Только ты и я

Глава 37

Решения, принятые сгоряча, часто выходят боком. То, что недавно, когда Эрин вкратце разъясняла все, что нужно знать продавцу, казалось простым и логичным, сейчас выглядело сложным. Пока Эрин дежурила в больнице у Стеллы, Кей с раннего утра приступила к новой работе и, как это ни печально, оказалась к ней абсолютно не готова. К полудню она ухитрилась смертельно оскорбить властного вида даму средних лет, не предложив за ее твидовые, мужского покроя брюки столько, сколько, по мнению дамы, они заслуживали.

— Сколько? Этого мало! — От негодования даже кустистые брови дамы задрожали. — Я заплатила за них девяносто фунтов!

На Севил-роу[24], судя по всему. Брюки были жуткими. Никто в здравом уме не захотел бы их купить. Глядя вслед даме, которая, печатая шаг, вышла из магазина, Кей поняла, что Эрин достигла высот мастерства в искусстве отказа, что же до нее самой, то она принадлежит к лагерю последователей Саймона Коуэлла[25]. Возможно, ей не повредит поучиться дипломатии.

Ох, до чего же сложно не обижать людей, когда они примеряют одежду, которая им не идет, или не видят недостатки своего старья. К обеду Кей расстроила еще четверых клиентов. Тилли она встретила с облегчением, когда та в половине второго зашла в магазин.

— Привет! Выглядишь потрясающе!

Тилли непонимающе на нее посмотрела:

— Я только что работала с циклевочной машиной. Я вся в пыли.

— Да, но мне ужасно нравится твоя майка! И джинсы на тебе шикарно сидят, хотя с такой фигурой, как у тебя, в любой одежде будешь выглядеть великолепно! А цвет майки очень идет к цвету твоих глаз.

— Ты меня пугаешь, — сказала Тилли. — Нас снимают скрытой камерой?

Кей сникла.

— Я учусь быть милой. Делать комплименты. Клиентам не нравится, когда они что-то примеряют, а им говорят, что в этом наряде они похожи на бегемота.

— Просто это надо говорить в любезной форме. У Эрин это здорово получается. Она честная, но тактичная.

— Ну а я нет. Когда кто-нибудь приносит что-нибудь на продажу. Теперь я буду предлагать им оставить свою вещь до прихода Эрин, и пусть она назначает цену.

Тилли вздохнула.

— Просто не верится, что она не едет в Венецию. Надо же, отменить отпуск в последний момент!

Кей сочувственно кивнула и протянула ей ключ от дома Стеллы.

— А мне не верится, что мы по очереди ухаживаем за котом Ужасной Стеллы.

Так как Бинг был избалован, было решено, что он останется жить дома и ежедневно кто-то из них будет четыре-пять раз заглядывать к нему, кормить, менять воду и следить, чтобы лоток был идеально чист. Бинг был ребенком Стеллы, играл главенствующую роль в ее жизни, поэтому она твердо заявила, что ему лучше жить в знакомой обстановке.

К тому же он мог наделать на ковер, если лоток оказывался недостаточно чистым.

Так что Эрин взяла дело в свои руки и все организовала. А когда Тилли робко предложила — чисто гипотетически, естественно, — поместить Бинга в гостиницу на то время, пока Стелла лежит в больнице, и никому ничего не говорить, Эрин заявила: «Ты считаешь, мы имеем право так поступить? Стелле сейчас меньше всего нужны переживания из-за своего кота».

— Ладно, — проговорила Тилли, — съезжу проведаю Бинга. Постарайся не обанкротить магазин до пяти часов. — Подняв указательный палец, она добавила: — Помни: честность и тактичность.

Кей кивнула:

— Обязательно. Буду говорить примерно так: вам повезло, что у вас такой большой нос, он отвлекает внимание от вашего двойного подбородка.

— Именно. Великолепно.

Час спустя в магазин пришла высокая женщина лет шестидесяти и с удивлением взглянула на Кей.

— Обычно здесь другая женщина.

— Я из запасных.

— Но вы разбираетесь в моде? Очень надеюсь на это, потому что я полный профан! Итак, задача следующая: мне нужно новое вечернее платье, без всяких там оборочек и цветочков, размер четырнадцатый. А еще мне нужен ваш совет. — С этими словами женщина выложила на прилавок сумку с ремешком через плечо. — Поверьте, мне ужасно неловко, но я в отчаянном положении. Видите ли, ее подарила мне на Рождество моя сватья, теща сына. Я знаю, что сумка от известного дизайнера и очень дорогая — у сватьи мешки денег, — к тому же она все уши прожужжала мне про то, сколько она стоит. Но для меня сумка слишком яркая, а на нашем благотворительном аукционе есть одна сумка, которая мне очень нравится, и на нее снизили цену, так что я решила предложить эту вместо той. — Женщина открыла сумку и с надеждой посмотрела на Кей. — Если можно, скажите, сколько она приблизительно стоит, тогда мы сможем выставить ее как потрясающую сумку от Эрме и назначить цену в шесть миллионов фунтов. Ну, может, и не в шесть миллионов, но все равно хорошую!

Господь всемогущий. Честность и тактичность. Чтобы потянуть время, Кей изучила ремешок, который перекидывался через плечо, и дернула за торчащую нитку.

— Послушайте, я очень сожалею, но это не Эрме. Это копия.

— Вот это да! Серьезно? И сколько же она стоит?

Кей покачала головой. С одной стороны, она страшилась отвечать на вопрос женщины, а с другой — ее поражало, как та не смогла отличить настоящую сумку от подделки.

— Нисколько. Это дешевая рыночная копия. Видите, здесь неровный шов? И боковой карман кривой. И это не кожа, а кожзаменитель.

И ее едва не выставили на благотворительном аукционе! Какой ужас.

— Ясно. Спасибо. Вот стерва. — Женщина грустно вздохнула.

— Я действительно очень сожалею.

— Ой, не переживайте, вы ни в чем не виноваты. Мы что-нибудь придумаем. Если смотреть на ситуацию оптимистически, то у меня нет повода испытывать угрызения совести из-за того, что я передариваю подарок! Должна признаться — но это только между нами, — что я не выношу свою сватью. Она постоянно кичится своими миллионами. Ужасная женщина. Ладно, забудем о ней. Давайте поищем мне платье на сегодняшний вечер. — Женщина замолчала и нахмурилась, внимательно глядя на Кей. — У меня все время такое ощущение, что мы с вами где-то встречались. Это возможно?

— Сомневаюсь.

— У вас знакомое лицо. Вы работали в других магазинах?

— Нет. — Перебрав платья, висевшие на вешалке, Кей взяла одно, из темно-синей тафты. — Вот, как вам оно? Цвет очень пойдет к…

— А в гостиницах? В ресторанах? Дело в том, что мне знаком ваш голос. — Женщина озадаченно покачала головой. — Пожалуйста, не поймите меня превратно, но… мне кажется, я видела, как вы плачете.

— Последние несколько лет я жила в Штатах.

— А мы в прошлом году целый месяц провели в Техасе! Вы тоже там были?

— Нет, я жила в Лос-Анджелесе. Я актриса, — сказала Кей.

— Боже мой! «Над радугой»! — радостно воскликнула женщина, узнав Кей. — Мы видели вас в том сериале — вы та, чей муж сбежал с вашей сестрой?

— Все верно. — Кей улыбнулась: ей и в голову не приходило, что эта женщина может быть поклонницей сериала.

— О, мы обожали «Над радугой». Забавно, что вы, снявшись в нем, приехали сюда! — Женщина восторженно захлопала в ладоши, не проявляя ни малейшего интереса к платью, которое ей подобрала Кей. — Знаете что? Это судьба!

Судьба?

— Почему?

— Потому что вы знаменитая голливудская актриса! Если бы вы согласились, то могли бы сделать мне огромное одолжение.

Кей насторожилась. У нее есть замечательная сумка от известного дизайнера, и она ее обожает, но сильно огорчится, если придется отдать ее этой женщине, и не важно, на какие цели — благотворительные или нет.

Она устало спросила:

— А какое одолжение?

— В общем, я распсиховалась, потому что одна девица отказалась участвовать в нашем мероприятии. Антонелла Беквит. Певица. Слышали о ней?

Это все равно что спрашивать о «Роллинг стоунз»: «Это рок-группа? Вы слышали о них?» Потому что Антонелла Беквит — это молодая супергламурная певица, у которой за последние два года продажи альбомов составили около пятидесяти миллионов. Кей кивнула, встревожившись.

— Не могу сказать, что хорошо ее знаю. Очевидно, нам крупно повезло, что мы смогли ее заполучить. Одна из ее теток — подруга одной из наших организаторш, вот они и договорились. Но сейчас, за две недели до мероприятия, чертова девица сбежала и отменила свое участие. Похоже, ей предложили нечто более пафосное в Лондоне, и теперь наше скромное мероприятие катится в тартарары. Мы все головы сломали, прикидывая, кого из знаменитостей пригласить. У всех, к кому бы мы ни обращались, есть другие обязательства. Что означает, что мы терпим полный крах!

— Ясно, только есть две проблемы. Первая, — сказала Кей, — я не знаменитость. Во всяком случае, здесь. Никто не знает, кто я такая.

— Но я-то знаю! И мой муж тоже! Мы скажем всем, что вы голливудская звезда!

Ладно, хватит, а то вгонит еще в краску смущения.

— Другая заключается в том, что у меня недавно случилась неприятность и в газетах обо мне писали много нехорошего. — Кей поморщилась. — И я уже не работаю в «Над радугой». Меня выгнали. Поэтому я и вернулась сюда.

— Разве вы не понимаете? Все замечательно! — Женщина достала визитку. — Если люди не знают вас, значит, они не знают о ваших неприятностях, верно? Так что тут проблем нет.

Женщина была напориста, как ураган; это была сила, которую нельзя остановить. Взглянув на карточку, Кей увидела, что ее зовут Дороти Саммерскилл.

— Мероприятие состоится через неделю в субботу в отеле «Маллен грэндж», — сообщила Дороти.

Ну вот, сейчас самый подходящий момент изобразить сожаление, виновато воскликнуть: «Ах, через неделю в субботу? Какая незадача!» — и быстренько выдать удобоваримую причину своего отказа, однако Кей останавливали две вещи: она не смогла достаточно быстро придумать удобоваримую причину, а если бы и смогла, Дороти вряд ли поверила бы ей — почему-то в этом она не сомневалась.

— Повод очень достойный, — продолжала уговаривать ее Дороти. — Благотворительный вечер под лозунгом «Поможем страдающим болезнью Альцгеймера».

— О! А у меня есть друг, который им помогает! Джек Лукас.

— Вы знаете Джека? Ну просто замечательно. Он тоже там будет, так что все складывается идеально.

— Ладно, я приду. — Кей понимала, что особого выбора у нее нет. С другой стороны, там может быть интересно. Разве ее агент не сказала, что ей надо заняться благотворительностью, чтобы все перестали ее ненавидеть? — А что мне предстоит делать — только открыть прием?

— О да, — энергично закивала Дороти. — И это тоже. Но главным событием будет аукцион.

Аукцион? Кей похолодела и обеспокоенно проговорила:

— Дело в том, что я знаю людей, которые мастерски проводят благотворительные аукционы. Сомневаюсь, что у меня получится.

— О, дорогая моя, мы не просим вас вести аукцион! Вы просто займете место Антонеллы в качестве звездного лота!

Что?

— Это будет кульминационный момент вечера, — продолжала Дороти. — Люди буду торговаться за ужин с вами. Это будет потрясающе!

— Потрясающего ничего не будет, если никто не сделает ставку. — Господи, эта женщина заблуждается. По сравнению с Антонеллой Беквит она пробудит в участниках аукциона столько же азарта, сколько… муравей.

— Не глупите, все будет замечательно. Кто откажется от шанса поужинать с настоящей голливудской звездой?

— Вы же даже не знаете мое имя, — возразила Кей.

— Как бы то ни было, я обещаю, что вы не окажетесь в сложном положении. Наши спонсоры — очень щедрые люди. К тому же аукцион состоится после еды, так что они успеют хорошенько принять на грудь! — Дороти вся лучилась, радуясь тому, что проблема решена. — Итак, договорились. А теперь от вас требуется помочь мне подобрать платье для вечера. И не надо так переживать, — весело добавила она, забирая у Кей платье из темно-синей тафты. — Будет очень весело!