Техасская страсть

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Бледный луч зимнего солнца нехотя проник в солярий Тэсс Букалев, который она по незнанию расположила в западном крыле дома. Крыло было построено под неудобным углом, и солнце заглядывало в эту часть дома лишь в четыре часа пополудни. Все остальное время дня солярий представлял собой темную и унылую комнату. Лейси называла солярий «похоронной комнатой, ожидающей покойника».

Лейси обосновалась в Нью-Йорке. Она написала всего один раз, просила прислать ей вещи. С тех пор Тэсс о ней больше не слышала. Наверное, ей самой следовало бы написать письмо дочери, но она этого не делала. Лейси была ее дочкой. Это она должна поддерживать связь со своей матерью. «Я, не задумываясь, отдала этому ребенку все, что имела. Лучшие годы моей жизни потрачены на нее, и чем она мне отплатила? Улизнула тайком в Нью-Йорк, словно вор в ночи», — причитала Тэсс. Она научила дочь всевозможным женским уловкам, но та все-таки не смогла удержать возле себя ни одного из молодых Колменов. Слезы потекли по дряблым щекам Тэсс.

Айви стояла в дверях комнаты, наблюдая за плачущей матерью.

— Мама, что произошло? — спросила Айви, переступая порог солярия.

— Что? Все произошло! Ты что, детка, слепая? Ты опять шпионила за мной? Постоянно вертишься вокруг, высматриваешь и докладываешь — кому? — потребовала ответа Тэсс.

— Мама, я слышала, как ты плакала. Я подумала… я подумала, если мы поговорим, тебе станет легче. Иногда это помогает.

— Поговорим? С тобой! Ты такая же, как и они все. Гроша ломаного не дашь за свою мать.

— Может, это оттого, что ты сама нас ни во что не ставишь, — с грустью сказала Айви.

— Как ты смеешь так со мной говорить! Разве не я растила, кормила и одевала тебя? Кто, скажи, платил за твое обучение в колледже? Я! И после этого ты смеешь разглагольствовать о том, что я к вам плохо отношусь.

Голос Айви задрожал против ее воли.

— Я говорю о любви, мама. Ты никогда не показывала ее. Тебя никогда не было рядом, когда я нуждалась в тебе. Я знаю, что ты называла меня «гадким утенком» за моей спиной. Всегда на первом месте стояла Лейси. Но ты даже ее не любила.

— Любить? Ты говоришь мне о любви! Позволь мне сказать тебе кое-что, юная леди. В этой жизни нет места глупой сентиментальности! Жизнь жестока и, поверь мне, тяжела. Я сделала для вас все, что могла, и вот какую благодарность я получила! Лейси говорила мне то же самое, что и ты. Стыдитесь.

Айви сдерживалась изо всех сил. Нет, она не скажет матери то, что думает, не произнесет полных ненависти слов. Ни за что. Она лучше откусит себе язык. Вместо этого Айви спокойно сказала:

— Мы обе можем ошибаться, мама. Но ты даже не приехала на мой выпуск. Несколько лет я усердно занималась, не позволяла себе ходить на вечеринки и развлекаться, сидела, уткнувшись носом в книги, ради того, чтобы ты могла мной гордиться. Но тебя это не интересовало. У всех выпускников в зале сидели родители, у всех, кроме меня!

— Ради Бога, Айви, если это было для тебя так уж важно, то почему ты не сказала об этом?

— Вот об этом я и говорю, мама. Почему я должна была просить?

— Полагаю, теперь ты станешь обвинять меня в этом до конца моих дней.

— Нет, — спокойно ответила Айви. — Я уезжаю из дома в первых числах января. Теперь у меня есть хорошая работа и квартира.

— Благодаря моим усилиям и жертвам, — фыркнула Тэсс. — Твой отец и я, скорее всего, лишимся дома. Он отправится на заработки на нефтеразработки, а я буду бродяжничать. Тебе есть до этого дело? А Лейси? Конечно, нет, так нечего торчать здесь и притворяться, будто тебе не все равно.

Айви стиснула зубы.

— Мама, я никогда не допущу, чтобы ты бродяжничала. Я лично позабочусь о том, чтобы ты ни в чем не нуждалась. И Лейси поможет мне в этом. Даже если нам придется пойти на жертвы. Рядом с тобой всегда будет находиться человек, который позаботится о тебе.

Айви вышла из комнаты не оглядываясь. Она понимала, что оставляет позади не так уж много, да и это потеряло для нее прежнее значение. Лейси сумела выжить, выживет и она.

Когда Сенат был распущен на рождественские каникулы, Билли и Тэд приехали в Санбридж. Ради Амелии, как уверяла Билли.

Дом был тщательно проветрен и прибран, но казался пустым в отсутствие Коула, больше не жившего в нем, и Райли, который отправился в очередную и, скорее всего, бесполезную поездку по Южной Америке. Тэд и Билли, призвав на помощь Мэгги с Рэндом, выехали на поиски подходящей ели и, найдя двенадцатифутовую красавицу, срубили ее и уложили в кузов грузовичка.

— Искусственную елку устанавливать гораздо проще, — ни к кому не обращаясь произнес Тэд.

— Он твердит это каждый год, — хмыкнула Билли, — до тех пор, пока я не пригрожу подняться на чердак и достать, наконец, искусственную елку. Тогда он быстро предлагает мне поехать в лес и срубить настоящую.

— Все это так не похоже на Рождество на Гавайях, — призналась Мэгги, — но мы там тоже стараемся изо всех сил.

Билли встревожено взглянула на часы.

— Кэри с Амелией должны бы уже приехать к этому времени. Тэд, позвони, пожалуйста, и узнай, не передумали ли они.

— Мама, если Кэри сказал, что они приедут, значит, они приедут, — сказала Мэгги. — Он еще сегодня утром привез в Санбридж вещи Амелии. Посмотри, в чулане стоит инвалидная коляска и трость. Кэри обо всем позаботился, и я не вижу необходимости в том, чтобы лишний раз беспокоить Амелию звонками. Я приготовила для нее комнату. И отдельную — для Кэри. Он говорил, что спит беспокойно, а Амелии необходим покой.

— С каких это пор? Кэри спит, как покойник, — попытался пошутить Рэнд. Но выражение лиц Билли и Тэда остановило его.

— Извините. Я не подумал о том, как это прозвучит. Однако мне кажется очевидным, что нас с Мэгги не посвятили в какие-то семейные проблемы. Если вы не хотите, чтобы я допустил случайно какую-нибудь бестактность, лучше расскажите нам сами, в чем дело.

— Меня уже давно не покидает ощущение, что происходит что-то… неладное, — проговорила Мэгги. — Ты понимаешь, о чем я, мама, и ты тоже, Тэд. Я полагала, что мы все — одна семья. А в семье все друг другу помогают. Прежде у нас не было секретов.

Билли вопросительно взглянула на мужа. Тэд кивнул, разрешая ей доверить тайну Мэгги и Рэнду. И вот в комнате, наполненной ароматом рождественской ели, Билли поведала о том, что рассказала ей Амелия. Твердый взгляд Билли повелевал Рэнду проявить понимание. И она произнесла в душе слова благодарной молитвы, когда увидела, что тот кивнул и улыбнулся. Билли закончила объяснение словами:

— Я чувствую, что было ошибкой приглашать Джулию на Рождество в Санбридж, несмотря на то, что мы с Тэдом ее очень любим, но Амелия настояла на этом. Нам не удалось переубедить ее. Кэри, конечно, не знает о приезде Джулии. Амелия решила не говорить ему.

— А как нам к этому относиться, мама? — поинтересовалась Мэгги.

— Оставайтесь самими собой и проявляйте ко всем свою любовь. Ведь это Рождество, и мы вместе. И… и, возможно, это последнее Рождество для Амелии, поэтому мы должны поступить так, как она хочет.

Тэд сменил тему разговора. Он был уверен в том, что теперь, когда все посвящены в подробности, можно предоставить событиям развиваться своим чередом.

— Как я понимаю, Адам и его приемный сын тоже приглашены, а Сойер придется остаться в Японии? Билли, мы приготовили подарки для мальчика?

— Дорогой, подарки не только для мальчика, но и для всех остальных упакованы и ждут своего часа в чулане. Все, что осталось сделать, это достать их оттуда и положить под елку. Ну, и сколько баллов я заслужила, по-твоему? — поддразнила мужа Билли.

— Десять с плюсом, — Тэд улыбнулся жене. — А что у нас в рождественском меню?

— Об этом мы тоже позаботились, но пока что это — секрет.

— А теперь я собираюсь сказать вам одну вещь, от которой вы все придете в восторг! Перед вами стоит самый счастливый человек на свете, — радостно провозгласил Тэд. — Через десять дней я стану просто Тэдом Кингсли, частным лицом!

— Послушайте! Эй, кажется, я слышу шум машины, — Рэнд раздвинул шторы и выглянул в окно.

Когда Тэд пошел вслед за Рэндом к входной двери, Мэгги шепнула матери на ухо:

— Мама, ты ведь не допустишь, чтобы Кэри до последнего момента оставался в неведении? Это несправедливо. И если Джулия не знает о том, что он будет здесь, то я хочу, чтобы ей тоже об этом сказали. Если они встретятся… неподготовленными, то испытают шок. Оброни это как-нибудь вскользь в разговоре, ладно, мам?

— Хорошо, — согласилась Билли.

Кэри устроил Амелию напротив камина, в котором весело потрескивали дрова.

— Что ты хочешь выпить, дорогая?

— Скотч. Неразбавленный. — Брови Кэри удивленно поползли вверх. — Врач сказал, что мне можно пить скотч, — солгала Амелия. — И еще я выкурю сигарету. Не смотри на меня так! Все в порядке. Верь мне.

В восемь часов вечера приехал Коул и привез огромный рождественский венок для входной двери.

— Я так и знал, что вы о нем забудете, — с легким укором обратился он к родным. — Не знаю, почему, но мне всегда приходится заботиться о венке, — продолжил он.

Они поужинали в гостиной, у камина. В то время, когда Мэгги принялась убирать посуду, а мужчины забрались на чердак разыскивать елочные игрушки, Билли села рядом с Амелией на диван и взяла подругу за руку.

— Я очень рада, что ты решила провести праздники в Санбридже, Амелия. Мы будем видеться каждый день. Скажи мне правду, как ты себя чувствуешь?

— Иногда хорошо, иногда плохо.

— Как дела у Кэри?

Амелия на мгновение заколебалась.

— Честно говоря, не знаю. Он преданно ухаживает за мной. Ему все кажется, что он что-то упускает. Он даже читает мне вслух, можешь себе представить? Я делала все, что могла, только что не выпихивала его за дверь силой. Он не оставляет меня одну, даже на секунду. Чувство вины, Билли, это ужасная вещь, и я не хочу, чтобы Кэри его испытывал. У него начались ночные кошмары. Это я настояла на том, чтобы он перебрался в другую спальню. Я слышу, как он мечется во сне всю ночь напролет. Сказать ему, что я знаю про Джулию и прощаю его, что еще я могу сделать?

— Кэри со временем успокоится, — тихо проговорила Билли. — Но я должна тебе сказать, что не согласна с твоим решением пригласить Джулию на Рождество.

— Я не думаю, что они встречались после… Мне кажется, я бы заметила, если бы это случилось. Наверное, Джулия… порвала отношения с ним, узнав о моей болезни. Она — хороший человек, Билли, — дрогнувшим голосом сказала Амелия.

— Амелия, это ты — хороший человек, самый лучший на свете. Я никогда не встречала такого благородства.

— Потому, что я умираю и хочу, чтобы мой муж был счастлив?

— Да, — еле слышно ответила Билли.

Амелия погрустнела:

— Время — мой враг, Билли.

— В некотором роде время — враг для всех, Амелия. Я не хочу, чтобы ты думала и говорила об этом накануне Рождества. Мы все полны любви и заботы о каждом, и это самое лучшее, что может дать семья. Ну-ка, развеселись, мужчины возвращаются с елочными игрушками.

Неожиданно в гостиную вошел Коул с сияющей улыбкой на лице. Было ясно, что Коул собрался о чем-то объявить. Мэгги затаила дыхание.

— Бабушка, сможем мы принять неожиданную гостью? Я не предупредил заранее, потому что не знал… она не была уверена в том, что прилетит. Так сможем?

— Коул, конечно сможем. Кто она? У нее есть имя?

Мэгги подошла к сыну. Коул обнял ее за плечи и сказал:

— Ее зовут Суми.

— Коул! Суми! Суми Хасегава! Мам, это Суми.

— Малышка Суми! — воскликнула Билли.

— Самая красивая девушка Японии, — сказал Тэд, вставляя кассету с пленкой в фотоаппарат.

— Поздравляю! — сказал Рэнд, обнимая одновременно и жену, и своего приемного сына.

— Я присоединяюсь, — тепло сказал Кэри.

— И я, — эхом отозвалась Амелия.

— Минуточку, минуточку! Она всего лишь прилетает на Рождество. Вы же ведете себя так, словно я сделал ей предложение.

— Но ты ведь собираешься, разве нет? — спросил Тэд.

— Может быть, — напряженно ответил Коул.

— Коул, я очень рада за тебя, — сказала Мэгги, пожимая руку сына. — Я обожаю Суми. Она просто создана для тебя. Мам, почему нам раньше это не приходило в голову?