Тропою тайн

Глава 9

Место встречи Элли выбрала сама. Днем в выходные, между часом ленча и часом пик, верхний бар книжного магазина «Барнс и Нобл» редко бывал переполнен; немногочисленные посетители сидели, читали книги. Никто не обратил внимания на привлекательную сорокалетнюю женщину в белой водолазке и темно-синем блейзере, сидящую за столом у чугунных литых перил. Элли тревожно посматривала в сторону лестницы, словно предчувствуя, что та, кого она ждет, подведет ее.

«Еще пять минут, — решила Элли. — Если Скайлер не появится, я позвоню ей. Возможно, она перепутала время или день. А может, просто забыла…»

С трудом сохраняя спокойствие, она оглядела посетителей, бродящих между стеллажами или сидящих с книгами на мягких кушетках и в креслах. Огромный магазин с уютными столами и креслами занимал целый акр, но имел вид библиотеки в английском особняке, сиял начищенной медью и отполированным деревом. Откуда-то доносилась музыка Эрика Сати[25] — завораживающая, убаюкивающая. Но она не успокаивала Элли. На ее лбу выступила испарина; рядом с чашкой лежала скомканная салфетка. Элли посмотрела на часы. Встреча была назначена на три часа дня — Скайлер опаздывала уже на пятнадцать минут.

«А если Скайлер не придет? Боже, только бы она пришла! Еще одного разочарования мне не вынести».

По телефону голос Скайлер звучал так искренне, уверенно, спокойно. Она ничем не походила на взбалмошных подростков, с которыми Элли приходилось иметь дело; большинство из них совсем недавно перестали играть с куклой Барби, переход к материнству был для них незаметным. Скайлер Саттон производила приятное впечатление, однако разговор с ней озадачил Элли и пробудил в ней немало сомнений.

Саттон… Эта фамилия показалась Элли знакомой, словно она встречала ее в рубрике светских новостей в газетах… или в списке меценатов новой оперной постановки. Несомненно, к кругу знакомых Скайлер принадлежали активные члены церковных комитетов, представители общественных организаций, порядочные семьянины, физически здоровые люди, обожающие животных и детей. Захочет ли Скайлер Саттон отдать ребенка изнемогающему от усталости психологу, не сумевшему сохранить свой брак?

Элли прикинула свои преимущества. Она образованна, общительна, еще довольно молода. Выглядит подтянутой, хотя не мешало бы подкачать ноги. Но самое главное — всей душой жаждет иметь ребенка. Ни успеха, ни денег, ни признания, ни даже прочных отношений с мужем она не желает так, как материнства.

Может, ей суждено воспитывать именно этого ребенка? Рассудок давал отрицательные ответы, но чутье не соглашалось с ним.

«Не забывай: этой встречи ты не искала, все получилось само собой. Это что-нибудь да значит».

— Доктор Найтингейл?

Элли вздрогнула и подняла голову.

В первую же секунду ее поразила удивительная миловидность стоящей перед ней молодой женщины — стройной, как спортсменка, подтянутой, с голубыми, чистыми, будто горные озера, глазами, шелковистыми светлыми волосами, спадающими на плечи. Скайлер не пользовалась косметикой. На ней были джинсы, тенниска и свободный замшевый жакет; за спиной висел холщовый рюкзак. Ее сочли бы своей в любом кампусе «Лиги плюща», однако лицо Скайлер казалось не по возрасту взрослым. Судя по манере держаться и высоко поднятой голове, эта девушка привыкла жить своим умом и никому не позволяла вмешиваться в свою жизнь.

Элли охватила тревога. Поднявшись, она протянула руку.

— Вы Скайлер? Спасибо, что пришли.

— Простите за опоздание. Я попала в пробку. — Голос и манеры Скайлер отличались аристократизмом, держалась она непринужденно.

— Важно то, что теперь вы здесь. — Элли улыбнулась, не желая выказывать чрезмерную радость. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Но девушка не села. Элли вдруг поняла, что Скайлер изучает ее, притом отнюдь не враждебно.

— А вы выглядите моложе, чем я ожидала, — заметила Скайлер.

Напряжение мало-помалу покидало Элли.

— Когда вам будет сорок, вы поймете, что это еще не старость, — с улыбкой отозвалась она и тут же пожалела о своих словах. Пожалуй, они прозвучали слишком снисходительно.

Но Скайлер будто не расслышала их. Помедлив, она сказала:

— Странно… мне кажется, мы с вами уже встречались.

— Может быть. Время от времени я читаю лекции в колледжах. Где вы учились?

— В Принстоне, но мы встречались не там. — Скайлер тряхнула головой, будто проясняя мысли. — Или я вас просто с кем-то спутала. Впрочем, не важно. — Бросив рюкзак под стол, она села напротив Элли.

— Заказать вам что-нибудь? — спросила Элли. — Если вы проголодались, здесь есть суп и сандвичи.

— Нет, спасибо. В последнее время мне не всегда удается съесть даже пару печений. Не помню, когда я получала удовольствие от еды. Но от чая не откажусь.

Элли отошла к стойке и вскоре вернулась с дымящейся стеклянной чашкой. Она поставила ее перед Скайлер, испытывая непривычное стремление позаботиться об этой девушке, хотя бы подуть на чай или убедить ее что-нибудь съесть. Но это выглядело бы нелепо. Ведь они только что познакомились.

— Я хорошо помню первые три месяца своей беременности, — заговорила Элли. — Меня постоянно тошнило. Мне не удавалось удержать в желудке ни крошки. Даже лизнув почтовую марку, я мчалась в туалет. — Она усмехнулась и задумалась: считает ли Скайлер чувство юмора необходимым для приемной матери? Элли надеялась, что это так.

Но Скайлер даже не улыбнулась, и по ее взгляду Элли поняла, что сморозила глупость. Может, она слишком легкомысленно заговорила о столь важном предмете?

— Но я думала… то есть Тони не упомянул о… — Скайлер осеклась и порозовела.

Элли охватило раскаяние. Почему ей никогда не удается держать язык за зубами?

— У меня была дочь, — объяснила она, с болью осознав, что говорит о Бетани в прошедшем времени.

Откинувшись на спинку стула, Элли вздохнула. С чего начать? Что именно рассказать? Она оглянулась на бродящую между стеллажами полную пожилую женщину, продавщицу «Барнса и Нобла». На карточке, прикрепленной к ее груди, было написано имя — Би Голден. На миг Элли ощутила безудержное желание поменяться с этой женщиной местами. Би Голден с завитыми седыми волосами, имеющая доступ к множеству книг, наверняка знала ответы на все вопросы.

— Если вам тяжело вспоминать об этом, поговорим о чем-нибудь другом. — Скайлер наматывала на указательный палец прядь волос и была не менее смущена, чем Элли. Вместе с тем Элли осознала: если она не воспользуется случаем сейчас, момент будет упущен навсегда.

— Ее звали Бетани, — сказала она. — Мою дочь похитили.

Долгую, томительную минуту Скайлер молчала. Элли видела, как она побледнела.

— И она… неужели ее…

— Ее не нашли.

— О Боже! — Скайлер потупила взгляд. — Худшего невозможно представить…

— Да.

— Искренне сочувствую вам.

— Это случилось много лет назад.

— Такое не забывается. Никогда.

Скайлер вскинула голову, ее глаза вспыхнули, и Элли охватило странное чувство, что она каким-то таинственным образом связана с этой девушкой. Скайлер ощутила то же самое, ее охватил озноб.

Вдруг Элли тихо спросила:

— Скайлер, вы уверены, что хотите этого? Вы действительно готовы расстаться с ребенком?

Росток душевной близости, возникшей между ними, мгновенно увял. Лицо Скайлер ожесточилось, голос стал ледяным.

— На то у меня есть свои причины.

— Ясно, — кивнула Элли.

Но Скайлер уже раскаивалась в своей резкости.

— Тони сказал, вы очень милы, — призналась она.

— Надеюсь, он не ошибся, — через силу улыбнулась Элли.

— А что он говорил вам обо мне? Попробую догадаться сама… Что я нервная, самодовольная девчонка, с которой хлопот не оберешься, верно?

Неудобная, полудетская поза, которую приняла в эту минуту Скайлер, поставив локти на стол и подперев подбородок ладонями, совсем не вязалась с уверенностью, исходившей от нее несколько минут назад. Неожиданная перемена обезоружила Элли.

— По-моему, он хотел, чтобы я сама составила мнение о вас.

— Еще бы! — Скайлер нахмурилась.

«Пора сделать решительный шаг», — подумала Элли.

— Меня удивил ваш звонок. Наверное, Тони сообщил вам, что мы с мужем расстались.

— Да.

— И это отпугнуло вас?

— Если бы не Тони, я вообще не пришла бы сюда.

— Вот как, невозмутимо отозвалась Элли.

— Видите ли, я ничего не имею против вас. Но по-моему, у Ребенка должны быть мать и отец.

— В идеале — да. — Помедлив, Элли осторожно добавила: — Мы с Полом по-прежнему любим друг друга и, надеюсь, скоро снова будем вместе.

— Я не могу тешить себя надеждами, — возразила Скайлер. — Уверена, вы понимаете меня.

Элли стиснула пальцы и поспешно убрала руки на колени, чтобы Скайлер не заметила, как они дрожат. Какое унижение! Каждый раз ей приходилось умолять, предлагать себя. Больше она никогда не пойдет на это. И если ей придется отказаться от своих замыслов — так тому и быть.

— Не сомневаюсь, вы исходите из интересов ребенка, — проговорила Элли.

— Так поступила бы на моем месте каждая. — И вдруг, закрыв глаза ладонями, Скайлер пробормотала: — Пожалуйста, простите меня… напрасно я согласилась прийти. Это была ошибка…

Вокруг стало тихо — так тихо, что Элли слышала шорох страниц, которые листали посетители бара. Бесчисленных страниц, заполненных миллионами слов, ни одно из которых не имело для нее никакого значения.

— В таком случае продолжать разговор не имеет смысла, — заметила Элли.

Она вся кипела. Элли хотелось схватить эту девчонку за плечи, упрекнуть за то, что она вытащила ее сюда, подала надежду, а потом сочла это ошибкой. Элли лихорадило. Аромат кофе, наполнявший просторное помещение и только что казавшийся восхитительным, вызвал во рту горький привкус. Решив уйти, чтобы не наговорить лишнего, Элли поднялась.

Но Скайлер взяла ее за руку.

— Простите, — повторила она.

— Вам не за что извиняться.

— Мне и вправду очень тяжело. — Скайлер отпустила ее руку и добавила: — Сказать по правде, я и сама не знаю, чего ищу.

— Понимаю.

— Видите ли, меня тоже удочерили. Мои приемные родители — замечательные люди, но… я все время думаю о своей родной матери. О том, почему она… отказалась от меня. Почему она… — Скайлер осеклась. — Поэтому я и хочу, чтобы о моем ребенке как следует заботились и он рос в хорошей семье.

— А как относятся к этому решению ваши родители?

— Мама расстроена, но старается понять меня. А папа никак не может свыкнуться с мыслью, что его внука будут растить чужие люди. Знали бы вы, какой прекрасный человек мой отец! — Скайлер вздохнула.

— Их реакция естественна. — Элли иронически усмехнулась. — Значит, я у вас первая?

— О чем вы?

— Первая из возможных кандидаток?

— А, вот что! — Скайлер смутилась. — Я уже беседовала с одной парой, но муж мне не понравился. Он называл меня «милочкой» и обращался со мной как с ребенком.

— Я бы просто извинилась и ушла. Терпеть не могу, когда ко мне обращаются покровительственным тоном.

Скайлер сверкнула такой искренней улыбкой, что Элли невольно смягчилась.

— Я нашла другой способ отомстить ему. Когда нам принесли чек, я выхватила его из-под носа у супругов и расплатилась сама.

И вновь Элли ощутила, что ее связывают со Скайлер какие-то почти осязаемые узы. Неужели они и вправду когда-то встречались?

— Вы ничем не похожи на тех девушек, с которыми я беседовала раньше, — призналась Элли. — В сущности, мне трудно поверить, что вы не в состоянии сами вырастить ребенка, несмотря на свой возраст.

— Я знаю, что справилась бы сама, но думаю прежде всего о ребенке.

Следующие несколько минут они пили чай в молчании, которое показалось бы дружеским всякому, кто увидел бы их.

На Элли нахлынули воспоминания.

— Мне было всего семнадцать, я никак не могла поверить, что беременна. Сама мысль о ребенке… ошеломляла меня. В самом начале, узнав все, я хотела умереть. — В этом Элли ни Разу не призналась никому — ни Полу, ни даже Джорджине. Долгие годы она гнала подобные мысли прочь даже от себя.

Взглянув на Скайлер, она заметила в ее глазах слезы.

— Я знаю, что поступаю правильно… но никогда не думала, что это будет так больно, — всхлипнула девушка.

— Но вы можете оставить ребенка у себя. Изменить решение никогда не поздно.

— Все твердят об этом. Но менять решение я не собираюсь.

— В таком случае желаю вам удачи. — Элли чувствовала горькое разочарование. Поднявшись, она спросила: — Позволите дать вам один совет? Принимая решение, не прислушивайтесь к рассудку. Обратитесь к сердцу. Оно не подведет вас.

Скайлер серьезно кивнула.

— Когда я была ребенком, та, которая должна была заботиться обо мне, как никто другой, отказалась от меня. Я ни за что не поступлю так с моим малышом.

Слеза скатилась по ее щеке, и Элли испытала нелепое, но безудержное желание стереть ее. Какое ей дело до этой девушки? Почему ее так волнует, какое решение примет Скайлер?

— Не сомневаюсь, — сказала Элли.

На полпути вниз по лестнице кто-то схватил ее за руку. Обернувшись, Элли увидела Скайлер.

— Подождите, доктор Найтингейл! Я хотела спросить… Если мне не удастся найти подходящую пару, вы согласитесь снова встретиться со мной?

Радость охватила Элли. Не важно, что надежда призрачна, что она может оказаться еще одним миражом в пустыне, по которой она так долго блуждала! Не важно, что пройдет еще несколько месяцев, прежде чем Скайлер примет окончательное решение. Важно то, что первой шаг навстречу сделала Скайлер Саттон, а не Элли. Осталось лишь воспользоваться моментом.

Борясь со слезами, Элли ответила:

— Вы знаете, как меня найти.

Элли позвонила Полу, как только вернулась в офис. Она не решалась сообщить ему о том, что случилось сегодня. Да и что сказать? Что у нее появился крохотный шанс и ничего более? Что у нее возникло странное чувство, будто они с этой девушкой связаны незримыми узами? Нет. С этим надо подождать. Элли позвонила Полу по более прозаической причине: ей было необходимо услышать его голос.

— Элли! Ты не поверишь, но я как раз собирался звонить тебе. — Пол не скрывал радости, но она не спешила верить ему. — Выходные я провел в Сэг-Харбор, у родителей, а они без конца расспрашивали о тебе. Вот я и решил позвонить и узнать, как твои дела. — В его оживленном тоне появились деловитые нотки, от которых Элли прошиб озноб.

— А я надеялась, что сегодня мы поужинаем вместе, — ответила она. — Ты позвонил вовремя. Мы уже давно не говорили.

Они условились встретиться в кафе на Юнион-сквер. Но беседа с Полом оставила у Элли неприятный осадок. Так она могла бы поболтать с давней подругой, с которой не виделась много лет и не увидится еще столько же.

Неужели ей только почудилось сомнение в голосе Пола, когда она предложила поужинать вдвоем? Может, он с кем-то встречается? От этой мысли Элли содрогнулась. Нет, Пол сказал бы ей об этом. И потом, он еще любит ее… или уже нет?

Как только Элли вошла в ресторан и увидела Пола, сидящего у длинной стойки, ее сердце тревожно дрогнуло. Он заметно похудел за те несколько недель, что они не виделись. А еще в нем появилась настороженность. Обхватив ладонями высокий стакан со скотчем, Пол походил на усталого путника, который знает, что если остановится хотя бы на минуту, то не сможет закончить путешествие.

Сев рядом, Элли коснулась его.

— Здравствуй, Пол.

Он обернулся с настороженной улыбкой.

— Привет! Столик еще не освободился. Нас позовут. — Пол присмотрелся. — Ты отлично выглядишь. Села на диету?

— То же самое я могла бы сказать о тебе. Похоже, в кафетерии Лэнгдона лучше кормить не стали. — Поудобнее устроившись на высоком табурете, Элли заказала джин с тоником.

Она огляделась. Огромные букеты живых цветов стояли на обоих концах полированной стойки. Отовсюду слышались обрывки разговоров, негромкое гудение миксеров.

— Помнишь, как мы в прошлый раз сидели здесь? — спросил Пол. — Свободных столиков не было, и мы поужинали прямо у стойки бара, как в дешевом кафе, но нам пришлось выложить за этот ужин целых сорок долларов.

Элли улыбнулась:

— Помню, мы были слегка навеселе.

На Поле был твидовый блейзер, который Элли помогла ему выбрать в магазине «Пол Стюарт». Серый, с голубоватым отливом, под цвет его глаз. У нее сжалось сердце.

— Ну, как твои дела? Есть интересные случаи?

— Только один — карлик с отягощенной наследственностью. Отец у него больной, а мать нормальная.

— Нормальная? О чем ты? Что вообще такое «норма»? — Элли отпила джина и поморщилась. — Прости, просто я не в себе. Я так и не научилась непринужденно вести себя в твоем присутствии.

У нее закружилась голова, в носу знакомо защипало. Она вытащила из сумочки платок. Во время последней встречи с Полом Элли сдерживала слезы до тех пор, пока не села в такси, но едва машина тронулась с места, она разрыдалась так, что бедный водитель растерялся.

Пол снял очки, тщательно протер их салфеткой и снова водрузил на нос. «Он тоже не каменный», — язвительно отметила Элли. Но Пол невозмутимо взглянул на нее.

— Мы бродим впотьмах, — тихо сказал он, — пытаясь отыскать дорогу на ощупь.

— И когда же мне следует крикнуть: «Включите свет!»?

— Элли…

— Помню, помню. Я поклялась держать себя в руках. — Она торопливо глотнула джина. — Но это нелегко. Стоит мне увидеть тебя — и все начинается заново. Впрочем, давай для разнообразия поговорим о чем-нибудь другом. Притворимся, будто это наше первое свидание.

Горькая улыбка тронула его губы.

— Наше первое свидание? Если вспомнить все, что с нами было, по-моему, это мысль неудачная.

— Не беспокойся, с тех пор как мы познакомились, я сильно изменилась.

Пол мягко коснулся ее запястья.

— Помнишь, как мы слушали Стенли Террентина в «Авангарде»? Кажется, это было на нашем втором свидании…

— Тот вечер я не забуду никогда. Впервые в жизни я слышала такую чудесную игру на саксофоне. Мы прослушали весь концерт.

— И вышли из клуба в два часа утра, а потом долго не могли поймать такси.

— Неудивительно: была Пасха. А мы так увлеклись, что обо всем забыли.

Пол задумчиво улыбался, погруженный в свои мысли, и допивал скотч с содовой. Когда стакан опустел, он заказал второй. А потом спросил:

— А что нового у тебя? Та пара, которую я направил к тебе, уже звонила?

— Ты имеешь в виду Спенсеров? — Элли кивнула. — На прошлой неделе я встречалась с ними. Оба в глубокой депрессии.

— Как и следовало ожидать. Это их третий недоношенный ребенок. Он продержался дольше, чем первые два, но не знаю, к худу это или к добру… Они во всем упрекают только себя, вот я и предложил им поговорить с тобой. Особенно нуждается в помощи Лиз Спенсер: она уверена, Бог карает ее за что-то.

Все это Элли уже знала: целый час ей пришлось слушать Лиз и подавать ей бумажные салфетки. Лиз безудержно рыдала, а ее муж, как каменный, сидел рядом, глядя в никуда. Элли пожалела о том, что Пол напомнил ей о Спенсерах и их тяжелой утрате. Ей вдруг захотелось швырнуть стаканом в зеркало над стойкой, разбить стекло, в котором отражались они оба.

Словно почувствовав перемену ее настроения, Пол перевел разговор на другую тему:

— Знаешь, кто недавно звонил мне? Джерри Бергер, мой сосед по комнате из Беркли… Кажется, ты однажды встречалась с ним. Так вот, сейчас он в городе, на какой-то конференции. Джерри работает в комиссии Фулбрайта.

— Такой лысоватый коротышка? Тот самый, который приставал ко мне на рождественской вечеринке у Флетчеров?

— То был гнусный тип по имени Алан Тауэр. — Пол склонил голову, глядя на нее с насмешливым скептицизмом. — А что, он и вправду приставал к тебе?

— Да, и я не знала, смеяться мне или плеснуть ему в лицо креветочным соусом.

— Ублюдок!

— Приступ ретроспективной ревности?

— Если бы я ревновал тебя к каждому мужчине, пытавшемуся заигрывать с тобой, то долго не протянул бы.

Элли хотелось заверить его, что она ни с кем не встречается и даже не думает об этом. И вместе с тем ее мучило желание наказать Пола, причинить ему боль. Однако она промолчала.

Положение спас метрдотель, который провел их к столику в уютном уголке за стойкой. Элли окинула взглядом посетителей ресторана. Все соседние столики занимали пары. Рядом с ней мужчина средних лет и женщина держались за руки, на их лицах играл отблеск трепещущей между ними свечи. Элли захлестнула острая зависть. Она с радостью забыла бы последние шесть месяцев и сделала вид, будто ничего не случилось и они с Полом счастливы, как прежде.

В этот момент подошел официант и предложил им выбрать вино.

Ужин уже заканчивался, когда Элли спохватилась:

— Кстати, как дела у твоего чудо-малыша?

— У Тео? Несколько недель назад его выписали, он набрал шесть фунтов веса. Конечно, аппарат искусственной вентиляции причинил ущерб его легким, но если вспомнить, что пережил Тео, можно считать его состояние превосходным.

— Наверное, его мать ликует. — У Элли кольнуло в груди.

— Серена на седьмом небе от счастья. После долгих и безуспешных попыток у нее наконец появился малыш. — Пол осторожно взглянул на Элли и негромко добавил: — Я скучаю по тебе.

Его лицо, такое милое и несчастное, расплылось перед глазами Элли, но она сказала:

— Пол, я хочу, чтобы мы были вместе. Я не могу притворяться, что мы не женаты. Я мечтаю видеть тебя дома. В нашей постели. В нашей жизни, черт побери!

— Элли, большего я не могу и желать, но…

— Но только если все будет по-твоему? Пол, сколько можно объяснять? Ты просишь меня отказаться от того, с чем я не могу расстаться!

— Ну хорошо. Напрасно я начал этот разговор. — Им принесли счет. Пол достал кредитную карточку.

Элли глубоко вздохнула.

— Сегодня я встречалась с одной девушкой. Она разыскала меня с помощью моего пациента. Пол, она сама позвонила мне. Это… знак судьбы.

Пол болезненно поморщился:

— Элли, не надо. Я не выдержу.

Но было уже слишком поздно.

— Пол, нам обеим казалось, что нас связывают прочные узы. Раньше я брела во мраке наугад, а теперь вдруг обрела зрение. Это очень важно, даже если нам опять не повезет. Она вошла в нашу жизнь не случайно. Пол, прошу тебя, позволь мне сделать еще одну попытку. Если любишь меня, помоги!

У Элли колотилось сердце; несмотря на выпитое вино, ее била дрожь. Но Пол явно сердился.

— Значит, по этой причине ты и решила сегодня встретиться со мной? Почему же сразу не сказала правду?

Он вправе чувствовать себя обманутым, поняла Элли. В глубине души она с самого начала знала, что не сумеет смолчать. Но ей не просто хотелось поделиться с Полом новостью. Элли скучала по нему. И любила его… хотя сейчас была ужасно зла.

— Я во всем созналась бы, если бы ты хотя бы попытался меня понять. Пол, пообещай хотя бы подумать! Неужели я слишком многого прошу?

— В последнее время я только тем и занимаюсь, что думаю. Так продолжается уже десять лет. И откровенно говоря, ты действительно просишь слишком многого. Даже если я соглашусь, к чему это приведет? На что мы можем рассчитывать?

— А разве Серена Блэнкеншип рассчитывала на то, что покинет больницу, унося с собой ребенка?

— Разница в том, что Тео — ее сын.

Элли пошатнулась, как от удара.

— Как ты посмел сказать такое? — выкрикнула она, забыв о том, что их могут услышать. — После всего, что случилось со мной…

— Вот именно, — перебил ее Пол. — С тобой, Элли, только с тобой.

Элли вскочила:

— А если я пообещаю, что эта попытка будет последней… ты согласишься?

Пол печально покачал головой:

— Я хотел бы поверить тебе, Элли. Но даже если ты сдержишь обещание, я не в силах еще раз пройти через все это. Я не проживу ни дня, если над моей головой вновь будет занесен дамоклов меч.

— Но всему на свете приходит конец, — убежденно возразила она. — Ради Бога, Пол, подумай, что ты теряешь! Мы и так живем порознь. Так объясни мне, чего ты можешь лишиться.

На его лице отразились эмоции, которых прежде Элли никогда не видела, и вдруг она поняла, что они с Полом поменялись ролями. Впервые до нее донесся отзвук глубокой, всепроникающей скорби, которая поддерживала ее в бесконечных поисках, в стремлении заполнить пустоту, оставшуюся после утраты Бетани.

— Я по-прежнему люблю тебя, — с мукой признался Пол. — И больше всего боюсь потерять и это последнее, что мне осталось.

Наступила тишина, которую нарушали только звон столового серебра о фарфор и звуки голосов. Только Элли и Пол не вписывались в эту идиллическую картину, как два странника, сбившихся с пути.

— Полагаю, нам больше не о чем говорить.

«Надо немедленно уйти отсюда», — думала Элли. Если она сейчас же, сию же минуту не уйдет, то разрыдается у всех на виду.

Но когда Элли направилась к двери, что-то заставило ее оглянуться.

Пол сидел не шевелясь и смотрел на нее, и выражение его лица напомнило Элли старые фильмы, в которых запыхавшийся герой прибегает на вокзал как раз в ту минуту, когда поезд, увозящий его возлюбленную, трогается с места.

«Но в фильмах, — подумала Элли, — герой всегда бежит вслед за поездом».