Темное божество

Глава 7 Обязательства

ВО ВТОРНИК УТРОМ

Обычно папа каждое утро уходит на утреннею пробежку, но сегодня я не слышала, чтобы он вышел. Когда я проходила на кухню, то заметила, что в его кабинете горит свет. Я почти постучала в дверь, но затем передумала.

"Ты рано," сказала мама, выкладывая стопку блинов с шоколадной стружкой на мою тарелку.

Она уже сделала две дюжины блинов, хотя никто из нас — кроме папы — обычно не спускаются вниз, чтобы позавтракать в течение еще тридцати минут.

"Я надеюсь, ты хорошо спала".

Да, с подушкой на голове.

"У меня встреча с г. Барлоу этим утром".

"Угу," сказала мама. Она натирала и без того уже чистый стол. Ее отражение блестело на полу линолеума. У мамы была тенденция, она натирала все вокруг, когда была чем-то вздернута и раздражена. Чем больше было проблем в семье, тем больше она пыталась заставить вещи искриться. Вот и сейчас все в доме сверкало и искрилось от чистоты.

Я ткнула пальцем в тающую шоколадную стружку, которая сформировала симметрическое улыбчивое лицо в моем блине. Мама обычно готовила свои "праздничные блины" для специальных случаев. Я подумала, что она пыталась смягчить удар для обсуждения случая с Мэриэнн — приготовительный для нас в одной из проповедей папы о том, что смерть — естественная часть нашей жизни. Поэтому, я не сразу увидела вину в ее глазах, пока она не поставила стакан апельсинового сока передо мной. Блины были мировым соглашением, после ее скандала с папой вчера вечером.

"Свежевыжатый". Мама скручивала свой передник в руках. "Или ты хочешь клюквенный? Или может быть виноградный?"

"Все нормально," пробормотала я, и сделала глоток.

Она нахмурилась.

"Это здорово," сказала я. "Я люблю свежевыжатый".

Я поняла, что папа не выходил из своего кабинета этим утром. Мы не будем говорить

о том, что случилось с Мэриэнн. И мама, конечно же, не собиралась говорить об их скандале.

Вчера вечером Даниэль заставил меня почувствовать себя виновной, за то, что у меня есть семья, которая сидела за обеденным столом и обсуждала нашу жизнь. Но теперь я поняла, что мы никогда фактически не говорили о проблемах в нашем доме. Вот почему остальная часть моей семьи никогда не упоминала имя Даниэля и не обсуждала, что случилось ночью, когда он исчез — независимо от того, сколько раз я спрашивала. Разговор об этом был бы

признанием того, что что — то было не так.

Мама улыбнулась. Это выглядело столь же густым и фальшивым, как искусственный кленовый сироп, политый на моем завтраке. Она порхнула обратно к печи и перевернула несколько блинов. Ее лицо чуть нахмурилось, и она выбросила подгоревшую партию в мусорное ведро. Она была в той же самой блузке и слаксах, что и вчера вечером.

Ее пальцы покраснели и потрескались от нескольких часов уборки и готовки.

Это однозначно был уже перебор.

Я хотела спросить ее, почему она скрывает свой скандал с Папой, готовя десять фунтов блинов, но Черити зашла на кухню.

"Что так хорошо пахнет?" она зевала.

"Блины!" Мама указала Черити на место за столом лопаточкой и поставила перед ней тарелку с блинами.

"Есть кленовый сироп, варенье, взбитые сливки, и свежие ягоды".

"С ума сойти". Черити полезла вилкой в коробочку с взбитыми сливками, "ты лучшая, мама на свете". Черити проглотила блины за считанные секунды. Она, казалось, не замечала, что маму фактически вычистила до дыр неглубокую сковороду.

Черити схватила малиновое варенье и затем застыла.

Ее глаза внезапно стали стеклянными, словно она собиралась заплакать. Банка выскользнула из ее рук и покатилась по столу. Я поймала ее прежде, чем она подкатилась к самому краю. Я посмотрела на этикетку: ОТ МЭРИЭНН ДЭЙК.

"Все в порядке," сказала я, и положила свою руку на плечо Черити.

"Я забыла…," сказало она тихо. "Я забыла, что это был не сон". Она отодвинула свою тарелку и встала из-за стола.

"Я как раз собиралась пожарить яичницу — глазунью," сказала мама, когда Черити вышла из кухни.

Я опустила глаза себе в тарелку. Мой улыбающийся завтрак смерил меня взглядом, и я не знала, выдержит ли все это мой желудок. Я сделала еще один глоток апельсинового сока. На этот раз он показался мне до чертиков кислым. Я знала, что смогу убедить Джуда, чтобы он отвез меня пораньше в школу, но я не хотела слоняться поблизости и наблюдать за усовершенствованием чистоты и блеска в нашем доме. Я завернула несколько блинов в салфетку и встала из-за стола. "Я должна идти," сказала я. "Я поем по дороге".

Мама оторвалась от чистки. Я могу сказать, что отсутствие у нас аппетита, не смогли облегчить ее вину. Но почему то мне это было безразлично.

Я прошла несколько кварталов по дороге к школе и отдала свой завтрак беспризорной кошке, которую встретила по пути.

ПОЗЖЕ, ПЕРЕД ШКОЛОЙ

Часы в художественном классе прокладывали свой путь к 7:25 утра, и я проклинала себя за то, что не сказала Даниэлю прийти на пять минут раньше. Я закрыла глаза и тихо молилась, чтобы Даниэль пришел, именно так я могла доказать Барлоу, что он был не прав по отношению к нему. Но с каждым тиканьем часов я начинала понимать, что я тот, кто будет вскоре очень разочарован.

"Боялась, что я не приду?" Даниэль шлепнулся на стул рядом с моим, как раз вовремя. Он был в светло-голубой рубашке и брюках цвета хаки, которые я оставила ему, но они были помятые, как будто до утра лежали в том же пакете, в котором я их ему принесла, и буквально перед выходом были вытащены и одеты. "Мне абсолютно все равно, что ты делаешь". Я почувствовала крошечные уколы, формирующие алые пятна на моей шее. "Это — твое будущее, не мое".

Даниэль фыркнул.

Барлоу вышел из своего кабинета и сел за стол. "Я вижу, что г. Кэлби решил присоединиться к нам, в конце концов".

"Просто Даниэль, никаких Кэлби". Даниэль произнес свою фамилию, как что-то очень мерзкое.

Барлоу поднял бровь.

"Ну, г. Кэлби, когда Вы станете известным музыкантом или Папой римским Вы можете убрать свою фамилию. Но в моем классе Вы будете под именем и фамилией, которую Вам дали Ваши родители".

Барлоу просмотрел на Даниэля как критик, оценивающий новую работу в галерее.

Даниэль откинулся назад на своем стуле и скрестил руки на груди.

Г. Барлоу сцепил свои пальцы в замок и положил руки на стол. "Вы хорошо знаете что Ваша

учеба зависит от Вашего поведения. Вы будете действовать, и одеваться соответственно для христианской школы. Сегодня была хорошая попытка, Вы могли бы в своем прикиде даже делать инвестиции в металлургию. И я чрезвычайно сомневаюсь, что это Ваш естественный цвет волос. Я даю Вам времени до понедельника, чтобы сделать с этим что-нибудь. Что касается моего класса," Барлоу продолжал, "Вы будете здесь каждый день, вовремя, и на своем месте до конца урока. Каждый студент моего класса обязан собрать портфель из двадцати трех работ по каждой определенной теме и еще десять проектов на свободную тему. Вы присоединились к классу позже, но я ожидаю, что Вы сделаете то же самое". Г. Барлоу наклонился вперед и смотрел в глаза Даниэля, словно бросая ему вызов в игре гляделки.

Даниэль даже не моргнул. "Без проблем".

"У Даниэля большой опыт," сказала я.

Барлоу погладил свои усы, и я знала, что он собирается поставить условия. "Ваш портфель будет состоять только из работ, сделанных в этом классе. Я буду контролировать каждое из Ваших заданий вначале, середине, и в конце их прогрессии. Никаких работ на дому, но я требую, чтобы все задания были готовы до конца года".

"Это невозможно," сказала я. "Уже — почти декабрь, даже я сделала одну треть работ из своего задания".

"Именно поэтому г. Кэлби будет оставаться в классе на время обеда, а также на один час после школы, каждый день".

Даниэль почти потерял зрительный контакт, но сразу же вернул свое самообладание. "Хорошая попытка, но у меня есть работа в городе после школы".

"Мне сообщили, что школа дала Вам стипендию на Ваши расходы по обучению и проживанию. Вы очевидно в благосклонности одного из членов правления, но не ожидайте специального режима от меня.

Вы будете в этом классе каждый день после школы, или Вы не будете здесь вообще".

Даниэль схватился за край стола и наклонился вперед.

"Вы не можете сделать этого. Я нуждаюсь в деньгах".

Он, наконец, отвел взгляд. "У меня есть и другие обязательства".

Я почувствовала приступ боли и отчаяния в его голосе.

"Это — мои требования," сказал Барлоу. "Это — Ваш выбор". Он собрал какие-то бумаги и вышел в свой кабинет.

Даниэль отбросил свой стул в сторону и выбежал из класса с яростью медведя, которому угрожают. Я последовала за ним.

Даниэль выругался и ударил кулаком в дверь шкафчика. Металл хрустнул под его костяшками пальцев.

"Он не может этого сделать". Он еще раз ударил кулаком шкафчик и даже не вздрогнул от боли. "У меня есть обязательства".

Снова это слово. Мне стало интересно, что это значит.

"Он хочет, чтобы я был его дрессированным щенком из цирка. Я даже надел эту глупую рубашку". Даниэль схватился за рубашку и разорвал ее, раскрывая светлую футболку и длинные жилистые мышцы на руках, которые я раньше не замечала. Он хлопнул своей рубашкой по шкафчику. "Это — полное дерьмо …"

"Эй!" Я схватила его за руку, когда он снова замахнулся для удара. "Да, эти шкафчики действительно меня тоже иногда раздражают,"сказала я, и посмотрела на таращащихся новичков, пока они не поспешили вперед. "Черт побери, Даниэль!" Я наклонилась к нему. "Не ругайся в школе. Тебя выгонят".

Даниэль облизал свои губы и почти улыбнулся. Он разжал кулак, который я все еще держала, выронив свою рубашку. Я попыталась осмотреть его руку, ожидая, что его суставы будут фиолетовыми, учитывая глубокую вмятину в двери шкафчика. Он вытащил ее из моих рук и засунул в карман.

"Ничего не получиться," сказал Даниэль, и прислонился к избитому шкафчику. "Этот Барлоу просто кретин".

"Ну, может быть, ты еще раз поговоришь с ним? Или возможно если ты расскажешь мне о своих обязательствах, я попробую объяснить это ему для тебя…."

Да уж, не слишком ли я очевидна любопытна?

Даниэль смотрел на меня в течение долгого момента. Его глаза, казалось, отразили люминесцентные лампы в слабо освещенном коридоре.

"Ты хочешь уйти отсюда?" спросил он, наконец. "Ты и я".

Даниэль протянул свою непострадавшую руку. "Давай забьем на все и хорошенько повеселимся".

Я была отличницей, дочерью пастора, победительницей "гражданин месяца", и член

Клуба Иисуса, но на какую-то наносекунду я забыла обо всем этом. Я жаждала взять

его руку. Но эта жажда испугала меня — заставив ненавидеть его.

"Нет," сказала я прежде, чем смогла бы передумать. "Я не могу пропустить уроки, и ты не можешь. Если ты пропустишь хоть один урок, ты потеряешь возможность обучения. Ты же все еще хочешь поступать в Трентон, не так ли?"

Даниэль сжал руку в кулак. Он глубоко вздохнул, и его лицо, стало гладким и холодным.

Он вытащил скомканный листок бумаги из своего кармана. "Так, драгоценная, как, я доберусь до геометрии?"

Я изучила список, с облегчением заметив, что урок художественных искусств, был единственным предметом, на котором мы пересекаемся. "Кабинет 103 по коридору налево. Мимо кафетерия. Ты не сможешь пропустить это. И не опаздывай. Г. Кросвелл любит штрафовать за опоздание".

"С возвращением," пробормотал Даниэль. "Я и забыл, насколько ненавижу это дерьмо". Он ухмыльнулся мне.

"Да, добро пожаловать," ответила я. И на сей раз, я была тем, кто ушел.

ПОЗЖЕ

Я не знаю, сколько людей помнит Даниэля Кэлби. У него было лишь несколько друзей в детстве, и он переехал из Святой Троицы перед вторым курсом. Несмотря на это, я ожидала от появления такого человека, как Даниэль, по крайней мере, искру некоторых противоречий и сплетен.

Однако, был другой скандал, охвативший коридоры школы, который десятикратно отодвинул на задний план возвращение Даниэля: внезапная смерть и увечья Мэриэнн Дэйк, преданного учителя воскресной школы, приходящей няни многих учеников, и — несмотря на ее старость и скудные средства — добровольца в почти каждом школьном мероприятии.

Я была получателем многих косых взглядов и двусмысленных шепотов, когда я переходила из класса в класс. Я привыкла к тому, что люди говорят обо мне. Наблюдают за мной. Это было частью жизни Дивайнов. Мама всегда говорила, что я должна быть осторожной в выборе одежды, которую я носила, как поздно я возвращаюсь домой, или какие кинофильмы я смотрю, потому что люди создают свое собственное мнение, как детям пастора разрешают делать то или другое — я была ходячим барометром морали. В действительности, я думаю, что мама была более обеспокоена людьми, имеющими причину говорить плохо о дочери пастора.

Отчасти эти разговоры, продолжались и сегодня. Кроме, этого были упомянуты и имена Джуда и папы в беседах, которые прекращались, как только я приближалась. У большинства людей хватило благопристойности, заступиться за моего папу против обвинений Анджелы Дэйк в плохом обращении с ее матерью, но истории быстро распространяются в маленьком городе. Это было неизбежно, что дикие предположения о "причастности" моей семьи к смерти Мэриэнн были повсюду. Такое дерьмо как, "Я услышал, что Майк сказал, что пастор отказался отвезти Мэриэнн к доктору и затем он сказал, что пастор собирался вышибить ее из округа, если она не сделает… " Или этот бред я услышала на уроке гимнастики: "Они сказали, что Джуд не принес ей лекарства, и заставил идти за ними Мэриэнн, будучи уже тяжело больной…," мне стыдно, что я установила правило для Даниэля не ругаться в школе, а сама его полностью нарушила.

Но если я была расстроенной и обезумевшей — и склонной к сквернословию и суровым взглядам — я могла только вообразить, как должно быть Джуд, чувствовал себя. Эйприл была единственным тактичным человеком — или невежественным — чтобы не говорить со мной лично обо всех этих вещах, которые случились в последних двадцать четыре часа.

"Хорошо," сказала Эйприл, когда я сидела рядом с ней на уроке художественного искусства. "Номер один: где, черт возьми, ты была вчера вечером? Номер два: какого чёрта он здесь делает? " Она указала на Даниэля, который сидел с закинутыми ногами на стол в конце класса. "Номер три: какого чёрта случилось с твоим братом, у него все в порядке? И номер четыре: номер один, два, и три надеюсь, не имеют между собой ничего общего". Она поджала губы и скрестила руки на груди. "Я хочу ответы, подруга!"

"Стоп," сказала я. "Прежде всего, я, сожалею, что не смогла встретиться с тобой вчера вечером. Я застряла в пробке".

"В пробке? Где, здесь?" Она указала своим пальцем на Даниэля. "Ты была в городе," прошептала она. "Ты была с ним".

"Нет, я не была …"

"Я знаю, что он живет в центре, потому что я видела его на остановке городского автобуса этим утром".

"Это может означать что угодно…" Но на самом деле, какой был смысл во вранье? "Хорошо, я была с ним. Но это не то, что ты думаешь".

"Не то?" Эйприл вызывающе тряхнула своей головой, от этого ее вьющиеся длинные волосы, стали похожи на уши спаниеля.

"Нет, не то. Я только доставила сообщение для Барлоу. Ты ошиблась". Я передразнила, повторив ее злющую позицию. "Ты — тот, кто повернулся на его картине и заставил Барлоу захотеть вернуть его обратно в класс".

"О, нет. У тебя были проблемы? Я не хотела. Как он узнал, что это был Даниэль?"

"Я сказала ему".

"Ты, что, сумасшедшая?" Глаза Эйприл расширились. Она наклонилась ко мне и прошептала, "Ты любишь его, не так ли?"

" Барлоу?"

"Ты знаешь, о ком я говорю". Она оглянулась назад на Даниэля, который отстукивал какую-то мелодию по своим ногам.

"Ты все еще любишь его".

"Я нет… И я никогда не любила его. Это была только глупая шутка". Я была уверена, что она была неправа, но мою шею обдало жаром. Я схватилась за первое, что пришло мне в голову, чтобы сменить тему.

"Разве ты не хочешь услышать о Джуде и Мэриэнн Дэйк?"

Поведение Эйприл сразу же изменилось. Ее глаза смягчились, и она откинула пальцами пряди непослушных локонов. "О, черт возьми. Он выглядел таким потерянным вчера вечером, когда я пришла к вам домой, чтобы найти тебя. А потом этим утром я услышала Линн Бишоп — ее брат — медработник Ок-Парка — говорившую о Мэриэнн. Я слышала, что она сказала, что Джуд и твой отец имеют какое-то отношение к этому. Но я не могу сказать точно, что она говорила. А парни говорили о монстре с улицы Маркхам".

Я покачала своей головой. "Ты же знаешь, что монстер, это всего лишь выдумка? Кроме того, Мэриэнн не жила на улице Маркхам". Я знала, что это была только история — не одна я слышала ее, когда была еще ребенком — но меня пробил озноб, когда я услышала, что многие снова говорят об этом чудовище. И я также знала, что «непроживание» на Маркхам не дает иммунитета от этих странных случаев. Я не могла избавиться от воспоминаний

о моей искалеченной маленькой собачке, когда услышала о Мэриэнн.

"Да, но то, что случилось с Мэриэнн, не было выдумкой," сказала Эйприл. "И почему все говорят, что Джуд был вовлечен в это?"

Я посмотрела на окно кабинета Барлоу. Барлоу разговаривал по телефону, и было, похоже, что он не собирается выходить еще какое-то время. Эйприл казалась искренне заинтересованной, и я действительно хотела поговорить с кем-то о том, что случилось. Я понизила свой голос, таким образом, никто больше (особенно Линн) не мог

услышать, и рассказала Эйприл о том, как Джуд нашел тело и как Дэйки обвинили моего отца.

Я рассказала ей также и о последствиях. Как Джуд переживал и как мои родители поругались.

Эйприл обняла меня. "Все будет хорошо".

Но как она могла знать это? Она не знает, как странно обедать за столом в одиночестве, или услышать, как твои родители кричат друг на друга. Но мне кажется, что Эйприл знала, что я чувствую. Она переехала сюда, когда ее родители развелись, ей тогда было четырнадцать лет, и ее мама работает все больше и больше в последнее время. Я пригласила ее на обед в день Благодарения, таким образом, она не останется в этот день в одиночестве.

Ничего "хорошего" я пока в упор не видела.

Барлоу вышел из своего кабинета. Он бросил в мусорную корзину банку из-под Пепси и пошел по кабинету, без каких любо инструкций для класса.

"Ты хочешь пойти в кафе на обед сегодня?" Спросила я Эйприл. "Джуд будет не против, если мы пойдем туда. Фактически, я думаю, что он будет даже рад".

Эйприл закусила губу. "Хорошо", сказала она. "Вероятно, ему нужна сейчас поддержка". Она наполовину хмурилась, но продолжала, как всегда дрожать от волнения.

ОБЕД

Обычно требовалось много уговоров, чтобы заставить Эйприл пойти со мной в кафе Роуз Крест. После того, как она переехала, она всегда обедала с группой Мии, Клэр, Лэйн, и несколькими другими юниорами, которые наблюдали за старшими с возбужденным почтением. Эйприл этим напоминала мне мою Маргаритку. У нее был громкий лай и мужество, когда мы были с ней вдвоем, но она полностью сжималась и съеживалась, когда мы оказывались в компании.

Но сегодня она казалось совершенно другой породы.

Мы были в кафе достаточно долго, чтобы заказать нашу пищу прежде, чем она оказалась центром внимания, оживленно рассказывая о своей поездке в Голливуд с ее папой прошлым летом. Бретт Джонсон и Грег Диверс фактически пускали слюни ей на ноги, но когда появился в дверях Джуд, она бросила их и пошла в его сторону. В течение нескольких минут они сидели вместе в углу кабинки. Эйприл сочувственно гладила его руку, когда он говорил с нею в низких, доверительных тонах.

"Ничего себе," сказал Пит, когда пододвигал свой стул рядом со мной. "Я не могу поверить, что Эйприл взломала его стойкую оборону". Он поднял свою содовую в сторону Джуда. "Я не смог вытащить из него не слова за целый день. В самом деле, он почти всю неделю ведет себя странно".

"Я знаю, о чем ты говоришь," сказала я, и взяла бутерброд со своего подноса.

"У вас все в порядке?" спросил Пит.

"Да. Просто устали и очень расстроены". Это нереально, но единственное время, когда я не грустила и не чувствовала боли за весь день, были несколько минут, которые я провела с Даниэлем. Но возможно это только лишь, потому, что он сам был чертовски большой проблемой.

Пит поставил свою содовую на стол. "Окей, я весело провел время в прошлый вечер," сказал он с небольшим подъемом в голосе, как будто это был вопрос.

"Я тоже," сказала я, хотя слово "весело" не совсем было тем, как бы я описала пятничный вечер.

"Знаешь, я хочу тебя еще раз пригласить в боулинг". Пит улыбнулся. "Это даст мне шанс доказать тебе, что у меня есть лучшие навыки, чем моя способность ремонтировать автомобиль".

"Хорошо". Я опустила глаза на свой поднос. "Только дай мне немного времени".

Улыбка Пита дрогнула. "О, конечно". Он начал быстро собираться уходить.

"Сейчас не самое лучшее время," сказала я быстро. "Ты знаешь, эта трагедия с Мэриэнн и еще день Благодарения на носу. У меня просто не будет времени для… мм… свидания некоторое время". Я почти улыбнулась. "Но я с нетерпением жду этого, все же".

"Я запомню твои слова," сказал он.

"До встречи на уроке химии". Я вскочила со своего места. "Я позволю тебе быть моим плечом, в которое я буду плакать, когда мы получим результаты наших тестов," сказала я, и направилась, чтобы забрать моего лучшего друга от моего брата.

ПЯТЫЙ ПЕРИОД

"Джуд пригласил меня на кофе сегодня вечером!" Визжала Эйприл, когда мы переходили улицу к школе.

"Это хорошо". Я продолжала идти.

"И это все?" Эйприл бежала позади меня. "Ты должна волноваться и прыгать от радости вместе со мной". Она схватила меня за рукав. "Ты, что сумасшедшая?"

"Нет". Да. "Я очень рада за тебя". Нет. "Просто…" Ты, как предполагается, являешься моим лучшим другом. "Джуд в последнее время ведет себя очень странно. Теперь не самое наилучшее время для тебя, чтобы попытаться стать его девушкой".

"Или возможно именно сейчас он больше всего нуждается в подруге," сказала она с трелью волнения.

"Давай, Грейс. Порадуйся за меня. Ты встречаешься с Питом, а он — один из лучших друзей Джуда".

Она улыбнулась робко и невинно. "И это только кофе в любом случае".

Я улыбнулась. "Только кофе, да?"

"Хорошо, это самая лучшая кружка кофе, которая у меня была за всю мою жизнь!" Эйприл вскочила на цыпочки. "Ну, порадуйся же со мной".

Я засмеялась. "Хорошо, я рада".

Мы добрались, до класса за несколько минут до звонка. Даниэль откинулся на спинку стула, разрывая бумагу на полоски и скручивая их в крошечные комки. Я должна была пройти мимо него, чтобы добраться до моего шкафчика.

Я стояла спиной к нему, когда почувствовала, что что-то просвистело мимо моей головы. Бумажный шар приземлился у моих ног.

"Эй, Грэйс," прошептал Даниэль.

Я проигнорировала его и продолжала рыться в своем шкафчике. Другой бумажный шар попал мне в голову и запутался в моих волосах.

Я небрежно вытащила его.

"Грэ-ээ-йс," он прошипел, как гиена, привлекающая к себе добычу.

Я собрала свои материалы и направилась на свое место. Он бросил другой бумажный шарик, и он отскочил от моей щеки. Я не опустила глаз. Я хотела разобраться с ним. Я хотела бы сказать себе, что я выполнила свой долг. Я сделала то, что собиралась сделать. Но на самом деле я знала, что это еще не все.

Возвращение его в этот класс было только первой фазой моего плана. Я все еще должна была узнать, что произошло между Даниэлем и Джудом, чтобы я могла это исправить. И так как Джуд не собирался говорить мне, я знала, что должна получить эту информацию от Даниэля. Но я еще была не готова встретиться с ним. Я по-прежнему ненавидела то, как он заставил меня забыть — даже на мгновение — кто я.

Как я могла помочь Даниэлю найти свой путь, не теряя свой?

ПОСЛЕ ШКОЛЫ

"Так, что ты собираешься делать?" Спросила Эйприл, когда мы шли через стоянку автомобилей, отделяющую школу от прихода.

Я развернула свой тест по химии и уставилась на красную D, отмеченную на странице, сопровождаемую набросанным примечанием от госпожи Хауэлл: Пожалуйста, покажите родителям Ваш тест. Возвращайтесь после праздника.

"Я не знаю," сказала я. "Папа обычно обращается этим лучше, но я не хочу расстраивать его сейчас. А мама, решит способом Марты Стюарт, если я покажу ей это, она, вероятно, заставит меня оставить искусство в следующем семестре".

"Ни в коем случае," сказала Эйприл. "Может быть, ты сама подпишешь его?"

"Да, правильно. Ты же знаешь, что я не смогу этого сделать". Я снова свернула тест и засунула его в задний карман. "Он здесь!" Завизжала Эйприл.

Джуд подъехал к обочине на Corolla. Он ждал Эйприл для их "кофейного свидания". Я махнула ему, но он не ответил мне.

"Проверь помаду". Эйприл улыбнулась так, чтобы я могла осмотреть ее зубы.

"Ты в порядке," сказала я, не глядя. Я смотрела на Джуда, стоящего перед приходом. На его лице был каменный взгляд.

"Удачи с тестом," сказала Эйприл, слегка дрожа.

"Эй". Я потянулась и взяла ее руку. "Хорошо проведи время. И… проследи за Джудом для меня, хорошо? Сообщи мне, если он нуждается в чем-нибудь".

"Сделаю". Эйприл сжала мою руку, а затем побежала через стоянку к Corolla. Я была удивлена, что Джуд не вышел, чтобы открыть дверь для нее.

Но, по крайней мере, его выражение лица немного смягчилось, когда она запрыгнула в автомобиль.

Как бы, я не слишком была увлечена идеей моей подруги, на счет свидания с моим братом, я надеялась, что Пит был прав относительно Эйприл — что она смогла взломать стойкую оборону Джуда, когда никто больше не мог.

В приходе

После того, как Джуд и Эйприл уехали, я достала свой скомканный тест из кармана и спустилась в переулок между приходом и школой. Я остановилась возле наружной двери офиса моего отца и прислушалась к признакам жизни за дверью. Я решила, что папа был все же лучшим выбором для того, чтобы расписаться в моем тесте, плюс я хотела проверить, что он делает, но я понятия не имела, решился ли он выйти из своего кабинета в нашем доме. На мой вопрос ответили прежде, чем я смогла даже постучать в дверь.

"Я не могу этого больше делать," услышала я, чей-то голос. Напряженный голос, похожий на моего отца. "Я не могу сделать это снова".

"Я не хотел," сказал кто — то еще. Это был мужской, но ребяческий голос. "Я не хочу ни кого пугать".

"Но ты сделал это," сказал первый голос, и на сей раз, я была уверена, что он принадлежал моему отцу. "Это уже в третий раз в этом году. Я не могу снова помочь тебе".

"Вы обещали. Вы обещали, что Вы поможете мне. Вы исправите все. Это — то, что Вы всегда делаете".

"Я делал!" мой отец кричал.

Я знала, что не должна, но я толкнула дверь и увидела, что Дон Муни держит свои руки над головой. Он вопил как гигантский ребенок.

"Папа!" закричала я громче Дона. "Что происходит?"

Папа посмотрел на меня, испугано. Дон тоже заметил меня. Он затих, дрожа на своем стуле. Жидкость текла из его носа и из его больших, раздутых глаз.

Папа вздохнул. Его плечи резко упали, словно их вес увеличился в десять раз. "Дон решил взяться за свой нож. Опять". Папа указал на печально знакомый кинжал, который лежат на его столе. Это был тот же самый нож, которым когда-то Дон провел по горлу моего отца. "Он отпугнул кучу клиентов, и г. Дей уволил его. Снова".

"Я не знала, что он был уволен раньше".

Дон съежился.

"Это потому, что я всегда улаживал дела. Дон наворотит, а я улаживаю". Папа говорил тихо, не с обычной добротой и состраданием, столь характерным для его глубокого, мелодичного голоса. Его лицо осунулось от нехватки сна, под его глазами пролегли темные круги. "Я пытался помочь, я пытался помочь всем, и посмотрите, что из этого вышло. Я не могу больше. Я делаю только хуже. Теперь каждый все исправляет самостоятельно".

"Как?" Спросила я.

Дон вопил, заглушая меня.

"Папа, это же Дон," сказала я, потрясенная во внезапном порыве чувства, которое я испытала к рыдающему человеку — даже с его ножом так близко. "Вы не пытались напугать кого-либо, не так ли?"

"Нет, мисс Грэйс." Огромная нижняя губа Дона дрожала.

"Эти люди уже боялись. Они говорили о монстре — о том, который попытался съесть

Мэриэнн. Поэтому я показал им свой нож. Это — чистое серебро. Мой пра-пра- дедушка использовал его, чтобы убивать монстров. Мой дедушка сказал мне так. Все мои предки дали клятву, убивать монстров. Я показал людям, что смогу остановить чудовище, прежде чем он…"

"Достаточно," сказал папа. "Нет никаких чудовищ".

Дон съежился. "Но мой дедушка …"

"Дон". Я дала ему взглядом понять, что лучше не настаивать на этой теме, и повернулась к своему папе. "Дон нуждается в тебе. Ты сказал, что поможешь ему. Ты не можешь просто уйти, потому что это тяжело. Я имею в виду, что даже если такое случилось в семьдесят

седьмой раз, ты всегда должен 'быть хранителем брата твоего', не ты ли нас этому учил?"

Чувство вины выхлестнуло из меня. Как я могла сказать все это? Я имею в виду, я сама была тем, кто решился сдаться на Даниэле только потому, что помощь ему, оказалось трудной задачей, которой я не ожидала. И я действительно не могла поверить, что я цитировала Священное Писание — однако грубо — своему отцу.

Папа потер руками лицо. "Мне очень жаль, Грэйс. Ты права. Все они — это мое бремя, которое я должен нести". Он положил свою руку на плечо Дона. "Думаю, я могу поговорить с г. Деем еще раз".

Дон сделал выпад и обернул свои руки вокруг моего отца. "Спасибо, Пастор Дивайн!"

"Еще не благодари меня". Папа казалось, задыхался от смертельных объятий Дона. "Я должен буду забрать твой нож на некоторое время".

"Нет," сказал Дон. "Это нож моего дедушки. Единственное, что я получил от него. Мне он нужен… для монстров…"

"Это — сделка," сказал папа. Он посмотрел на меня. "Грейс уберет его в безопасное место". Он вел из комнаты Дона, который с тоской смотрел на свой нож. "Мы обсудим его возвращение тебе через несколько недель".

Я положила свой тест в рюкзак — сегодня было очевидно не то время, чтобы подписывать это — и взяла кинжал. Я держала его в своих руках. Он был тяжелее, чем я ожидала. Лезвие было покрыто странными темными знаками. Это казалось древним, и даже ценным. Я знала

где папа хотел, чтобы я спрятала его. Я отодвинула горшочки с цветами на книжном шкафу и достала ключ. Я открыла этим ключом верхний ящик стола своего отца, где он держал важные вещи, такие как денежные средства для воскресных служб и аптечку первой помощи. Я положила нож под аптечку и заперла ящик.

Я убрала ключ и почувствовала острую боль раскаяния. Я знала, что Дон способен сделать с этим ножом из холодного серебра, но я не могла не испытывать жалость к его потере. Я не могла представить себе, что значит потерять единственную памятную вещь о самых близких.

"Эй". Черити проскользнула в офис. "Это было действительно хорошо, что ты сделала для Дона".

"Я сделала это больше для папы," сказала я. "Я не хочу, чтобы он проснулся, завтра сожалея о том, что сделал сегодня".

"Я не думаю, что папа вернется к нормальному завтра".

Я посмотрела на нее. Она, казалось, пыталась сдержать слезы. "Почему?" Спросила я, хотя на самом деле не хотела знать ответ. Я держалась за иллюзию, что завтра я проснусь, и все будет по прежнему: овсянка на завтрак, незаметный день в школе, и добродушный ужин вечером со всей семьей.

"Дочери Мэриэнн хотят, чтобы ее похороны были завтра, перед днем Благодарения, потому что не хотят отменять путешествие, которое запланировали".

Я вздохнула. "Я думаю, что я должна была подумать об этом. Смерть обычно сопровождается похоронами". Помощь маме в приготовлении огромных кастрюль риса, и других разновидностей блюд для того, чтобы помочь скорбящим семьям это только

еще одна часть жизни пастора-ребенка, но я не была на похоронах того, кто был действительно очень близок мне, так как мой дедушка умер, когда мне было восемь лет.

"Это не самая плохая часть," сказала Черити. "Семья Мэриэнн пригласила на похороны пастора от Новой Надежды. Они не хотят, чтобы папа делал это. Они все еще обвиняют его".

"Что? Это несправедливо. Папа знал Мэриэнн всю свою жизнь, и он был ее пастором, сколько я себя помню".

"Я знаю. Но они не будут слушать".

Я опустилась в кресло. "Неудивительно, что он хочет сдаться".

"А знаешь, что хуже всего? Пастор Кларк услышал о нашем дуэте с воскресенья, и он хочет, чтобы мы пели на похоронах, потому что это была любимая песня Мэриэнн".

Я открыла свой рот, чтобы выступить.

"Мама говорит, что мы должны". Черити вздохнула. "Она говорит, что это — наше обязательство или что-то в этом роде".

Обязательство. Я начинала ненавидеть то слово.