использовать в качестве улики, потому что теперь его нет в сейфе Гастингса.

Эмма покачала головой и уверенно сказала:

– Столбридж был прав: даже оставшись в сейфе, драгоценность не смогла бы послужить доказательством. Гастингс никогда не позволит полиции обыскать свой дом, тем более, если он виноват в смерти Фионы Ризби. Если даже предположить, что кто-то найдет ожерелье в доме, Гастингс всегда может придумать какую-нибудь правдоподобную историю. Скажет, например, что его первая жена так восхищалась ожерельем Ризби, что заказала себе копию. Никто из знавших Викторию Гастингс в это не поверит, так как она была не из тех женщин, которые носят копии чужих драгоценностей, но разве полиция разбирается в таких вещах? Виктория сама была законодательницей в вопросах моды и стиля.

– Да, я помню, вы говорили, что она обладала хорошим вкусом.

– Именно так. Кроме того, она была очень красивой женщиной.

Луиза перелистала лежавший перед ней блокнот. В самом начале расследования она попросила Эмму рассказать все, что та знает об Элвине Гастингсе и его первой жене, Виктории. Луизе также удалось разыскать и расспросить горничную Виктории Гастингс.

Луиза просматривала свои заметки. Еще некоторое время назад она не придавала им большого значения, но теперь кое-что обрело новый смысл. Что-то такое должно быть в ее записях… Палец скользил по закорючкам шифра. Вот оно!

– Вы как-то упомянули, что Виктория Гастингс умела плавать, – обратилась она к Эмме.

Она была единственной светской женщиной, которая обладала этим умением, – подтвердила леди Эштон. – В высшем обществе не принято уделять физическим занятиям женщин слишком много внимания. Их учат только танцам. Но Виктория умела плавать.

Думаю, это прибавляет правдоподобия версии мистера Столбриджа, что Виктория была убита. С какой стати женщина, умеющая плавать, будет бросаться с моста в реку?

Если она была одета, то ее умение плавать лишь затянуло бы агонию, но не спасло бедняжку, – покачала головой Эмма. – Только представьте: наледи, следившей за модой, одежды могло быть фунтов сорок. Это все равно, что привязать камень к шее.

– Вы правы. – Луиза подавила дрожь ужаса, которая охватила ее при мысли о том, каково пришлось бедной женщине, и опять уткнулась в свои заметки. – Вы говорили, что не слишком хорошо знали Викторию.

– Так и есть. Ничего не знаю о ее семье, а потому не могла быть с ней близко знакома. Встречались на приемах и балах – вот и все.

– Горничная Виктории рассказала мне, что Гастингс имел обыкновение обсуждать с женой деловые вопросы. Но не слишком обычно, правда? Должно быть, он был очень высокого мнения об ее уме.

– Она производила впечатление умной и расчетливой женщины, – кивнула Эмма. – Не удивлюсь, если она разбиралась и в финансовых вопросах.

Некоторое время Луиза обдумывала услышанное, потом вздохнула и сказала:

– Есть кое-что еще… Это касается мистера Столбриджа и беспокоит меня.

– О! – Леди Эштон приподняла брови и с улыбкой сказала: – Я рада, что интуиция не изменяет вам, дорогая. Лично меня несколько насторожил тот факт, что этот аристократ так замечательно умеет управляться с сейфами. Не совсем обычный талант для джентльмена его положения и родословной. Давайте же послушаем, что беспокоит вас.

– Столбридж буквально одержим мыслью, что Фиона Ризби не покончила с собой и ее смерть была насильственной. Поэтому у меня сложилось впечатление, что он сделает все возможное и невозможное, пытаясь доказать свою по правоту.

Эмма пожала плечами.

– Думаю, это потому, что он пытается восстановить собственное доброе имя, – сказала она.

– О чем вы говорите? – удивилась Луиза.

– Ах, дорогая, вы еще не вращались в высшем свете, когда умерла Фиона, и не знаете, какие слухи ходили по этому поводу.

– И что же это были за слухи?

– Поговаривали, что мистер Столбридж хотел разорвать помолвку с мисс Ризби. И кое-кто утверждал, что именно перспектива оказаться отвергнутой и униженной привела Фиону к мысли о самоубийстве.

– Отвергнутая женихом девушка оказывается ужасном положении, – кивнула Луиза. – Свет будет безжалостно судачить о ней и не факт, что найдется мужчина, готовый жениться на той, которую не захотел взять в жены другой джентльмен. Но достаточный ли это повод, чтобы решиться на самоубийство?

Должна вам сказать, что она не первая, кто предпочел смерть унижению. Отвергнутая невеста становится посмешищем. Ее вынудили бы удалиться от света, словно она вдова, и жить уединенно и незаметно.

Она принадлежала к богатой семье? – спросила Луиза. Ею двигало журналистское любопытство, о да, именно так – профессионализм прежде всего! Но, не желая лицемерить перед собой, она признала, что и личный интерес в ее расспросах тоже присутствует. Ей просто ужасно хотелось знать, какую невесту выбрал для себя Энтони Столбридж.

– Семья Ризби весьма состоятельна, – ответили Эмма. – И Фиона фактически была единственной наследницей. Кстати, принимая во внимание этот факт, можно предположить, что ее судьба могла сложиться не слишком печально. Наверняка нашлись бы другие претенденты на ее руку и состояние. Кроме того, она была очень милой и красивой девушкой. Я почти уверена: рано или поздно отец подыскал бы ей неплохую партию. Но конечно, решение Столбриджа о разрыве помолвки нанесло бы семье большой удар.

Луиза вздохнула. Итак, невеста Энтони была богата красива и мила. А чего еще можно было ожидать? Бессознательно, пытаясь занять чем-то руки, она схватила карандаш и принялась постукивать им по столу.

– Да, обе стороны возлагали на этот брак большие надежды, – продолжала Эмма. – Семьи Столбридж и Ризби дружили много лет. Их поместья на севере Англии граничат друг с другом.

– Понятно, – протянула Луиза, перехватила удивленный взгляд леди Эштон и только тогда заметила, что нервно стучит карандашом по столу. Она торопливо положила карандаш и сложила руки на обложке блокнота.

– Думаю, стоит упомянуть, что сразу после смерти Фионы Ризби ходили и другие слухи, – продолжала Эмма. – Люди предполагали кое-что похуже, чем просто разорванная помолвка.

– Как? – Луиза выпрямилась, глаза ее распахнулись от негодования. – Неужели кто-то мог предположить, что мистер Столбридж убил свою невесту?

– Мне жаль, дорогая, но и такая версия обсуждалась.

– Но как же так? Кому могло в голову прийти столь нелепое предположение? И, право же, я не могу понять мотив для подобного преступления!

Леди Эштон вздохнула, нетвердо продолжила:

– Поговаривали, что мистер Столбридж застал свою невесту в объятиях другого мужчины.

– Но вы, Эмма, вы же не верите, что он мог убить Фиону?

– Знаете, дорогая, я не хочу, чтобы вы сочли меня излишне циничной, но я прожила долгую жизнь, много путешествовала; уверена, что любого человека, будьте мужчина или женщина, совершенно независимо от его социального положения и благосостояния можно вынудить к убийству. Все зависит только от обстоятельств. – Она прямо взглянула на застывшую в напряжении Луизу и повторила: – Все зависит от обстоятельств. Для разных людей и мотивы будут разными.

– Да, вы правы, – прошептала Луиза. – Не мне спорить с этим утверждением.

– Нет-нет, дорогая моя, я не то имела в виду, – воскликнула Эмма, с сочувствием глядя на Луизу.

– Не извиняйтесь, Эмма, вы совершенно правы. И все же… все же я уверена – мистер Столбридж не убивал Фиону Ризби.

– Но почему вы так уверены? – с искренним любопытством спросила Эмма.

– Но это же очевидно: если бы он убил, то не стал бы проводить расследование.

– Фиона умерла чуть больше года назад, – зато сказала леди Эштон. – Думаю, мистер Столбридж решил, что пора искать новую невесту. Однако старые слухи и подозрения могут сильно осложнить для него поиски подходящей партии. Полагаю, он захочет взять в жены девушку из хорошей и родовитой семьи, богатой и принадлежащей к сливкам общества. Как я уже говорила, Столбриджи могут похвастаться исключительно солидным генеалогическим древом, их финансовое положение за последние несколько лет заметно улучшилось, и, соответственно, не должно быть недостатка в семействах, желающих с ними породниться. Однако…

– Я понимаю, на что вы намекаете, – сказала Луиза, стараясь подавить растущую тревогу.

– Многие благородные семейства могут усомниться, стоит ли отдавать дочь замуж за человека, над которым висит подозрение в убийстве.

– Даже если они не верят сплетням об убийстве. Достаточно того факта, что он хотел расторгнуть помолвку. Отец любой девушки просто обязан задуматься: что, если мистер Столбридж сделает это снова? Никто из родителей не захочет подвергать свое дитя риску такого унижения.

– Одним словом, не важно, в чем подозревают мистера Столбриджа: в убийстве Фионы Ризби или в том, что он собирался ее бросить, – у него все равно есть веский повод искать человека, которого можно обвинить в убийстве, – заключила Луиза.

– Ему потребуется отыскать веские доказательствам вины Гастингса и предъявить их – только тогда имя его будет очищено от подозрений. И он сможет выбрать для себя невесту, и все семейства, даже самые богатые и родовитые, будут счастливы породниться с ним.