В жарких объятиях Дерзкого

Глава 22 Игры с Медведем

— Ух, какая горячая! — проговорил Мишин с запалом. — Ну, давай знакомиться. Я — Медведь.

Лиля обернулась и, не уводя взгляда в сторону, принялась с нескрываемым интересом рассматривать этого хищника. Да, да, со слов Камиля, он был именно хищником, не пропускающим ни одну особь женского пола.

Сексуально в пол-оборота развернувшись, Лиля приоткрыла, выкрашенные в алый цвет, пухлые губки и проговорила с вызовом:

— Медведь говоришь? А обжечься не боишься, Медведь? Общение с такой горячей штучкой как я может пагубно сказаться на состоянии нежной кожи, особенно кожи лица.

— Ба-а-а, да ты и правда хороша! — протянул мужчина с нескрываемым восторгом. — Кожа говоришь? У тебя есть невероятный шанс узнать это лично.

— Какая честь! — фыркнула Лиля брезгливо, при этом кокетливо прогибая спинку, чтобы поймать на крючок своего обаяния этого наглого типа. — А если я этого не хочу?

— Не хочешь?

Лиля понимала, что рискует. Что идёт Ва-Банк. Но с Мишиным иначе не прокатит.

— Значит… — кромка стакана с искрящимся в лучах софитов виски, маня, коснулась красиво очерченных губ нахала, что девушка невольно залюбовалась, — … значит надо сделать так, чтобы захотела, — наглый взгляд Мишина продолжал блуждать по аппетитным изгибам девушки напротив. — Как тебя величать-то, милая?

От подобного обращения девушка даже плечами повела.

— Вот так, точно не надо. Марья Сергеевна я.

Ехидно хмыкнув, Медведь залпом осушил стакан, что держал в руках и тут же потребовал у официанта новую порцию.

— Что будешь, милая⁈ — настаивал на своём наглец, словно специально игнорируя замечание по поводу обращения. Тебе покрепче, полегче?

— Мне вежливо! — прошипела сквозь зубы, но Мишин расслышал.

— Вот это мне годится. Два виски! — бросил уже бармену и вновь перевёл взгляд на роковую красотку рядом. — Мария Сергеевна говоришь? — а Лиля, внимательно отслеживая его реакцию, прекрасно понимала, о чём именно сейчас думает ловелас неисправимый. Типичный самец рода кобелеобразных. — Ма-аша получается, — протянул он, задумчиво щуря глаза и с любопытством разглядывая лицо девушки: — Красивая ты… Маша…

— Благодарю, но, к сожалению, я не падка на лесть. Уж прости.

— Это поправимо. На вот, давай, прими-ка на грудь. За знакомство. Глядишь, и добрее станешь.

— За знакомство? А с кем я знакомлюсь-то? — девушка принялась озираться по сторонам. — Я тебя как звать должна? Медвежонком? Или Мишуля? Или Мишусик? — на юном лице озорницы расцвела улыбка, вынудившая Мишина тоже засмеяться.

— А как сама думаешь?

— А я ничего не думаю. Я сюда отдохнуть пришла и расслабиться, а не ребусы разгадывать.

— Ух какая! А знаешь, Маша, ты мне нравишься. Люблю дерзких.

— Да неужели? Я сейчас должна обрадоваться?

— Ну, обычно у девушек именно такая реакция. На меня.

— А ты, я смотрю, вниманием девушек-то не обделён.

— Совершенно верно. Но на сегодняшний вечер — я весь твой.

— Прямо весь⁈ — Лиля показательно обвела взглядом фигуру Мишина и потянулась за предложенным ей угощением.

— Именно. Как по-твоему? Покатит?

— Посмотрим, — отпив из стакана добротный такой глоток, Лиля неловко закашлялась, чуть не провалив образ роковухи.

— Ну что же ты. Аккуратнее надо, — пропел Мишин заботливо. Опуская руку на плечи девушки.

— Это ты виноват. В гланды мне заглядываешь. Не в то горло пошло.

— Конечно, конечно. Я виноват. Кто же ещё, — заулыбался Мишин игриво.

— А ты не стебись, а лучше орешков закажи. Я по-твоему без закуски тут должна спиртоваться?

— Ни в коем случае. Сейчас всё закажем, — Мишин тут же перевёл взгляд на суетящегося бармена и, перехватив ответный, подозвал парня к себе.

«Очень щедрое» угощение, уже спустя минуты три, призывно красовалось на тарелочке напротив рыжей красавицы.

Обведя всё это великолепие взглядом, Лиля гордо провозгласила:

— А вот это другое дело. Так как говоришь тебя зовут?

— Да какая, собственно, разница? Можешь хоть Петей, хоть Васей меня звать.

— А вот сейчас было обидно.

— Правда что ли? Тебе станет легче, если я представлюсь Михаилом Дмитриевичем?

— А вот это уже больше походит на правду, — улыбнулась кокетливо Лиля, приоткрывая ротик и забрасывая туда пястку солёных орешков. — Ми-и-иша говоришь? — облокотившись кокетливо о барную стойку, закинув при этом ногу на ногу, она промолвила ласкающим голосочком: — А танцевать пригласишь, Ми-и-иша?

Парень обернулся, и, взглянув на толпу толкающейся на танцполе молодёжи, игриво просипел:

— Откровенно говоря, я бы с удовольствием пригласил тебя на приватный танец, подальше от всех этих посторонних глаз, — похотливый взгляд Мишина жадно заскользил по соблазнительным изгибам фигурки девушки.

— Это куда? В номера что ли? — кивнула взглядом в сторону выхода. — Ну ты и прямолинейный однако. Дай хоть расслабиться сначала девушке, а уж тогда в койку зови.

— А чего церемониться? Мы же оба знаем для чего сюда пришли. А виски с орешками можно и в постельке похрумкать.

— Солнце моё, а идём танцевать! — послышался рядом звонкий голосок будущей родственницы.

Спохватившись, Лиля в экстренном порядке схватила подруга за руку и поволокла на танцпол, бросив, разинувшему было рот, Мишину: «Я скоро вернусь!»

Затесавшись среди веселящейся толпы, Лиля приблизилась вплотную к подруге и внятно проговорила:

— Меня Маша зовут. И смотри, не проболтайся.

— Вот те раз! Конспирируешься? — заинтересовалась Галя, бросив взгляд в сторону оставшегося в одиночестве Мишина. — Что за парень-то? Не клеится?

— Ну как это не клеится? Клеится конечно.

— Та-а-ак! А что ты?

— А я делаю вид, что ведусь.

— И зачем тебе это надо? — Галя даже танцевать перестала. — У тебя же Андрей. Ведь так?

Ну вот и что теперь ответить подруге? Что это просто работа, где главной задачей является соблазнение этого самого Дона Кобелио.

— Лиль, а может ну его. Просто потанцуем немного, по стопарику пропустим и по домам, а? У меня тоже Илья волнуется.

Если бы только знала Галина, как приятно сейчас её парню слышать подобные слова, в мини гарнитуре закреплённой на воротничке Лилиного наряда.

— Знаешь, ну их эти неприятности на наши задницы. Возьмём шампусика по дороге, да и посидим у меня. Ты же маме не сказала, где ты сегодня? — настаивала на своём Галина.

— Сказала, что в клубе до утра. Чтобы не ждала.

— Ну и всё. Какая ей разница, где ты тусишь. Тем более, что у меня спокойнее и… — она взглянула в сторону откровенно скучающего Мишина, — … и безопаснее.

— Да нет, Галь. Я расслабиться хочу.

— Я, конечно, всё понимаю, ты злишься на мать Андрея, но это не повод сейчас обижать его самого и крутить шуры-муры… вот с этим.

— Вычитываешь меня так, будто я уже ему изменила, — совершенно забыв о том, что сейчас их беседу слушает ещё и Илья, Лиля перешла на откровенно высокие ноты. — А что если я тебе скажу, что этого «святого» Андрюшеньку, вообще хотят женить на наследной принцессе одного очень знаменитого местного рода.

— Да ты чего? — лицо Гали вытянулось в изумлении. — Не может такого быть.

— А вот и очень даже может. Я застукала их однажды вместе в его квартире.

«Ах ты гад ты такой, — переполошился Илья. — Ну я тебе морду начищу. Подожди! Доберусь я до тебя. И подаренный Лильке байк не спасёт».

— Подожди. Это в каком это смысле застукала? — попыталась уточнить подруга.

— Нет, ну не в том, что ты подумала. Они просто стояли и разговаривали.

— Фух… а чего стояли то?

— Ну обсуждали что-то.

— Ну то есть дела у них какие-то совместные есть?

— Есть-есть…

— Ну держись, Калугин, — негодовал Илья от полученной в петличке информации. — Подправлю я тебе немного твой наглый фейс. А может и не немного. Как получится, — бурчал Илья себе под нос. — Но сестру мою ты обманывать не будешь. И вот же коза, не сказала ничего. Знала, что устрою её кавалеру допрос с пристрастием.

— Милая, а ты не подзабыла о своём новом знакомом? — на тонкую талию Лилии опустились сильные ладони и, с силой сжав, подхватили девушку, приподняв малышку над полом.

— Ай, ай… Поставь меня немедленно на место!

Мишин, не изменяя себе самому, прижал девушку к себе, а затем, заглянув в глубину её сверкающих в свете софитов, изумрудных глаз позволил девушке медленно проскользить по его телу вниз. Естественно, попутно цепляя то, что так отчётливо сейчас бугрится в его брендовых штанах.

— И я попросила не называть меня милой!

— Поду-у-умаешь, какие мы нежные, — откровенно загоготал Мишин, прижимая Лилю к себе ещё сильнее, абсолютно не обращая внимание на её жалкие попытки сопротивляться. — Вкусно пахнешь, — зашептал Медведь прямо Лиле в макушку, жадно вдыхая аромат фрезии. — А знаешь, давай потанцуем, — он обнял Лилю сильнее и, прижав к себе, начал кружить её в танце.

Со стороны, за всем этим действом, наблюдали Галя и Илья. Только одна в непосредственной близости, а другой из дальнего угла клуба, так сказать, инкогнито.

— Ну, рассказывай. Учишься где?

— А я не учусь.

— Работаешь?

— И не работаю.

— О как! А чем тогда занимаешься? Дай отгадаю. Скамишь карточки кавалеров.

— Заметь, я этого не говорила. На байке катаюсь, отдыхаю, наслаждаюсь жизнью, — проговорила Лиля с гонором, а про себя подумала: «Да уж, всем бы такой „замечательной“ жизни как у меня. Врагу не пожелаешь. Спасибо хоть Андрей у меня. Впрчем, судя по последним событиям, скоро и там будет глухо».

— О чём задумалась, Маша?

Лиля даже не сразу поняла, что обращаются именно к ней.

— Красивая ты какая. У меня аж привстал, — горячее дыхание Мишина обожгло шею девушки.

— Серьёзно? Привстал только? А что же это мне в живот тычется? Только не говори, что мобильник в кармане ребром встал или кошелёк.

— Шустрая какая. Люблю таких.

«Да уж, знал бы ты только как я, таких как ты, не перевариваю. Органически. Трясёт меня от вас — кобелей несчастных».

— А ты чем занимаешься?

— Я то? Да тоже, собственно, ничем. По полю с клюшкой катаюсь, шайбу гоняю.

— Хоккеист что ли?

— Что-то вроде того.

— А чего так грустненько? Я слышала, хорошие хоккеисты, отличные бабки рубят.

— И я рублю. Не сомневайся.

Хотелось Лиле ляпнуть, что-то вроде: «Да ты у нас не только Дон Кобелио, но и Дон Базилио», но воздержалась.

— Это ж ты наверное постоянно в разъездах? Бедная твоя девушка, — протянула Лиля с наигранным сочувствием, а сама попыталась отодвинуться хоть немного подальше от трущегося о ногу… Ну вы поняли. Очень трущегося. И не сотрётся же всё никак. Удивительно. Уж на таких кобелистых щёголей она насмотрелась вволю. Ещё в школьные годы. Что уж тут говорить о взрослой жизни. Да он девок меняет, как труселя-неделька. Знаете? На каждый день новые. Вот и тут. Странно, что его девушка так слепо верит ему. Ещё и любит Камиль сказал. Странно. Страшненькая может? Не клюют на неё парнишки. Вот она к этому и прицепилась, вроде как к последней надежде. Он конечно симпотный. Но любить мужика общего пользования — себя не уважать.

— Да нет у меня никакой девушки.

«Опа! А вот это уже любопытно. Интересно. Хорошо там Илье в микрофон всё слышно. Помех нет?»

— Ты на меня глянь. Где я и где верность? — засмеялся он в голос.

— Так-то оно так. А как же семья, дети? Ты вроде уже паренёк взрослый.

— Да какой взрослый? Тридцатника ещё нет. И вообще. Заканчивай трепаться на самую нудную тему на свете, — с этими словами, он подхватил Лилю на руки и начал кружить. Вот только в это самое мгновение, рядом, послышался знакомый голос со строгими нотками:

— Тысяча извинений, что помешал, но у меня всего один вопрос во-о-от к этой девушке.