Телохранитель(ница) Его Светлейшества

Глава 62

Полина всегда любила начало зимы. Во-первых, даже в Питере вся серая осенняя пакость пряталась под снегом, а во-вторых, дожив до семидесяти лет, она так и не избавилась от детского предновогоднего ожидания чуда.

В этом мире новый год начинался в первый день весны. Его особо не праздновали, зато зимой, как и летом, отмечали день солнцеворота. Эти два дня считали магическими, подгадывали к ним свадьбы и начало всяких важных дел. И хотя Полине особо нечего было ждать, она все равно ждала… чего-то. И сердилась на себя за это.

А еще каждое утро, проснувшись, тщательно вслушивалась в себя — совсем как раньше.

Как тело? В порядке? Или все-таки потихоньку разлагается?

Она не боялась смерти, потому что однажды уже через нее прошла. И все же хотелось еще пожить — молодой, красивой и оглушительно здоровой. По-настоящему оценить здоровье можно лишь тогда, когда его потеряешь. А если вдруг обретешь снова — то особенно.

Тело вело себя безупречно, на абсолютные прекрасные восемнадцать. Оно могло бегать, прыгать, танцевать, скакать верхом и не спать ночами. Оно было способно переварить, наверно, даже гвозди. В нем абсолютно ничего не болело, а мелкие повреждения заживали как на собаке. Ему можно было только позавидовать — если бы оно принадлежало кому-то другому.

А еще ему, как и предписано природой, хотелось любить и быть любимым — чтоб ему ни дна ни покрышки!

Но вот ведь засада, чтобы быть живым и здоровым, оно должно было только любить. В одни ворота.

А самым гадским было то, что ко всему этому идеально подходил интернет-мем «но это не точно». Те случаи влюбленных девственниц, о которых упоминал Архимаг, могли быть самой обыкновенной «ошибкой выжившего». Вот только рискнуть и проверить это Полина была не готова. Слишком уж высока ставка.

Теперь она даже не пыталась выкинуть Джилиана из головы, как раньше. Мысли о нем шли в фоновом режиме, как питание в электросети. В прежней жизни у Полины был дома термопот — постоянно включенный и подогревающий воду. Захотела чаю — не надо греть чайник. И если влюбленность была для ее жизни своего рода термопотом, то Джилиан и мысли о нем — питающим электричеством.

Вот только ни один термопот не вечен, увы. Полина меняла их примерно каждые три года. Так и влюбленность — как ни накручивай себя, но на расстоянии, без притока эмоций рано или поздно погаснет.

Что будет тогда? Вот об этом она как раз старалась и не думать.

По правде, ей было немного досадно, что Джилиан так просто развернулся и ушел. Ну это же извечное женское: прогнать кавалера, а потом оскорбиться, что он и правда свалил, а не стоит на коленях под балконом с букетом роз в зубах, не поет серенады и не умоляет о любви.

А еще правильный мачо-фигачо из бабских романов, которые Полина в прежней жизни иногда, стыдясь этого, почитывала, должен был в ответ на отказ… как это? А, точно, бороться. Например, перекинуть строптивую через плечо и уволочь в спальню. И убедить ее, что она неправа, образцово-показательно вколачивая в матрас.

Ну дура же, не понимает своего счастья! Ничего, ща поймет. Тело ее предаст — и все такое.

А он взял и ушел. Не мужик, а обиженка какая-то. Что за слизняк слюнявый?

Нет, на самом деле Полина так не думала. И если бы Джил потащил ее в спальню, ей бы это точно не понравилось. И не только потому, что она должна была беречь драгоценную девственность, как Кощей свою смерть.

Джилиан поступил правильно — в ее понимании. Но все равно грызла досада. Из-за того, что все сложилось самым дурацким и обидным образом. А ведь счастье было так возможно!

Однажды утром, когда Полина завтракала в постели, глядя на падающий за окном снег, Лелла доложила, что приехал курьер с письмом.

— С письмом? — насторожилась она, поскольку ежемесячное жалование уже получила, а посланий ни от кого не ждала.

— Да, — кивнула служанка и добавила страшным шепотом: — Это приглашение. На зимний бал во дворце.

— Вот только бала мне и не хватало! — мгновенно окрысилась Полина. — Скажи, что я не приеду.

— Нет, игера Полина. Вы должны лично забрать приглашение и лично подтвердить, что не приедете.

— Нет мне покоя в этой жизни, — пробурчала она. — Хорошо. Давай одежду.

Натянув самое простое утреннее платье, она вышла в приемную, где тосковал курьер в синей дворцовой униформе.

— Приветствую вас, игера, — вскочил он с поклоном. — Я привез вам приглашение на зимний бал, на котором игремон выберет себе невесту.

— Что?! — Полина не поверила своим ушам. — Невесту выберет?

— Да. Его Светлейшество решил возродить древний обычай и выбрать жену из знатных девушек, которые съедутся со всей страны. Вы тоже в списке.

— А я могу отказаться?

— Только если больны или помолвлены.

— Я больна. И помолвлена.

— Тогда напишите об этом в приглашении. — Курьер протянул ей сложенный лист бумаги с печатью. — В нижнем углу.

Полина развернула его и внимательно прочитала текст о том, что она приглашается на бал в день зимнего солнцеворота, во время которого будет выбрана невеста Его Светлейшества игремона Джилиана. Взяла перо, обмакнула в чернила и… поняла, что не может.

Не может поехать. Не может не поехать. Вообще ничего не может.

Нет, ну свинья же! Решил поскорее жениться, да еще и ее приглашает, чтобы она на это полюбовалась.

На вот тебе, игера Агара-Кикимора-Полина, убедись лично, что я и без тебя прекрасно проживу. Женюсь тебе назло.

Думаешь, я буду плакать, придурок? Да вот хрен выкуси! Не дождешься.

— Я передумала, — сказала она курьеру. — Я не больна и не помолвлена. Поэтому приеду на бал.

— Всего доброго, игера, — снова поклонился тот и вышел.

— Капец! — сказала Полина, сев в кресло. — Ну и ладно. Пропади, земля и небо, мы на кочке проживем.