Три дня до любви

Глава 38

До пятницы оставалось два дня. Для измученной сомнениями и страхами Алевтины, они превратились в целую вечность. Накануне, ничего не утаив от остальных, она выложила полный расклад, и то, что ожидает всех в случае провала.

Не стоит утверждать, что все были довольны сказанным. Прежде всего, это отразилось на настроении «молодоженов»: Михаила и Тинки, уже мысленно обитающих на выселках, где-то в средней полосе необъятной Родины. По заверениям Михаила, раньше там, в малолюдной деревушке, стоял домик его прародителей. Райское место в окружении вечнозеленых деревьев-великанов, кристально чистого воздуха.

— Как же так? — пытаясь прояснить ситуацию, возмутилась Тинка.

— Скажи спасибо своей драгоценной Кариночке, — тут же нашлась, что ответить Алевтина.

Ну, не могла она упустить шанс столкнуть лбами лучших подруг, но Тинка пропустила ее слова мимо ушей.

Карина все время молчала, терзаемая противоречиями. На кону не пешки: по одну сторону — Тинка с еще не родившимся ребенком, по другую — любимый человек. Попробуй, выбери и не мучайся потом всю оставшуюся жизнь!

— Карина снова выступит в роли приманки, — меж тем начала обсуждение операции Алевтина, — но в этот раз на задание выдвинемся все вместе, никто не будет отлынивать. Михаил за руль, Ник, Дина, Тина на захват заложника, ну, а я буду контролировать весь процесс от начала до конца.

Решение проблемы с провинившимся Джоном, превратившимся в обузу, она решила отложить на потом.

— Миш, собери у всех телефоны, — приказала она.

Услышав гул недовольства в ответ, она ничуть не расстроилась.

— Простая мера предосторожности. Сейчас не хватало только утечки информации. Да, еще одно — следите за Кариной.

— Зачем? — обиделась та.

— Ты у нас особенная. Я же вижу, что тебя так и манит на сторону. Только у тебя имеется шанс запороть все на корню одним только словом. Не смей предавать нас, иначе…

Ник, возникший за спиной начальницы, сделал упреждающий жест расправленной ладонью по горлу.

Оставшись в одиночестве, Алевтина упала в кресло. Ее душила злоба, жалость к самой себе и еще какое-то неопределенное чувство. Плеснув в бокал вина, она сделала большой глоток. Теплый поток устремился по венам, на краткое мгновение, сглаживая боль.

— Можно? — в полуоткрытую дверь просунулась голова верного помощника Ника.

— Не сейчас! И кто тебе разрешил входить без стука?

— Это важно!

— Только быстро.

На самом деле Ник раздражал ее одним своим существованием. Каждый раз, признавая это, она делала неимоверное усилие, чтобы не послать его куда подальше. Ан, нет! Вместо этого натягивала на лицо маску равнодушно-строгой леди. Пока ей выгодно держать этого монстра на коротком поводке.

— Моя госпожа, — с сумасшедшим блеском в глазах выпалил Ник, — вот мои доказательства!

Алевтина недоуменно повела бровью.

— Ничего не понимаю!

Победоносно Ник бросил на стол нечто похожее на черно-белые фото.

— Как вы и просили. Я не стал дожидаться, когда вы отдадите приказ и проявил самостоятельность. Динка мне в свидетели. Я не хотел ее брать с собой, но она сама навязалась.

Алевтина взяла в руки верхний снимок и вскрикнула от ужаса.

— Ты что натворил!?

— Разве вы не этого хотели? Заверяю, что Джон не мучился. Я свернул ему шею двумя пальцами, словно котенку. Мы с Динкой его в тот же день похоронили на сельском кладбище.

Закрыв глаза, Алевтина попробовала вернуть самообладание. Дикарь и самодур выбился из-под ее влияния, и этот факт больно ударил ее в самое уязвимое место.

Снова проявив хладнокровие, она решила действовать со всей осторожностью.

— Что ж, ничего уже не вернуть, — философски произнесла она, — только впредь без моего ведома не смей ничего делать. Договорились?

На самом деле, она понимала, что играет с огнем. Все уже вышло из- под контроля, как знать, вдруг в следующий раз Ник задумает избавиться от нее самой.

— Я жду! — подал голос Ник.

Повернувшись к нему спиной, Алевтина включила режим непонимания.

— Я выпишу тебе премию. Помнишь тот ночной клуб, куда вы с Ромом ездили, так вот…

— Мы не о том договаривались.

На щеке Алевтины появилось горячее дыхание. Ник приблизился к ней настолько тесно, что было слышно, как громко бьется его сердце.

— Поговорим об этом потом, когда все закончится, — придумала она на ходу.

Только Ник не услышал ее возражений. Он просто-напросто не мог больше сдерживать свое звериную натуру, всякий раз выскакивающую в самый неподходящий момент.

— Моя Госпожа! — сдавленным голосом прохрипел ей в лицо.

Крепко впиваясь в ее запястья он «прибил» ее к стене.

— Всего один поцелуй, — начал умолять он, шаря по ее телу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Опустившись на колени, Ник стал осыпать поцелуями ноги хозяйки.

— Позволь служить тебе! — словно в бреду просил он.

Алевтина, стремясь отрезвить его, со всего маху задала ему звонкую пощечину.

— Ты сошел с ума! — прокричала она, отталкивая его.

— Да, накажи меня! Я плохой мальчик!

Ник вовсе пал ниц, оказываясь возле стоп хозяйки.

— Ударь меня! Я вел себя плохо и заслуживаю порки!

Ник привстал на колени, освобождаясь от футболки.

Взирая на обнаженный торс Ника, Алевтина перестала ощущать связь с реальностью. Она будто очутилась в кошмарном сне, со всеми теми ужасами, которые пугали ее больше всего на свете. Грязный мужлан лапает ее совершенное тело, пачкает его своими потными пальцами.

— Ник, успокойся! Я не готова!

Напрасные усилия, не приведшие ни к чему. Одержимый демонами, Ник не намеревался останавливаться. Вынимая из джинсов ремень, он вложил его в руку Госпожи.

— Ударь меня!

— Зачем?

— Ты — моя Госпожа! Только тебе дозволено наказывать меня.

Алевтина легонько шлепнула по его обнаженной спине. При всей своей образованности она давно почуяла сексуальную подоплеку в поведении дурно воспитанного неандертальца. Рассматривая когда-то в исследовании по психологии аспект отклонений сексуального характера, она судила о подобных проявлениях с профессиональной точки зрения. В ее понимании, похоть, соединенная с извращением, объект для лечения, исправления личности. Как она ошибалась на счет Ника, а главное, как сразу не распознала в нем больного человека, ведь уже очень давно он называет ее Госпожой?

— Я о-о-о-очень плохой мальчик, — умоляюще протянул Ник.

Алевтина еще раз опустила руку на его спину. Ей даже понравилось, как выгнулась от удара спина «раба», но она не намеревалась поддерживать его забаву.

— Все, поиграли, и хватит! — повела она итог, отбрасывая ремень в сторону.

— Но, мы только начали, — разочарованно произнес Ник.

Не на такие приключения он рассчитывал. Ни в какое сравнение с его вымышленными картинами — глубокое разочарование.

Алевтина же, решила на этот раз спастись бегством. Только Ник, с его натренированными мускулами, был куда быстрее. В два счета настигнув ее уже у выхода, он придавил ее всем телом к стене.

— Не сбежишь, — прошипел он сквозь зубы.

— Пусти меня! Иначе закричу!

— Не закричишь, а то я всем расскажу кое-что интересное!

— Ник, дорогой! — сменила она тактику, — ты ведешь себя непозволительно.

— Я все равно добьюсь своего, — заверил Ник, — бросая ее на кровать.

Плотно прижимая ее своим телом, он впился губами в ее красивый рот.

— Моя Госпожа! — издал рычание он.

Алевтина, брыкаясь и фырча, дотянулась до фарфоровой статуэтки ангела, стоящего на прикроватной тумбочке и с силой опустила на голову Ника.

Тот, на мгновение замер, пребывая в состоянии шока.

— Это, как я понимаю, и есть моя награда, — пробурчал он, сцепляя руки на изящной шее Госпожи.

Ника конкретно переклинило, размылись все барьеры, даже те, которые хоть капельку значили для него. Усевшись сверху, подбирая под себя руки Госпожи, уступающей ему в силе, он со всей силы сжал ее горло.

Теряя сознание, последнее, что отразилось в безжизненных глазах Алевтины — горящее ненавистью, перекошенное лицо, покорного когда-то раба.

Когда Ник пришел в себя, он ужаснулся содеянному. Перед ним, распластавшись во всю длину шикарного ложа, возлегала женщина его мечты. Обнимая бесчувственное тело, он завыл в голос. Мир вокруг окрасился в серый цвет, потерялись запахи, звуки.

Наскоро расстегнув верхние пуговицы шелковой блузы Алевтины, Ник припал ухом к левой половине, где располагалось сердце. Откуда-то из самой глубины он услышал едва заметное: «Тук, тук…»

— Жива! — вслух прокричал он, намереваясь произвести реанимацию.

Непрямой массаж сердца и искусственное дыхание — этим непременным навыкам первой помощи пострадавшим обучала когда-то медсестра Клара. Кто бы мог подумать, что пригодится! «Одно вдувание воздуха в легкие через рот пострадавшего чередуется с пятнадцатью резкими нажатиями на грудную клетку» — вспомнил Ник.

Немного закинув голову Алевтины, он выдвинул вперед ее нижнюю челюсть. Набрав побольше воздуха в легкие, он вдохнул его в приоткрытый рот, после чего, положив одну ладонь на другую, с силой надавил на грудную клетку. «Один, два, три…» — вел он отсчет нажатиям. Еще вдох, еще серия непрямого массажа.

Лицо Алевтины, заметно побледнело, скулы сделались угловато — графичными, подчеркиваясь посиневшими губами. На шее проявились следы от вдавления — синяки от пальцев.

Ник продолжая восстанавливать ее к жизни, не подозревал, что серьезные внутренние повреждения: перелом гортани, подъязычной кости, множественные кровоизлияния в трахею, делали его старания напрасными.

Улавливая последний вздох любимой Госпожи, Ник остановился. Внезапное беспамятство мощной волной накрыло его и превратило в робота.

Еще раз, окинув взором, прекрасное и так и не доставшееся ему тело, он подошел к письменному столу, открыл верхний ящик. Там, под папкой с бумагами хранился пистолет. Однажды, он мельком видел, как Алевтина прячет его туда. Достал, взвесил в руке, следуя привычке, выработанной до автоматизма. Оружие — вторая страсть в его жизни. Та радость, которую испытывал от власти, им дающим, несравнимое ни с чем удовольствие, право казнить или миловать. Всегда возносясь до небес после меткого выстрела, Нику хотелось повторения.

Холодная сталь приятно щекотала кожу ладоней. Резким движением, Ник поднял руку к голове, направляя ее дулом пистолета в висок.

Здание казармы вздрогнуло, отозвалось звоном стекол в окнах, отражая от стен громкий звук выстрела.

В луже собственной крови, стремительно вытекающей из раны, закончил свою жизнь еще один боец команды за номером шесть.