Ураганные хроники

История 3. Знакомство с родителями (Леонида Веселова, Георгий Романов и другие лица, 31+). 5–6 января 833 года

В День Памяти семьи традиционно собираются вместе, часто после посещения мертвых. В семье Романовых тоже так делали. Выбирались на кладбище под Лиманионом, где были похоронены прабабушка и прадедушка Леониды — всем большом кругом родни, включая братьев и сестер отца, родных и двоюродных, вместе с их семьями — а потом в гости к бабушке и дедушке. Просторный старый деревенский дом, целая небольшая усадьба, немедленно начинал трещать по швам от беготни и визга многочисленных детей.

Поэтому если Снисхождение Леонида еще иногда пропускала, то пятое число всегда старалась освободить всеми правдами и неправдами. Или заехать хотя бы на час-другой. Вот и в этот раз выбралась, хотя денек вышел суматошный донельзя — одно составление сметы чего стоило! Леонида прежде занималась такими вещами только для своего отделения, а институт, хоть и предполагался небольшим, имел совсем другой масштаб. Хорошо, что Аркадий сдержал слово и все-таки подключил Андронникова. Леонида кратко пересекалась с ним во время службы на Болосе и запомнила, что этот человек — настоящий кудесник в администрировании, хотя врач довольно посредственный. С годами он только отточил свое мастерство.

Она не стала заезжать на кладбище, приехала сразу к бабушке и дедушке домой на такси — и попала в самый разгар семейных посиделок, как раз когда бабушка, две ее дочери и мама затянули одну из бабушкиных любимых баллад прошлого века. Под стройное хоровое пение (петь в семье любили, одна Леонида из всего своего поколения родилась без голоса!), она, улыбаясь, поднялась на крыльцо, толкнула незапертую дверь — и тут же попала в знакомую атмосферу шума, суеты, беготни, вкусных запахов и кошачьего мяуканья.

Ей на колени тут же полезли младшие племянники, толкаясь и споря друг с другом, бабушка запричитала, какая она худенькая и бледная и надо бы ей покушать еще, тетушки, наоборот, заохали, как она хорошо выглядит, «ну совсем юная девочка, ты прямо как эликсир молодости выпила, Лёнечка» — в общем, все как всегда. Леонида почувствовала, как немного выдыхает. Последние несколько дней ее жизнь делала кульбит за кульбитом, и только сейчас она ощутила себя хоть немного в привычной колее.

Все-таки семья — это все.

Да, бывают и неудобные расспросы, и не всех своих родичей она любила — папина двоюродная сестра, тетка Алевтина, например, противнее не бывает, да и ее дети все как на подбор! — но что бы она была без них? Просто уставшая, наполовину выгоревшая карьеристка.

Правда, у Леониды хватило осознанности с иронией вспомнить, что в прошлом году она так не думала. Наоборот, аж тряслась от гнева и грозилась, что больше на эти посиделки не ногой.

В прошлом году все почему-то начали разом на нее наезжать, мол, как это так, тридцать лет, а ни мужа, ни детей! Давай, ты же в военном госпитале работаешь, там красавцев-офицеров как собак нерезаных!

Угу, в том-то и дело, что нерезаных. А она их режет.

Честно говоря, Леонида даже немножко предвкушала, как у нее кто-то спросит, скоро ли она замуж собирается, а она как скажет: «А я вообще-то уже вышла!» Ну, как предвкушала… Она знала, что так об этом объявлять перед толпой в тридцать с лишним человек нельзя, новость вызовет всеобщий фурор, сплетни пойдут… Но помечтать-то можно! Они с Аркадием поговорили на этот счет и решили, что в этом году ему на семейном сборе в качестве ее супруга ему появляться не с руки. Вот в следующем, когда все уляжется…

(«И если мы все доживем», — привычно добавила про себя Леонида.)

Сказать, конечно, надо, но родителям и потихоньку, а не всему кагалу разом.

Так что Леонида планировала, чтобы на нее не нападали очень уж сильно, выдать что-то вроде: «Ну да, появился один хороший человек, начали встречаться… Посмотрим, куда выведет, все еще очень непрочно, не хочу пока подробно, сглазить боюсь». Такой уклончивый ответ был бы достаточно неинтересным, чтобы не вызвать очень уж много вопросов. Однако никто ее ни о чем не спросил! Можно сказать, проигнорировали! Даже… Обидно немножко!

Смешно сказать, на тетку Алевтину была вся надежда, и она даже вроде раскрыла рот, чтобы чем-то у Леониды поинтересоваться, но тут дядя Валя ее отвлек.

Ну, родня, блин! То расспросы некстати, то деликатность, когда уже подготовилась к ее отсутствию!

По окончании сборища родители предложили ее подвести домой, и Леонида охотно согласилась: вот и шанс поговорить наедине, и при этом не по телефону.

— Я так рада, что в этот раз тебя оставили в покое! — воскликнула матушка, когда они усаживались в машину. — Значит, не зря Гоша с ними воспитательную беседу провел!

— Маша, ну что ты, — возразил папа. — Какая воспитательная беседа! Так, пару слов сказал.

— Какие пару слов? — напряглась Леонида.

— Ну, чтобы не наседали на тебя так, — пояснила мама. — А то в прошлый раз проходу не давали! Как будто ты одна незамужняя девушка в семье! Антонина вон тоже никак второй раз замуж не выйдет…

Ага, так вот почему они!.. Ну, папа! С одной стороны, конечно, спасибо ему. А с другой стороны — не получилось никого красиво уесть.

Тем временем они расселись по местам — родители вперед, Леонида на заднее сиденье — и отец вырулил из закутка между березками рядом с бабушкиными воротами.

— Кстати, об этом, — сказала Леонида и глубоко вздохнула. — Пап, ты меня вези не на мою квартиру, а по другому адресу. Вот, я сейчас тебе на телефон скину… Это рядом с Сумеречным заливом.

— Что? — удивился отец. — Ты там с подружками, что ли, решила встретиться? Не поздновато ли уже?

— Да нет, я там живу теперь. Вчера переехала.

Мама ахнула.

— Это же очень фешенебельный район! Ты что, там новую ипотеку взяла? Но зачем⁈ Только расплатилась ведь!

— Нет, я замуж вышла, и у моего мужа там дом.

Зря она это так сказала: папа чуть не впилился в очередную березку.

— Так, стоп, — Георгий Викторович все-таки остановил машину на обочине, обернулся к Леониде. Мама тоже отщелкнула ремень безопасности и повторила его движение. — Как это замуж? Рассказывай! Что мы пропустили?

— Лёнечка, ты серьезно, милая⁈

Леонида набрала воздуху в грудь.

— В общем, мы поженились два дня назад, второго числа. Это нужно было сделать быстро, потому что… Важные причины.

Родители как по команде поглядели на живот Леониды.

— Мама! Папа! Вы чего! Ничего еще нет! — тут она сообразила, как это может прозвучать, и быстро добавила: — Я бы не стала до брака! Если я и забеременела, то вот буквально на днях! А пожениться нужно было быстро, потому что у Аркадия… Такая работа, в общем. Документы нужно было одним днем оформить.

Ох уж эти документы! Леонида хорошо помнила свой шок, когда, проглядев папочку, который Аркадий ей занес пару дней назад, узнала, что, оказывается, буквально вышла замуж из-за денег! Правда, немного не в том смысле, как это обычно понимают… Ну и сами деньги стали ба-а-льшим сюрпризом. Она знала, конечно, что Аркадий не бедствует и что его доходы не ограничиваются зарплатой, это чувствовалось, даже когда он не мог толком выйти из госпиталя. Но понятия не имела, что он прямо по-настоящему богат! По крайней мере, по ее меркам.

Причем все это он заработал за последние тринадцать лет, а не получил, скажем, в наследство — это особенно взрывало мозг!

«Кое-какие наработки у меня были и раньше, я немного брату помогал с финансами, — пояснил он. — Чисто как упражнение для ума. Детям-волшебникам нельзя зарабатывать деньги, но нигде не сказано, что нельзя консультировать родню!»

«Лихо ты, — только и смогла сказать Леонида. — А ты почти ничего не тратишь сам, потому что тебе на самом деле почти ничего не надо, или потому что предчувствуешь, что для дела придется докладывать из своего кармана?»

«Как здорово, когда тебя так хорошо понимают! — широко ухмыльнулся Аркадий. — И то и другое, естественно… Докладывать из своего кармана мне, кстати, уже не раз приходилось. Иметь никому не подотчетные средства иной раз неоценимо. А вот насчет потребностей — теперь их, конечно, больше. Да и к тебе моя бережливость вовсе не должна относиться! Если давно хотела какую-нибудь сногсшибательную сумочку или невероятные туфли, чтобы подружки изошли на зависть, — покупай смело».

Леонида только головой покачала.

«Какие же это подружки, если они исходят на зависть? Хм… А что если я окажусь ужасной транжирой? Как будешь выкручиваться?»

Аркадий только фыркнул.

«Крайне сомнительно, учитывая, с какой скоростью ты обычно обновляешь гардероб… Полагаю, если ты и будешь спускать на что-то деньги, то на какое-нибудь уникальное оборудование. А в таком случае просто придется заработать еще».

«Тебе же нельзя!»

«Я имел в виду, что заработать придется тебе, родная. С моими консультациями».

Да, в общем, информативная папочка с документами вышла. Еще в ней значилось, что Леонида внезапно для себя оказалась обладательницей куда более высокого воинского звания, чем ее «командор второго ранга медицинской службы», а также местоблюстительницей (так и было написано!) целого ряда неожиданных должностей. Когда они закончили с этим разбираться, Леонида, офигев, спросила мужа:

«Кстати… А какая у меня теперь фамилия? Я что-то запуталась».

Аркадий немного ошалело поглядел на нее и сказал: «Слушай, я тоже. Давай посмотрим!»

Она даже в первый момент повелась, потянулась к документам. Потом сообразила, ткнула его в плечо: «Да ну тебя! Ты — и запутался⁈»

«Ладно, ладно, — со смехом отозвался он. — Весёлова, конечно… Но если ты не хочешь, можно переиграть».

«Все это — и переиграть? О чем ты. Конечно, у мужа и жены должна быть одна фамилия».

«Я знал, что ты так скажешь».

Все-то он знал… А теперь Леониде стало почему-то неожиданно неловко перед родителями. Ладно, что она с ними не посоветовалась, но даже в известность поставила постфактум!

В общем, мама с папой смотрели на Леониду неописуемо удивленными взглядами, и она торопливо начала излагать подготовленную версию:

— В общем, моего мужа зовут Аркадий Весёлов, он секретный с головы до ног и немножко больше. Поэтому о его работе ничего не могу рассказать. Мы знаем друг друга уже много лет. Я его лечила. Состояние у него оставляло желать много лучшего, но недавно экспериментальная методика показала очень хороший результат. Ожидаемый срок жизни был продлен, качество жизни тоже улучшилось. И он сразу же сделал мне предложение. Я его приняла. Вот и все.

— Ничего себе, все! — отец аж ноздри раздул. — Лёнечка, ты же трансплантолог! Что там за экспериментальное лечение? Тот новый имплант из биотканей, о котором ты мельком обмолвилась?

— Не могу сказать, — Леонида мотнула головой.

— Да какая ожидаемая продолжительность жизни! Тебе ли не знать, что там и десять лет — уже за счастье! Ты что, инвалида решила облагодетельствовать⁈

— Так, папа, — Леонида сказала резким тоном, который обычно имел свойство осаживать самых борзых подчиненных. — Еще слово, и я выйду из машины и буду вызывать такси.

— Доченька, прости папу, — тут же вступила мама. — Он за тебя переживает! И я тоже! Ты же… Ты же не за умирающего, правда, замуж вышла?

«Не в том смысле, как ты думаешь, — устало подумала Леонида. — Конечно, если Аркадий найдет способ снять Проклятье до того, как придумает способ удерживать в узде свою иммунную систему магическими средствами — он его снимет, что я, не знаю его, что ли? Взвесит собственную жизнь и найдет ее легче жизней детей-волшебников, которые будут потеряны, пока он ждет! Но… Но я в него верю. Он не самоубийца, он любит жизнь. Он даже уже любит меня. Так что придумает что-нибудь».

— Мама. Вот завтра на него посмотришь, и сама решишь, умирающий он или нет. Он в очень хорошей форме сейчас. И замечу, я ни разу не сказала вам, что лечила его именно как трансплантолог, вы сами додумали!

— Погоди, а как кто ты могла его лечить? — недовольно спросил отец. — Ты ведь все время, как с Болоса вернулась… А! Ты сказала, что он секретный и что вы много лет знакомы… Неужели на Болосе пересекались?

— Я не могу сказать, — вновь повторила Леонида.

«Прости, папа, но реально не могу… Вам эти магические подробности вот вообще не сдались! Меньше знаете — крепче спите».

— А что значит, завтра на него посмотрим? — спросила мама.

— У нас завтра есть свободное время, мы хотели бы встретиться… Приглашаем вас к нам в гости, если удобно… Сашу с Аней тоже, разумеется. Вот по тому адресу, куда папа, надеюсь, все-таки доедет, — подпустила шпильку Леонида.

Отец хмыкнул, но все-таки снова завел машину и въехал с обочины на почти пустое пригородное шоссе.

— А кто еще там будет? — спросила мама взволнованно. — Кроме нас? Его родители?

— Отец и невестка, вдова его брата. Мы с ними теперь живем. Они прелесть просто, очень хорошо меня приняли.

— Да ты сколько там, два дня всего? — немного ворчливо проговорил отец.

— Гоша! — мама положила руку ему на плечо. — Лёнечка, я очень рада за тебя. Только… Вдова брата, это как-то немного…

— Ей пятьдесят, — вздохнула Леонида.

— А! — мама тут же успокоилась.

«А Аркадию шестьдесят два, но это я говорить не буду».

— А ему сколько? — тут же спросил отец. — Небось, лет сорок?

— Мы плюс-минус ровесники, — дипломатично произнесла Леонида.

С точки зрения какого-нибудь двухсотлетнего ребенка-волшебника, например, тридцать лет разницы — ни о чем.

— Вы и маленьких прямо сразу планируете? — спросила мама.

— Конечно. К вопросу о возрасте — мне-то тридцать один.

— Ты выглядишь гораздо моложе, — буркнул отец. — Могли бы и подождать немного. Мало ли… Вдруг на него рассчитывать нельзя?

— Гоша! — снова укоризненно воскликнула мама. Потом ласково сказала: — Здорово, опять в семье малыши будут… Саша-то с Аней, скорее всего, на близнецах закончили.

Близнецы стали второй беременностью Ани, и при наличии гиперактивной старшей дочки дались ей очень тяжело.

— Ну еще бы, я бы на близнецах просто сразу повесилась, — покивала Леонида.

Папа только сердито фыркнул. Но Леонида чувствовала — не так уж он и сердится, просто стремительный брак дочери пошел очень вразрез с его жизненными воззрениями. Может, он мечтал на ее брачных клятвах в церкви присутствовать и все такое.

— А ты с ним счастлива? — спросила мама.

— Да как она может быть счастлива! — опять взвился отец. — Два дня прошло! Что там поймешь!

— Го-ша!

— Очень, — честно ответила Леонида.

Когнитивный диссонанс начался от двери.

И дело даже не в том, что «фамильный особняк» Весёловых так уж впечатлял. Дом Георгия Викторовича, любовно пестуемый им уже почти двадцать лет, был немногим хуже и почти такой же большой — просто стоял не в таком престижном месте, да и шикарным видом похвастаться не мог, что автоматически понижало его стоимость в несколько раз. Дело было в посту охраны. Георгию Викторовичу никогда не случалось проходить через КПП на входе в обычный жилой дом! Ему казалось, что это принадлежность каких-то толстосумов, которым приходится страховаться от похищения, или, скажем, высокоуровневых государственных чиновников. Но и те и другие, по его понятиям, должны были обитать в особняках куда роскошнее!

А затем он понятия не имел, к какой категории отнести жильцов этого дома.

Во-первых, новый свояк, Андрей Васильевич, которого Георгий Викторович сначала посчитал владельцем — до его беззаботной фразы, «А, сыновья купили эти хоромы… Теперь хоть в них не так пусто будет!» Доброжелательный старик с идеальными светскими манерами совсем не походил на типичного командора в отставке — военную косточку. Да и у солдафона вряд ли стоял бы кабинетный рояль посреди гостиной!

С невесткой все понятно: просто спокойная, приятная женщина. Одно и странно — что она лишь чуть младше самого Георгия Викторовича и его жены. Это какая же разница была у Аркадия Весёлова с его братом — лет тридцать, что ли? Ну… Всякое случается, конечно, да. Тем более, и с возрастом Андрея Васильевича это лучше сочетается.

И было видно, что с Леонидой они в самом деле поладили: обе щеголяли прическами из множества косичек, в разном стиле, но явно из одного салона. Лёнечка такого раньше не носила. Значит, эта Татьяна к своему мастеру отвела. Стало быть, взяла под крыло, как это у женщин водится.

Ну и сам Аркадий Весёлов. Главная энигма в этой загадке!

Он встречал их у дверей вместе с Леонидой. Пожал руку Георгию Викторовичу, поцеловал запястье Марии Анатольевне. Чуть старомодные манеры, особенно для такого молодого человека — но он исполнял их абсолютно естественно. Видно, домашнее воспитание такое.

Внешне хорош! Слов нет, прямо атлет. Сразу понятно, что никаким имплантом там и близко не пахнет, — и почки, и сердце явно здоровые, да и с легкими… Ну, самое максимум залеченная астма какая-нибудь! — так что тревоги жены по поводу его инвалидности можно отправить в утиль. Речь правильная, одежда аккуратная, ногти чистые. Пожалуй, напрягает, что он внезапно оказался даже помоложе Леониды — не зря она увильнула о прямом ответе на вопрос о возрасте! Но… Учитывая ее удачную внешность, это в глаза бросаться не будет. И сколько у них там разницы, лет пять? Не должно особо-то повлиять.

Смущала стремительность брака. Смущала атмосфера вокруг этого самого Аркадия. Собственный отец на него смотрел так, словно насмотреться не мог — как будто сын только что вернулся откуда-нибудь с самых горячих зон Болоса или вовсе с того света. Смущали одновременно плавные и хищные движения новоявленного зятька. Как и дочь, Георгий Викторович одно время работал в военном госпитале, так что он отлично знал такую категорию пациентов! Смущала прическа: если военный, то зачем косу-то заплетать? Они все, как правило, стригутся! Это прямо… эпатаж какой-то.

Еще смущала немного манера говорить: не по возрасту выдержанная и продуманная. Обмениваясь с ним репликами, Георгий Викторович не мог отделаться от ощущения, что общается с человеком если не своих лет, то, во всяком случае, одного поколения. Такое, правда, как раз бывает у молодых людей, которые очень близки со своими отцами. Но отец-то у него намного старше Георгия Викторовича!.. Загадка.

А вот супруге зять прямо понравился. Мария Анатольевна только его увидела, так сразу, похоже, и решила, что лучше партии Лёнечке не подобрать. Да и Аня, дорогая невестка, тоже смотрела на него чуть ли не с сердечками в глазах.

Неудивительно, что Саша сходу разделил отцовское недоверие!

— Расскажите-ка мне, а где и как вы свадьбу играли? — спросил Георгий Викторович самым душевным своим тоном, когда уселись за стол. — Или просто пошли и расписались?

— Даже никуда не ходили, — беззаботно заметил зятек. — Я так крут, что мне просто бумаги оформили и домой принесли.

Георгий Викторович аж крякнул. Ну и вот как с таким разговаривать?

А жена всерьез огорчилась.

— И что же, даже без подвенечного платья? Нет, ну я понимаю, традиционное непрактично шить, но хотя бы просто нарядное…

— Мам, не нужно мне платья, — сказала Леонида. — И время тратить на всякие торжества я не хочу. У меня в связи с новым назначением знаешь сколько работы?

— А я бы посмотрел на тебя в красно-золотом, — вдруг сказал зятек, глядя на дочь. — Как думаешь, на майские, когда карнавал будет? Может, закажем тебе? Я тут по случайности знаю одного хорошего портного, который как раз в столицу переезжает…

И Леонида, которая с детства не участвовала в майском карнавале и уж тем более не надевала ради него традиционный наряд, как мать ни пыталась ее уговорить, вдруг слегка порозовела и сказала:

— Ну… Если ты хочешь, то конечно.

— Эх, вспоминаю, как мы с женой и сыновьями ходили на эти карнавалы, — улыбнулся Весёлов-старший. — Еще когда на севере жили. Там в начале мая снег лежит, так девчонки красные платья поверх шуб надевали! А мальчишки — косоворотки. Помнишь, Аркаш, красные сапожки, в которых ты чуть ноги не отморозил?

— Ох, не напоминай, пап, — усмехнулся зятек. — Надо было валенки надеть, конечно, но уж больно они красиво выглядели!

— То есть уже тогда выпендриваться любил, — подытожила Татьяна, невестка, после чего почти все за столом засмеялись.

Что-то слегка царапнуло Георгия Викторовича в этом обмене репликами, но он даже не понял, что.

— А что у тебя за новое назначение? — спросил Саша, который сразу же вычленил это в речи Леониды. Ну да, приревновал немного, наверное. Леонида на четыре года моложе, а уже год как стала начальником отделения! Тогда как Саша — еще нет.

— Секретное, — вздохнула Леонида. — Я — директор пока еще секретного исследовательского института. Хотя надеюсь, что через год-другой мы рассекретимся.

— Быстрее, — уверенно сказал ей зятек. — Вот закончим наш с коллегой основной проект — и можно будет рассекречивать.

— Ты под коллегой имеешь в виду?.. — спросила дочь.

— Ага, его.

Они уже с полуслова друг друга понимают! Наверное, и в самом деле знакомы много лет. Только почему дочь ни словом, ни намеком раньше про него не говорила? Может, жене рассказывала?

А Саша все никак с темы института не слезал.

— Погоди, погоди… Директором института? Лёнь, я знаю, что ты крутой хирург, но ты ведь даже диссертацию не защитила еще! А тут целый НИИ, пусть даже режимный! Как это вообще?

Честно говоря, вот тут Георгий Викторович сына очень понимал. Он бы тоже за эту деталь зацепился, если бы возмутительный зять так его не отвлек. Он-то знал, как делаются серьезные назначения! Едва появляется перспективная казенная кормушка, как на нее тут же набегает с десяток кандидатов — все корифеи от науки, с многотомными публикациями, толпами учеников и километрами связей. И лет по пятьдесят-шестьдесят каждому. Если бы Георгий Викторович не питал отвращения к околонаучным аппаратным интригам, сам бы сейчас стоял на пороге превращения в такого корифея. К счастью, Творец отвел искушение.

— А очень просто, — ответил вместо Леониды зятек. — Конечно, никто бы не дал мне ее туда поставить, если бы я подал ее просто как многообещающего врача с опытом в нужной сфере. Но я сразу заявил ее как свою жену. Ну и все прочие кандидатуры сходу отползли — мол, если тут назначение через постель, стало быть, ловить нечего, этот выскочка в своем праве, не перешибешь.

Георгий Викторович сначала аж онемел от такой прямоты. А потом подумал с мрачным удовлетворением: ну, сейчас дочь ему выдаст за такое! А жена еще добавит, что так нашу девочку использует!

Но Леонида только посмотрела на мужа с недоумением и сказала:

— Неужели наверху именно по такому принципу принимаются решения?

— Еще и глупее принимаются, — ответил ей Аркадий.

А его отец добавил:

— Кстати говоря, это напоминает мне один случай… — и тут же этот случай рассказал, да так, что все хохотали, и даже Георгий Викторович не мог сдержать смех.

А Мария Анатольевна и вовсе ничего не сказала, только поглядела на зятя, как фанатка на кинозвезду.

М-да. Это все его дурацкая прическа, однозначно! Она женщин прямо гипнотизирует! Иначе нечем объяснить.

Ведь никто даже не спросил: а как такой юнец общается с людьми, принимающими решения такого уровня, да еще и свои условия им диктует?.. Энигма.

Перед десертом Георгий Викторович не выдержал.

— Лёнечка, прости, не запомнил, где тут у вас ванная. Проводишь?

— Давайте я провожу, — тут же вызвался зятек.

Вообще-то, Георгий Викторович хотел с дочерью поговорить наедине. Точнее, вытребовать с нее, в чем, собственно, подвох с этим типом и с чего вдруг такой крутой поворот в брак, когда до этого ни слуху, ни духу!

Но — почему бы и нет. Мужской разговор, так мужской разговор.

Зятек вывел его из столовой, провел коротким коридором.

— Ванная — тут, — махнул рукой. — А если поговорить, то вот отцовский кабинет. Он возражать не будет.

Естественно, Георгий Викторович, зыркнув на зятя, зашел в кабинет. Но долгого разговора не получилось.

— Вы, конечно, видите много странностей, которые одним режимом секретности не объяснить, — сходу начал Аркадий. — Поверьте, я бы с удовольствием рассказал вам больше, но нужно немного подождать. У вас нет никакого допуска, даже самого базового. Служба безопасности сейчас проверяет ваши с женой контакты и биографию. Как только проверка закончится, сможем оформить для вас допуск повыше и рассказать побольше.

— Вот спасибо, — мрачно сказал Георгий Викторович. — Я только одно хочу спросить. Леонида-то хоть с открытыми глазами в это все влезла? Или ты ее втравил?

Зятек вздохнул.

— Я ее, безусловно, втравил. Но сейчас глаза у нее открыты. Хотела бы — вышла из игры. Или сотрудничала бы со мной в чисто профессиональном качестве. Но она выбрала меня целиком. За что я ей очень благодарен. И какая бы опасность ни угрожала вашей дочери, исходит она точно не от меня.

— И с ребенком ты ее не бросишь? — резко спросил Георгий Викторович. — Не вернувшись с какой-нибудь своей секретной миссии?

Кажется, зятек сжал зубы — на скулах желваки заиграли. Но ответил спокойно:

— А этого никто не может гарантировать, Георгий Викторович. Что должен отлично знать человек, который загремел в больницу после автомобильной аварии. Как раз тогда загремел, когда его жена лежала в роддоме с новорожденной дочкой, а четырехлетний сын ждал дома с бабушкой.

Вот тут настала очередь Георгия Викторовича сжимать зубы. Интересно, это Леонида ему рассказала? Хотя нет, она не знала, вроде. Значит, пресловутая проверка. Вот же дал Творец родственничка!

Но одна фраза его цапнула. Не про аварию. А раньше.

— Ладно, — сказал он. — Простите уж. Леонида и правда вас выбрала — значит, нам всем с вами жить. Жене вы понравились. Постараюсь и я не ссориться.

— Думаю, у вас получится, — уже снова приветливым тоном произнес Весёлов. — Со мной не так-то просто поссориться, если я этого не хочу.

Почему-то Георгию Викторовичу послышалась в этих мирных словах завуалированная угроза.

…Когда они вернулись в столовую, разговором уже завладела Мария Анатольевна.

— Лёнечка всегда скрупулезно соблюдает врачебную этику, никогда нам ничего о своих пациентах! Но обсудить-то порой хочется! Вот она и говорит окольно. Одно прозвище мне прямо особенно нравится… — супруга Георгия Викторовича сделала театральную паузу.

— Мама! — воскликнула Леонида, почему-то покраснев. — Ну не надо!

— Тортик! — торжествующе закончила Мария Анатольевна. — И знаете, почему она его так назвала? Потому что каждый праздник режет! Есть у нее такой пациент, который обязательно как Снисхождение, или как майские, или как День Основания в августе — так под нож ложится! Подросток, кажется, так жаль его — растет, и все время новые операции нужны… Уже много лет.

— Мама! — совсем уже свекольно-красная, воскликнула Леонида, в панике глядя на Аркадия. Наверное, боялась, что он специфический врачебный юмор не оценит.

Но тот только улыбнулся.

— Тортик? По-моему, ужасно милое прозвище.

«Хм, — подумал Георгий Викторович. — Что ж, если он Лёнечкиных шуток не испугался… Может быть, не так уж он и плох. Поглядим».

Впрочем, он ведь и все равно не мог ничего толком сделать. Только надеяться на лучшее. Как и любой родитель.

Ничего, вот родит Лёнечка сама ребенка — поймет. Ох наплачется!

p.s. Если лайков будет маловато, Леонида вырежет недостающие сама!