Уничтожить королевство

Глава 41 ЛИРА

Полдюжины рук удерживают меня на месте. Сирены окружают меня, впиваются когтями в кожу. В океанских пустошах, среди других тритонов, живущих в жестоком уединении, Пожиратель Плоти довольно опасен, но здесь и сейчас нет никого смертоноснее. И он подчиняется Морской королеве.

Я тяжело дышу, тщетно пытаясь вырваться из хватки сирен, ведь пока экипаж Элиана зачарованно покачивается в сторонке, Пожиратель Плоти разорвет его на куски.

Око в моей ладони искрится. Темная магия зовет, умоляя поддаться ей. Уничтожить всех врагов, посмевших выступить против меня. В зове этом слышится та же мстительная похоть, что и в песне моей матери, и поддаться ему — значит повторить ее путь. Я не могу этого допустить. Так я лишь докажу остальным, что ничем не отличаюсь ни от нынешней королевы, ни от предыдущих. Если сирены и присягнут мне на верность, то точно не из страха.

— Прошу, я должна спасти его.

Я поворачиваю голову, наблюдая, как приближается Морская королева, а щупальца ее переплетаются с телами ее солдат.

— Ты правда думаешь, что я позволю тебе его спасти?

— Я не к тебе обращаюсь, — шиплю я.

Ее безжалостное лицо напрягается.

— Сирены не последуют за тобой. Я их королева.

— Против их воли. — Я оглядываю сирен, поймавших меня в ловушку. — Вы желаете продолжать в том же духе? Сражаться и умирать по ее приказу, зная, что ваша жизнь ничего не стоит, если не приносит ей хоть какую-то пользу?

— Закрой рот!

Морская королева выбрасывает вперед щупальце. Моя голова откидывается, на скуле остается пламенеющий след от ее удара. Я чувствую, как слабеет хватка сирен, потрясенных ее срывом.

— Это ваш шанс, — продолжаю я с бесстрашием, на которое не имею права. — Если присоединитесь ко мне, я покончу с этим раз и навсегда. Вы станете свободными.

Морская королева поднимает второе щупальце:

— Ах ты мелкая сучка!

И вдруг…

— Свободными?

Одна из сирен отпускает мое запястье и убирает с лица массу темно-синих волос.

— Как мы можем стать свободными?

— Молчи! — рычит королева.

— Что нас ждет? — спрашивает другая сирена, удерживая меня уже не столь решительно.

— Мир, — честно отвечаю я. — Может наступить мир.

— Мир? — королева выгибает бровь. — С этими мерзкими людишками?

С каждым ее словом око в моей руке пылает все жарче. Один взмах — и я могу волной отшвырнуть королеву на полмили. Могу пустить ей кровь прямо здесь, у всех на глазах.

— Почему Погибель Принцев хочет мира? — не понимает сирена.

— Потому что я видела правду о лжи нашей королевы. — Я смотрю матери прямо в глаза. — Я провела с людьми немало времени и теперь знаю: они не желают войны. Они просто хотят жить. И чем скорее все закончится, тем скорее мы перестанем умирать во имя вражды, которой даже не затевали.

Внезапно между ними вспыхивает ссора. Шепот переплетается с сердитыми вскриками. Сирены шипят, неодобрение в них борется с соблазном, и я моргаю, пытаясь понять, какая чаша перевесит и успеваю ли я еще спасти Элиана.

Нетерпение мое растет. Они тут тратят драгоценные секунды на споры, а Элиан все это время в руках Пожирателя Плоти, что готов хоть сейчас пронзить его шею зубами.

— Я с тобой, — раздается отчетливый голос посреди хаоса, и я поворачиваюсь к кузине.

Калья окружена группой юных сирен. Их улыбки чисты, свежи и пропитаны морской солью. Дети созрели для восстания.

— Лира всегда была самой сильной, — говорит Калья. — А теперь ей подчиняется Второе око Кето. Кто-нибудь из вас сомневается, что она станет достойной владычицей?

Я поражена тем, насколько властно звучит ее голос. Так ясно, так уверенно, как будто нелепо даже думать о том, чтобы предпочесть мне кого-то другого.

— Взбунтовавшийся угорь! — шипит моя мать.

— Это не бунт, если мы поддерживаем свою королеву, — возражает Калья. — Это преданность. Верность моей повелительнице и моей семье.

Я знаю, что она думает о Крестелл, ибо и сама в этот миг ее вспоминаю.

— Лира и так была в нескольких сердцах от трона, — продолжает Калья, и с каждым словом голос ее становится громче, смелее. — Просто теперь ее первым королевским решением будет прекращение войны, которая погубила столько наших сестер. И когда Лира возьмет трезубец, — желтый глаз кузины сверкает вызовом, — силы у нее будет столько, что вам и не снилось.

— С помощью ока я могла бы прямо сейчас заставить вас всех склониться предо мной, — говорю я. — Могла бы сразить мощью Кето каждую, кто пытается меня удержать.

Сирены ерзают, чуть отстраняются.

— Но вместо этого я обращаюсь к вам. Прошу вашей преданности, хотя могла бы взять ее силой.

Я смотрю на каждую по очереди. Мой правый глаз полыхает огнем. Воцарившаяся тишина оглушает, и я уже переживаю, не слишком ли крепка власть моей матери. Но затем на бледных лицах медленно появляется осознание.

Одна за другой головы склоняются, и державшие меня сирены отплывают и прижимают руки к груди, присягая на верность. Затем, будто разрезанное надвое моим взглядом, войско расступается, и теперь ров пересекает ровный живой коридор.

Путь к Пожирателю Плоти.

Окинув взглядом сирен-предательниц, монстр тащит Элиана на дно.

Я ныряю следом, мчусь к нему точно стрела, окруженная скорее яростью, чем водой. Я нагоняю их за считаные секунды и злюсь на себя за медлительность. Пожиратель за горло прижимает Элиана ко дну, готовый в любой момент сильнее сжать маслянистую лапу.

Он замечает меня, когда я уже совсем близко, и поднимает принца за шею, будто демонстрирует трофей. Я стискиваю зубы, в горле клокочет рык. Пожиратель Плоти — чудовище, воин, ненасытный убийца. И у него нет шансов.

Мне даже око не нужно. Я разорву его голыми руками.

Я бросаюсь вперед, и тритон отбрасывает Элиана прочь, как мусор. Я замираю, дабы убедиться, что принц уже плывет к поверхности, а затем вновь срываюсь с места.

Кулак Пожирателя Плоти врезается мне в лицо. Что-то лопается, ломается, рвется, и голову пронзает боль. От его костяшек волнами исходит незамутненная ярость и мощь, и после второго удара мир на мгновение погружается во мрак.

Я перехватываю кулак тритона, пытаясь унять головокружение. Он силен, но это пустая сила, подкрепленная лишь навязанным долгом и жаждой насилия ради насилия. Я же впервые в жизни сражаюсь за что-то. Перед глазами стоит лицо Элиана, и стоит вспомнить, что на кону его жизнь и судьба моего королевства, как боль отступает.

Я выкручиваю руку Пожирателя, и воды озера раскалываются. Он ревет, широко распахнув пасть и сверкая хищными зубами. Затем разворачивается, готовый вонзить локоть мне в грудь, но я гибкая и быстрая, и тритон рычит, упустив добычу.

Я толкаю его в спину всем телом, так сильно, как только могут выдержать кости. Пожиратель падает на дно, уткнувшись лицом в песок. Льется кровь. Я чувствую ее вкус в воде.

Монстр поднимается, но вместо того чтобы ударить, хватает меня за руку и, пользуясь моим удивлением, резко дергает на себя. Я слишком поздно осознаю его намерения, и вот уже тварь вгрызается мне в плечо, отрывая плоть от костей.

Я кричу и бьюсь своей головой об его, снова и снова, пока наша боль не смешивается. Но Пожиратель неумолим. Он грызет, рвет, пережевывает. Познает мой вкус так, как не мог прежде. И только ощутив жжение на ладони, будто удар раскаленной плетью, я вспоминаю о зажатом в руке камне.

О силе, что рвется в бой.

Одним резким движением я погружаю в живот тритона стиснутый кулак, и когда тот выходит с другой стороны, Пожиратель затихает. Я отталкиваю его от себя, опасаясь смотреть на израненное плечо. Он растерянно моргает, удивляясь, откуда в нем дыра. Неужто что-то способно так легко пробить это выточенное из камня тело?

А за его спиной на дно опускается Элиан.

На Пожирателя он даже не смотрит, сосредоточившись на моем плече, которое явно выглядит так же паршиво, как я себя чувствую. Я тоже разглядываю раны принца: красный след на щеке, растрескавшиеся губы, левую руку, что болтается в воде под странным углом.

Я уже плыву к нему, когда Пожиратель стискивает мою шею жесткими когтистыми пальцами. Это его последний акт жестокости, и я чувствую, сколь неустойчивы его силы. Хватка тритона то нестерпима, то едва заметна.

Я медленно кладу руку на его широкое запястье и сжимаю.

Вокруг нас рассекают воду сирены. Они наблюдают, как отчаянно суровый воин цепляется за их принцессу. И видят, как бесстрашно я жду, когда его заберет смерть. И когда Элиан вгоняет кинжал в затылок Пожирателя, сирены только улыбаются.

Мы всплываем, прихватив с собой кусочек тритона.

Элиан стирает с клинка окровавленную кожу и кривится. Меня это почему-то забавляет. Самый верный и непобедимый воин Морской королевы повержен принцем, которого тошнит от вида мертвой плоти. Я фыркаю, и Элиан смотрит на меня недоверчиво.

— Тебе весело?

— Твое лицо всегда меня веселит.

Он щурится, но под водой переплетает наши пальцы.

Я сжимаю его руку в ответ и поворачиваюсь к Морской королеве, что взирает на нас с неистовой ненавистью. Щупальца ее раскинуты во все стороны, черным парашютом удерживая ее над водой, как будто королева парит.

— Сегодня вы оба умрете, — рычит она.

Вода вокруг нас закручивается вихрем, и на поверхность поднимаются обжигающие чернильные пузыри. Элиан вздрагивает, когда один касается его кожи, а я, заметив на том месте пятнышко обнаженной плоти, притягиваю его к себе поближе и крепче сжимаю око. Я прошу магию защитить нас, отвечая на ее отчаянные призывы собственным зовом. Кожа моя лучится светом, тело слабеет, изливаясь силой, что мощным потоком разгоняет воду.

Чернота рассеивается, оставляя вокруг нас с Элианом нетронутое пятно прохладной, безопасной воды.

Сирены с шипением выпрыгивают из кипящего озера, кожа их начинает пузыриться и растворяться. Они катаются по снегу, и уже не зачарованная команда Элиана отшатывается.

Но не все выбрасываются на берег.

Сирены в центре рва вспыхивают точно подожженные факелы — я не успеваю даже попытаться их спасти. За считаные секунды их крики превращаются в ветер, а тела — в пену, которую заглатывает озеро, будто их никогда и не существовало.

Остальные, съежившись на снегу, пронзительно кричат нестройным хором.

— Что ж, посмотрим, чем тебе теперь поможет твое вероломное войско, — глумится Морская королева.

— Элиан, пригнись! — зовет Кай с другой стороны рва.

Мы поворачиваемся одновременно. Мадрид целится, гремит выстрел, и послушная руке мастера пуля попадает точно королеве в спину. Будь это какая другая тварь, ей бы разорвало сердце. Но моя мать выкована где-то в глубинах дьявольской бездны, и пуля лишь отскакивает от нее, а она хохочет.

Быстро развернувшись, Морская королева направляет в друзей Элиана трезубец. Адское пламя срывается с каждого зубца, раскаленные угли рассекают воздух, и вскоре на снегу полыхает линия огня, отрезая от нас армии. Я едва вижу их за языками пламени.

Королева визгливо смеется:

— Тебя никто не спасет.

Я злюсь, все крепче сжимая руку Элиана.

— Я и одна могу тебя убить.

— Но ты не одна, — напоминает королева. — Пока что.

Глаза мои расширяются, и в тот миг, когда она поворачивается к Элиану, я изо всех сил отталкиваю его прочь. Подбрасываю в воздух, и он летит словно шар, заключенный в защиту ока. Я слышу, как Элиан с плеском падает в воду, и тут же королевское щупальце обрушивается на мою грудь. Хрустят ребра.

Моя мать не теряет времени даром. Маленькие вихри закручиваются над озером, кружа подле нее точно верные подданные. Они двигаются, будто наделены разумом, и, повинуясь указующему персту королевы, бросаются на меня. Недолго думая, я вскидываю руки и отгораживаюсь восставшей водой как щитом. По моей команде он поднимается выше и волной накрывает кровожадные смерчи.

У матушки много уловок, но теперь и у меня не меньше. Как только моя волна разрушает ее чары, я чувствую удовлетворение. Словно всякий раз, используя око, я утоляю внутренний голод. Потихоньку напитываюсь силой.

Морская королева визжит, и мир наполняется раскатами грома. Темные тучи затягивают небеса, земля стонет, и воздух трещит от электричества надвигающегося шторма.

— Тебе еще многому нужно научиться, — говорит моя мать.

Затем поднимает трезубец и раскручивает его над головой. С каждым поворотом небо будто вскипает, облака становятся гуще и темнее, пока все вокруг не заволакивает сплошной серостью.

На меня ливнем падают молнии.