В жарких объятиях Дерзкого

Глава 6 Только мой

Подхватив малышку под упругую попку, Андрей в несколько шагов пересёк комнату и буквально вдавил бестию в стену. Его мощный торс, играя мышцами, настолько плотно прижимался к хрупкому телу девушки, что вынуждал невольно вскрикивать от стесняющего дискомфорта. Захлёбываясь поцелуями, они жадно впитывали учащённое дыхание друг друга, терзая губы, толкаясь языками. Настойчиво оглаживая каждый изгиб податливого тела девушки, грубо сминал шершавыми ладонями нежную, бархатистую кожу юной искусительницы. Упираясь затылком в холодный бетон, рыжая бестия отчаянно стонала, хватая жадно приоткрыми устами, словно воруя, глотки воздуха.

— Пла… пла… тье… мо. ё… где? — обрывки фраз слетали нестройно и наигранно злобно.

— Чт… что? Какое платье? Ты так прикалываешься? — откидывая голову и выпячивая подбородок, Андрей пристально посмотрел в глаза профурсетки: — То есть сейчас тебе важнее платье.

Не вопрос. Утверждение.

И такое при этом выражение лица, что Лиля уже трижды пожалела, что ляпнула первую нырнувшую в голову ересь.

Но, как оказалось, ранимые чувства Андрея были задеты и он, не говоря ни слова, медленно отцепил опутывающие его — словно лианы — ноги прелестницы, вынуждая босые ступни соприкоснуться с холодным полом.

Не оборачиваясь, он направился в сторону спальни, оставляя Лилю в недоумении с полуоткрытым ртом.

Пытаясь привести дыхание в норму, а заодно и прикрыть руками выставленную на обозрение грудь, Лиля озадаченно нахмурилась, гоняя в мыслях все побывавшие там когда-то бранные словечки.

Очень уж сейчас они пригодились.

Минуты три, она словно мантру гоняла их по кругу в своём сознании.

Затем, угомонив этот эскадрон шальных мыслей, всё-таки решилась и проследовала за бойфрендом.

Распсиховавшимся, кстати, славно.

На носочках, крадучись, она засеменила вслед за обиженным.

Распластавшись звездой на своей огромной кровати, Андрей жёстко сминал руками подушку уткнувшись в неё же носом.

Ненадолго задержавшись на пороге, Лиля попыталась собрать мысли воедино и понять, что именно сейчас движет её бойфрендом. Так ничего и не придумав, решилась подойти.

Присев на краешек кровати и протянув руку, она заскользила ладошкой по широкой, покрывшейся мелкой испариной спине.

Андрей не реагировал.

Лиля склонилась пониже, прижимаясь грудью к мускулистой руке и словно случайно цепляя торчащими сосками смуглую кожу парня. И не успела девушка заметить мурашечную россыпь по телу френда, как он в мгновение ока развернулся, схватил её в охапку и, с заразительным хохотом, повалил на себя.

— Ах ты, хитрец! А я уж подумала…

— Молчи, женщина! Расслабься и получай удовольствие.

Заведомо подозревая, что строптивица так легко не сдастся, Андрей впился жёсткими губами в её, уже приоткрывшийся в гневе рот, и принялся неистово отлюбливать красотку всеми своими ненасытными местами. Да, да. И тем, что уже пульсировал от напряжения — особенно. Вонзаясь всё глубже и отчаяннее, он со всей силой сжимал пальцами упругие ягодицы девушки, будоража каждую нервную клеточку своим томным тяжёлым дыханием. Стоны наслаждения, растворялись в музыке безудержной страсти: звонких шлепках, глухих аккордах скользящих фрикций и, плавящих сознание, нотках эротической игры. Выгибаясь всем корпусом, Лиля отчаянно тянулась навстречу ласкам, сдавленными хрипами выстанывая имя любимого.

В погоне за дофаминовым наслаждением они синхронно сливались в единое целое, распаляемые искрящейся похотью и струящейся негой.

На пике, уже не сдерживаясь, всхлипывая от восторженного чувства эйфории и не сводя глаз друг с друга, взорвались таким бурным оргазмическим фейерверком, что едва не захлебнулись наслаждением.

— Дурочка моя маленькая, — зашептал сдавливающим лёгкие хрипом парень, при этом осыпая лицо девушки едва ощутимыми поцелуями.

— Это ещё почему я дурочка? — Лиля даже приподняла корпус, опираясь на согнутые локти.

— Да потому что выпендриваешься много. А мне кроме тебя и не нужен никто, — он мягко надавил подушечкой указательного пальца на кончик носа задиры и расхохотался.

— А ты вепендрёжник самовлюблённый.

Развеселившись ещё больше, Андрей радостно констатировал:

— За это ты меня и любишь, лапуль. Ведь так?

Ответом послужило тесное объятие и трущаяся о, всё ещё вздымающуюся грудь парня, разрумянившаяся щёчка строптивицы и тихое: — Люблю.

Мастерская Митрича

— Вот здесь придержи, я ключ нужный принесу, — скомандовал мужчина оставляя раскуроченную бмв-шку на попечение, и без того взмыленного, блондина.

Тяжёлые шаркающие шаги сменились давящими скрипами железной двери.

В помещение вошёл мужчина — лет тридцати пяти — и тут же, своей гнетущей аурой и пронзительным взглядом глубоких тёмных глаз, заставил замереть в недобром предвкушении опасности.

Ненадолго задержавшись у самого входа, он медленно обвёл взглядом весь обозреваемый периметр. Затем, не увидев, видимо, желаемый объект, ленивой поступью царя зверей прошёл вглубь помещения. Зацепив взглядом, тесно прижимающуюся друг к другу, парочку — Илью и его железного друга — он просканировал взглядом обоих, пытаясь понять, кто кого удерживает. Приблизившись окончательно, он надменно сощурил глаза, сводя тёмные брови на — расчерченной глубокой складкой — переносице. Зубочистка, торчащая из перекривленного рта, плавно покачивалась, сжимаемая ровными белыми зубами.

— Митрич где? — рявкнул мужчина низким грудным голосом, вынуждая стены вибрировать от властного гонора.

— За ключом пошёл, — промямлил паренёк, нервно сглатывая густую слюну.

Вот кем-кем, а трусливым шпингалетом он себя точно никогда не чувствовал. Но давящее присутствие грозного мужчины, приводило в движение самые потаённые глубины затаившегося сознания.

— Митрич, ты где прячешься? Выходи давай, чертяка! У меня мало времени, — прогремело громогласно и использованная зубочистка, со смачным плевком, полетела под ноги.

Вы же в курсе, как затихает ночной лес, в предвкушении того, как оживут таящиеся в нём пугающие звуки?

Так вот тут тоже самое.

Казалось, каждая грёбаная гайка, ничтожный винтик, втулка, покрышка… — всё замерло в ожидании ответа мастера.

И какого же было удивление Ильи, когда Митрич, словно увидев самого желанного гостя, подался навстречу громиле и, протянув широченную ладонь, самым наиприветливейшим видом принял мужчину.

— Приветствую представителя доблестной службы. С чем пожаловал?

Не меняя выражение лица, но немного смягчив тембр голоса, амбал прохрипел:

— Корзину сцепления глянь. Движок у бэхи выпендривается.

— Шумит?

— Шумит. Звуки какие-то посторонние.

— Ну что, всего вероятнее просели дельфирующие пружины. Сейчас глянем.

— Давай так, Митрич, ты сам посмотри, там подшипник первичного вала в прошлый раз люфтил в посадочном месте. Помнишь?

— Помню конечно.

— Так вот ты проверь, а я позже заеду. У меня дел выше крыши.

— Мог и не говорить. Знаю я твои дела и занятость твою. Под дверью мерс ждёт?

— Ничего-то от тебя не скроешь, — губы мужчины дрогнули в ироничной усмешке. — Ждёт. Я один и меня на всех не хватает.

— Женщины?

— И это тоже. Но в первую очередь работа. Сам знаешь.

— Ладно, дорогой. Загоняй своего красавчика. Попробуем его подлечить.

Спустя несколько минут, бугай закатил свою хвалёную, вылизанную до слепящего блеска, BMW s1000rr.

На фоне той плюгавенькой бэшки, что сейчас делалась для Ильи, эта выглядела королевой против зачуханной Золушки.

Установив пострадавшую на подножку, мужчина сложил пальцы в характерном жесте, мол, позвонишь и, плотно пожав руку, отсалютовал Митричу самыми кончиками пальцев от виска.

И исчез.

Испарился так, словно и не было его. Унося с собой ту самую гнетущую, нависающую словно грозовое небо, ауру всевластия.

И если бы не красно-бело-синяя BMW посреди ангара, создалось бы впечатление вспыхнувшего на миг призрачного миража, растворившегося в тиши ночи.

Даже не отследив приоткрывшийся рот, Илья запоздало и не оборачиваясь промямлил:

— Кто это?

Вроде как и не реагируя на примитивный вопрос, бывалый механик склонился к прогретому до рабочего состояния двигателю и, сосредоточенно прислушиваясь, просипел:

— Алекс. Алекс Романов.

Медленно отмирая, словно выплывая из гипнотического сна, Илья в усмешке вскинул бровь и несмело выдавил:

— А кто он? Похож на самого Бога.

Подобное заявление так развеселило Митрича, что он расшаркался своим хрипучим, прокуренным голосом и закашлявшись протянул:

— Бог? Аха-ха… Да нет. Он скорее наоборот — Дьявол.

— Дьявол? Серьёзный дядька.

— А то, усмехнулся Митрич. — Он опер. В отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Обноновец проще говоря.

— Ого! Тогда понятно. Работка не из лёгких.

— Не работка, малыш, а служба. Да уж. Достаётся парню.

— Вы давно знакомы?

— Достаточно, — на мгновение, мужчина погрузился в свои воспоминания, а затем прошаркал хрипуче: — Помог он мне однажды. Очень помог. Я ему по гроб жизни обязан.

— Понимаю.

— Да нет, сынок, не понимаешь. Если бы не он… — на лицо мужчины легла тень сожаления и ещё неунявшейся ноющей боли. — У меня же дочь строптивица. Такое учудила, что и вспомнить страшно. Да.

Ключ прекратил вращение, а плечи мастера безвольно опустились, расправляя руки вдоль сжавшегося торса.

— Ну да ладно. Не будем ворошить былое. Хороший он человек одним словом. Надёжный. Проверенный. Правда, справедливости ради, надо сказать, что сложный. Очень сложный. К нему так легко не подберёшься. Да и не стоит пробовать. Не подпустит и близко.

— Замкнутый?

— Я бы сказал — осторожный.

— Понятно. Ну конечно, с такой раб… службой, любой будет подстраховываться.

— Да дело не только в службе. Судьба у него не простая. Впрочем, не будем сейчас. Давай глянем, что тут у него, а тогда свои дела продолжим. Поможешь?

— Да без вопросов.

— Ну и где ты ночь болталась?

— Я?.. Я… у Гали была, — промямлила Лиля заикаясь.

— Да что ты? — развела мама руками и наигранно фальшиво пропела: — Надо же. Илья тоже был у неё. Представляешь? Где вы там все поместились? На кухне наверное спала? Не иначе.

— Мам, вот только давай сегодня без нравоучений. Башка и так трещит.

— Башка у неё видите ли трещит! С чего бы это интересно? Куралесили наверняка оба? А? — подпирая бока кулачками, мама, как всегда, пыталась напустить грозности. Выходило у неё так себе.

— Мам, давай я посплю, а завтра с утра мы с тобой поговорим и обсудим всё. Оки? — растягивая вымученную улыбку, девушка с таким напряжением втянула щёки, что казалось рот вот-вот треснет.

— Мне, в отличие от тебя, завтра на работу.

— Ну, значит вечером поговорим.

— Ладно. Иди ложись. Выпускной-то хоть как прошёл?

— Да норм всё.

— Господи. Вы с Ильёй даже разговариваете заученными фразами: Всё норм. Мы ок. Покедава. Чавики. Чё пожрать?

— Мам, это не мы с Ильёй. Сейчас вся молодёжь так разговаривает.

— Спи иди уже. Молодёжь. Распустились совсем.

— Эх, мама. Не знаешь ты, что такое распустились — в наше время.

— Ой, вот только пуху не накидывай. Девочка-пай. Небось откутили всю ночь. В кабаке каком-нибудь.

— Ма-а-ама дорогая… — девушка, вроде как удивившись, прикрыла рот ладошкой… — А ты случайно не следователем подрабатываешь? Просто Шерлок Холмс какой-то.

И только продолжительное покачивание головой и тяжёлый вздох возмущения, охарактеризовали сейчас состояние родительницы.

Но Лилю уже мало это интересовало. Она погрузилась в свои более приятные воспоминания и ощущения.