Ураганные хроники

История 6. Ордалия (Вальтрен «Герцог» Кресайн и Аркадий «Смеющийся Жнец» Веселов). 783 год (48 лет назад). (16+)

Можно читать как интерлюдию после Главы 9 «Верховного мага Ордена»

Волшебный меч попался под руку Вальтрену в неравном бою, когда он защищал свои земли от нападения истрелийских мародеров. С тех пор седьмой герцог Вайн никогда не изменял долгу защитника. Хотя находились некоторые особы, попрекавшие его избирательностью: мол, мальчик-волшебник должен охранять всех подряд, а не отдельный кусок земли!

На что Вальтрен обычно отвечал: «Я обещал отцу на смертном одре, что буду достойно править нашими владениями. Что же такое Проклятье, как не посланное Творцом средство выполнить эту клятву, хоть бы даже весь свет обратился против меня?»

Шло время, годы складывались в десятилетия, десятилетия в века, и другие дети-волшебники постепенно оставили его в покое. Тем более, что герцогство Вайн лежало в предгорьях Страны Шортахайн, и чудовища появлялись на его территории регулярно. Вальтрен долго молился Творцу, чтобы тот позволил Проклятью на любой Прорыв призывать в первую очередь его, а потом уже детей-волшебников из ближайшего Убежища. Похоже, Творец внял его молитвам, поскольку так оно обычно и происходило. В итоге Вальтрен сражался минимум с одним, иногда двумя монстрами в год. Вроде бы не так много, но постепенно его послужной список становился больше, чем у любого другого ребенка-волшебника…

Что касается «управления» землями, то с течением времени он, наоборот, занимался им все меньше и меньше. В первые годы пришлось постараться. Проклятье не допускало его выполнять большинство герцогских обязанностей, но вечно юный Кресайн все же отстоял праотеческие земли от захвата истрелийским бароном, желавшим силой жениться на его сестре. Затем выдал сестру (с ее согласия) за ближайшего орденского Командора — тогда этим титулом именовались высокопоставленные военные, выполнявшие роль губернаторов провинций — и договорился о присоединении Вайна к Ордену на максимально выгодных условиях. Так, например, все потомственные купцы и ремесленники его земель избавлялись от орденских торговых пошлин и налогов, пока жив сам Вальтрен. Это соглашение соблюдалось по сей день, хотя орденские бюрократы с тех пор нашли в нем лазейки, и теперь жители провинции Вайн вместо налогов платили «взносы на поддержание инфраструктуры» и «взносы на медицинское страхование».

И все же постепенно большая часть «защиты и покровительства» Вальтрена свелась к тому, чтобы регулярно проверять письма в специальных «герцогских ящиках», а затем в меру возможностей реагировать на просьбы помочь, разобраться, исправить несправедливость и тому подобное.

Просьб приходило не очень много: в Вайне так и не появилось крупных промышленных городов, он жил местечковым туризмом и традиционными промыслами. Потому и населения через восемьсот лет после Исхода здесь осталось довольно мало — пусть и больше, чем во времена отца Вальтрена! За решением своих проблем все эти люди, уже обычные граждане Ордена, предпочитали идти в полицию или даже писать жалобы в соответствующие Магистериумы, понимая, что так будет быстрее и вернее, чем ожидать помощи «фамильного призрака».

Большинство считало, что положить письмо в гербовый ящик — все равно что написать Деду Зиме. (На Снисхождение Вальтрен получал обычно много детских открыток с поздравлениями, которые очень любил.)

Вальтрена эта ситуация полностью устраивала. Тех обращений, которые все-таки приходили, вполне хватало, чтобы чувствовать себя нужным и полезным. Правда, часть, как водится, посылали люди со слегка или не слегка поехавшей крышей, а также разного рода пиявки на чужое внимание, но он со временем научился такие довольно надежно отсеивать. На досуге же Вальтрен слушал музыку, благодаря современность за изобретение проигрывателей, читал книги и оттачивал навыки пейзажной живописи.

В то летнее утро он достал из ящика на окраине центрального городка Вайнфорда очень неожиданное обращение. Подписанное не отдельным человеком, как обычно, а целой улицей!

Не откладывая, Вальтрен отправился пообщаться с этим дружным соседским коллективом, который настолько возмутился неким нетривиальным событием, что решил прибегнуть к «герцогскому ящику».

Улица была одна из старейших в Вайнфорде. Одним концом она упиралась в бывшую рыночную площадь с фонтаном и ратушей — ныне вместо рынка там был разбит сквер — а другим в бывшие городские ворота.

— Это просто возмутительно! — говорила владелица крайнего со стороны площади дома, пожилая седовласая женщина в чопорном платье по моде пятидесятилетней давности. Вальтрен смутно припоминал, что раньше этим домом владела другая очень похожая дама — должно быть, мать или бабушка нынешней. — Шум, визг, крики прямо с утра… У нас тут не дикие земли Болоса! Должен быть закон и порядок!

— Полиция с ним в сговоре! — присоединился к ее возмущению сосед, крепко сбитый краснолицый мужичок лет шестидесяти, которого, однако, язык не поворачивался назвать стариком. — Мы с жалобой, а наш инспектор ни бе, ни ме, мол, дети-волшебники вне его юрисдикции, вреда собственности нанесено не было…

— Вреда! — это еще одна соседка, сравнительно молодая женщина с кудряшками и маленькой собачкой на руках. — А кто мне мои нервы возместит⁈ Я что, должна с утра смотреть, как какой-то… Какой-то малолетний хулиган подтирает лужи крови на тротуаре мертвыми людьми⁈

Последнее заявление показалось Вальтрену особенно загадочным, и он попросил достойную женщину пояснить подробнее. Ему начали пояснять все вместе, перебивая и дополняя друг друга.

В общем, картина инцидента, как Вальтрену удалось в итоге ее восстановить, выглядела так.

Накануне утром, примерно в шесть тридцать, по улочке исторического центра — где городской муниципалитет и комитет жителей постановили ограничить автомобильное движение личным транспортом домовладельцев — промчалась темно-красная истрелийская «китра». Когда машина почти достигла площади, сверху на нее спикировал мальчик-волшебник и влез внутрь через окно. Еще через несколько секунд автомобиль резко, с визгом тормозов, оставляя на брусчатке площади черные следы от шин, остановился, развернувшись боком к фонтану. Задняя дверь распахнулась, из машины вывалился мускулистый человек в яркой зелено-красной рубашке и черном костюме и попытался бежать. Мальчик-волшебник выскочил из автомобиля следом, догнал его и полоснул по горлу то ли саблей, то ли большим ножом. Мужчина упал, дергаясь и заливая все кровью. Мальчик дождался, пока он перестанет дергаться, оттащил его к машине, затем раздел и его же рубашкой вытер лужу. Крови было много, рубашки на все не хватило, так что мальчик сходил и дополнительно принес из машины еще чьи-то шмотки. После чего испачканную таким образом одежду положил в багажник автомобиля, полуголый труп — на заднее сиденье, сел за руль и уехал. По словам очевидцев, в машине кроме того, достоверного, лежало еще несколько трупов — от двух до семи (как они могли уместиться в малолитражке, оставалось загадкой).

Между прочим, то, что неизвестный мальчик-волшебник вытер лужу крови одеждой убитых, возмутило многих старожилов, которые наблюдали за этим из своих домов, сильнее всего.

— Такая наглость! Такой цинизм!.. — приговаривала женщина с собачкой.

Вальтрену это больше напоминало либо форму психопатии, либо, наоборот, исключительное здравомыслие и заботу о чужой собственности. Правда, последнего трудно было ожидать от ребенка-волшебника…

— Я разберусь, — пообещал он.

Для начала Вальтрен отправился пообщаться с полицейским инспектором, отвечающим за эту часть Вайнфорда. Тот был очень старым знакомым: Вальтрен отлично помнил и отца его, и деда, тоже местных полицейских.

Инспектор сообщил неожиданное.

— Так Смеющийся Жнец это был. Нам из Лиманиона спускали ориентировки о его художествах… Только я не думал, что он и до нашей глуши доберется!

— Смеющийся Жнец? — переспросил Герцог. — Как в поэме Параскевы Затворницы?

— Что, ваша светлость?

— Ничего, прошу прощения. Как вы собираетесь расследовать историю с угоном машины и с трупами?

— Зачем расследовать? — удивился инспектор. — Машина — вон она, на штрафстоянке. Ждет судмедэкспертов из Трафалла, — так назывался ближайший крупный город. — Сегодня обещали подъехать. Трупы в морге, Жнец даже помог нашим ребятам их туда затащить. Сами преступники в розыске на территории Ордена. К вышке, конечно, заочно приговорить нельзя, но двое из троих точно на нее насобирали! А третий минимум влетел бы на пожизненное. Так что, согласно Статуту о защите, мне даже мягко пожурить Жнеца не за что. И расследовать нечего.

Герцог только головой покачал.

— И что, для Смеющегося Жнеца это характерный поступок?

— Насколько я понял, да, — кивнул пятидесятилетний инспектор. — В ориентировке написано было, что он два года назад появился и с ходу начал охотиться на особо опасных преступников, которых полиция не может поймать. Давно таких ярких персонажей не было! А вот когда я учился в младших классах, помню, все говорили о девице по имени Алая Фурия. Только ее больше насильники интересовали.

Вальтрен рассеянно кивнул.

— Было бы хорошо, если бы этот яркий персонаж держался подальше от наших земель, — пробормотал он.

— И не говорите, ваша светлость! Сколько отчетов заполнять — на весь день мороки!

— Что ж, спасибо вам, инспектор, за важную и ценную информацию, — улыбнулся Вальтрен. — А не знаете ли случайно, где можно найти этого юного гастролера?

— Случайно, знаю, — усмехнулся в усы инспектор. — Он нам адрес дал, сказал, что дня три еще будет здесь, если у судмедэкспертов какие-то вопросы, чтобы мы обращались.

Ну наглец!

Адрес оказался заброшенной фермой недалеко от Вайнфорда. Вальтрен даже смутно ее помнил: когда-то давно он однажды попросил здесь напиться после охоты, пожилая хозяйка вынесла ему холодного молока из погреба и предложила отдохнуть в доме от дневной жары. Он не помнил, принял ли ее предложение — это случилось очень давно, еще до изобретения электричества.

Теперь от когда-то большого добротного дома остался только первый каменный этаж и несколько балок перекрытий, а некогда распаханные земли и пастбища покрылись дикоцветами. Но в доме жили: над каменными развалинами поднимался дымок, и Вальтрен услышал запах жареного мяса.

— Добрый день, Смеющийся Жнец! — крикнул Вальтрен, остановившись неподалеку от развалин. — Выходи, разговор есть!

Мальчик-волшебник, который примерно через минуту неторопливо вышел из сохранившегося дверного проема, мало походил на образ, успевший представиться представиться Вальтрену. Миловидный юный подросток, аккуратно причесанный на прямой пробор, светловолосый, в белой рубашке и коротких, чуть ниже колен брючках, при галстуке — ни дать ни взять, ученик элитной школы.

«Чрезмерный аккуратизм также является одним из маркеров психопатии при высокоразвитом интеллекте», — вспомнилось Вальтрену из недавно читанной книжки по психологии.

В опущенной руке Смеющийся Жнец держал, что характерно, серп. Так вот что приняли то ли за саблю, то ли за длинный нож!

— У тебя преимущество, — сказал нежеланный гость, улыбаясь. — Ты мое имя знаешь, а я твое — нет.

— Я — Герцог, — сказал Вальтрен. — Это мои земли.

— Вот как? И кто же тебя над ними поставил?

— Сам Творец, — пожал плечами Вальтрен. — Я защищаю здешних жителей. А ты устроил сегодня кровавую баню в Вайнфорде, среди белого дня, на глазах у женщин и стариков. Один из убитых — мой подданный. Не находишь, что было бы вежливо объясниться?

— А что, попытка спрятаться на твоих землях, — он выделил эти слова голосом, — должна стать индульгенцией? Ты приверженец средневековых законов, я смотрю?

— Я приверженец хороших манер в любой ситуации, — спокойно заметил Вальтрен, — но раз ты не желаешь жить человеком среди людей, придется преподать тебе урок.

— Каким же это образом? — неприятно хмыкнул пришелец.

Вместо ответа Вальтрен вытащил из ножен меч, который всегда носил на поясе.

— Считаю этого юного невежу сумасшедшим, выбравшим путь карателя и позабывшим о тех, кого должен защищать, — четко выговорил Вальтрен, держа меч перед собой. — Пусть Творец будет судьей, прав ли я!

И, перехватив поудобнее окутавшийся огненным заклятьем меч, сразу сорвался в полет низко над землей, намереваясь, если получится, срубить мальчишку с первого захода.

Он не собирался убивать юнца — разве что в ходе боя станет ясно, что тот действительно невменяем. Зато как следует проучить, заставить убраться восвояси и обходить эти земли десятой дорогой, считал необходимым.

Вальтрен на своем веку участвовал в нескольких ордалиях, а первый боевой опыт получил еще за год до обращения, когда ему, едва десятилетнему, пришлось впервые командовать собственным ополчением Вайна и отрядом наемников. Он рассчитывал легко справиться с молокососом, инициированным два года назад. Однако от первого файерболла мальчишка легко увернулся, и сразу, не вопя, не возмущаясь и не пытаясь убежать, ответил несколькими воздушными атаками. Наглец оказался быстрым!

И нестандартно мыслящим!

Увидев, что первые атаки воздушные, Вальтрен решил, что противник непременно перенесет бой вверх — воздушникам это удобнее — и сразу же взлетел, чтобы не отдавать преимущество. Но Жнец удивил, наоборот, бросившись на землю и послав какое-то резко закрученное по спирали заклятье из положения лежа, по нижней проекции Вальтрена. Герцог еле увернулся, но одну ногу это воздушное заклятье задело, на миг вызвав острый приступ боли. Вальтрен снова развернулся, чтобы ударить по мальчишке еще одним файерболлом — и увидел, что тот уже успел прямо так, из положения лежа, взлететь. Держась в воздухе плашмя, так, что Вальтрену было трудно по нему прицелиться, он выпустил целую пулеметную очередь сравнительно маломощных, но неприятно бьющих заклятий, вроде воздушных игл. От них сложно было увернуться, а каждая ошибка оборачивалась коротким, но мощным всплеском боли.

«Да он садист!» — пронеслось в голове.

Вальтрен крутанул меч, окутавшись сплошной стеной огня, чтобы выбить себе секунду передышки — и вдруг этот заслон прорвал Жнец! Просто физически прорвал, телом, не озаботившись никакой защитой и не обращая внимания на вспыхнувшие от высокотемпературного пламени волосы и рубашку!

…Чтобы напороться прямо на меч Вальтрена, которым тот его без затей встретил!

Впрочем, безумец и это проигнорировал, рванувшись вперед и в сторону так, чтобы лезвие распороло его бок. На миг Вальтрен совсем близко увидел его глаза: на удивление спокойные, почти равнодушные. Пораженный, он не успел увернуться, когда Жнец двинул его коленом в солнечное сплетение, а затем, когда Герцог согнулся пополам, приложил сверху сомкнутыми руками с такой силой, что обычному человеку и хребет мог бы сломать!

Поскольку Жнец еще раньше не дал ему взлететь высоко, Вальтрен рухнул на землю, не успев подхватить себя телекинезом. Удар вышиб из него дух, пальцы сами разжались на рукояти меча. Он закашлялся, когда чужая рука схватила его за волосы, запрокидывая голову, и острое лезвие коснулось его горла.

— Последние слова? — спросил Жнец на ухо.

— Ты победил! — прохрипел Вальтрен.

Рука в волосах тут же разжалась, лезвие у горла исчезло. Вальтрен упал на колени, заходясь в кашле.

— Воды хочешь? — спросил Жнец у него над головой.

Вальтрен кое-как сел, удивленно разглядывая недавнего противника.

Жнец стоял напротив, чуть более встрепанный, чем раньше: обожженные волосы, обожженные брови, розовые пятна ожогов на лице и руках. Впрочем, это быстро заживет. Алое пятно справа на рубашке тоже уже начало исчезать, хотя сам порез наверняка потребует больше времени: бок Вальтрен ему знатно разворотил. В руке Жнец держал маленькую плоскую фляжку — похоже, из кармана достал. В таких обычно носят коньяк.

Не колеблясь, Вальтрен принял у него фляжку и глотнул. Внутри действительно оказалась обыкновенная вода, а он уже от этого типа чего угодно ожидал!

— Извини, что так получилось, — сказал Жнец, будто это он остался относительно целым, а Вальтрен сидел тут весь израненный. — Я не сразу вспомнил, только когда ты меч достал. Ты правда здешний герцог, я о тебе читал. Если в следующий раз буду кого-то преследовать и он на твою территорию забежит, постараюсь тебя подключить. И вообще поаккуратнее постараюсь.

— Угу… — Вальтрен сел и протянул фляжку обратно. — Благодарю за любезность. Все-таки, погляжу, манеры тебе не чужды.

— Меня тоже учили всегда быть вежливым, — Жнец пожал плечами. — Кстати, меня Аркадий зовут. А тебя? А то я забыл.

— Вальтрен Кресайн, седьмой герцог Вайна, — удивляясь сам себе, сказал Вальтрен, который не любил приглашать посторонних к фамильярности, предпочитая отстраненность своего боевого псевдонима.

— Мощно звучит. Ну, моя фамилия Весёлов, если что. Только это секрет. Не хочу, чтобы моего папу и братьев дергали.

— Раз секрет, то не стоит его лишний раз раскрывать! — Вальтрен все-таки позволил прорваться части своего раздражения.

— Тебе-то можно, — усмехнулся Жнец, — по тебе сразу видно, что не скажешь. Раз ты за вежливость в любых обстоятельствах. Кстати, у меня там кабанчик дожарился. Я его на твоих землях поймал. Будешь налог взимать, по средневековому праву?

Вальтрейн поднялся на ноги, призвал меч в руку и убрал его в ножны.

— Оставь себе, — сказал он.

— А просто со мной пообедать? Ты сейчас немало сил, наверное, потратил. Давай. Чтобы точно осадка не осталось.

Вальтрейн вздохнул. Честно говоря, он правда проголодался, а готовить самому или лететь куда-то было лень.

— Ну, раз ты так настойчиво приглашаешь…

808 год (25 лет спустя)

— Очень кстати я о тебе узнала, — издевательски сказала девица в золотой парче, глядя на Вальтрена слегка сверху вниз. — Получается, сколько же лет ты издевался над самой идеей Проклятья? Пренебрегал своими обязанностями? Оказывал предпочтение маленькому клочку земли, игнорируя другие опасные зоны? Ну, что и ожидать от такого гнилья, как аристократия! Да, и меч-то опусти. Ты мне ничего не сделаешь.

Вальтрен послушно опустил меч. А вот его левая рука нырнула в карман и с отработанной быстротой — пригодился-таки совет Жнеца, пригодился! — взлетела вверх, причем большой палец одновременно снял предохранитель. Пистолет выстрелил еще в движении, но пуля ожидаемо пролетела совсем рядом с виском девицы. Дальше за ее полетом Вальтрен проследить не смог: белизна странного кокона, в который его заключила девица, представившаяся Тенью и даже успевшая наложить на него гиас никому о ней не сообщать, поглотила выстрел.

— Ты псих! — заорала девица, тут же теряя высокомерие и на глазах бледнея. — Стрелять в искривленном пространстве! Траектория же непредсказуема!.. — девица осеклась.

— То есть концепция огнестрельного оружия тебе знакома, хорошо, — Вальтрен сдвинул руку с пистолетом так, чтобы он смотрел девице в лоб. — Если скажешь еще хоть слово, я выстрелю. Да, Проклятье сотрет меня. Но я прожил хорошую жизнь, защищал своих людей, сколько мог, и перед смертью заберу с собой сильного врага.

Он сделал паузу.

— А если трусишь предстать перед Творцом, давай просто мирно разойдемся. Поговорили — и хватит.

Девица бросила на него полный ненависти взгляд — и исчезла. Белый кокон исчез вместе с ней.

Вальтрен опустил руку с пистолетом, облегченно выдохнув. Он не врал девице — она явно почувствовала его искренность — но умирать ему категорически не хотелось. Однако эта… как там ее… Золотая Молния… действительно не одна. Об этом она не врала точно: по тому, насколько безнаказанной девчонка себя ощущала, ясно, что за ней стоит целая банда. Значит, если он не хочет, чтобы они его нашли, надо спрятаться.

Вальтрен обвел взглядом комнату в башне старинного герцогского замка, где стоял сейчас. Да, не хозяйские покои — он давно переселился в башню, откуда легко было улетать через окно, а дверь, ведущую со стороны коридора, приказал замуровать — но все-таки дом. Остальная территория замка сейчас занята музеем и осталась почти такой же, как и в первую сотню лет жизни Вальтрена, когда сестра и ее потомки еще поддерживали здесь штат слуг.

Безумно жаль, но родовое гнездо придется оставить. Нужно переждать. Попытаться разузнать про этих Теней побольше. В идеале, придумать, как их всех уничтожить. Увы, наложенный мерзкой девицей гиас не дает никому рассказать — Жнец наверняка согласился бы помочь. Хотя… Аркадий ведь давненько не заглядывал в гости и перестал мелькать в новостях — может быть, Тени добрались и до него?

Ничего, решил Вальтрен. Он с ними справится. Даже если это займет еще триста лет.

Нужна же ему цель в жизни теперь, когда старый смысл — защищать своих подданных — стал временно недоступен?

833 год (еще 23 года спустя), 4 февраля

Когда Проклятье предложило ему самому стать Тенью, он возблагодарил Творца. Наконец-то у него есть шанс окупить сторицей долгое ожидание и все бесплодные попытки добраться до его обидчиков!

Вальтрен заранее достал пистолет и снял его с предохранителя. Едва телепортация Тени выкинула его в место, которое Проклятье богохульно назвало Храмом, он немедленно занял позицию для стрельбы с левой руки. Меч, также оголенный, Вальтрен держал в правой, и клинок уже окутывало пламя, готовое сорваться мощнейшим файерболлом.

Но никто на него не напал. Он стоял посреди огромного зала, похожего на старинные соборы, с высокими стрельчатыми арками и целым лесом тонких серых колонн. Разбросанная между этими колоннами цветная современная мебель выглядела довольно странно, как и закрепленные кое-где телеэкраны. Но больше всего Вальтрена изумил стол, полный еды самого причудливого вида — даже для него, живущего уже триста пятьдесят с лишним лет, большинство блюд выглядели слишком старыми, как со средневековых гравюр.

Это что же, получается, он тут стоит со времен создания Проклятья? И еда не портится? И, видимо, все время обновляется?

А неплохо Тени устроились! Можно никогда не готовить. И посуду не мыть: два занятия, которые Вальтрен ненавидел больше всего в жизни. И которые за истекшие века все равно приходилось исполнять с прискорбной регулярностью.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул Вальтрен. — Ау! Господа! Хозяева!

Никто ему не ответил, только эхо заметалось среди колонн.

Вальтрен поднял голову, чтобы рассмотреть потолок — и с удивлением увидел под стрельчатыми сводами тонкие полотнища, похожие на голограммы, какими их рисуют в фантастических фильмах. По полупрозрачным экранам скользили пятна изображений, которые, как он вскоре понял, представляли собой картины происходящего в разных Убежищах. Подписаны они никак не были, но, остановив взгляд на любой, Вальтрен немедленно понимал, что это за место. Более того, в ушах тут же начинали звучать разговоры детей-волшебников, которых он видел на этом своеобразном экране!

Вот как Тени узнавали обо всем! Подлецы!

Тогда хорошо, что Вальтрен таился последние двадцать лет, не общаясь ни с кем из детей-волшебников — некому было его обсуждать!

Он опустил голову, прогоняя из ушей чужие речи, и еще раз огляделся.

Где все-таки все остальные? Неужели так и не представится случай всадить пулю в лоб девице в золотой парче? Конечно, сначала придется вызвать ее на Суд Творца — Тени не имеют права убивать других Теней, это он теперь знал! — но Вальтрен был уверен, что не проиграет такому ничтожеству.

Взгляд его упал на большой кусок алой бумаги, приклеенный к одной из колонн обычным канцелярским скотчем. Подойдя чуть ближе, Вальтрен без труда прочитал текст на орденском языке, написанный крупным, каллиграфически разборчивым почерком.

Почерк был незнакомый, но Вальтрен тут же понял, что это Смеющийся Жнец. Его неповторимый стиль.

— И тут успел раньше, мерзавец! — пробормотал он, срывая записку.

Ну что ж, надо телепортироваться в это Убежище — «Долина Змей» — и найти нужный адрес. Надо полагать, Жнец еще раз сумеет его удивить.

p.s. Герцогу было лень опять напоминать вам о лайках, но он внял нашей просьбе!