Телохранитель(ница) Его Светлейшества

Глава 44

Утром настроение оставалось таким же нерадостным. Угнетала неизвестность. Конечно, она была уже не настолько острой, как накануне, но все равно — приятного мало.

Мессим принес завтрак, который Полина съела без аппетита. Дальше делать было нечего. Только ждать, когда о ней наконец кто-то вспомнит. Ожиданию этому она поставила крайний срок — до вечера.

В конце концов, ей ли стесняться напомнить о себе?

Однако так долго томиться не пришлось. Через час в дверь постучали, и коридорный слуга передал приказание игремона явиться к нему немедленно.

— Видали? Немедленно! Вперед, прыжками! — проворчала Полина, поправляя платок на шее. — То сидел как мышь под веником, сопли жевал, а тут возомнил о себе. Командир хренов! Корона не жмет?

Слуга то ли не расслышал, то ли не понял, то ли просто на всякий случай промолчал.

Шла она в игремонские покои нарочито медленно, всем своим видом показывая, на чем вертела бы означенного игремона, если бы имела… такую возможность. Жаль только, что он этого не видел.

Сейчас скажет небось: давай, Агара-Кикимора, собирай свои манатки и проваливай… куда подальше. Можешь даже в Муфлану. Что, нет манаток? Прискорбно, но ничем не могу помочь.

Так Полина накручивала себя те три десятка метров, которые отделяли ее комнату от апартаментов Джилиана. К дверям добралась на таком взводе, что для термоядерного взрыва достаточно было поднести спичку.

Я сейчас тебе все выскажу, образина, думала она, исходя пеной. Все-все, что накопилось.

В приемной никого не было: видимо, Филеаса вынесли вместе с остальными приспешниками Алифрана. Полина без стука толкнула дверь и ввалилась в кабинет.

Джилиан сидел в кресле, положив ноги на стол, и это еще сильнее ее взбесило.

— Знаешь что, Джилиан? — прошипела она. — Я…

— Я послал за портным и парикмахером, Тар, — перебил тот. — Хочу, чтобы вечером на празднике ты был в женском платье.

— Что? — захлопала глазами Полина. Из нее словно пар выпустили, со свистом. — На празднике? В женском платье? Но я… думал, что вчера?..

— Что вчера? Вчера было не до того. Разбирались со всей этой братией. Да и корону после Алифрана почистили. От мерзких мыслей. А вот сегодня будем праздновать.

— Ладно, но ты правда хочешь, чтобы я?..

— А ты хочешь и дальше изображать игера Поля с ватным крюгом?

— Я тебя не понимаю.

Она и правда ничего не понимала и поэтому злилась еще сильнее.

— Не понимаешь, тогда подожди до вечера.

— Хорошо, — сощурилась она и уперлась глазами в такой же жесткий прищур. — Как скажете, Ваше Светлейшество. Бабой так бабой. Только не вздумай назвать меня Агарой-Кикиморой. Полина Маверти.

— Хорошо, игера Полина.

Небрежным жестом Джилиан дал понять, что аудиенция окончена. Она вылетела из кабинета, как пробка из бутылки, умирая от желания порвать его на мелкие клочки. А в комнате уже ждала целая толпа народу: трое мужчин и две девушки.

— Доброе утро, игера, — поклонился старший из них. — Его Светлейшество приказал подготовить вас к вечернему празднику.

— Так еще утро, — простодушно удивилась Полина, вызвав всеобщее негодование.

— Игера, Его Светлейшество приказал превратить вас в прекрасную даму. Так и сказал — прекрасную. Вы, конечно, и так красивы, но все равно придется поработать. Для этого понадобится время.

Полина, которая даже на собственную свадьбу красилась и завивала волосы плойкой сама, обреченно махнула рукой: делайте что надо. Хотя вопрос, зачем Джилиану понадобилась прекрасная дама, оставался открытым. Не жениться ведь он на ней собрался.

Промелькнуло все такое же ядовито-сладкое: а вдруг…

Но она отмахнулась.

Нет, не может быть. Что за глупости?

Старший, оказавшийся портным, доставал из огромного сундука одно платье за другим. Полина, уже в роскошном, хотя и страшно неудобном женском белье, примеряла с помощью девушек одно за другим. После долгих сомнений и обсуждений было выбрано отливающее золотым, зеленым и сиреневым. Его принялись в четыре руки подгонять по фигуре прямо на ней.

Второй мужчина тем временем раскладывал на столе накладные букли, шпильки, щипцы для завивки и всякие украшения. Третий перебирал в обитом кожей ящичке многочисленные баночки и бутылочки. А еще на столе лежали наваленные грудой бархатные и атласные футляры различных цветов.

Когда с платьем наконец было покончено, Полину из него вытряхнули и завернули в какую-то разноцветную хламиду. Мессим принес обед, после которого ей пришлось примерить десяток пар туфель. Затем ее снова запаковали в платье, обернули все той же хламидой, и парикмахер принялся колдовать над волосами, подбирая подходящие по цвету и фактуре шиньоны.

После парадной высокой прически с локонами и всякими блестючками пришел черед лица. Третий мужчина оказался визажистом, и когда он закончил свою работу, из зеркала на Полину смотрела незнакомая… ну да, прекрасная дама.

В общем, Эола, увидев ее, должна была сначала нервно курить под корягой, а потом, наверно, треснуть от зависти.

Доверили картину украшения: серьги, кольца, браслеты, ожерелье и диадема.

— Все это надо будет вернуть в сокровищницу, — предупредил портной. — А вот платья Его Светлейшество приказал подогнать и оставить вам, игера. Если, конечно, они вам нравятся.

— Нравятся, — кивнула Полина и с удивлением обнаружила, что за окном уже темнеет.

И куда, спрашивается, делся день?

Когда бьюти-команда собралась и отбыла, ей осталось только ждать — но недолго.

— Вас приглашают в пиршественный зал, и… — тут коридорный слуга запнулся, явно не знаю, как к ней обратиться.

Она шла туда медленно, вполне королевской походкой — еще бы, в таком-то платье! В голове был полный сумбур. Резные двери распахнулись перед ней.

— Игера Полина Маверти, — объявил герольд, и собравшиеся в зале дружно ахнули.