Темный лебедь

Глава 8

Даллас уже несколько часов расхаживал по своей комнате. Все это время Лилика спала в его кровати. Его личная Спящая Красавица.

Когда она обмякла в его объятиях в лаборатории, он сам чуть не потерял сознание. Каким-то образом он нашел в себе силы не заснуть и надеть на нее лифчик, трусики и свою футболку. У него были и другие варианты. Например, ее собственная одежда.

Но он хотел, чтобы ее идеальное тело было в его одежде, чтобы ее кожи касался его запах. Собственнический инстинкт, который Даллас не смог подавить.

Он привез ее сюда, потому что нуждался в ней здесь. Хотел, что его женщина была окружена его вещами. Как только он положил ее на кровать, внутри возникло чувство удовлетворенности, которое только росло.

Что он собирался с ней делать?

Его сопротивление ей… будущему с ней… быстро рушилось и грозилось скоро превратится в гору развалин. Когда Лилика разделась для него, он подобрался к краю смерти. От передозировки восторгом. Ее соски блестели как розовые бриллианты, а завитки, выгравированные на теле, мягко светились, словно тысячи свечей с ароматом роз, предназначенных для создания настроения.

Мотылек летит на пламя? Да, наконец он понял эту фразу. Даллас сделал бы что угодно, лишь бы провести языком по этим отметинам, наплевав на конечный результат. Голод вцепился в него когтями, оставляя рваные и ноющие раны, вызывая покалывание всех нервных окончаний и буйство тестостерона.

Почему он вырубил ее? Почему отказал? Как же глупо поступил! Она была всем, в чем он, не подозревая об этом, нуждался.

Если Лилика захочет, чтобы он попытался спасти Тринити от смертельной болезни, он попытается.

«Что не так со мной?»

Судорожно вздохнув, Лилика выпрямилась. Ее бешеный взгляд осматривал обстановку.

Не в силах оставаться далеко он подошел к кровати и сел сбоку. «Мотылек. Пламя. Собираюсь обжечься». Не имеет значения. Ему нужно к ней прикоснуться.

Нет, нет. Не без согласия. Всего несколько часов назад он вырубил ее, чтобы спасти себя от искушения. Потому что хотел ее, а она лишь хотела его контролировать.

Его тело кричало: «Желай меня также, как я желаю тебя».

Она бы испугалась его или захотела отомстить. Ему нужно действовать осторожно.

— Где я? — потребовала она.

Даллас мгновенно возбудился. Ее голос всегда вызывал в нем мысли о сексе, об огромном количестве грязного секса, и вынужденный сон только усугубил ситуацию.

— В моей квартире.

Он попытался взглянуть на спальню ее глазами. Все кричало о холостяцкой жизни. Голые стены без совсем без декораций. Огромная кровать с светло-коричневым стеганым одеялом. Тумбочка, забитая презервативами. Мини-холодильник в углу, в данный момент заполненный пивом.

Ее взгляд цвета северного сияние скользнул по нему, смягчился… затем стал резким. Ее нога высунулась из-под одеяла, чтобы столкнуть его с матраса.

— Ублюдок! — Лилика встала, источая ярость.

Он грохнулся на пол и, сверкая глазами, поднялся на ноги.

— Да, я ублюдок, но ты еще хуже. Ты использовала меня, чтобы спасти свою сестру.

Подождите. Неужели он всерьез жаловался на причину, по которой его соблазняли?

— Это верно! Я пыталась спасти сестру, которую люблю… и женщину, которую ты хотел бы трахнуть, перед тем как убить. — Пока она стояла перед ним, и ее грудь вздымалась, а темные волосы ниспадали до талии, Даллас ждал потока ее мыслей…

Но ничего.

Раздражение омрачило его настроение. Ему нужна помощь с этим разговором… или скорее, с горой, утыканной противопехотными минами… но. поскольку их эмоции были слишком сильны, он ее не получит.

Следующие его слова либо обеспечат ему безопасность, либо забросят в тыл врага.

«Действуй осторожно».

«Ради такого дела. Конечно».

— Вчера ты сказала, что я не могу тебя хотеть, потому что не знаю. Я никогда не знал Тринити и никогда не испытывал желания узнать. Ты же… тебя я постигаю и хочу продолжать это делать и дальше. — Эти слова были правдой, только правдой и ничем кроме правды.

Она была создана в лаборатории в ходе неудачного эксперимента… или невероятно правильного. Даже сейчас, несмотря на болезненные воспоминания об ее одиночестве, с которым она всю жизнь жила, ее сила покорила Далласа.

Нахмурившись, она вздернула подбородок. Жест упрямства, который ре начинал ненавидеть.

— Связь говорит за тебя.

— Возможно, а возможно нет. — Могла ли связь подпитывать его любопытство к ней? Могла заставить желать каждой клеточкой его тела информацию о ней сильнее, чем секса? — Прежде чем ты скажешь что-то еще… не надо. Мы сейчас плохо соображаем, и не начнем… пока не кончим.

Дыхание застряло у нее в горле, пульс у основания шеи участился.

— Тогда связь…

— Укрепится. Знаю. Если у нас будет секс. Но у нас не будет. Мы можем заставить друг друга кончить другими способами. У нас есть руки и рты.

Лилика медленно облизнула губы, прежде чем покачать головой.

— Я тебе не доверяю.

— Я больше не буду тебя вырубать. Даю слово.

Ее глаза сузились до мелких щелочек.

— Пожалуй мне нравится идея оставить тебя в таком состоянии. Жаждущим меня. Отчаянным.

Его член дернулся под ширинкой.

— Поверь мне, милая, я не собираюсь оставаться в таком состоянии. Просто позабочусь о себе сам.

Ее глаза расширились, когда он скинул ботинки и расстегнул брюки, затем устроил грандиозную постановку, стянув джинсовую ткань вниз по ногам и отбросив предмет одежды на несколько футов в сторону, множество оружия, скрытого в материале, с грохотом приземлилось на пол.

Дрожа она потянулась к нему, но удержалась и опустила руки по бокам.

— Остальное, — прохрипела Лилика. — Сними остальное.

— Кто-то еще жаждущий? — Его член выпирал из-за пояса нижнего белья, обнажая капельку влаги на набухшем кончике. Он провел рукой вниз и вверх. — Отчаянный.

Она наблюдала за его рукой, быстро дыша.

— Я заставлю тебя пожалеть об этом, — проскрежетала она, затем взялась за подол своей футболки, чтобы медленно… очень медленно… стянуть материал через голову, открывая изысканные женские формы, которыми не могла похвастаться ни одна женщина.

Удовлетворение пронзило его, как удар молнии.

На вешалки… или, черт возьми, даже на ком-то другом… лифчик и трусики не казались нечем особенным. На Лилике они выглядели сокровищем, которым место в музее.

Ее тело напоминало идеальные песочные часы, расширяющиеся на бедрах. Ее груди даже не помещались в его ладонях, высокие и дерзкие, ноги длинные и стройные… создавая идеальную дорожку к десерту.

— Твои трусики, — сказал он. — Сними их.

Темные волосы рассыпались по изящным плечам, когда она покачала головой.

— Ты первый.

— Мое называется нижнем бельем, милая, не трусиками.

Он улыбнулся, хотя минутное отвлечение не ослабило напряжение между ними.

Он подцепил кончиками пальцев эластичную резинку и потянул.

Ее взгляд остановился на его твердой как сталь длине, а рука метнулась к горлу.

— Ты такой большой… такой красивый.

— Такой готовый для тебя. — Обхватив свой зад, Даллас повторил: — Твои трусики.

Ее дрожь усилилась, когда она выскользнула из ткани.

Нужда вцепилась в него когтями. «Она доведет меня до смерти».

Не дожидаясь приглашения, она расстегнула переднюю застежку лифчика. Материал разошелся, обнажив розовые бриллианты сосков, которые всегда будут преследовать его во снах.

Он сократил расстояние и переплел их пальцы, чтобы отвести ее в ванную. Ему хотелось побежать или подхватить на руки и понести, но заставил себя оставаться неторопливым.

При нажатии на несколько кнопок из лейки душа полилась вода, а ферментный туман, которым пользуется весь остальной мир. Густой пар наполнил воздух, вызывая восхищенный вздох Лилики и улыбку у него.

— Вода? — пискнула она. — Я слышала о ней, читала, но никогда не видела.

После войны между людьми и чужими, когда три четверти планеты лежали в руинах, растительность и животные уничтожены, океаны и озера отравлены, необходимо было найти новые методы рационального использования ресурсов. Быстро. Теперь люди жили на всем синтетическом.

Он вошел в кабинку, притянул ее к себе и закрыл дверь.

— Не стесняйся пить воду. Я буду пить тебя.

Ее щеки покраснели. Лилика решила встать прямо под водопад, горячие струи придавали ее коже еще более розовый оттенок, а волосы вились на спине. Ее глаза закрылись, и мурлыканье вырвалось из горла.

— Это потрясающе.

— Ты потрясающая. Ни с чем несравнимая красота.

Нахмурившись, она повернулась к нему лицом, капли воды повисли на ресницах.

— Ты действительно считаешь меня красивой?

— Это тебя удивляет?

Лилика наклонилась к нему и высунула кончик языка, чтобы слизнуть капельку воды с подбородка.

— Ты хочешь меня больше, чем хотел кого-либо другого? — спросила она вместо ответа.

Он сердито посмотрел, его тело болело.

Она медленно улыбнулась.

— Значит, да.

— Хватит разговоров. Иди сюда.

Даллас притянул ее ближе, наклонив голову. Его губы прижались к ее, требуя глубокого, влажного поцелуя.

В этот раз она сразу же ответила на его поцелуй, их языки переплелись. Он не был нежен, но и она тоже. Потребность, вспыхнувшая между ними, была слишком велика, доводя их обоих до исступления.

Даллас обхватил и сжал ее попку, твердые соски прикасались к его груди, создавая восхитительное трение.

— Больше… дай мне больше.

Она укусила его, будто хотела проглотить. Ее ногти впились в его плечи, чтобы удержать на месте, пока она терлась об него бедрами вперед и назад в быстром темпе.

Пытается удовлетворить свою потребность?

Он схватил ее за бедра, чтобы успокоить, и приподнял голову Лилики, чтобы она посмотрела на него снизу вверх. Ее веки слегка опустились, губы стали ярко-красными и припухшими от поцелуев.

— Это будет твой первый оргазм?

Она сопротивлялась его хватке, делая все возможное, чтобы потереться сердцевиной об его пульсирующий стержень.

— Помогала себе сама раз или два… думаю.

— Если ты думаешь, что у тебя был один оргазм, тогда ответ таков: да, это будет твоим первым.

Она прикусила его подбородок.

— Тогда заставь меня кричать от удовольствия.

— Ох, милая, это определенно случится, но ты должна позволить мне задать темп. — Он провел большими пальцами по ее щекам. — Обещаю, что готов принять вызов.

Еще один укус.

— Это намек на твой член?

Слово «член», произнесенное таким хриплым тоном, следует рассматривать как оружие массового поражения.

— Просто, чтобы ты знала, девяносто процентов сказанного относится к моему члену.

Лилика накрутила прядь волос на палец.

— Какой интересный у тебя… член.

Черт. Эти слова можно рассматривать как оружие для поражения Далласа.

— Думаю, пришло время для знакомства.

Он притянул ее руку к основанию, зашипев от удовольствия, когда она пальцами его обхватила.

— Вот так, — сказал он ей, когда Лилика сжала его член.

Она выгнула спину и прижалась ко всей длине, потирая кончиком между ног. Именно так, как она хотела.

— Моя Лили полна решимости испытать оргазм. Отлично. Я помогу.

Он раздвинул ее ноги и скользнул пальцем глубоко внутрь.

— Даллас!

— Скажи мне, когда я дотронусь до правильного…

— Да! Там!

— …места. — Даллас двигал пальцем внутрь и наружу, ее внутренние стенки сжимали его. Ощущения… еще лучше, чем он представлял.

— Не останавливайся. — Прозвучала рычащая команда. Ее свободная рука опустилась на его плечо, а ногти не просто впились, а вонзились в плоть.

Внутрь.

— Умереть предпочтительнее, чем останавливаться, милая.

Наружу. Он поцеловал ее в скулу, затем в шею и припал в бьющемуся пульсу. Может, в этом виновата связь. Может, только она. Но ни одна женщина не была такой сладкой, словно наркотик, без которого невозможно жить.

— Я не понимаю, как могу хотеть тебя так сильно… как ты можешь хотеть меня… слишком быстро, слишком сильно.

Лилика лизнула его шею и всосала кожу над пульсом, как сделал он.

Острые зубы задели его плоть, и Даллас содрогнулся от восторга.

— Все только начинается, Лили.

Он протолкнул ей внутрь второй палец, растягивая ее. Готовя к своему вторжению.

Нет, нет. «Только рот и рук».

Но она была восхитительно тугой, словно созданной для него одного. Подарок, который он не заслужил.

— Даллас… мне нужно… дай мне.

Она извивалась, пытаясь заставить его войти глубже. Лилика двигалась не изящно, не соблюдала ритм, исключительно ради потребности. и ему это нравилось.

— Внутри ты как шелк. — Он прикусил мочку ее уха зубами. — Моя новая любимая игровая площадка.

Ее ногти глубже вонзились в его плечо и даже в член, причиняя вместе с болью и удовольствие. Она вновь его поцеловала, работая языком быстро и алчно, прежде чем остановиться и опустить взгляд вниз на его член… на выступившие капельки крови. Словно в трансе Лилика облизнула губы с выражением абсолютного голода на лице.

Его Лили была частично вампиром. Заметано.

Он трепетал, когда провел пальцем по всей длине, собирая капельки. Которые затем размазал по ее рту. Ее язычок высунулся и слизал их.

— Больше. — Прозвучала грубая команда.

Да, о, да.

— Ты можешь получить больше. Отсюда… — он указал на свой рот, — или отсюда. — Даллас указал на свой член. — Твой выбор.

Внезапно его телефон разразился громкий писком. Черт, нет. Не сейчас. «Возьми ее!» Но звук не утихал, и Лилика отошла от него, рассеивая чары. Что хорошо. Звуковой сигнал был не вызовом, а предупреждением. Систему безопасности кто-то только что взломал.

Он выругался, выскакивая из кабинки с сильным желанием убить незваного гостя. Быстрый взгляд на экран показал открытую входную дверь. Нажав несколько кнопок и пересмотрев записи с камер, Даллас обнаружил Девина.

«Выстави его вон. Вернись к Лилике».

Она прижала ладони к стеклянной стенке, ее взгляд горел от желания.

— Ты обещал мне больше.

Да… нет. Их первый раз не должен быть поспешным или засвидетельствованным. Лилика хотела кричать. А он хотел довести ее до крика.

Планируется нечто большее, чем оргазм у них обоих?

Да. Нет. Черт. Возможно. Он обсчитался… просто не так, как ему хотелось.

— У нас посетитель.

Огоньки в ее глазах медленно погасли, и Даллас едва не заорал.

— Опасность?

— Нет. Друг.

Она нахмурилась.

— Дай угадаю. Девин.

Он сухо кивнул.

— Я не позволю ему тебе навредить.

— Я не позволю ему мне навредить. — Лилика обхватила ладонями свою грудь. — ВО время вашей встречи я буду здесь.

— Хорошая идея. — Даллас ущипнул ее твердые бутоны… затем прижался пальцем в местечко между ног. — Не доводи себя до оргазма. — Эта честь принадлежала ему и только ему. — Дождись меня.

Она вновь улыбнулась, на этот раз излучая вызов.

— А, если я все-таки доведу себя до оргазма?

Ему нравилась эта улыбка. Озорная и милая, невинная и порочная.

— Я забуду о зрителях и уложу тебя на спину через две секунды.