Теряя Контроль

Глава 14

Я все еще опаздываю, поскольку определенно не должна была уступать Йену, и моего супервайзера это тоже не радует.

— Две доставки на Вест-Сайд, — распоряжается Сандра.

Я беру свою рацию[1] и засовываю телефон в рюкзак.

— Между прочим, Нил проходит через какой-то гормональный кризис. Если ты опоздаешь снова или пропустишь какой-то день, он тебя уволит.

Мое сердце бешено колотится, но я киваю в знак согласия.

— Спасибо.

Этой ночью я работаю особенно усердно, чтобы убедиться, что мои доставки проходят без каких-либо помех.

Интересно, где находится компания Йена. Я не помню, чтобы что-то доставляла в офис Керра.

В основном мой телефон молчит, что обычно происходит редко, так как обычно за все время я получаю хотя бы один телефонный звонок от мамы во время моих вечерних доставок. Ей это не нравится, потому что она убеждена, что кто-то может меня обидеть. Но я отвечаю ей, что в полдень движение на Манхеттене активнее, и поэтому большая вероятность того, что я могу повредить шину или попасть под автобус, или такси в освещенные солнцем часы, чем ночью. Все-таки она моя мама, и часть ее обязанностей — беспокоиться за меня. По крайней мере, я знаю, что кто-то там думает обо мне.

Поскольку моя смена заканчивается, я везу набор документов в одну юридическую фирму на Тайм-Сквер, звук, стоящий на вызове Малкольма, ударяет мне в уши. Она играет до тех пор, пока я не выбираюсь из достаточно оживленного движения и отвечаю ему.

— Йоу, большой Брат, — кричу в телефон.

— Спасибо за повреждение барабанной перепонки, привет, Тайни.

— Без проблем. Есть работка для меня?

— Три пакета на утреннюю доставку.

— Уже еду.

— Где ты сейчас?

— В центре города. Через пол часа буду у тебя.

Я нажимаю на кнопку отключения на своих наушниках и направляюсь туда. К тому времени, когда добираюсь до Малкольма, я уже потная и грязная. Единственная хорошая вещь, что у него есть — это лифт, и у меня нет необходимости нести свой велосипед одиннадцать лестничных пролетов.

Из его квартиры гремит музыка, и мне интересно, что думают соседи о его буйстве в десять часов вечера. Мне приходится стучать в дверь три раза, прежде чем ее открывают. Клубы дыма вырываются из квартиры, пахнет так, словно там делают бонг[2] всю ночь напролет. Сам Малкольм воздерживается от всех спиртных напитков или наркотиков. Ранее он сказал мне, что это единственный способ остаться живым в игре — никогда не пробовать свой собственный товар.

Ему же лучше, я так думаю.

— Господи, как же здесь воняет.

Но я беру себя в руки и нахожу свободное место для своего велосипеда в этом центре развлечения.

— Утренняя доставка, да? Люди что, принимают Молли* по утрам? (*метамфетамин MDMA) Похоже на название утреннего шоу.

Малкольм берет меня за руку и затягивает внутрь, как раз когда я указываю на двух девушек и парня, которые похожи на увеличенные хот-доги на гриле, опухшие и зажаренные по краям.

— Если хоть кто-нибудь тронет мои колеса, я потом пройдусь по вам ломом.

Малкольм впивается в меня взглядом.

— Не пытайся быть забавной. Тебе это не идет.

— На днях один чувак открыл пакет прямо передо мной. Я пыталась не смотреть, что там! — протестую я, следуя за ним в спальню, превращенную в офис с большим деревянным столом, который он, вероятно, притащил с улицы, и двумя кожаными стульями. Я думаю, что в другой жизни Малкольму бы понравилась быть… ну, как Йен. Хорошо обеспеченный парень, у которого есть большой офис, выходящий на Гудзонский залив [3] и большой штат прислуги. Малкольм бы полностью обалдел, если бы Стив возил его по городу.

Я опускаюсь на один из кожаных стульев, когда Малкольм берет три пакета и бросает их мне на колени.

— Первым делом, — говорит он.

Обычно, я бы подпрыгнула и уехала, но на этот раз я задерживаюсь, водя пальцем по краю одного из конвертов. Мне нужны ответы, Малкольм должен быть тем человеком, который может мне их дать.

— Откуда ты знаешь Йена Керра? — наконец-то спрашиваю я.

Вопрос застает его врасплох, он оглядывается через плечо, словно ожидает, что кто-то на него нападет и вырубит.

— Зачем тебе?

— Он держит в заложниках мою маму.

— О чем ты говоришь?

Его голос полон недоверия, как будто я — глупый ребенок, придумавший нелепую историю.

— Я столкнулась с ним на днях во время доставки и …

Малкольм перебивает меня.

— Подожди. — Он закрывает дверь и присаживается на кожаный стул рядом со мной. — Хорошо, продолжай.

— Он появился, когда мы с мамой вчера ехали в зоопарк. Очевидно, что кто-то даже сказал ему номер нашей квартиры.

Малкольма это даже не смущает, он делает мне знак продолжать дальше.

— Этим утром он прислал автомобиль, чтобы привезти нас к Нью-Йоркскому пресвитерианскому госпиталю. Когда химиотерапия мамы закончилась, машина ждала нас. Только на этот раз он не отвез нас домой. Вместо этого он привез нас к тому новому зданию нового века на восьмой и…

— Мидтаунские[4] мини-особняки, да, я знаю, — перебивает он.

Я закатываю глаза. Малкольм все знает. Всегда.

— Ты хочешь, чтобы я закончила историю?

— Без разницы.

Он показывает мне продолжать.

— Мама чувствовала себя нехорошо, это означало, что я не могла забрать и позаботиться о ней, поэтому уложила ее спать, и затем…

— Как это выглядит?

— Что именно?

— Вид? Квартира?

— Малкольм! — я щелкаю пальцами перед его лицом. — Ты вообще слушаешь меня? У него моя мама. Теперь скажи мне, что ему нужно от меня.

Он зажимает пальцем ухо.

— Я рядом с тобой. Обязательно кричать?

— Да! — я немного повышаю голос и ударяю его по ноге. — Потому что ты не слушаешь меня.

Малкольм толкает меня назад, я чувствую, что мы как подростки, снова живущие в крошечной двухкомнатной квартире в Куинсе, не слишком далеко от его текущего места, спорящие о том, кто следующий будет первым играть в Sonic. Малкольм являлся именно таким, потому что он всегда был больше, сильнее и противнее меня.

— Разве он не сказал тебе?

— Нет, если бы он это сделал, была бы я здесь, разговаривая с тобой?

Он пожимает плечами.

— Я не знаю. Он связывался со мной, спрашивал, знаю ли я кого-то, кто мог бы справиться с деликатной ситуацией. Я отправил ему несколько человек, они не подошли ни для чего, что он там себе напридумывал и хотел. Ты была последней попыткой.

— Сколько он тебе заплатил?

Он посмотрел вниз на свою обувь, но я успеваю увидеть проблеск жадности в его глазах.

— Сколько? — спрашиваю я снова.

— Сто, — бормочет он.

— Он заплатил тебе сто тысяч долларов, чтобы ты нашел кого-то, кто смог бы выполнить его маленькое дельце? Здесь должно быть что-то большее, — складываю руки пред собой, буравя его взглядом. — Малкольм Джеймс Хеддер, ты скажешь мне правду.

Он опускается вниз по креслу, пока его голова не касается спинки. Выпуская большой вздох, он говорит остальное.

— Я должен быть уверен, что ты не проболтаешься.

— Мы оба знаем, что нет.

Это все еще не имеет смысла. Почему Малкольм? Его работа — небольшие пакеты, насколько я знаю. Не люди.

— У твоей мамы большие проблемы?

Малкольм вздыхает и качает головой.

— А когда у нее их нет? Ты не думала, что нам бы было гораздо лучше без наших мам?

— Прикуси язык, — кричу я. — Я люблю свою маму.

— Таким образом, это — да.

— Это нет, — для меня она не бремя. — Кроме того, она поправится.

— Я не знаю, хорошо это для тебя или нет — продолжать врать самой себе.

Разъяренная тем, куда заходит этот разговор, я вскакиваю со своего стула, но Малкольм появляется раньше, чем я успеваю вырваться через дверь.

Его рука нажимает на дверь, чтобы она снова закрылась, и он бормочет мне в волосы.

— Мне жаль, Тайни. Мне нужны деньги. Я знал, что ты будешь подходящим человеком для задания, потому что тебе они тоже нужны.

— Тогда, мы у него на крючке? — я опираюсь головой о дверь, чувствуя себя немного расстроенной. — Тебе нужны деньги, чтобы оплатить игровой долг, который насобирала твоя мама, а мне, чтобы перебраться в квартиру с лифтом.

— Да, расскажи мне остальную часть всего этого.

Малкольм опирается о дверь, понятно, что я не выберусь отсюда, пока не расскажу ему все подробности. Поэтому я рассказываю ему все. Про зоопарк. Ланч в Эллинге. Про отдельную палату в клинике. Все, кроме того, что Йен смог трахнуть меня дважды своими пальцами. Эту часть я пропускаю…

— Я не очень много знаю о нем, — признает Малкольм. — Раньше, я никогда не делал для него работу. Он обратился ко мне за парой вещей, и какие бы у него не были пристрастия, у меня нет товара, чтобы удовлетворить его потребности.

— До сегодняшнего дня.

— Точно.

На этот раз на его лице показывается что-то более темное, чем жадность. По правде говоря, мне не хочется знать, что именно. Играя со мной, Йен сбивает меня с толку, потому что он не может просто хотеть меня. Ему что-то нужно от меня, но мне предлагают выполнить его задание. Возможно, он не доверяет мне. Сегодня вечером я попытаюсь убедить его, что независимо от того, что он хочет сделать, я никогда не проболтаюсь.

Когда мы выходим, троица в комнате занята, усердно лаская друг друга. Взгляд Малкольма затуманивается. Пора уходить.

Он помогает застегнуть мой шлем и затем сжимает подбородок.

— Будь так осторожна, как только сможешь.

Я направляюсь вдоль реки в центр города, каждый оборот педалей становится все тяжелее и тяжелее, поскольку я становлюсь все ближе к центральным башням. Вина обрушивается, и то же самое происходит с желанием. Интересно, настолько ли ужасно остаться в той квартире? Пока моя мама не поправится. Не то, чтобы я полна морали. В конце концов, я не больше, чем дилер наркотиков на своей второй работе. Разве я не могу подавить свою гордость, чтобы позволить маме спать на кровати с видом на Центральный парк и каждый день ездить на лифте?

Но за какую цену? Что Йен от меня хочет? Неясная информация, которую предоставляет мне Малкольм, не особо меня успокаивает. А сам мужчина? Он раздражающе сдержан.