В жарких объятиях Дерзкого

Глава 2 «Пиковая дама»

Стоя напротив обшарпанной двери, скупо освещённой тусклым светом льющимся от такого же древнего подвесного фонаря, Лиля и Илья, мягко говоря, оторопели. Жалкое подобие какой-то пивной забегаловки, ну вот никак не походило на то, что, предположительно, сосредоточено внутри помещения. Неспешно повернув головы, они безмолвно уставились друг на друга. На то, чтобы переварить полученную информацию, ушло несколько минут и только тогда лицо брата искривилось кривой усмешкой:

— А что ты хотела. Чтобы тут висела табличка, где крупными буквами вырисовывается надпись ПИКОВАЯ ДАМА? С неоновой подсветкой и припиской внизу: Добро пожаловать.

— Логично, — хмыкнула Лиля, тряхнув свисающей на один глаз рыжей чёлкой. — Секретность превыше всего. Да?

В ответ, Илья лишь скорчил задумчивую гримасу и продолжительно закивал.

— Как думаешь, охраны много? — спросила Лиля озираясь по сторонам.

— Я не думаю. Я в этом уверен.

— Очевидно, что нас к нему не пропустят, — констатировала с грустью в голосе Лиля, и в этот момент дверь в здание скрипнула и на пороге появился покачивающийся мужичок. Лиля и Илья переглянулись, когда один из постояльцев сего заведения, отряхнувшись, развернулся к дверям и злобно завопил:

— Суки! Падлы ебу*ие! Нелюди! — брызжа слюной, он угрожающе помахивал плотно сжатым кулаком — в сторону заведения. — Паразиты! Даже отыграться не дали!

Низкий баритон плавно перетекал в прокуренный до хрипа фальцет с нотками дорогого виски и флёром гулящих женщин.

— Долбоё… — договорить ему не позволил Илья, перебив на полуслове:

— Уважаемый! — обратился он и плюгавый мужичок — от подобной учтивости — принялся вертеть разлохмаченной головой, чтобы удостовериться в том, что кроме него поблизости никого нет и обращаются именно к нему. Затем ткнув указательным пальцем себе в грудь и склонив левое ухо к плечу, изумлённо выдохнул:

— Это вы меня? — и без того узкие глазёнки, сжались в едва заметные щёлочки, а ехидная бровь уползла так высоко, что лобные складки напомнили сморщенное яблоко, переживающее не лучшие времена.

— Вас, вас, — кивнул Илья утвердительно и этот приземистый опёнок тут же, вообразив себя боровиком, приосанился, и, дёрнув плечом, протянул нараспев:

— Чем обязан, молодые люди?

Илья и Лиля бегло переглянулись и первый озвучил вопрос волновавший их обоих:

— Скажите, там охраны много?

Сморчок тут же поник, осознав что его собственная персона никому не интересна, и, шамкая челюстью пролепетал:

— Да эти цепные Церберы сторожат свою душегубную контору, словно это вход в Рай. Особенно от грешников — вроде меня и малолеток — вроде вас. Можете даже не мечтать. Вас дальше входа туда не пустят. А если и впустят, то пинками под зад быстро вытолкают.

Врываясь скрюченными пальцами в увлажнившиеся пряди, он судорожно стянул их в пучок, а затем, ослабив, потрепал, только усиливая хаотический беспорядок.

— Эти гады бдят каждый неверный шаг и, уж тем более, не допустят никакого беззакония. Если это слово вообще применимо к данному заведению.

После затянувшейся паузы, во время которой брат и сестра энергично шевелили всеми имеющимися извилинами, Илья процедил сквозь стиснутые зубы:

— На входе амбалы?

Сморщенный опёнок покосился на парня, медленно переползая взглядом на стоявшую рядом девушку.

— На основании чего, собственно, я должен вам что-либо вещать?

— Ну, я так понимаю, вы являетесь амбассадором компании «Пиковая дама», судя по натруженным пальцам рук и проницательно-настороженному взгляду. Я прав?

Судя по вытянувшемуся лицу — нещадно вышвырнутого за порог — постояльца, из всей красноречивой фразы, неосторожно слетевшей с уст Ильи, понятны ему были только последние два слова. Сникнув окончательно и опустив узкие плечи, он обиженно проговорил:

— Зачем же оскорблять-то сразу? Я вроде по-доброму к вам.

Едва сдерживая, рвущийся из груди, смех, Лиля бросила на Илью «хихикающий» взгляд, и, отвернув голову в сторону, задорно тряхнула забавными косичками.

— Амбассадор — это… да, собственно, неважно.

Лиля всё таки не сдержалась и сдавленно всхлипнула, пытаясь сохранять спокойствие — хотя бы внутренне.

— Видите ли в чём дело. Нам надо срочно повидать хозяина этого… — Илья окинул брезгливым взглядом убогий фасад и уточнил: — .. королевства.

Мужичишка тут же повеселел, и, даже забыв о недавно нанесённом «оскорблении» задорно загоготал, запрокидывая голову назад:

— Это кого это? Не самого ли Силова? — шкала громкости смеха ползла вверх по нарастающей, а мужичишка просто сложился пополам от режущего живот хохота. — Да кто же… кто же ва… вас… к нему пустит? Он же в этом — как вы выразились — королевстве КОРОЛЬ! Пиковый!

Сморчка взбодрило от веселья и он задорно добавил:

— Король с простыми подданными не общается. Мы для него мусор под ногами. Средство наживы. Негоже ему до нас снисходить со своего величества, — безудержный смех начал затухать, и, наконец, окончательно затихнув, растворился в тишине майской ночи. Не говоря больше ни слова, жалкий представитель простого люда, понурил плечи и подался восвояси.

Проводив собеседника прощальными взглядами, Лиля и Илья покосились вновь на убогонькую табличку над дверью — Обувная мастерская.

— Может попросим набойку мне починить? — предложила Лиля вроде как шутливо.

— Идея так себе. Два часа ночи.

— Пожалуй, — усмехнулась рыжая бестия. — Твои варианты?

— Надо узнать как он перемещается. На чём. И тупо подловить его возле клуба.

— Предлагаешь караулить его здесь сутками?

— Лиль, нам надо с ним пообщаться. Так не может больше продолжаться.

— Согласна.

— Могу конечно предположить, сколько бодигардов за ним таскается, но не покушение же мы на него готовим. Просто переговорить хотим. Выяснить долг отца и прочую фигню со сроками.

— Илья, а если… если там сильно много? Как возвращать будем? Нам же ещё восемнадцати нет.

— Вот это как раз не проблема. Да и совершеннолетие не за горами.

— Нам надо обоим работу какую-то толковую, иначе никакой долг мы не вернём.

— Надо. И я уже серьёзно озаботился этим моментом.

— Серьёзно? И что же это за работа?

— Пока не скажу. Мот надо доделать и тогда… — по отчаянному вздоху и нервно скользящему — по пересохшим губам — языку, стало понятно, что работа либо незаконная, либо опасная.

— В голову не бери. Это мои заботы.

— Илья, мне не нравится твоя самодеятельность. Одного я тебя не оставлю.

— Лиль, давай не здесь и не сейчас. Нравоучения на меня не действуют. Сама знаешь.

— Знаю, — поджав губу, девушка устало вздохнула и на мгновение прикрыла дрожащие веки. — Поехали домой. Нечего тут ловить.

Бросив короткий взгляд на такую загадочную «Пиковую даму» Илья согласно кивнул, и, обхватив сестру за тонкую талию подтолкнул её к центральной улице города.

Тишину аудитории нарушало лишь мерное царапанье старательно выводимых на бумаге пишущих знаков и, едва уловимый, нестройный шепоток абитуриентов.

Не смотря на внешнее неблагополучие в семье Муромовых, Илья и Лиля оканчивали очень престижный колледж с усиленным обучением английскому. Да, да и попали оба на бюджет, без каких-либо папка-мамкиных связей. Впрочем, о каких связях вообще может идти речь, когда отец — обычный автомеханик, а мать — портниха.

Грозная завуч — женщина старых нравов и железобетонной выдержкой пристально вглядывалась в озабоченных школьников, цепляясь суровым взглядом выцветших глаз за всех сразу и каждого в отдельности. Словно рентгеновское излучение, она сканировала публику и давила на присутствующих своей всемогущей аурой царицы. Египетской. Не меньше.

Притаившись, словно партизаны, прозорливые выпускники пытались всяческими уловками выудить заныканные «шпоры» и по возможности ещё и воспользоваться ими.

Строгая тётка притаилась, обхватив толстенную роговую оправу, приподняла очки над переносицей и заскользила испепеляющим взглядом по аудитории.

— Верховцев, руки на стол! — гавкнула голосом породистого кобеля немецкой овчарки. — Я всё вижу.

— Вот же рухлядь антикварная. Всё на пенсию не свалит, — пробурчал под нос тот самый Верховцев, заталкивая обратно в пряжку ремня аккуратно сложенный мизерный манускрипт с «иероглифами» по нужной теме.

— Осталось десять минут и сдаём работы, — прошипела гадюка, выпуская сочащийся с языка яд, вызывая тем самым волну негодования среди разочарованной публики. — Так! Что за охи со вздохами? На эту работу отводится час и ни минутой более. А по сему, напрягаем свои мозги, если таковые имеются, и движемся к финишу. Дружно. Ясно⁈

Что же тут неясного, когда напротив стоит палач уже готовый к декапитации и даже гильотину не поленился с собой приволочь.

— Семь минут! — прозвучало так неминуемо, что невольно поджилки на ногах затряслись и рука потянулась к шее, последние минуты удерживающей на плечах буйные головушки учеников.

— Пять минут! — мелкая испарина окропила напряжённые лбы и тонкими струйками заскреблась по напряжённым лицам.

— Три минуты! — отчаянные вздохи, возгласы возмущения, лёгкий мат и…

— Сдаём работы!

Послышалась более сочная ненормативная лексика, гремящие стулья, шаркающая поступь, шелест укладываемых на стол листов А4 и вялое: до свидания.

— Всего доброго! — прорычала стерва уничтожающе, разве что не вскидывая в этот момент над головой победное знамя.

На парковке колледжа, не смотря на поздний час, нарисовался хозяин новенького Бугатти Вейрон. И конечно же, хотелось надеяться, что девушка, которую он сейчас встречает, более мила его сердцу, чем этот кусок металла на колёсах, но… эта битва для девушки была заведомо проиграна. Отлепив задницу от капота, молодой человек ломанулся к своей принцессе, и, заключая её в свои жаркие объятия, тихо зашептал:

— Ну где так долго-то?

— Почему долго? — усмехнулась, прижимаясь сильнее к могучей груди парня. — Я же говорила, что до семи.

— Правда? — парень смахнул со лба длинную чёлку и лукаво улыбнулся. — А мне казалось, ты сказала в шесть.

— Семь, Андрей, семь.

— Справилась? — тёплые ладони заскользили по открытой полоске кожи между короткой юбочкой и узким топиком. — Раздетая чего такая? Перед кем красуешься?

— Я сейчас с Мартыновым домой уеду, — прошипела Лиля, обиженно хмуря брови и резко отстраняясь.

— С Мартыновым говоришь? Это на автобусе что ли? — растягивая рот в довольной улыбке, парень подхватил свой любимый груз в 45 кг на руки, и, закинув на плечо, направился к иномарке.

— Отпусти, дурачок! — взвизгнула девушка болтаясь вниз косичками и отчаянно барабаня ладошками в крепкое плечо своего безбашенного бойфренда.

— Эй, Ромео, — послушалось за спиной грозный голос Ильи, — задницу Джульетты прикрой, а то цвет её белья сейчас увидит полколледжа.

— О! Здорова, родственничик! С нами поедешь? — развернувшись со своей ношей на плече, загоготал мажористый щёголь.

— Нах вы мне нужны со своими сюси-пусями? Сам доберусь. А эту что бы к двенадцати домой вернул, — скомандовал Андрею, при этом пристально вглядываясь в светящиеся глаза сестры: — Я к Митричу. Буду поздно. Маму предупреди, — добавил строго, отбросив первоначальную игривость.

— Писец братец у тебя. Строже моей охраны.

— А ты бойся меня. Я за сестру гланды удалю… без наркоза. Понятно? Только попробуй её обидеть, мажорио.

— Илья, прекрати! — вмешалась Лиля не сдержавшись. — Что он мне сделает? Глупости не говори, — она взглянула на Андрея и зашипела: — Да поставь ты уже меня на место!

Парень покорно выполнил просьбу строптивицы и лёгким шлепком под упругую попку подтолкнул её к машине.

— Иди садись в машину, а мы с твоим братцем перетрём пару минут одно дело.

Сведя брови, ноне проронив ни слова, бестия всё таки подалась к — вылизанной до блеска — тачке друга.

Спустя четверть часа, водительская дверь распахнулась являя взору Лили нахохлившегося Андрея.

— Вы там прямо консилиум устроили. Я есть хочу!

— Есть? А… да… сейчас заедем куда-нибудь перекусим, — голос Андрея звучал обеспокоенно и даже немного растерянно.

— Всё хорошо? — Лиля развернулась к красавчику всем корпусом и игриво вскинула аккуратно очерченную бровь. — Притихший ты какой-то. Илью что ли напугался?

— Что? Я похож на того, кого можно напугать беспонтовыми претензиями? Лиль.

— Да нет. Просто…

— Лиль, о каких проблемах говорит Илья? — «прогремело» словно выстрел и в салоне авто повисла гробовая тишина с удушливым запахом пороха от стреляной гильзы.