Три дня до любви

Глава 40

С самого начала, когда команда только прибыла на базу, у Карины родился не совсем скромный интерес. В кабинете строгой Алевтины находился объект — мечта взломщика. Наверняка в сейфе, помимо денег, были скрыты вещи, имеющие ценность: бриллианты, золото, драгоценные камни. Будучи не чистой на руку, она и раньше похищала, все, что плохо лежит. Особой красоты придавал факт кражи из запертых комнат, застегнутых сумок, а уж сейф, запертый на ключ — верх блаженства. Оставшись в одиночестве, она первым делом, облачившись в простые хлопковые перчатки, принялась обыскивать комнату прежней начальницы.

Чутье воровки двигало ее разумом, когда она осмотрела самые выгодные места для схронов, в которых Алевтина могла хранить ключи от сейфа. Мигом обшарила полки бельевого шкафа, ящики стола. Ей в руки за это время попало немало пикантных вещичек, доставляющих радость прежней хозяйке и хранивших ее запах — сплошной раритет. Алевтине было свойственно привыкать к безделушкам, срастаться с ними кожей, мыслями, чтобы потом наслаждаться обладанием «несметных сокровищ».

Огромная связка ключей с брелоком-розочкой из красного прозрачного стекла лежала прямо на столе в ворохе смятых листов. Карина не удержалась и развернула бумажный комок, почти автоматически. Интересно ведь, отчего всегда педантичная Алевтина испортила столько бумаги.

«Рапорт. В случае провала, прошу отставки. Готова понести заслуженное наказание. Прошу учесть мои прежние заслуги, прежде чем …»

И так почти на каждом листе, за малыми корректировками, но с одним и тем же окончанием. Алевтина, явно была загнана в угол, искала выход и скорее всего бы нашла, если бы Ник разом не покончил с ее усилиями. Карина скривилась, потерла шею, как бы примеряя на себя отвратительное рукоприкладство. Жуткие картины, преследующие ее, то и дело мелькали перед глазами. Наваждение какое-то! Она, конечно, подозревала, что Ник когда-нибудь «слетит с катушек». В интонации его голоса, высокомерном задранном подбородке всегда читалось безумие, замешанное на гордыне — одной из смертных грехов, описанных в древней книге. Теперь гадать о том, что произошло за закрытыми дверями этого кабинета глупо. У Карины было несколько версий, местами абсурдных, но вполне применимых к характеру члена группы, увлекающегося оружием, пытками и получающим удовольствие от созерцания страданий других людей.

Перебрав связку ключей, Карина определила, что к замку сейфа подойдет ключ с круглым большим ушком. Повернув рычаг и отворив металлическую дверку, Карина с замиранием сердца устремила взгляд внутрь. На верхней полочке, как и положено всем законам жанра, обнаружилась пачка купюр в банковской упаковке, шкатулка с драгоценностями. Полка ниже представляла собой что-то вроде архива.

«Личное дело. Краснов Евгений Юрьевич» — прочитала она глазами, забирая в руки верхнюю папку. Далее, там же, она отыскала досье на всех членов группы.

Сложив все содержимое сейфа в сумку, обнаруженную здесь же, она еще раз оглянулась, в попытке отыскать ценные вещи. Все же натуру не исправишь, но поживиться в кабинете было нечем: гора косметики, куча поношенной одежды. В дамской сумочке Алевтины, доверху забитой косметикой, нашелся кошелек с несколькими купюрами, банковские карты.

— Скряга, — выругалась Карина, забирая деньги, не пересчитывая и так видно, что на них можно прожить не больше месяца.

В ее рюкзачке за спиной смена белья, документы. Уходя, Михаил передал в пользование автомобиль, за рулем которого провел не один день.

— Пользуйся, только не особо рисуйся. Номера новые, права тоже.

— Она же твоя. Как же ты без нее?

— Мы с Тинкой на фургоне поедем. Он менее заметный, вопросов ни у кого не возникнет — семейная пара сельских жителей, перевозящих в кузове садово-огородные принадлежности, строительные материалы. Я там, на всякий случай хлама набросал, видимость создал.

Отыскав в боковом кармане ключи, Карина удобно расположилась на водительском сидении. Сбылось: «Она видела себя в образе крутой cool girl, рассекающей на авто премиум-класса». Усмехнулась. Теперь, все прежние, глупые чаяния, рассыпались, оставляя после себя только разочарование.

Зная наперед, что придется прятаться, может быть даже длительное время, она не рискнула вернуться на конспиративную квартиру. Поскитавшись в пригороде, она сняла домик, больше похожий на собачью конуру. За покосившимся двором нашлось и место для машины.

В избушке из удобств — холодная вода, газовое отопление. Туалет на улице. Зато кварплата — ниже некуда. Бабушка — божий одуванчик вопросов не задавала, даже именем не поинтересовалась, когда давала добро на заселение квартирантки, с виду приличной девушки.

Убедив саму себя, что это ненадолго, уже к вечеру того же дня, Карина обжила скромное жилище. Первым делом затарила старенький холодильник, приготовила нехитрый ужин.

После, разложив перед собой личные дела, она занялась изучением содержимого. Естественно, начала со своей персоны, и испытала разочарование. Общие факты: дата рождения, факты из протоколов комиссии по делам несовершеннолетних, характеристика из училища. Прочие экземпляры папок — более увлекательные. То, что ей открылось, достойно томов большой книги из серии «Криминальное чтиво».

Самое толстое дело, к удивлению, было у Динки, в миру — Кудасовой Дины Ивановны. Помимо заслуг в преступных разборках, она отметилась в искусстве слежки. На лицевой стороне дела: «Цель — слежение», внутри — целая кипа донесений разного рода, написанных от руки. Имелись и просто обрывки с написанными наспех сообщениями в двух словах. С момента их появления на базе, Динка следила за каждым шагом всех и каждого и строчила доносы. Алевтина, строго относящаяся к документам, подшивала их по датам, следуя всем правилам документооборота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда давались задания, всякий раз Динка оказывалась не у дел. Ей не позволялось даже покидать территорию. Ее не замечали, не считались с ее мнением, а то и вовсе пытались заткнуть ей рот, когда она пыталась вставить слово.

Так думали все, без исключения. Наивные. В то самое время, она шпионила, записывала, фотографировала, выставляя напоказ, все, что пытались скрыть другие. Она следовала тенью, невидимой, неузнанной. Хитрая, продуманная, она всегда оказывалась в нужное время в нужном месте.

— Офигеть! — вырвалось у Карины, когда среди прочих бумаг, она увидела фото со своим участием. Вот она с Гошей в парке на скамеечке, с Кириллом в торговом центре.

«Двенадцать тридцать два. Объект один и два вошли в кафе, заказали кофе и пирожные. Держатся за руки, целуются. Наверняка, после бурной ночи…»

Мерзкие пасквили, дополненные домыслами, комментариями противной Динки, не вызывали ничего иного, как презрение. Она прошлась по всем без исключения, не упустив даже самых мелких деталей. Ощущение будто тебя раздели догола и рассматривают под микроскопом, когда видны все трещинки на теле.

«У каждого своя роль» — вспомнила Карина слова Алевтины.

Ей захотелось быстрее узнать о своей лучшей подруге Тинке, которой так и не удалось реализовать свои способности. Отгоняя мысли, что та может тоже оказаться предательницей, сводило в животе.

Дело Кристины, совсем тонкое, заполненное парой характеристик, не представляло ничего интересного. Подруга поведала ей куда больше. Однако, не все так просто: листок, вырванный из ученической тетради в клеточку, с каракулями неровного нервного почерка, поверг Карину в шок.

«Дорогая, Аля! Я знаю, что больше не вернусь. Последний раз я провела в больнице пять лет. Мой нынешний срок доведет меня до смерти. Обещай, что позаботишься о моей девочке. Кристина замечательная — добрая, умная, любит животных. Она не станет для тебя обузой. Я высылаю тебе ее фото, адрес, ведь в последний раз ты ее видела в два года. Она выросла красавицей, очень похожей на тебя. У нее твои глаза, фигура, волосы. Прими ее как родную дочь, устрой ее будущее замужество с хорошим человеком. Навсегда твоя сестра Маша».

Тинка — родная племянница Алевтины! Карине хотелось кричать от возмущения. На лицевой стороне папки в подтверждение красивый женский почерк вывел «Цель — Михаил» и три восклицательных знака.

Знала бы сладкая парочка, что их любовные отношения не что иное, как желание тетушки позаботиться о будущем родной кровиночки, а Михаил — лучший вариант для осуществления последней воли сестры.