Телохранитель(ница) Его Светлейшества

Глава 55

Снова лило стеной. Так, что за потоками воды не видно было даже ближайших деревьев в саду.

— Осень… — сказал Джилиан, глядя в окно.

Так погано ему не было, даже когда пришлось ночевать на пыльном тряпье в заброшенном замке. Тогда было чего ждать и на что надеяться. И даже когда уехала… Полина. Тогда некого было винить. Так уж сложилось. Но сейчас…

Из-за спины раздалось сдавленное хмыканье. Обернувшись, он посмотрел на Мессима, развалившегося в кресле, и спросил раздраженно:

— Что?

Тот снова хмыкнул и пожал плечами. Взял грифельную доску и написал подвешенным на бечевке мелком: «Тоска?»

— Тебе-то что? — огрызнулся Джилиан.

Сейчас он ненавидел весь белый свет. И себя. И Мессима-Тариона. И гнусного некроманта Маргуля. Но больше всех — Полину-Агару.

Себя — за то, что когда-то поддался соблазну и связался с Эолой, подругой своего друга. Который отомстил ему за это предательство еще большим предательством. И за то, что заставил некроманта оживить Тариона. И за то, что позволил этой подлой девке Агаре обмануть себя. Но больше всего за то, что никак не мог забыть ее. Даже сейчас, узнав правду.

Когда-то Джилиану казалось, что Эола свела его с ума. Но только теперь он понял, как по-настоящему можно потерять голову из-за женщины. Теперь — когда голова нужна была ему как никогда!

Полина. Агара. Кикимора…

Гадина!!!

Он даже написал указ о лишении ее титула, имения и ордена за обман и подлог, а также распоряжение об аресте и судебном преследовании, но вовремя одумался и порвал оба документа. Так или иначе, но Полина спасла ему жизнь. Трижды. Этого никто отменить не мог. Какой бы мерзкой тварью она ни была.

Зато никто не помешал бы ему выставить из дворца Мессима, которого он взял на должность камердинера вместо Верреля. Того приговорили за покушение на жизнь игремона к двадцати годам в крепости.

Разумеется, все были здорово удивлены, когда Его Светлейшество вдруг приблизил к себе никому не известного муфланца.

Немой слуга — это большая ценность, кратко и исчерпывающе пояснил он.

Но Мессим вел себя так, словно Джилиан ему обязан. Ну да, как же, разоблачил подлую обманщицу, которой, между прочим, досталось его имение. И так этим бесил, что терпение уже было на исходе.

Листок, исписанный кривыми буквами, нисколько не похожими на изящный почерк Тариона, лежал у Джилиана в ящике стола. Перечитанный вдоль и поперек не один раз. Там подробно описывалось, как некромант Маргуль оживил своего соседа Мессима, поместив в его тело душу Тариона. А до этого вызывал дух Тариона и задавал вопрос об их совместном с игремоном воспоминании.

Далее Мессим-Тарион рассказывал, как его привезли во дворец в качестве слуги для девицы, которая не только выдавала себя за мужчину, но и в корыстных целях обманывала Его Светлейшество, утверждая, что она и есть Тарион Ферро. Об этом девица рассказала Мессиму сама. И пригрозила смертью, если тот попытается раскрыть правду.

Прочитав все это, Джилиан сначала рассмеялся. Но тут же призадумался. Не зря же поведение Полины казалось ему странным — уж больно оно отличалось от манер Тариона. И вряд ли это можно было объяснить потерей памяти.

Вернувшись в свой кабинет, он приказал найти и привести к нему Мессима.

— Чем ты можешь это доказать? — спросил он немого и положил перед ним грифельную доску. — Что ты — Тарион?

Тот подумал, ухмыльнулся и написал на доске: «Зеленая краска для Химены. Это сделал ты, Джил».

Джилиана бросило в жар. Никто, кроме Тариона, не знал об этом. Им было по десять, когда он подложил на стул экономики игеры Химены бычий пузырь с зеленой краской. Та села, раздавила его и испачкала платье.

Но, с другой стороны, и о юбках фрейлин тоже никто не знал.

— Свободен!

Отпустив Мессима, Джилиан приказал вызвать Маргуля. Когда тот вошел в кабинет, он без лишних слов сунул ему в руку донос.

— Что скажете на это, Маргуль?

Мерзкий щенок краснел, бледнел, юлил и наконец свалил все на девицу Агару. Мол, это было единственное подходящее тело, и он все сделал по правилам. И понятия не имел, что в этом теле душа не Тариона. Потому что энергии… ну да, перемешались. Но она сама подтвердила: мол, да, я Тарион Ферро. Откуда ему было знать, что это неправда.

— И вы не вызывали его духа?

— Вызывал, — сознался некромант. — Она сказала, что память тела мешает ее… то есть его памяти. И попросил… попросила вызвать дух, чтобы тот подсказал что-то подтверждающее. Для вас. Но я клянусь, что ничего не знал. Что она не игер Тарион.

Все это вроде бы подтверждало изложенное в доносе. И хотя Джилиан подозревал, что Маргуль все-таки врет, доказать этого не мог. Поэтому просто отправил его в Муфлану — некромантом при наместнике. С глаз долой. А Мессима сделал своим камердинером. Чтобы, наоборот, был на глазах.

Но, кажется, переоценил себя и свое терпение. Новый Тарион в обличье косматого немого мужика, да еще ведущего себя так нагло, был ему крайне неприятен. А если к тому же вспомнить его предательство…

— Ну вот что, Тар, с меня хватит. Некромант оживил тебя по моему распоряжению, хотя мне не следовало отдавать такой приказ. Поскольку тело было слишком сильно повреждено, душа должна была вернуться в тело той девушки. Как я понял, единственное подходящее. Но что-то пошло не так. Вместо твоей души в тело вернулась ее душа.

Тарион замычал, схватился доску и написал: «Нет, это не ее душа».

— Ну хватит! — разозлился Джилиан. — Мне плевать, чья она. Я совершил ошибку, придется ее исправить.

Мессим посмотрел на него с испугом, и он поморщился.

— Я не собираюсь тебя убивать. Но тебе придется уехать. Из дворца, из города. Куда-нибудь подальше. Отправляйся к Эбберу, получи расчет. Потом пойдешь к казначею с этой запиской. — Джилиан написал на листке несколько строк и отдал его Мессиму. — Хватит, чтобы купить домик где-нибудь в провинции. Сообщишь письмом, куда присылать ежемесячное содержание.

Тот хотел что-то написать на доске, но махнул рукой и вышел. А Джилиан снова подошел к окну и уставился на струи дождя.

Легче не стало. Скорее, даже наоборот.