Украденные прикосновения

Глава 5

"Не могу дождаться, когда вернусь домой". Я вздыхаю и закрываю свой шкафчик. "Я поменялась сменами с Харпер на завтра. Я буду работать в две смены".

"Почему?" спрашивает Пиппа.

"Она сказала, что ее мама заболела и ей нужно ее навестить. Я не могла отказать".

"Иногда ты слишком мягкая. Харпер никогда ни с кем не соглашается поменяться". Она качает головой. "Ты встречалась с тем сексуальным незнакомцем? Того, что был три недели назад?"

"Нет". Я машу рукой девушке за стойкой регистрации, когда мы проходим мимо.

"Не могу поверить, что он не попросил твой номер".

"Может, ему было неинтересно". Я пожимаю плечами. "Он увидел, как Рэнди приставал ко мне, решил помочь, и все".

"Я до сих пор в шоке, что Рэнди уволился. Это было так неожиданно".

"Я слышала, что он сослался на семейные обстоятельства и уехал из города", — говорю я, когда мы проходим через двери выхода. "Слава Богу".

Внезапно Пиппа перестает идти в ногу со мной. Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы увидеть, что она смотрит на что-то, ее глаза расширены.

"Пип? Ты идешь?"

"Эм… насчет твоего таинственного парня".

"А что с ним?"

"Похоже, он все-таки может быть заинтересован". Она ухмыляется и кивает в сторону парковки.

Я провожаю ее взглядом, и уголки моего рта дергаются в непроизвольной улыбке. В пятнадцати метрах от нас парень в куртке прислонился к капоту большой серебристой машины, скрестив руки перед собой.

"Твою мать. Это Бентли?" Пиппа шепчет мне на ухо, подталкивая меня плечом. "Иди туда сейчас же. Заставь его жениться на тебе. Тебе больше никогда не придется работать". Она хихикает.

Я фыркаю. Она предлагает именно то, чего я изо всех сил стараюсь избежать. "Увидимся завтра".

Парень в пиджаке смотрит на меня, пока я иду к нему, и я жалею, что на мне не больничная одежда. Полуденный свет высвечивает седину в его волосах, и я снова поражаюсь тому, насколько он привлекателен. Сегодня на нем простая серая рубашка, поверх которой ничего нет. Его осанка подчеркивает широкие плечи и выпуклые бицепсы. Он сложен как профессиональный пловец — мускулы в тонусе, узкая талия и широкая грудь. Я выхожу на его прямую орбиту и улыбаюсь.

"Что ж, еще раз привет, незнакомец. Если ты все еще незнакомец", — говорю я. "Просто проходил мимо?"

"Типа того". Он выпрямляется и засовывает руки в карманы. "Я хотел спросить, не хочешь ли ты со мной пообедать".

"Обычно я не хожу на обед с мужчинами, чьих имен я не знаю, Курт".

Я ожидаю, что он улыбнется на это, но вместо этого он просто возвращает мой взгляд. "Кофе?"

Мне интересно, почему он не хочет назвать свое имя. Я имею в виду, он мог бы с самого начала дать мне вымышленное имя. Я же не попросила бы его удостоверение личности для подтверждения. Может быть, он думает, что так он покажется мне более привлекательным? Если это так, то он совсем не ошибается.

" Кофе выпить можно". Я пожимаю плечами и показываю в сторону небольшого заведения поблизости, где большинство сотрудников больницы, включая меня, являются, по крайней мере, полурегулярными посетителями. "Через дорогу есть кафе".

Он кивает и молча следует за мной, пока мы переходим дорогу. Мы выбираем один из столиков во внутреннем дворике, покрытый красно-белой скатертью. Парень в куртке выдвигает для меня стул и садится рядом со мной.

"Итак, ты преследуешь меня, Курт?".

"Нет", — говорит он. "У меня были кое-какие дела неподалеку, и я увидел, как ты выходишь из больницы, когда садился в свою машину".

"Какое совпадение".

Дочь владельца кафе подходит к нам, чтобы сделать заказ. Капучино для меня и двойной эспрессо, без сахара, для него. Мне всегда было интересно, как люди могут пить кофе без сахара.

"Как жизнь, Голди?"

Есть что-то необычное в том, как он наблюдает за мной, ожидая ответа. Как будто он искренне хочет знать, а не просто спрашивает, чтобы завязать разговор. Это может показаться глупым, поскольку я действительно обменялась с ним всего несколькими словами, но у меня сложилось впечатление, что он редко кому уделяет свое внимание.

"Как обычно", — говорю я. "Люди получают ножевые ранения. Передозировки. Куча сломанных костей. Одно отравление".

"Отравление?"

"Ревнивая жена. Муж изменял". Я усмехаюсь. "Она совсем не была счастлива".

"Он выжил?"

"Да. Мы промыли ему желудок, когда он поступил".

"Что она использовала?"

"Какой-то коктейль из кухонных химикатов". Я поднимаю бровь. "А у тебя?"

"Никаких отравлений. Просто встречи и тонна электронных писем".

Я прищуриваю на него глаза. Несмотря на то, что он выглядит как бизнесмен, в дорогой одежде и с часами, которые, вероятно, стоят больше, чем годовая арендная плата, он не кажется мне человеком, который будет заниматься бумажной работой. Он держит себя определенным образом, даже сейчас, когда кажется, что он расслаблен, и это заставляет меня быть уверенным, что он не обычный менеджер.

"Ты ведь не просто случайно оказался поблизости, Курт?". Я беру кофе, который официантка поставила передо мной, и делаю глоток.

"Нет". Он наклоняется вперед, протягивает руку и снимает заколку, удерживающую мои волосы в пучке на затылке, отчего они каскадом рассыпаются по спине. "У тебя очень необычные волосы, Голди".

В моих волосах нет ничего необычного. За исключением того, что мы с сестрой разделяем их светлый оттенок, но больше ни у кого в нашей семье их нет. Светлые волосы не распространены в итальянской общине. Мы с Бьянкой единственные, кто берет пример с нашей норвежской бабушки.

Он берет несколько прядей между пальцами в перчатках, слегка расчесывая локоны.

Скажи ему, чтобы он остановился! Он переходит границы. Ты не можешь позволить случайному незнакомцу делать это.

Я полностью игнорирую голос разума и смотрю на прядь волос, которую он держит, замечая, что он использует только первые три пальцы, а две другие остаются слегка напряженными и согнутыми. Интересно, что случилось с его рукой?

"Итак, ты ждал меня", — говорю я. "Почему?"

"Разве есть что-то плохое в том, что я хочу пригласить красивую женщину на обед?"

"Обычно это происходит после нескольких встреч, Курт". Я ухмыляюсь. "Тебе есть что скрывать? Есть ли причина, по которой ты не хочешь назвать мне свое имя?"

"Что я могу скрывать?" Его пальцы в перчатках отпускают мои волосы и задевают кожу на верхней части руки, вызывая возбужденную дрожь во всем теле.

"Я не знаю. Ты бывший заключенный? Политик, у которого дома жена и трое детей?".

"У меня нет ни одного штрафа за превышение скорости. Ни жены, ни детей".

"Почему?" Я поднимаю бровь. "Сколько тебе лет?"

"Тридцать четыре. Иметь жену и детей я никогда не планировал".

"И у тебя есть определенный план на все случаи жизни?"

"Для большинства вещей — да". Он смотрит мне в глаза. "Не хочешь ли ты подать заявление на должность жены?".

Я разражаюсь смехом. Дело не в самом вопросе, а в том, как он был задан совершенно серьезным тоном. "Извини, Курт. Я не совсем подхожу. Тебе придется поискать подходящую кандидатуру в другом месте".

"Ты что-то имеешь против брака? Боишься обязательств?"

"Нет". Я качаю головой в недоумении от того, что обсуждаю брак с человеком, с которым только что познакомилась. "У меня есть вполне обоснованный страх оказаться связанной обязательствами с мужчиной, которого я не люблю. Слишком много плохих примеров в моей семье, я думаю. В свое время мы с моей сестрой Бьянкой договорились, что никогда не выйдем замуж. Мы планировали быть кошатницами, жить в домах, где пахнет мочой". Я потянулась за своим капучино. "Это было до тех пор, пока она не нарушила свою часть сделки и не вышла замуж за страшного русского парня. После этого я по-настоящему изменила свой взгляд на брак".

"Как это?"

"Странно, но я увидел, как хорошо это может быть. Эти двое… как чертовы родственные души или что-то в этом роде. Я никогда не видела двух людей, которые так чертовски любят друг друга. Они могли бы быть на открытке Hallmark". Я делаю глоток своего кофе. "Я не могу это объяснить. Чтобы понять, нужно это увидеть".

"Ты тоже планируешь выйти замуж за страшного русского парня?" — спрашивает он.

"Конечно, нет". Я смеюсь. "Мне не нравятся страшные парни. Хочу сказать, что не соглашусь на меньшее".

"А ты говорила, что ты не романтичная…" Его палец приземляется на мое обнаженное предплечье и проводит линию до голубых вен на запястье. Клянусь, мое сердце действительно пропускает удар.

"Может быть, да, немного". Я пожимаю плечами, чувствуя, как его палец снова движется вверх, и пытаюсь подавить желание просто закрыть глаза и наслаждаться его прикосновениями.

"Тот парень снова приставал к тебе?" — спрашивает он. "Тот, из бара?"

"Рэнди? Не-а. Я слышала, что он внезапно уехал из города, даже не позвонил. Слава Богу."

"Хорошо." Он кивает и проводит пальцем по тыльной стороне моей руки. "Есть еще что-нибудь новое?"

"Кроме того, что происходит куча странных вещей? Нет."

"Каких странных вещей?"

"Ну, можно начать с того, что я пошла на свидание с мужчиной, имени которого я не знаю". Я ухмыляюсь.

"Так это свидание?"

"Это ты мне скажи".

"Может, и так". Он берет мою руку, поворачивает ее ладонью вверх и продолжает выводить узоры на моей коже. "Я не часто хожу на свидания, поэтому я не совсем уверен, как это классифицировать".

Я вскидываю бровь. "Ты не ходишь на свидания?"

"Нет. На самом деле, я не думаю, что когда-либо был на свидании. Может быть, в старших классах".

Я смеюсь. "Ты меня обманываешь, да?"

Он лжет. Должен. Когда мужчина выглядит так, как он, должно быть, тонна женщин выстраивается в очередь, чтобы броситься в его объятия. Он смотрит вниз на мою руку, которая выскользнула из его руки, пока я хихикала, и обхватывает пальцами мое запястье. Притянув ее ближе, он продолжает выводить линии кончиком пальца. Линия любви, линия жизни, я никогда не уверена, какая из них какая.

"Что еще за странные вещи?" — спрашивает он.

Я моргаю и качаю головой. Его прикосновения очень легкие, но они все равно вызывают мурашки на моей коже. И не только на руках. И я определенно не собираюсь убирать руку.

"Ну, есть еще инцидент с цветами. Я до сих пор не знаю, кто их прислал".

"Да, я помню, ты упоминала об этом. Что ты сделала со всеми цветами?"

"Попросила ребят из больничной прачечной помочь мне отнести их в больницу Святой Марии. Мы разнесли цветы по палатам пациентов, находящихся на длительном лечении", — говорю я. "Некоторые я оставила себе. Я не должна была этого делать, поскольку не знаю, кто их прислал, но они были слишком красивыми".

Его палец движется вверх по моему предплечью. "Что еще?"

"Мой бывший вломился ко мне на прошлой неделе и пополнил мой холодильник". Я поднимаю на него глаза. "Он говорит, что не делал этого, но я ему не верю".

Дэвид не очень-то склонен к отношениям. Мне кажется очень странным, что он пытается наладить отношения с таким человеком, но я не могу придумать никого другого, кто мог бы это сделать.

"Твой бывший?" — спрашивает он. "Вы долго были вместе?"

"С учетом всех этих периодов " вместе" и "не вместе"…" Я думаю об этом. "Может быть, год".

Палец на моем предплечье замирает на мгновение.

"Год", — говорит он, затем продолжает свои движения. "Это долгое время. Он живет поблизости?"

"Да, но сейчас он в Индии. На йога-ретрите или что-то в этом роде. Наверное, он послал кого-то, чтобы тот разобрался с холодильником за него. Почему ты спрашиваешь?"

"Я слышал, что в Индии хорошо. Он должен подумать о том, чтобы остаться там. Это было бы полезно для его здоровья".

Я прищурила глаза. "Почему? Из-за тропического климата?"

Его пальцы снова переместились на мою ладонь. "Из-за воздуха".

Боже, как мне нравится голос этого человека. Мой взгляд падает на его часы, и я неохотно отдергиваю руку от его ладони. "Мне нужно идти. У меня назначена встреча с ветеринаром для моего кота".

"Я тебя подвезу". Он достает бумажник и оставляет пятьдесят долларов, что является слишком большой суммой, затем встает. "Что не так с котом?"

"Его рвет со вчерашнего вечера. Думаю, он опять съел одну из моих резинок для волос".

Когда мы переходим улицу, с другой стороны к нам устремляется компания подростков, крича и дурачась, как они часто делают. Рука парня в пиджаке ложится мне на бедро, притягивая меня ближе к себе, и он крепко держит меня, пока дети пролетают мимо в шквале машущих рук и шуток. Черт, я просто балдею от парней с защитным бифштексом.

"Это нормально?" — спрашивает он. "Я слышал, что собаки могут есть что угодно, но не коты".

"Я так не думаю. Он проблемный", — говорю я, пока мы идем к его машине. "Но, по крайней мере, он перестал воровать еду у соседки".

"Зачем держать кота, если у него проблемы?"

"Он вроде как переехал к нам без спроса. Я не могла его выгнать".

Мы доходим до его машины, и я оборачиваюсь, внезапно задаваясь вопросом, насколько разумно садиться в машину к человеку, которого я едва знаю. Когда эта мысль поражает меня, он поднимает руку и берет мой подбородок между пальцами, наклоняя мое лицо вверх. Палец слегка касается кожи на моей щеке, и я чувствую, что наклоняюсь навстречу его прикосновениям. Он наклоняет голову, пока его рот не оказывается рядом с моим ухом, его губы устанавливают легкий, но электрический контакт.

"Ты очень необычная, Голди", — шепчет он мне на ухо. Его голос грубый и гипнотизирующий, вызывающий дрожь по позвоночнику. "А я очень люблю необычные вещи".

Другая его рука обхватывает мою талию, и через мгновение я оказываюсь сидящей на капоте его машины, а мои ноги обхватывают его тело.

"Во мне нет ничего необычного", — говорю я, глядя в его янтарные глаза. У него небольшой шрам на лбу над бровью, и я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него. Наши лица так близко, что его дыхание касается моих губ. Если бы я немного наклонилась вперед, мои губы коснулись бы его губ. Я провожу пальцем от его брови вниз по боковой стороне лица, а затем зарываю его в волосы на затылке. В то же время его палец скользит вверх от моего подбородка к нижней губе.

"Не соглашусь с этим, Голди". Его палец исчезает из моего рта, заменяясь крепкими губами.

Поцелуй медленный. Контролируемый. Прямо как он. Я сжимаю руку на его шее и восхищаюсь тем, как его губы смакуют мои. Как будто он открыл для себя новую экзотическую страну. Я всегда думала, что жесткие и сильные поцелуи — самые интенсивные. Я ошибалась, потому что то, как он исследует мой рот, просто греховно. Стал бы он заниматься любовью таким же образом? По какой-то причине я не верю в это. Другая его рука тянется вниз к пояснице и под топ, скользит вверх по хребтам моего позвоночника, зажигая вспышки фейерверка с каждым нежным прикосновением.

"Пойдем ко мне", — шепчу я ему в губы, не совсем веря в свою смелость. Я не приглашаю домой незнакомцев, и я спала только с мужчинами, с которыми встречалась, но вот я здесь, приглашаю неизвестного мужчину в свою постель, чтобы он делал со мной все, что захочет. Это безрассудство. Безумие. Почему меня это не волнует?

Он наклоняет голову, пристально глядя на меня. Его рука все еще держит мой подбородок, его палец ласкает мою нижнюю губу. "Ты уверена?"

Я открываю рот, чтобы сказать "да", когда воздух пронзает свистящий звук, и лобовое стекло позади меня разбивается. Я вскрикиваю. Рука на моей талии напрягается, капот исчезает из-под ног, и я оказываюсь полностью прижатой к борту машины, прижавшись лицом к твердой груди. Еще один выстрел эхом проносится в воздухе. Пуля посылает осколки асфальта вверх, как искры, прямо слева от нас. Где-то неподалеку с визгом останавливается машина, за ней следует вторая. Грудь исчезает, и вдруг меня укладывают на заднее сиденье автомобиля.

Парень в куртке обращается к водителю тревожным ровным голосом. "Отвези девушку домой. Убедись, что за тобой не следят".

"Босс", — водитель кивает в сторону верхней части руки моего защитника. "У вас кровь".

Я перевожу взгляд в его сторону и вижу темное багровое пятно, расползающееся по рукаву.

Он полностью игнорирует это и поворачивается к кому-то, кто сейчас стоит позади него, вне моего поля зрения. "Найди этого гребаного снайпера".

Он бросает на меня быстрый взгляд и опускает ладонь на крышу машины. В долю секунды машина подается вперед, и я прижимаюсь к спинке сиденья, впервые ощущая, каково это — вылететь в космос.