Ткачи времени

Глава двенадцатая

Когда мы с Эриком наконец отстранились друг от друга, на мощеной тропинке всего в нескольких шагах от нас стояла Мэйла. На ее лице лежали тени, лунный свет обрисовывал лишь силуэт, но поза Пряхи была такой прямой, что все было понятно. Впрочем, конечно, не все: я не могла знать, как давно она подошла к нам. Все остальное — ее отношение к нашему поцелую, грядущее наказание — отошло на второй план. Об этом я в общих чертах догадывалась.

— Эрик, — невозмутимо произнесла Мэйла. — Нужно проводить пару министров в гостевые апартаменты. Все лакеи заняты.

Эрик посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Мэйлу. Его рука все еще покоилась у меня на талии, и, когда он убрал ладонь, ночной ветерок коснулся кожи и она тут же покрылась мурашками. Встревоженно взглянув на меня, Эрик повернулся к Мэйле.

— Сначала я провожу Аделису в ее апартаменты.

— Думаю, ты уделил ей достаточно внимания сегодня вечером, — пробормотала Мэйла, подавшись вперед. Лицо ее осветилось, и я увидела, что она плачет.

Я никогда бы не подумала, что однажды смогу испытывать к ней жалость, особенно в тот момент, когда мне удалось задеть ее. Однако при виде ее смазанного макияжа мне захотелось отступить назад и раствориться в переплетении ветвей и листьев.

— Ты следила за мной? — спросил Эрик.

— Ты был мне нужен, — мягко заметила Пряха.

— Там пятьдесят других охранников, — покачал головой Эрик. — Я не твоя собственность. Я просто работаю на тебя.

При этих словах Мэйла задрожала от ярости, и даже я поняла, какую боль они причинили ей. Мне стало неловко.

— Если бы не я, тебя бы здесь не было, — грубо одернула она Эрика. — Ты мог бы по-прежнему вкалывать на кухне или рыбачить на утлой лодчонке, чтобы свести концы с концами. Так что, если не хочешь вернуться к прежней жизни, иди и проводи министров наверх. Аделиса сама найдет дорогу в свои апартаменты.

После этих слов Эрик больше не пытался возражать и молча растворился в густых зарослях сада.

Мэйла не двигалась. Я начала обдумывать варианты. Можно было попытаться сбежать, но тогда мне пришлось бы проскочить на расстоянии вытянутой руки от нее, а мысль о том, что Мэйла смогла бы до меня дотянуться, не прибавляла сил. Или можно было завести разговор, но в голове вертелась лишь мысль о губах Эрика, а Мэйле эта тема вряд ли была интересна. Оставался один вариант, самый безопасный, — победить ее психологически.

— Спокойной ночи, Аделиса, — сказала Мэйла, поворачиваясь ко мне спиной. — Вечеринка продолжается, но на сегодня с меня хватит.

Не говоря больше ни слова, она ушла в том же направлении, что и Эрик.

Когда я вернулась в зал, Эрик пытался урезонить пьяных политиков, и я прошмыгнула мимо, постаравшись не привлечь к себе внимания. Ситуация и так была не из простых. Мэйлы нигде не было видно. Не заметила я и Иноры. Что ж, хорошо. Провести ночь в камере или нарваться на очередную лекцию совсем не хотелось.

Возможно, всему виной вновь обретенная надежда, а может быть, количество выпитого вина, но, как бы то ни было, едва коснувшись головой подушки, я провалилась в глубокий сон. Совсем вскоре — мне показалось, что прошло лишь несколько мгновений, — меня разбудили. Открыв глаза, я не сразу поняла, что надо мной склонилась перепуганная Инора.

— Который час? — прохрипела я. В горле пересохло.

— Четыре утра, — резко ответила она. Я представления не имела, что ей могло понадобиться в такое время.

— Хорошо, — пробормотала я, попытавшись свернуться обратно в клубочек.

— Все очень серьезно, — прошипела она. — Через пару минут здесь будет человек Мэйлы. У меня мало времени.

Эрик. Он идет сюда. Я резко села и отбросила волосы с лица.

— Держи, — Инора пихнула мне в руки платье. — Надевай. Твое не слишком подходит.

Я посмотрела вниз и поняла, что до сих пор не сняла шелковое бальное платье. Легким движением сбросив старый наряд, я быстро натянула тот, что дала Инора. Времени на поиски нижнего белья не осталось. Жутко волнуясь, я почувствовала себя совсем беззащитной.

— Дай мне руки, — нетерпеливо бросила Инора и тут же схватила мои ладони, а затем поспешно смазала кончики пальцев прозрачным составом. — Должно немного помочь, но избежать этого тебе все равно не удастся.

— Избежать чего? — медленно спросила я, однако ответить моя наставница не успела: в комнату стремительно вошел бритоголовый охранник Мэйлы. Я почувствовала и облегчение, и разочарование.

— Инора, — он приветливо кивнул. — Мэйла вызывает Аделису на специальное тестирование.

— Постойте, — перебила его я. — Я думала, что мы покончили с тестированиями.

Они обменялись таким взглядом, от которого мой желудок сжался в комок.

— Иногда, — Инора аккуратно подбирала каждое слово, — нас тестируют спонтанно. Это нужно для того, чтобы понять, как ты поведешь себя в трудных условиях.

Глядя на Инору, я вспомнила выражение маминого лица за секунду до того, как она вошла в тоннель. Она была беспомощна и из-за этого тосковала.

Я инстинктивно бросилась ей на шею и крепко обняла наставницу. Инора сжала меня теплыми и сильными руками, и мне отчаянно захотелось, чтобы это были руки моей мамы.

— Твоя душа принадлежит только тебе, — прошептала она мне в волосы. — Не дай им забрать ее. Что бы они ни делали.

Ее слова заставили мое сердце забиться сильнее, на глазах выступили слезы. Но, когда меня вывели из комнаты, я нашла в себе силы храбро улыбнуться, а затем, не задавая больше вопросов, последовала за охранником. Обернувшись в последний раз, я увидела встревоженный взгляд Иноры, который тут же сменился улыбкой, как только наши глаза встретились. Мы обе знали, что никакого спонтанного теста не было, что мои успехи никого не волновали. Меня просто вели на новое наказание.

В том месте, где Инора смазала мои пальцы лаком, они точно налились свинцом. Подушечки не потеряли чувствительности, но при попытке прижать их друг к другу отскакивали, словно мячики. Кожа под лаком онемела.

— К слову, — хрипло заметил охранник, — лучше бы ты этого не делала.

— Чего именно? — спросила я.

— Вот этого, — пояснил он, выразительно кивнув на мои руки. — Так ты можешь навлечь на нее большие неприятности.

От ужаса по телу пробежали мурашки. И во что только я ввязалась?

— С Эриком все в порядке? — спросила я, стараясь казаться как можно безразличнее. — Обычно меня сопровождал он.

— Да, — фыркнул охранник. — Мэйла перераспределила наши обязанности. Теперь он будет у нее на коротком поводке.

Его слова меня ничуть не удивили, однако это не избавило от боли. Эрик был моим другом, и, пускай его намерения и не были до конца честны, он умел меня рассмешить. А потом случился поцелуй. О котором, кстати, я не представляла, что и думать.

В коридорах было очень тихо. Не раздавалось ни единого звука — все разошлись по спальням. Что за наказание ждало меня в четыре утра? Видимо, такое, о котором никто не должен узнать. Инора предупреждала, что меня ждет нечто подобное, если я не перестану увиваться вокруг Эрика, но я не послушалась.

Новый охранник подвел меня к двустворчатым дверям и открыл одну из створок.

— Кстати, меня зовут Дариус, — сообщил он напоследок и удалился, как только я вошла внутрь.

Стены пустой мастерской были отделаны белым пластиком. Одно окно. Один станок. Один человек. Мэйла была там, при полном параде. А у меня под платьем не было даже нижнего белья. Должно быть, она запирала своего стилиста в ванной, чтобы он все время был поблизости. Однако, когда она повернулась ко мне лицом, я заметила, что макияжа не было. Без подводки и румян ее лицо смотрелось гораздо мягче. Мэйла выглядела обыкновенной, даже милой, но в холодных глазах плескалась прежняя ненависть.

— Иногда, — сказала она, — мы устраиваем новым Пряхам специальный тест. Некоторые члены Гильдии изъявили желание убедиться в том, что ты готова к работе. Как ты уже знаешь, работа эта очень важна и ответственна, и мой долг — продемонстрировать им твое мастерство.

— Какие члены Гильдии? — резко спросила я, чтобы поймать ее на слове.

Но он лишь невозмутимо улыбнулась.

— Это не должно тебя волновать. Главное — выполнить задание, которое я приготовила.

— Вы говорили с Кормаком?

— Мне не нужно одобрение Кормака для обучения Прях, — ответила Мэйла, глядя в окно.

— А с Лорисель? — спросила я, задумавшись, разрешила ли она это.

— Ее не интересуют такие, как мы, — выплюнула Мэйла. — А учитывая ее почтенный возраст, она давно уже видит десятый сон.

Я кивнула, мысленно перебирая другие возможные варианты ответа. В итоге я предпочла хранить молчание.

— Прядение — тонкая работа, — проговорила она, и я впервые заметила, как тихо стало в комнате без шума работающего станка. — Уверена, ты об этом знаешь.

Мои челюсти непроизвольно стиснулись. Я видела лишь то, как Мэйла калечила ткань Арраса, — неужели теперь она собиралась давать мне советы?

— Ты должна выполнять свою работу осторожно и деликатно, не обращая внимания на происходящее за пределами этой комнаты, — продолжила она. — Мы называем это стресс-тестом.

Мэйла повернулась, однако посмотрела не на меня, а куда-то вдаль. Я отследила направление ее взгляда и заметила огромный дубовый станок, на котором были натянуты стальные нити. Он совершенно не был похож на новенькие машины, за которыми нас учили работать. Такой станок вряд ли годился для обучения. Деревянные части машины давно рассохлись и растрескались, а прикрепленная сбоку грубая скамейка и вовсе была вытесана из цельного неошкуренного куска дуба. Сидеть на ней вряд ли было удобно.

— Действуя тонко, можно сплести что угодно, — пробормотала Мэйла, жестом пригласив меня садиться. — Как еще Пряхи могут сплетать время? Это бесценное умение. Когда-то мы не могли контролировать время, и оно утекало сквозь пальцы. Мы не имели власти над смертью, голодом и стихийными бедствиями. А затем наука создала прядение. Но, если не соблюдать осторожность, мы можем снова лишиться своей власти.

Мое терпение лопнуло.

— Это все из-за того, что произошло между нами с Эриком?

Мэйла резко втянула воздух и отвернулась.

— Это упражнение, — невозмутимо продолжила она, проигнорировав мой вопрос, — научит тебя тонкости и самообладанию.

Она наклонилась к станку и медленно, крайне осторожно коснулась стальной нити. От прикосновения та загудела. Затем Мэйла взяла в руки железную проволоку и начала аккуратно продевать ее сквозь закрепленные на станке тросики. Вверх, вниз, вверх, вниз. Вдруг она взвизгнула и поднесла указательный палец к губам.

Я хотела было спросить, что случилось, но мы ведь были врагами, поэтому я решила молча подождать, пока она разберется со своим пальцем. На пол капнула кровь, и внезапно мне все стало понятно.

— Эту катушку, — протягивая мне огромный металлический цилиндр, сказала Мэйла, — нужно вплести до полудня.

— И все? — с недоверием спросила я. Катушку страшно было взять в руки: ее металлический блеск пугал меня.

— Да. — Мэйла едва заметно улыбнулась. — К полудню, иначе тебя снимут с должности.

— Я полагаю, министры решат посмотреть на мою работу.

Челюсти Мэйлы вновь напряглись, однако она осталась спокойной.

— Разумеется.

— Разумеется, — эхом отозвалась я.

Мэйла вышла из комнаты, и я осторожно коснулась «нити». Она оказалась острой, как лезвие. Стараясь быть как можно аккуратнее, я протянула руку к стальным тросам, натянутым на станке. Они практически не гнулись. Острая проволока и фальшивый станок — в этот раз Мэйла превзошла саму себя. Мне повезло бы, если бы к концу задания мои пальцы остались на своих местах.

Первая попытка стала успешной: пальцы остались невредимыми. Во второй раз я почувствовала себя гораздо увереннее и в результате срезала подушечку указательного пальца левой руки. При виде собственной плоти я не смогла сдержать слез. Рана была серьезной, однако Мэйла готова была воспользоваться любой возможностью, чтобы сослать меня на кухню или даже куда похуже, поэтому я надела катушку на палец и, вытянув побольше проволоки, отрезала ленту от подола своей юбки. Разделив ее на несколько кусков, я по очереди обмотала каждый палец, начав с раненого. Пальцы в бинтах потеряли гибкость, но продолжать без защиты я не могла.

Работа шла медленно. Время от времени проволока скользила по тыльной стороне моих ладоней, оставляя на них кровавые полосы, однако я упрямо продолжала, несмотря на пульсирующую боль. Импровизированные бинты помогли на какое-то время, но потом повязка на поврежденном пальце пропиталась кровью, а остальные истрепались. Сквозь восточное окно в комнату начал пробиваться свет. Прошло по меньшей мере пять часов, однако катушка выглядела нетронутой. Сделав глубокий вдох, я сорвала все обмотки, оставив только одну, на левом указательном пальце, а затем зажала проволоку между указательным и большим пальцами правой руки.

Я постаралась сосредоточиться на дыхании. Сначала глубокий вдох, затем медленный выдох. Руки были покрыты кровью, однако я продолжала плести, не обращая внимания на вспышки боли. А потом, то ли от ноющего чувства голода, то ли от вида кровавых брызг, я впала в забытье.

Тишина гудела у меня в ушах, а может, просто так громко билось мое сердце. Часов не было, и только мягкие лучи солнца свидетельствовали о том, что настало утро. Они отражались от белых пластиковых стен, и в комнате быстро стало так душно, что у меня заболел желудок. Все вокруг казалось нереальным — только теплая красная кровь на холодных стальных тросах нарушала безупречную чистоту комнаты. Несмотря ни на что, к моменту появления Мэйлы у меня было готово три четверти работы.

При виде моих окровавленных пальцев она довольно улыбнулась.

— Осталось два часа, Аделиса, — склонившись над станком, заметила она. — Я думала о том, как жестоко с нашей стороны было не рассказывать тебе о сестре.

Нить выскользнула из моих рук, и на ладони расцвел новый порез.

— Обычно во время первого обучения мы позволяем Пряхам написать письмо или передать домой сообщение, — прошептала она, наклоняясь еще ближе ко мне. — Но для изменников это исключено.

— Да, я в курсе, что вы делаете с изменниками, — ответила я.

— Тогда ты знаешь и о том, насколько благодарными мы умеем быть, — невинно заметила она. Меня охватило жгучее желание обмотать проволоку вокруг ее тощей бледной шеи.

— К несчастью, твои родители совершили измену. К тому же, в доме обнаружили множество запрещенных вещей, — промурлыкала Мэйла. — В общем, папе с мамой пришлось пройти процедуру устранения.

— Кормак уже говорил мне об этом, — холодно ответила я, однако на глаза против воли навернулись слезы. У меня не было сил с этим бороться.

— Знаю. Тебе также известно, что твоя сестра, как самая маленькая и неразумная, была переплетена. Теперь она живет в Сайпресе, где каждый год обнаруживается множество талантливых девушек. Если она унаследует твой талант, то в будущем сможет быть нам весьма полезна. Мы приглядываем за ней.

— У Ами нет никаких талантов, — пробормотала я, отчаянно желая, чтобы это оказалось правдой. — Вы только зря теряете время.

— Это не так, — произнесла Мэйла, зажигая сигарету. — Мы должны приглядывать за ней еще и из-за тебя. Пускай живет в счастливом неведении.

— Мне наплевать. Мы едва знали друг друга, — солгала я. — И никогда не были близкими подругами. Ее интересовали лишь звезды да модные новинки.

Как только я произнесла эти слова, мне захотелось взять их обратно.

Однако, судя по выражению лица Мэйлы, ее они обрадовали.

— Вы двое слишком разные. Возможно, когда придет ее время, она добьется на поприще Пряхи большого успеха. Если, конечно, она этого захочет.

— Захочет? — удивленно воскликнула я. — А как же ее новая семья?

В памяти тут же возникло параноидальное выражение лица обнимавшей Ами женщины.

— Ты видела ее новую маму. Это прекрасная, добропорядочная семья, — усмехнулась она. — Существует огромное количество бездетных пар, и сиротки чаще всего вплетаются именно в такие достойные семьи.

Нить впилась мне так глубоко в палец, что я едва не срезала подушечку целиком. Я не знаю, что заставило меня остановиться. Неужели хоть кто-то мог скучать по Мэйле?

— Спасибо за компанию, но у меня еще куча работы. — Я отвернулась, а затем услышала легкий щелчок захлопнувшейся двери.

Когда Мэйла пришла в следующий раз, часы показывали полдень, и моя работа была выполнена. От злости Мэйла даже закашлялась.

— Видимо, нитей оказалось недостаточно, — едва слышно просипела она. — Уж больно скучающий у тебя вид.

— Скорее, мой талант прямо пропорционален твоему нежеланию его замечать, — сказала я, не сводя с нее прямого взгляда. Меня начала бить дрожь. Если она думала, что это задание меня сломит, она сильно ошиблась. — Кто-нибудь придет проверить мою работу?

Мэйла злобно сощурилась, однако ответила так же спокойно, как и прежде:

— Ну конечно. Позже.

— Расскажешь потом, что они думают, — сказала я как можно более надменно. Затем немногословный охранник Мэйлы проводил меня обратно до апартаментов, и всю дорогу я думала лишь о том, как бы не закапать кровью дорогие ковровые дорожки.

В комнате меня никто не ждал. Не было даже Иноры, которая, как я надеялась, кинется мне на шею прямо с порога. Слезы наконец прорвали запруду, и первые капли упали на окровавленную юбку. Я заревела. Нужно было осмотреть руки, но это оказалось выше моих сил. Тщательное обследование всех уголков ванной не дало никаких результатов: аптечки не было. В конце концов я догадалась вызвать доктора по компанели. Однако на мой запрос никто не ответил.

Спустя некоторое время кто-то осторожно постучал в мою дверь. Я понятия не имела, кто там мог быть. Стучать в Ковентри было не принято: горничная, официанты и все мои стилисты входят ко мне без стука. И тут я заметила на двери глазок. Осторожно заглянув в него, я обнаружила с другой стороны чей-то голубой глаз. На мгновение меня парализовал страх. Не важно, кто стоял на пороге — Джост или Эрик, — я не хотела видеть ни одного из них. Это было слишком опасно — и в первую очередь для них. Однако в конце концов я все же собралась с духом и открыла дверь.