Украденные прикосновения

Глава 13

Я делаю глоток кофе, ожидая, пока Нино и Артуро займут свои места напротив моего стола. "Богдан звонил сегодня утром".

"Не думаю, что нам сейчас нужны дополнительные боеприпасы", — говорит Нино. "Последняя партия поступила две недели назад".

"Дело было не в заказах. Он хотел сообщить мне, что слышал, будто Фицджеральд заказал у Душку кучу оружия".

"Братве это не понравится", — говорит Артуро. "Не после того, что произошло четыре года назад между ними и ирландцами. Если Петров услышит, что Душку торгует с ирландцами на стороне, он будет недоволен".

Я откидываюсь в кресле, раздумывая, стоит ли звонить Петрову. "Сейчас важнее то, что ирландцы, возможно, планируют делать со всем этим оружием. Богдан считает, что они не для перепродажи".

"Ты думаешь, они готовятся напасть на нас?" спрашивает Артуро. "У них недостаточно людей, чтобы нанести серьезный ущерб".

"Ну, я вообще не хочу никакого ущерба, Артуро", — говорю я и поворачиваюсь к Нино. "Удвойте охрану на всех объектах. Я хочу, чтобы с каждым транспортом было по два дополнительных солдата. Скажи людям, чтобы были готовы. О любой подозрительной активности нужно немедленно сообщать. И приставьте хвост к Фицджеральду. И за его вторым командиром, Диганом, тоже".

"Хорошо." Он кивает.

"Как обстоят дела с поиском второго стукача?"

"Он затаился. С тех пор как мы разобрались с Октавио, никаких утечек не было".

Мой телефон завибрировал на столе от входящего сообщения от Ады. Я поручил ей докладывать мне каждые два часа о том, что делает Милен. В сообщении говорится, что моя жена сейчас в ванной, пытается искупать кота, потому что этот идиот всю ночь спал в цветочном горшке.

"Сколько людей знали, где происходил захват, когда появилось УБН?" спрашиваю я, опуская телефон обратно на стол.

"Около двадцати", — отвечает Нино.

"И сколько из них проработали у нас менее двух лет?"

Он задумывается на мгновение. "Девять. А что?"

"Их не было рядом, когда мы приводили в пример последнего человека, проболтавшегося о наших делах. Если бы они были, обращение к властям даже не пришло бы им в голову", — говорю я. "Разделите этих девятерых на две группы и отправьте их куда-нибудь. Сообщи, что кто-то из Cosa Nostra будет лично встречаться с Мендозой, но укажи разное место встречи для каждой группы. Потом мы подождем, чтобы увидеть, где появятся копы".

"Что мы будем делать, когда поймаем стукача?".

"Устроим небольшую демонстрацию", — говорю я.

* * *

Я планировал пообедать с Рокко и менеджером строительной площадки, но в последний момент это отменилось, поэтому я покидаю свой офис на десятом этаже и поднимаюсь на лифте в пентхаус. Я сказал Аде приготовить сегодня обед только для Милен, но она обычно готовит гораздо больше еды, чем нужно, а я уже взволнован тем, что не видел ее со вчерашнего вечера. Когда я прихожу в столовую, я обнаруживаю, что стол накрыт на одного, но вместо того, чтобы есть, Милен сидит за барной стойкой с телефоном, прислоненным к бутылке с водой, и смотрит видео.

"Что-то не так со столом?" спрашиваю я.

"Нет". Она качает головой и запихивает в рот кусочек лазаньи, не отрывая глаз от телефона.

"Тогда почему ты здесь обедаешь?".

"Дома нас всегда заставляли обедать за обеденным столом, даже когда мы ели одни. У меня травма".

Я беру тарелку из шкафа, подхожу к обеденному столу и беру еду с сервировочного подноса, затем сажусь на барный стул напротив Милен. Она поднимает на меня глаза, но быстро переключает свое внимание на телефон. Очевидно, мы будем игнорировать то, что произошло вчера вечером на диване.

"Я нашла видео о том, как организовать благотворительный фонд". Она указывает вилкой на телефон. "На мой вкус, там слишком много бюрократии. Разве я не могу сделать что-нибудь еще?".

"Тебе не нужно ничего делать".

Она опускает вилку и бросает на меня раздраженный взгляд. "Я же сказала тебе, я не могу сидеть здесь весь день".

"Если тебе станет легче, я могу позвать кого-нибудь из своих людей, и ты сможешь вставлять иглы для капельниц и тому подобное".

"Ха-ха." Она закатывает глаза. "Я серьезно".

"Я тоже".

Милен моргает на меня, затем качает головой и что-то бормочет. Я не уверена на сто процентов, но думаю, что она только что назвала меня сумасшедшей.

"Как быстро ты можешь печатать?" спрашиваю я.

"На телефоне?"

"На ноутбуке".

"Я не знаю. Я никогда не засекала время, но я бы сказала, что средняя скорость. А что?"

"Сойдет." Я тянусь за бутылкой воды.

Она берет свой телефон со своего места. "Зачем?"

"Если ты закончила обедать, иди и переоденься во что-нибудь более подходящее для бизнеса". Я киваю на ее желтую футболку с названием какой-то группы, выгравированным спереди. "Ты пойдешь со мной в офис".

"И что я буду делать в твоем офисе? Поливать растения?"

"У тебя есть двадцать минут, или я уйду без тебя".

Я надеваю стильное темно-синее платье, которое не надевала по крайней мере два года, и смотрю на свое отражение в зеркале.

Сальваторе не упомянул о случае на диване. Хорошо. Насколько я понимаю, ничего и не было. Он застал меня врасплох. Что, блядь, со мной такое, что я, как животное в жару, терзаю свою киску о член человека, который разрушил мою жизнь? Кто так делает?

Если ему нужен рекреационный секс, он может найти его в другом месте, потому что от меня он его не получит. Тот… эпизод был единичным. Я должна жить здесь, но это все, что мы будем делать — сожительствовать. Я уверена, что у него длинный список женщин, все выстроились в очередь и ждут, когда их вызовут и трахнут. Он может делать все, что захочет. Меня это нисколько не беспокоит. Ни капельки. Скорее всего, это будет какая-нибудь высокая, утонченная особа. Они могут обсуждать искусство и прочее аристократическое дерьмо, о котором я понятия не имею. Может, он возьмет ее на свои аукционы. Купит ей безделушки за миллион долларов.

Я скрежещу зубами и застегиваю широкий белый пояс, который идет в комплекте с платьем. Мне все равно. Он может трахать кого захочет. Я затягиваю пояс так туго, что почти до синяков на бедрах.

"У тебя есть двадцать минут, или я уйду без тебя", — бормочу я, подражая резкому тону Сальваторе, когда он отдавал мне приказ. Ну и контролер. Если бы я не умирала от скуки, я бы высказала ему все, что думаю о его предложении. Но я схожу с ума в этом нелепом пентхаусе, и я сделаю все, чтобы сбежать, хотя бы на несколько часов.

Платье немного свободно в районе бедер, но сойдет. Я быстро собираю волосы в низкий пучок, надеваю белые туфли на каблуках и беру сумочку, прежде чем выбежать из комнаты. Не прошло и двадцати минут, но когда я добегаю до гостиной, Сальваторе уже уходит.

"Подожди, черт возьми!"

Он поворачивается и наблюдает за моим приближением, осматривая меня с ног до головы.

"Ваше деловое высочество одобряет?" Я провожу рукой по всей длине своего наряда.

"Одобряю", — говорит он и выходит через парадную дверь, оставляя меня за собой.

Я предполагала, что у него офис где-то в центре города, но когда мы вошли в лифт, он нажал на кнопку, ведущую на два этажа вниз. Двери открываются, открывая широкий вестибюль, отделанный белым мрамором и темным деревом. Прямо перед нами, вплотную к стене, стоит стол с компьютером и несколькими стопками папок. Женщина, сидящая за ним, вскакивает на ноги, как только видит, что мы выходим из лифта.

"Мистер Аджелло". Она кивает и остается стоять, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Она симпатичная, лет двадцати пяти, и безупречно одета в коралловый брючный костюм и белую рубашку, которая так идеально отглажена, что можно порезать палец о ее лацкан.

Слева — длинный коридор с несколькими дверями с каждой стороны, но Сальваторе направляется в противоположную сторону к большой богато украшенной деревянной двери, кивая женщине за стойкой регистрации, когда проходит мимо. Он открывает для меня дверь, и я вхожу в кабинет, в котором доминирует массивный деревянный стол рядом с впечатляющими окнами от пола до потолка. Правая стена полностью состоит из книжных полок, а на другой — плюшевый кожаный диван и два одинаковых кресла. На стене над диваном висит картина с изображением заката.

Сальваторе обходит стол, чтобы включить ноутбук, затем садится на свой офисный стул и приглашает меня подойти. Я подхожу к столу, намереваясь занять одно из двух кресел для гостей, установленных перед ним, но он качает головой.

"Иди сюда".

Подняв брови, я обхожу стол. Когда я собираюсь встать рядом с ним, он хватает меня за талию и тянет вниз, чтобы я села на его правое бедро. Я вскрикиваю и удивленно смотрю на него, но он просто подкатывает стул ближе к столу, продолжая держать меня за руку, и выдвигает передо мной ноутбук.

"Открой приложение электронной почты", — говорит он.

Я достаю мышь и наклоняюсь вперед, чтобы найти среди десятков иконок, разбросанных по экрану, ту, которая откроет его электронную почту. На рабочем столе царит беспорядок, что совершенно не соответствует характеру Сальваторе. Он поднимает свою правую руку с моей талии и накрывает мою, перемещая мышь к левому верхнему углу экрана.

Он нажимает на значок конверта, чтобы открыть окно входящих сообщений. "Давай начнем с писем, которые пришли сегодня".

Мне довольно трудно изображать безразличие, сидя у него на коленях, когда его рука снова обвивает мою талию, но каким-то образом мне удается сохранить спокойствие и открыть первое непрочитанное письмо из списка.

"Это документы на другой участок, который я планирую купить", — говорит он рядом с моим ухом. "Перешли это моему адвокату. Грегу Аткинсону. Скажи ему, чтобы он обязательно проверил, все ли чисто. Я не хочу повторения февральской ситуации".

"Что случилось в феврале?" спрашиваю я, пока печатаю.

"Появился незаконнорожденный сын предыдущего владельца и заявил о своем праве собственности".

Я заканчиваю письмо, отправляю его и открываю следующее.

"Я полагаю, у тебя нет дяди в Южной Африке, которому нужны деньги на операцию на мозге".

Рука на моей талии напрягается. "Нет", — говорит он, его губы слегка касаются мочки моего уха.

Мне нужно, чтобы он перестал меня трогать. Это сводит меня с ума.

Так почему бы тебе не сказать ему, чтобы он прекратил? Я скажу тебе почему. Потому что ты лицемерка, Милен. Тебе это нравится, просто признай это.

Я не признаюсь, даже самой себе. Заткнись! говорю я своему внутреннему голосу, помечаю письмо как спам и перехожу к следующему.

"Это от моего банкира", — говорит Сальваторе. "Перешли его Грегу тоже. Скажи ему, чтобы он обязательно прочитал новый контракт и проверил, предложили ли они лучшие коэффициенты конверсии, как мы просили. Если нет, пусть сообщит им, что мы закроем все наши счета к концу месяца".

Пока я печатаю, я бросаю быстрый взгляд на его левую руку в перчатке, лежащую рядом с ноутбуком. Вероятно, он не может печатать этой рукой, а если и может, то на это уходит целая вечность. Как он оказался в ситуации, когда кто-то разбил ему пальцы молотком? Господи, наверное, это было ужасно больно.

Я открываю следующее письмо и бегло просматриваю список материалов для ремонта и цены, указанные рядом с каждым пунктом. "Ты планируешь сделать ремонт?".

Он не производит впечатление человека, который делает все сам, но зачем ему еще плитка, краски и прочее, что там перечислено.

"Не совсем." Он наклоняет голову в сторону, и его нос оказывается прижатым к моей шее. "Скажи им, что мы возьмем столько же, сколько и в прошлом месяце, за исключением белой плитки для метро. Мне нужно втрое больше, и я хочу лучшую цену. Включи Артуро в счет".

Я прекращаю печатать на середине предложения и поворачиваюсь к нему, мои глаза расширены. "Ты заказываешь наркотики по электронной почте? Ты с ума сошел?"

Подложив палец под мой подбородок, Сальваторе осторожно наклоняет мою голову. Мое сердцебиение учащается, когда его взгляд фокусируется на моих губах.

"Может быть", — говорит он, затем опускает руку и снова сосредотачивается на ноутбуке. "Давайте продолжим".

Мы проводим почти четыре часа, просматривая его электронную почту, прежде чем он убирает мои руки с клавиатуры и закрывает ноутбук. "На сегодня достаточно".

Я встаю и беру со стола свою сумочку, стараясь не обращать внимания на чувство потери из-за разрыва контакта.

"Ну, я пойду обратно наверх", — говорю я.

"Хорошо". Он откидывается в кресле. "Мне нужно сделать несколько звонков, потом я тоже поднимусь".

"Ага. Увидимся позже". Я поспешно покидаю офис, как будто побег от него может помочь подавить безумное желание снова запрыгнуть к нему на колени и прижаться губами к его губам. Я не могу пожертвовать своей честностью на алтарь этого сводящего с ума влечения Я хочу ненавидеть его, черт возьми, а не представлять, как он трахает меня до бесчувствия каждую ночь.

Черт возьми.

* * *

После долгой пенной ванны я целый час перебираю свою одежду, откладывая в сторону подходящие деловые наряды. Если Сальваторе решит, что я должна продолжать помогать ему с электронной почтой, мне придется пройтись по магазинам, потому что моя стопка подходящей для бизнеса одежды состоит из двух платьев, четырех блузок и одной пары черных брюк. В последние пару лет у меня не было возможности носить костюмы или юбки, и большая часть моего гардероба — это джинсы, шорты и повседневные топы. Есть несколько платьев, которые я купила по прихоти и надевала, может быть, один раз, когда выходила в свет, но они тоже не подходят.

Я кладу одежду обратно в шкаф, спихиваю Курта с подушки, на которой он спал последний час, и иду на кухню, чтобы взять что-нибудь поесть. Надеюсь, Сальваторе уже поел, и я не столкнусь с ним. Да, я трушу, но проще избегать его, чем сопротивляться безумному влечению, которое я испытываю, когда он рядом. Больше всего меня расстраивает то, что он точно знает, как его близость действует на меня. Он играет со мной уже несколько дней, все эти взгляды "я хочу тебя трахнуть" и украденные прикосновения, а затем притворное безразличие. И я не уверена в правилах этой игры.

К счастью, кухня пуста, поэтому я осматриваю содержимое холодильника. Там есть остатки обеда, но я решаю перекусить чем-нибудь легким и тянусь к коробке с клубникой на верхней полке. Я уже почти закончила мыть ее, когда чувствую, что Сальваторе стоит у меня за спиной. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это он. И это не имеет никакого отношения к тому, что в пентхаусе нас только двое. У меня покалывает в затылке каждый раз, когда он рядом. Сильная реакция моего тела на него нервирует.

"Они выглядят сладкими", — раздается бархатистый голос Сальваторе рядом с моим ухом. "Можно мне одну?"

Я делаю глубокий вдох и медленно поворачиваюсь. Мой взгляд падает на скульптурную форму его голой груди, всего в нескольких дюймах от моего лица, поскольку на нем только треники. Я поднимаю голову и ловлю его взгляд. Он, должно быть, принял душ, потому что от него исходит запах лесного мыла для тела. Его волосы мокрые и находятся в состоянии полного беспорядка, как будто он пару раз провел по ним пальцами и счел их расчесанными. В это трудно поверить, но в таком виде он еще более сексуален, чем когда он собран и одет в костюм. Я прочищаю горло и поднимаю миску с вымытой клубникой между нами.

Сальваторе качает головой, затем буравит меня взглядом и медленно моргает. Мое сердцебиение учащается, и я с трудом подавляю вздох. Это просто смешно, как такой маленький поступок может вызвать слабость в коленях. Он смотрит на миску в моих руках, делает шаг вперед и прижимает меня к прилавку своими руками. Я поджимаю губы, беру клубнику из миски и подношу ее к его рту. Его глаза не отрываются от моих, пока он обхватывает ягоду губами, засасывая в рот кончики моих пальцев.

"Что ты задумал, Торе?" спрашиваю я.

"Что?"

"Я не собираюсь спать с тобой, так что ты можешь прекратить эту свою затею с соблазнением. Играешь со мной, ходишь без рубашки. Это не сработает".

"Это мой дом, я могу делать все, что захочу". Он наклоняется вперед и склоняет голову. "А если это не сработает, не все ли равно, без рубашки я или нет?"

Его глаза напоминают мне глаза ястреба, острые и сосредоточенные, с добычей на прицеле и готовящиеся к убийству. Он делает это специально.

"Это так". Я пожимаю плечами. "Мне абсолютно безразлично, когда дело касается тебя".

Один уголок его губ слегка выгибается вверх. Я бы даже не заметила этого, если бы не привыкла видеть его с постоянно мрачным лицом.

"Я не могу дождаться, когда ты окажешься в моей постели, Милен", — шепчет он, и по моему телу проходит дрожь.

"Этого никогда не случится. Ты мне даже не нравишься". Я поворачиваюсь к нему спиной, ставлю миску с клубникой на стойку и кладу одну в рот, делая вид, что сосредоточилась на городском пейзаже, виднеющемся в окне.

Тело Сальваторе прижимается к моему, и его рука ложится мне на талию. Твердые губы прижимаются к моей шее, затем зубы слегка покусывают чувствительную кожу.

"Ты уверена, что я тебе безразличен, cara?" — шепчет он и снова кусает меня за шею.

Я хватаюсь за край стойки и закрываю глаза. Его рот теперь на моем затылке, целует и покусывает. Мне нужно, черт возьми, отодвинуться от него, но я не могу заставить себя сделать это.

"Я уверена", — выдохнула я и усилием воли заставила себя открыть глаза.

"Давай проверим эту твою уверенность. Не так ли?"

Он проводит рукой по моему животу вниз и внутрь шорт. Я делаю глубокий вдох и концентрируюсь на траектории движения его ладони. Это так приятно, что я почти разваливаюсь.

Его рука опускается ниже, между моих ног, и давит на мою киску. Я втягиваю воздух, затем медленно выдыхаю, пока его пальцы продолжают поглаживать меня по намокшей ткани трусиков. Господи. Я снова закрываю глаза, удивляясь, куда делось мое самообладание.

"Лгунья", — шепчет он мне на ухо, осторожно беря мочку моего уха между передними зубами. "Спокойной ночи, Милен".

Осторожно он убирает руку с моих шорт, и через несколько секунд я слышу, как он выходит из кухни. Только убедившись, что он ушел, я открываю глаза и бегу в сторону своей спальни.