Точно как на небесах

Глава 6

Гонория вся вымокла, пока добралась до Брикстена. Дождь зарядил минут через пять после того, как она оставила Маркуса на стволе упавшего дерева. На первых порах небеса ограничивались увесистыми редкими каплями – ничего хорошего, но терпимо.

Однако стоило ей выйти из леса на луг, как дождь превратился в ливень, и она в считанные секунды промокла до нитки.

А Маркус? Страшно подумать, что ему придется провести в лесу еще по крайней мере час. Она попыталась представить себе то место, где они расстались. Смогут ли кроны деревьев укрыть Маркуса от дождя? Вряд ли, ведь сейчас ранняя весна и листья только-только начинают пробиваться из почек.

Боковой вход в Брикстен как назло оказался запертым, но когда Гонория обогнула дом и подбежала к парадному подъезду, ей не пришлось стучаться. Двери распахнулись, и она буквально ввалилась в холл.

– Гонория! – воскликнула Сара, помогая ей удержаться на ногах. – Я увидела тебя в окно. Где ты была? Я чуть с ума не сошла от беспокойства. Мы уже собирались снарядить на поиски слуг. Ты сказала, что идешь собирать цветы, и пропала.

– Поговорим позже, – едва дыша, вымолвила Гонория и опустила глаза.

У ее ног образовались лужи, а один своевольный ручеек вырвался из круга и свободно потек по полу к стене.

– Тебе нужно переодеться в сухое, – сказала Сара, взяв Гонорию за руки. – Ты вся продрогла.

– Сара, хватит. – Гонория высвободила руки и стиснула плечо кузины. – Прошу тебя! Мне нужна бумага. Я должна написать письмо.

Сара посмотрела на нее в немом изумлении.

– Немедленно. Я обязана…

– Леди Гонория! – В холл торопливо вошла миссис Ройл. – Вы заставили нас поволноваться! Где вы пропадали?

– Я искала цветы, – солгала Гонория. – А сейчас мне нужно написать письмо. Пожалуйста!

Миссис Ройл потрогала ее лоб:

– Кажется, жара нет.

– У нее озноб, – сказала Сара, обращаясь к миссис Ройл. – Она, должно быть, заблудилась. Ей ничего не стоит перепутать направление.

– Да-да. – Гонория готова была согласиться с любым оскорблением, лишь бы поскорее покончить с разговорами. – Прошу вас, выслушайте меня. Дело не терпит отлагательства. Лорд Чаттерис в бедственном положении, я обещала ему…

– Что? – возопила миссис Ройл. – О чем вы говорите?

Гонория вкратце изложила состряпанную по дороге историю. Она отправилась за цветами и сбилась с пути. Лорд Чаттерис прогуливался по лесу. Они случайно встретились. Он объяснил ей, что тропинка петляет вдоль границы между имениями. Потом он вывихнул лодыжку.

В сущности, так оно и было. Почти так.

– Его нужно доставить сюда, – заявила миссис Ройл. – Я немедленно распоряжусь об этом.

– Нет, – возразила Гонория, все еще слегка задыхаясь. – Лорд Чаттерис желает отправиться к себе домой. Он дал мне четкие указания. Я должна послать записку его старшему конюху.

– Нет, – в свою очередь, не согласилась миссис Ройл. – Его следует привезти к нам.

– Миссис Ройл, пожалуйста. Пока мы спорим, он в одиночестве мокнет под дождем.

Преодолев секундное колебание, миссис Ройл нехотя произнесла:

– Идите за мной.

Она направилась к нише, достала из секретера бумагу, перо, чернила и отошла в сторону. Гонория села и взяла перо, однако окоченевшие пальцы отказывались повиноваться ей. А вода, стекавшая с волос, грозила промочить бумагу.

Сара выступила вперед:

– Позволь, я помогу тебе.

Гонория благодарно кивнула и принялась диктовать, старательно игнорируя миссис Ройл, которая маячила у нее за спиной и без конца вставляла ценные (по ее мнению) замечания.

Сара закончила писать и, заручившись молчаливым согласием Гонории, отдала записку миссис Ройл.

– Пожалуйста, пусть это доставят в Фензмор как можно скорее, – взмолилась Гонория.

Миссис Ройл спешно покинула холл, а Сара, вскочив со стула, взяла кузину за руку и не допускающим возражений тоном объявила:

– Тебе необходимо согреться. Ты немедленно пойдешь со мной. Я уже попросила горничную приготовить горячую ванну.

Гонория кивнула. Она выполнила поручение Маркуса и теперь могла подумать о себе.

Следующим утром солнце как ни в чем не бывало светило на безоблачном небосклоне. Гонория – укутанная в стеганые одеяла и снабженная горячей грелкой – проспала сном праведника двенадцать часов подряд. Накануне вечером приезжал гонец с письмом из Фензмора. Маркус благополучно добрался до дома и теперь, очевидно, тоже лежал в постели с горячей грелкой в ногах.

И все же Гонория тревожилась за него. Вчера она продрогла до костей, а ведь ему пришлось мокнуть под дождем куда дольше, чем ей. Вдобавок дул сильный ветер. Принимая ванну, она слышала, как шумно скрипели за окном деревья. Маркус наверняка простудился. А что, если у него не просто вывих, а перелом? Они послали за хирургом или решили обойтись собственными силами?

Кстати, кто «они»? Насколько она знала, у Маркуса не было близких родственников. Кто позаботится о нем, если он всерьез заболеет? Нельзя же полагаться только на слуг.

Нет, она не сможет жить в ладу с собой, пока не убедится в том, что у него все в порядке.

Завершив утренний туалет, Гонория спустилась к завтраку, чем вызвала всеобщее удивление. Правда, джентльмены уже вернулись в Кембридж, но юные леди сидели за столом, с аппетитом поглощая яичницу и тосты.

– Гонория! – воскликнула Сара. – Скажи на милость, зачем ты встала с постели?

– Все прекрасно, – успокоила ее Гонория. – Я даже ни разу не чихнула.

– Вчера вечером у нее были не пальцы, а настоящие сосульки, – поведала Сара, обращаясь к Сесили и Айрис. – Она не могла удержать в руках перо.

– Я согрелась в горячей ванне, замечательно выспалась и теперь совершенно здорова, – сказала Гонория. – Сегодня утром мне хотелось бы съездить в Фензмор. Лорд Чаттерис по моей вине вывихнул лодыжку, и я обязана навестить его.

– В чем заключалась твоя вина? – осведомилась Айрис.

Гонория прикусила губу. Ничего не поделаешь, придется объяснять.

– Да так, чистая случайность, – наскоро сочинила она. – Я споткнулась о корень дерева, а лорд Чаттерис хотел поддержать меня и оступился. По-моему, там была кротовая нора.

– Фу, кроты такие противные, – заявила Айрис.

– Я нахожу их довольно милыми, – сообщила Сесили.

– А мне надо найти твою матушку, – отозвалась Гонория. – И попросить, чтобы заложили экипаж. Хотя, пожалуй, я могу поехать верхом. Дождь давно кончился.

– Сначала тебе надо позавтракать, – напомнила Сара.

– Мама ни за что не отпустит тебя без сопровождения, – сказала Сесили. – Фензмор – обитель холостяка.

– Полагаю, он живет не один, – заметила Айрис. – У него наверняка множество слуг.

– Надо думать, никак не меньше сотни, – откликнулась Сесили. – Вы никогда не видели, какой там дом? Не дом, а громадный замок. Впрочем, не важно. – Она повернулась к Гонории: – Слуги слугами, но семьи у него нет. Значит, ты не можешь явиться к нему в одиночестве.

– Я возьму кого-нибудь с собой, – нетерпеливо произнесла Гонория. – Мне все равно. Главное – побыстрее выехать.

– Возьмете кого-нибудь с собой? Куда? – спросила миссис Ройл, входя в столовую.

Гонория коротко изложила свою просьбу и тотчас получила ответ.

– Разумеется, – решительно кивнула миссис Ройл, – необходимо проведать его светлость. Это наш христианский долг.

Гонория удивленно моргнула. Неужели с ней так легко и быстро согласились?

– Я поеду с вами, – добавила миссис Ройл.

Чья-то чашка со звоном опустилась на блюдце. Гонория повернулась – Сесили натянуто улыбалась, сжимая чашку с такой силой, что та грозила лопнуть.

– Мама, – вымолвила Сесили, – если поедешь ты, тогда и мне надо ехать.

Миссис Ройл задумалась.

– Если поедет Сесили, тогда мне тоже надо ехать, – выпалила Сара.

– Почему? – удивилась Сесили.

– По всей видимости, – холодно изрекла Айрис, – я единственная, кому туда ехать не надо.

– Я готова отправиться в любой компании, – вмешалась Гонория, с трудом сдерживая раздражение. – Мне просто не хотелось бы попусту терять время.

– С вами поедет Сесили, – определилась наконец миссис Ройл. – Я останусь здесь, вместе с Сарой и Айрис.

Сару явно разочаровал такой вердикт, но она не могла оспорить его. Зато Сесили вскочила из-за стола, сияя лучезарной улыбкой.

– Сесили, ступай наверх. Пусть Пегги причешет тебя, – распорядилась миссис Ройл. – Нельзя же…

– Прошу вас, – перебила Гонория. – Я предпочла бы выехать немедленно.

Даже у миссис Ройл не нашлось аргументов в пользу того, что прическа ее дочери важнее здоровья графа Чаттериса.

– Хорошо, – деловито сказала она. – Отправляйтесь сию же секунду. При одном условии: если он серьезно болен, вы должны убедить его перебраться сюда и получить достойный уход.

У Гонории на сей счет имелось собственное мнение, однако она сочла за лучшее оставить его при себе и, не говоря ни слова, устремилась к выходу. Сесили и миссис Ройл последовали ее примеру.

– И непременно доведите до его сведения, что мы не планируем покидать Брикстен в ближайшие несколько недель, – продолжила миссис Ройл.

– Разве? – изумилась Сесили.

– Да. А ты не связана никакими обязательствами и свободно можешь каждый день приезжать и проверять, как о нем заботятся… – Миссис Ройл на мгновение замялась. – Э-э, если лорд Чаттерис изъявит такое желание.

– Конечно, мама, – согласилась изрядно смущенная Сесили.

– И передайте ему мои наилучшие пожелания, – добавила миссис Ройл.

Гонория сбежала вниз по лестнице, от души надеясь, что скоро подадут экипаж.

– Скажите ему, что мы с мистером Ройлом молимся о его скорейшем выздоровлении.

– Мама, возможно, он вовсе не так уж болен, – сказала Сесили.

Миссис Ройл нахмурилась:

– Не знаю. Но если…

– Тогда я, безусловно, передам ему твои пожелания, – договорила за нее Сесили.

– Наша карета! – обрадовалась Гонория.

– Запомните! – призывала миссис Ройл, пока лакей помогал Гонории и Сесили сесть в карету. – Если он болен, передайте ему…

Однако лошади уже тронулись с места.

Маркус еще лежал в постели, когда дворецкий осторожно заглянул в спальню и сообщил, что леди Гонория Смайт-Смит и мисс Ройл прибыли с визитом и ожидают в желтой гостиной.

– Прикажете передать им, что вы не расположены принимать гостей? – осведомился дворецкий.

Маркусу очень хотелось сказать «да». Он чувствовал себя ужасно, а выглядел, должно быть, еще хуже. Накануне вечером он промерз, продрог и, когда Джимми нашел его, дрожал так, что чуть не лишился зубов. Дома ему первым делом пришлось попросить камердинера разрезать сапог. Событие, достаточно печальное само по себе – Маркусу нравились эти сапоги, – обернулось дополнительной неприятностью. Камердинер несколько переусердствовал, и теперь на левой голени Маркуса красовался свежий след от ножа длиной не менее четырех дюймов.

Однако случись нечто подобное с Гонорией, он непременно пожелал бы лично оценить состояние ее здоровья, а посему сейчас не имел права отказывать ей в такой возможности. Что до другой девицы – если он не ослышался, дворецкий упомянул мисс Ройл, – остается надеяться, что она не отличается тонкой душевной организацией.

Потому как, если верить зеркалу, граф Чаттерис ныне являлся счастливым обладателем совершенно зеленой физиономии.

Он вызвал камердинера, и тот на сей раз, кажется, не оплошал. Во всяком случае, спускаясь по лестнице (опять-таки не без помощи камердинера) и входя в гостиную, Маркус полагал, что выглядит вполне удовлетворительно.

– Силы небесные, Маркус! – воскликнула Гонория, вскакивая с кресла. – У тебя кошмарный вид.

Жизнеутверждающее начало.

– Я тоже чрезвычайно рад видеть тебя, Гонория. – Он направился к ближайшему дивану. – Ты позволишь мне сесть?

– Ради Бога, конечно. У тебя даже глаза ввалились. – Она поморщилась, наблюдая за тем, как он пытается обогнуть стол. – Тебе помочь?

– Нет-нет, я прекрасно управлюсь сам. – Он наконец доковылял до дивана и буквально плюхнулся на подушки.

Да, там, где присутствует болезнь, нет места изяществу.

– Мисс Ройл. – Он поклонился второй гостье, будучи почти уверенным, что пару раз встречал ее на светских раутах.

– Лорд Чаттерис, – любезно улыбнулась она. – Мои родители просили передать вам самые искренние пожелания скорейшего выздоровления.

– Благодарю, – слабо кивнул он.

На него внезапно навалилась невероятная усталость.

Путешествие из спальни в гостиную оказалось куда более утомительным, чем он ожидал. К тому же ему совершенно не удалось выспаться. Он начал кашлять, едва его голова коснулась подушки, и кашлял всю ночь напролет.

– Надеюсь, вы извините меня, – сказал он и, положив на низкий стол подушку, водрузил на нее больную ногу. – Мне посоветовали держать ее в приподнятом положении.

– Маркус! – Судя по тону, Гонория не собиралась поддерживать светскую беседу. – Ты должен лежать в постели.

– Именно там я и находился, – сухо произнес он, – пока не узнал, что ко мне пожаловали гости.

Она наградила его укоризненным взглядом, живо напомнившим ему о мисс Пимм, няне из давно минувшего детства.

– Тебе следовало сказать дворецкому, что ты никого не принимаешь.

– Неужели, – пробормотал он. – И ты, разумеется, спокойно отправилась бы восвояси, уверенная в моем полном благополучии. – Склонив голову набок, он обратился к другой посетительнице: – Как вы полагаете, мисс Ройл? Леди Гонорию устроило бы такое положение вещей?

– Нет, милорд, – ответила мисс Ройл. – Она самым решительным образом желала лично повидаться с вами.

– Сесили! – возмутилась Гонория.

Маркус демонстративно проигнорировал это восклицание.

– В самом деле, мисс Ройл? Ее внимание трогает меня до глубины души.

– Маркус, – сказала Гонория, – прекрати немедленно.

– Она – чертовски упрямое создание, – продолжил он, глядя исключительно на мисс Ройл.

– Маркус Холройд, – свирепо отчеканила Гонория, – если ты сию же секунду не перестанешь издеваться надо мной, я сообщу миссис Ройл, что ты просто мечтаешь до полного выздоровления переехать в Брикстен.

Маркус, изо всех сил сдерживая смех, переглянулся с мисс Ройл. Они оба потерпели поражение.

– Миссис Ройл жаждет продемонстрировать тебе, как она умеет выхаживать больных, – с иезуитской улыбкой добавила Гонория.

– Ты победила. – Он откинулся на спинку дивана и расхохотался.

Однако смех немедленно перешел в кашель, с которым Маркусу пришлось сражаться целую минуту.

– Сколько времени ты просидел под дождем вчера вечером?

Гонория встала и потрогала его лоб, чем немало изумила мисс Ройл.

– У меня жар? – поинтересовался Маркус.

– Не думаю. – Она сосредоточенно сдвинула брови. – Хотя, возможно, тебя немного лихорадит. Схожу-ка я за пледом.

Маркус хотел возразить, но вдруг понял, что плед пришелся бы как нельзя более кстати. Оценив замечательную идею, он благодарно кивнул.

– Я принесу, – вскочила мисс Ройл. – Попрошу у горничной в холле.

Она направилась к дверям, а Гонория села, не сводя с него сочувственного взгляда.

– Мне так жаль, – произнесла она, как только они остались вдвоем. – Я чувствую себя ужасно виноватой.

Он махнул рукой:

– Ничего страшного.

– Ты так и не сказал, сколько времени провел под дождем, – напомнила она.

– Наверное, час, – предположил он. – Или два.

Она сокрушенно вздохнула:

– Мне очень жаль. Он слегка улыбнулся:

– Ты это уже говорила.

– Да, но мне действительно жаль.

Беседа явно застряла на мертвой точке. Желая сгладить неловкость, он попытался снова улыбнуться, однако ему помешал очередной приступ кашля.

Гонория встревоженно нахмурилась:

– Быть может, тебе и правда следовало бы ненадолго перебраться в Брикстен?

Он не мог говорить и только пронзил ее негодующим взглядом.

– Меня беспокоит, что ты тут совершенно один.

– Гонория! – Ему наконец удалось кое-как справиться с кашлем. – Ты скоро вернешься в Лондон. Миссис Ройл, без сомнения, добрейшая женщина, однако я предпочитаю болеть и выздоравливать в собственном доме.

– Да. – Гонория покачала головой. – Особенно если учесть, что она вполне может недели через две женить тебя на Сесили.

– Кто-то назвал мое имя? – бодро поинтересовалась Сесили, возвращаясь в гостиную с темно-синим пледом в руках.

Маркус снова закашлялся, прямо скажем, весьма своевременно.

– Вот, пожалуйста. – Сесили подошла ближе и остановилась в нерешительности. – Может быть, ты поможешь ему? – спросила она у Гонории.

Гонория взяла у нее плед и направилась к дивану.

– Сейчас мы все устроим, – тихо произнесла она и наклонилась, чтобы укрыть Маркуса мягким шерстяным одеялом. Затем, ласково улыбаясь, подоткнула уголки. – Не слишком тесно?

Он отрицательно покачал головой, пребывая в некотором смущении от такой заботы.

Основательно укутав его, Гонория выпрямилась, шумно вздохнула и объявила, что ему необходимо выпить чаю.

– Да, – подтвердила мисс Ройл. – Горячий чай незаменим при простуде.

Маркус даже не пытался возражать. Конечно, со стороны он представлял собой жалкое зрелище – плед, нога на столе, приступы кашля. И все это при дамах. Они наверняка думают о нем бог знает что. Однако ему неожиданно понравилось быть опекаемым, и если Гонория настойчиво желает, чтобы он выпил чаю, он его выпьет. Отчего же не доставить ей такое удовольствие?

Он объяснил ей, где найти звонок. Она вызвала служанку, приказала приготовить чай и, усевшись в кресло напротив Маркуса, спросила:

– Ты посылал за хирургом?

– Не вижу необходимости, – ответил он. – У меня нет перелома.

– Ты уверен? С такими вещами шутить нельзя.

– Я совершенно уверен.

– Мне было бы гораздо спокойнее, если бы…

– Гонория, хватит. Нога не сломана.

– А твой сапог?

– Сапог? – озадаченно повторила мисс Ройл.

– Вот сапог действительно «сломан» окончательно и бесповоротно, – ответил он.

– Какая жалость, – отозвалась Гонория. – Полагаю, его все-таки пришлось разрезать?

– Ваш сапог разрезали? – переспросила мисс Ройл. – Боже, это просто ужасно.

– Лодыжка страшно распухла, – пояснила Гонория. – Другого выхода не было.

– Да, но сапог… – удрученно вымолвила мисс Ройл.

– Мне не слишком нравились эти сапоги, – солгал Маркус.

Ему хотелось утешить бедняжку мисс Ройл. У нее был такой вид, словно при ней злодейски прикончили щенка.

– Интересно, можно ли заказать один сапог? – задумчиво произнесла Гонория. – В пару к оставшемуся. Надо бы попробовать.

– Ничего не выйдет, – со знанием дела заявила мисс Ройл. – Кожа обязательно будет отличаться.

От дальнейшей дискуссии на обувную тему Маркуса спасло появление миссис Уэдерби, с незапамятных времен служившей в Фензморе домоправительницей.

– Я начала готовить чай еще до того, как вы позвонили, – сообщила она, стремительно продвигаясь по гостиной с подносом в руках.

Он улыбнулся. Ничего удивительного. Миссис Уэдерби всегда знала, что и когда надо делать. Он представил ее Гонории и мисс Ройл.

Услышав имя Гонории, миссис Уэдерби поставила поднос на стол и всплеснула руками:

– Ах, вы, должно быть, сестра мастера [4] Дэниела!

– Да, – просияла Гонория. – Вы его знаете?

– Конечно. Он несколько раз гостил в Фензморе, обычно когда прежний граф находился в отъезде. Разумеется, потом он тоже бывал здесь. Уже после того, как мастер Маркус стал графом.

«Мастер Маркус» изрядно смутился, когда его так назвали при посторонних. Однако ему даже в голову не пришло поправлять миссис Уэдерби. Она всегда относилась к нему с материнской нежностью и теплой улыбкой и добрым словом скрашивала его одинокое существование.

– Как приятно познакомиться с вами, – продолжила миссис Уэдерби. – Я столько о вас слышала.

Гонория удивленно моргнула:

– Вот как?

Маркус тоже удивленно моргнул. Когда это он говорил о Гонории с кем бы то ни было, тем более с домоправительницей?

– О да, – подтвердила миссис Уэдерби. – От мастера Маркуса и от мастера Дэниела. Когда они были детьми, разумеется. Признаться, я привыкла думать о вас как о маленькой девочке. Но теперь вы совсем взрослая.

Гонория улыбнулась и кивнула.

– Прекрасно. Как вы привыкли пить чай? – спросила домоправительница и, выслушав пожелания Гонории и мисс Ройл, налила молоко во все три чашки.

– Я очень давно не видела мастера Дэниела, – продолжила она, взяв чайник. – Он редкий озорник, но я его люблю. Надеюсь, у него все хорошо?

В комнате повисло неловкое молчание, и Гонория умоляюще взглянула на Маркуса. Он тотчас кашлянул и сказал:

– Должно быть, я не говорил вам, миссис Уэдерби. Лорд Уинстед несколько лет назад уехал из Англии.

Он решил посвятить ее в подробности этой истории как-нибудь потом, не при Гонории и мисс Ройл.

– Понятно. – Уловив в возникшей паузе намек на то, что следует сменить тему, домоправительница несколько раз кашлянула и вручила первую чашку Гонории, а вторую – мисс Ройл.

Юные леди вежливо поблагодарили, и очередь наконец дошла до Маркуса. Снабдив его чашкой чаю, миссис Уэдерби снова повернулась к Гонории:

– Вы проследите за тем, чтобы он выпил все до последней капли?

Гонория улыбнулась:

– Будьте уверены.

Миссис Уэдерби наклонилась и громким шепотом сообщила:

– Джентльмены – ужасные пациенты.

– Я все слышу, – отозвался Маркус. Домоправительница лукаво взглянула на него.

– Так и было задумано, – сказала она и, сделав реверанс, покинула гостиную.

Оставшаяся часть визита прошла без осложнений. Все пили чай (Маркус – по настоянию Гонории – две чашки), ели печенье и беседовали о том о сем, пока Маркус опять не закашлялся. На этот раз он кашлял страшно долго, и Гонория решила, что ему необходимо немедленно отправиться в постель.

– Нам пора ехать, – сказала она, вставая. – Очевидно, миссис Ройл с огромным нетерпением ждет нашего возвращения.

Маркус кивнул и благодарно улыбнулся, когда они потребовали, чтобы он даже не думал вставать и провожать их. Он чувствовал себя совершенно больным и подозревал, что ему придется проглотить гордость и попросить, чтобы его отнесли в спальню.

Разумеется, только после того, как уедут дамы.

Он подавил стон. Болезнь приводила его в ярость.

В карете Гонория наконец позволила себе расслабиться. Конечно, Маркус болен. Но ему не требуется иного лечения, кроме крепкого сна и не менее крепкого бульона. Ей больше не надо беспокоиться о нем, через несколько дней он выздоровеет и…

– Через месяц, – внезапно объявила Сесили. Гонория удивленно посмотрела на нее:

– Прости?

– Таково мое предсказание. – Сесили подняла указательный палец, описала в воздухе маленький кружок и проткнула его. – Через месяц лорд Чаттерис сделает предложение.

– Кому? – спросила Гонория, пытаясь скрыть совершеннейшее недоумение.

Во-первых, Маркус не оказывал Сесили особых знаков внимания, а во-вторых, она никогда не отличалась такой самонадеянностью.

– Тебе, кому же еще.

Гонория просто лишилась дара речи.

– О, – с большим чувством произнесла она. – О нет.

Сесили усмехнулась.

– Нет-нет. – Может быть, Гонория и превратилась в мычащую идиотку, но мычала она весьма выразительно. – Нет, – повторила она. – О нет.

– Я готова заключить пари, – радостно заявила Сесили. – До конца сезона ты выйдешь замуж.

– Очень надеюсь. – К Гонории наконец вернулась способность изъясняться по-человечески. – Но не за лорда Чаттериса.

– Вот как, теперь он стал лордом Чаттерисом? Ты думаешь, я не заметила, что в Фензморе ты называла его исключительно по имени?

– Я привыкла так его называть, – пожала плечами Гонория. – Мне было шесть лет, когда мы познакомились.

– Как бы там ни было, вы с ним… Сейчас, дай подумать. – Сесили поджала губы и возвела глаза к потолку кареты. – Вы вели себя так, словно вы уже муж и жена, понимаешь?

– Не говори глупости!

– Я говорю чистую правду, – самодовольно заявила Сесили и рассмеялась. – Подожди, я еще всем об этом расскажу.

Гонория подпрыгнула на сиденье кареты.

– Не смей!

– Сдается мне, леди слишком взволнованна.

– Ради Бога, Сесили, уверяю тебя, между мной и лордом Чаттерисом нет никакой любви. Клянусь, мы никогда не поженимся. Распространяя слухи, ты только испортишь мне жизнь, вот и все.

Сесили склонила голову набок:

– Никакой любви?

– Не надо придираться к словам. Разумеется, я очень хорошо отношусь к нему. Он мне как брат.

– Ладно, – согласилась Сесили. – Я буду молчать.

– Спа…

– До вашей помолвки. Зато потом везде и всюду буду кричать: «Я это предсказывала!»

Гонория не стала отвечать. Никакой помолвки не будет и криков соответственно тоже. Теперь ее гораздо больше заботило совсем другое.

А если он ей больше не брат, тогда кто?