В жарких объятиях Дерзкого

Глава 4 Лилия Муромова

Лилия

Возле элитного колледжа, что расположен в живописнейшем районе нашего города, раскинулся невероятный по красоте парк. Липовые насаждения гармонично перекликаются с цветочными миксбордерами, умело разбитыми опытными дизайнерами. Уютная терраса с прозрачным куполом и высокими арочными окнами, даёт чёткий обзор на всё это красочное великолепие.

И сегодня, за празднично накрытым столом, собрались выпускники. Едва уловимый шелест шёлка и атласа, что так умело преобразил — уже бывших — школьниц.

Мерное поскрипывание пола под новенькими стильными «оксфордами» и не менее модными «дерби».

Ничем не обязывающая, раскрепощённая атмосфера, под струящийся из динамиков джаз.

Преподаватели и родители — дружным составом — отбыли в самый крутой ресторан города, а вот молодёжь… молодёжь решила отметить этот день именно здесь.

У кого есть пара, естественно, находится рядом. У Лили тоже есть, но вот осчастливил своим присутствием он вовсе не нарядную террасу колледжа, а какое-то унылое мероприятие в кругу семьи.

Выводы, по поводу грусти и печали, девушка сделала сама, а по сему тешила себя надеждой, что ему сейчас также тоскливо, как и ей.

Задумчиво посасывая запихнутую в рот полосатую соломку, Лиля потягивала какой-то лёгкий коктейль и лениво вертела головой по сторонам.

Сумбурные дебаты — уже бывших — одноклассников, их хаотическое мелькание перед глазами, беспонтовые подкаты уже повеселевших самцов… Всё это напоминало дешёвый мюзикл с постановочными сценами и нанятыми актёрами.

Лиля, в свою очередь, уже тысячу раз пожалела о том, что обозлившись на Андрея, оставила свой гаджет дома. Сейчас, по крайней мере, было бы чем заняться. Зудящие от бездействия пальцы остервенело сжимали в ладони ароматный сочный плод тайно представляя, что это лицо подставившего её бойфренда. Вспоминая вчерашний разговор, она вонзилась острыми зубками в краснобокий фрукт, смачно его надкусывая.

В этот момент взгляд невольно зацепился за эффектную пару — по ту сторону стекла, что так эмоционально сейчас выясняла отношения. Лиля заинтересованно «залипла», напрочь забыв про надкусанное яблоко.

Очень эффектная шатенка, стройная и нереально обаятельная, активно жестикулируя, что-то доказывала оппоненту. Тот, в свою очередь, опустив голову, раздражённо потирал лоб оь проступившей испарины, выказывая тем самым явное раздражение.

«Не иначе как братец опять накосячил, — вздохнула Лиля с сожалением. — Бедная Галя. Хорошая ведь девушка, а вынуждена терпеть его вечные загоны. Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что у нас вся семейка с забумбонами. И девушка Ильи это прекрасно знает. Что же, сама виновата. Выбрала себе такого оболтуса».

Игриво перекатывая на губах шкодливую улыбку, Лиля так увлеклась разборкой в саду, что на какой-то период времени даже забыла о своих личных обидах.

Спустя четверть часа, в ход пошли плотно сжатые кулачки разъярённой Галочки и Лиля распахнула рот от восторженного хохота.

«Во даёт! Чем же ты, братец, так накосячил? Неужели другая появилась?»

Меж тем, безобидно пинаясь о широкую грудь притихшего парня, Галя устремила свой — полный отчаяния взор — на близняшку Лили.

«Бедняжка, неужели, за всё то время, что они вместе, она ещё не поняла, что Илья только внешне пушистый медвежонок, который стерпит каждое оскорбительное слово девушки, прилетевшее в его адрес. Уверена, что внутри сейчас, он весь пылает ярким пламенем, готовый извергнуться мощным потоком бушующей стихии. Ой, Галочка, сейчас с огнём играешь. В прямом смысле этого слова».

Милое личико Гали кривилось от боли и раздирающих эмоций.

«Ой-ёй… милая, ну зачем же так», — поморщилась Лиля за компанию, прекрасно понимая, что на брата подобные эмоции не действуют никак.

Спустя ещё мгновение, девушка резко развернулась и уже не произнося ни слова, с каменным выражением лица, ретировалась.

Какое-то время ещё понаблюдала за братцем. За тем, как его дрожащие ладони вбиваются в увлажнившиеся от волнения пряди. Как сжимают русые волосы у самого основания. Как нервно треплют сбившуюся чёлку. Как растерянно мечется его взгляд по благоухающим цветникам, словно надеясь именно от них получить ответы на свои вопросы.

Нехотя отрывая свой изнеженный зад от витиевато изогнутого стула и медленно подплываю к окну. Костяшками согнутых пальцев предупреждающе постукиваю по начищенному до слепящего блеска стеклу.

Илья резко обернулся.

Покачиваю осуждающе головой и вскидываю ладони в сожалеющем жесте, мол, ну что же ты родной натворил.

Кивком вбок Илья призвал сестру выйти на улицу.

Задиристо вскинув голову и тряхнув золотистыми прядями, вижу как Илюха злится, но меня это только сильнее заводит. А зная — слишком хорошо — вышеупомянутого субъекта, догадываюсь, что сейчас он закипит от негодования.

Шебурша складками, струящегося в пол шёлка, ленивой походкой крадущейся тигрицы, устремляюсь к нему.

Распахнув двустворчатую арочную дверь ведущую в сад, выныриваю из душного помещения.

Пристально сверля меня бездонной голубизной ясных глаз, братишка склоняет голову набок, ехидно выставив подбородок вперёд.

— Ну, чего тут у вас? — Лиля закатила глаза от тяжёлого вздоха брата.

— Ну что, что, — передразнивает её Илья. — Как всегда. Накосячил я.

Из груди Лили тут же вырывается ехидный смешок:

— И почему я не удивлена? Галя лучшее, что случилось в твоей грёбаной жизни, братишка! — заявила Лиля авторитетно, коснувшись тонкой ладошкой рвано вздымающейся груди брата и пристально вглядываясь в его сверкающие злобой глаза. — И что вы опять не поделили?

Илья, собрав во рту вязкую от волнения слюну, смачно сплюнул прямо под ноги и с упоением предался пятиминутной пояснительно-разъяснительной демагогии, щедро приправленной отборнейшей ненормативной лексикой.

«Услышала бы его сейчас наша преподавательница по русской литературе. Вызывали бы сейчас санитаров для её реанимирования», — только и подумала Лиля.

— И просто напрочь вылетела эта хрень из башки, — орал Илья. — Понимаешь? Напрочь!

Параллельно с безудержным выплёвыванием фраз, он активно жестикулировал, нещадно мотая головой.

— Девушка старается. К культуре тебя стремится приобщить. Купила сама билеты на спектакль, а ты… Эх, Илюха, Илюха. Стыдно мне за тебя.

— Ты как всегда! Тебе лишь бы поржать. А у меня личная жизнь рушится из-за этого грёбаного спектакля.

— А чего она тебе не позвонила? Не напомнила.

— Звонила. Триста тридцать три раза! Так у меня же телефон был отключён.

— Почему?

— Ты же знаешь, как Митрича раздражают постоянные входящие звонки и мессенджи. Вот я и угодил старому лису. Как оказалось — в ущерб себе.

— Галя, наверное, думает, что ты был у какой-нибудь профурсетки из вашей компашки?

— Да нет. Она вроде как доверяет мне. Её выбесила моя… как там она выразилась: безответственность, необязательность и расхлябанность. Вот.

— Расхлябанность-то тут причём? — пожала плечами Лиля.

— Ну, наверное было за что, — край губ парня дрогнул в кривой усмешке. — Думал хоть сегодня немного расслаблюсь. Ан-нет же. Такая подстава.

— Хочешь, поговорю с ней?

— Да не надо. Сам разберусь. Наверняка, сейчас затихарится на месяц. А мне потом выволакивай её из ипохондрического уныния.

— Даже спрашивать не буду значение слова ипохондрический… Ты сам виноват. Не надо косячить. Напоминание на телефон мог установить.

— Я же объясняю тебе, отключён он был. Какое напоминание, Лиль.

— Ладно. Забей. Помиритесь.

— А твой-то мажорио где? Постеснялся вливаться в ряды нижних слоёв нашего общества?

— Чушь не неси! — буркнула Лиля сквозь плотно стиснутые зубы и отводя в сторону потерянный взгляд. — У него сегодня семейные дела какие-то.

— Надо же, какое совпадение! И кстати, заметь, это не в первый раз.

«Надо же, какой наблюдательный братишка. Только вслух я тебе этого не скажу».

Тем временем, тот самый выхоленный отпрыск состоятельнейшего семейства столицы, упорно пререкался с главой семейства, пытаясь донести до него неоспоримые факты.

— Отец, зная тебя достаточно хорошо, могу предположить, что твоя венчурная инвестиция грозит не только непредвиденными рисками, но и коммерческим слиянием наших семей. Я прав?

Игорь Михайлович Калугин, нервно поправляя галстук и одёргивая полы пиджака, важно произнёс:

— Вита — замечательная девушка, да и старше тебя всего на каких-то пять лет.

— Замечательно! — воскликнул победно Андрей. — Значит я оказался прав. Боже, как это предсказуемо!

— Андрей, я тебя вовсе не обязываю, но…

— … но настоятельно рекомендую, — закончил за отца юноша. — Бать, ты ведь прекрасно знаешь, что у меня есть девушка!

Серые глаза мужчины — в одно мгновение — вспыхнули давящим гневом, грозящимся завертеться смертоносным тайфуном и засосать в свои цепкие щупальца всё живое в радиусе километра, не меньше.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я смирился с присутствием этой плебейки в твоей жизни только потому, что этот союз был заведомо обречён на провал. Она ничто́! Пустое место! Жалкое подобие представителей слабой половины человечества, — выплёвывал мужчина гневные эпитеты в адрес той, что на данный момент занимает большую часть трепетного юношеского сердца. — Даже на минуту представить не могу, что это пугало — с бесформенным безобразием на пустой голове — может стать твоей спутницей по жизни. Ну вот правда, сынок. Ты умный, образованный парень из интеллигентнейшей семьи. Зачем себя так дискредитировать?

— А тебе не кажется, отец, что подобное словесное унижение человека, вовсе не характеризует тебя как представителя интеллигенции? А?

— Боже, сын, как же ты слеп и смешон со своим гипертрофированным чувством влюблённости. Эта простушка опостылет тебе уже спустя неделю, если вы, вдруг — не приведи Бог — начнёте совместное проживание. Да что она сможет тебе дать? С ней даже в обществе приличном не появишься.

— То есть по-твоему, девушка нужна только для того, чтобы выполнять функцию дорогой витрины, которая таскается рядом со мной и помимо того, что трясёт дорогущими побрякушками, шелестит тряпками от кутюр — ещё и зияет перед публикой своим, засвеченным в кругах бомонда, фейсом. Так? — голос Андрея понизился до критической отметки с характерным надрывным хрипом и претенциозной интонацией. — Давай так, отец. Я сам буду решать с кем мне общаться и уж тем более предаваться сладострастию. Окей, дорогой?

— Какой же ты ещё, в сущности, мальчишка! Глупец! — гремел голос отца, привлекая недвусмысленные взгляды случайных свидетелей их — некогда конфиденциальной — беседы. На коленях ко мне приползёшь, выпрашивая прощение за свою дерзость! Щенок!

За лёгким цокотом брендовых лобутенов от Christian Louboutin, что по своему номиналу схожи с инвестицией в навороченную загородную виллу в самом престижном районе ближнего подмосковья, послышалось визглявое пищание и вынудило закашляться от навязчивого флёра Clive Christian.

Андрей тут же обернулся и упёрся взглядом в сияющую винировым блеском неестественную улыбку «прелестницы».

— Добрый вечер! Папа мне передал, что вы хотели меня видеть.

— Ах, да, да… всё верно, — Игорь Михайлович рисовано удивился, словно и не об этой девице шла речь в их диалоге с отпрыском. — Хотел представить тебе моего сына. Андрей Калугин.

— Очень приятно, — щёки девушки вспыхнули алым румянцем. — Я Вита. Вита Сакурова. Мой отец…

— Можешь не утруждаться. Я прекрасно знаю, кто именно твой отец, — перебил Андрей на полуслове, вгоняя девушку в ещё большее смущение. Затем, склонив голову на бок, он взглянул на отца:

— Смею откланяться.

— Рад знакомству э-э-э… Вита?

Имя прозвучало вопросительно, подчёркивая явное пренебрежение к «венценосной особе».

Холодные, сжатые в узкую линию, губы, на жалкое мгновение коснулись тыльной стороны узкой костлявой ладошки. Девушка замерла в предвкушении. Но то, что последовало далее, никак не сопоставлялось с её жалкими фантазиями. Андрей просто проследовал к выходу. Без каких-либо объяснений и пламенных речей в адрес организатора мероприятия. То есть своего отца. Просто удалился.

К супругу подошла Елена Романовна:

— Игорь, а что происходит? Куда ушёл Андрей? — надменно приосанившись и со всей своей пламенной суровостью сдвинув брови, Елена Романовна, а по совместительству мать Андрея, окатила супруга уничижающим взглядом.

— Дорогая, он… видимо дела какие-то появились. Не терпящие отлагательств.

— Какие у него могут быть дела важнее семейных? — пытаясь сохранять самообладание, женщина сверкала слегка сощуренными глазами испепеляя супруга. Расщепляя его на мелкие частички, превращая в пыль и стирая с лица Земли. Бесконтактно.

— Дорогая, я пытался с ним пообщаться, но всё бесполезно.

Несостоявшаяся невестка перекидывала растерянный взгляд с дискутирующих мужчины и женщины, поочерёдно ловя фразы то одного, то другого.

— Если позволите, — осмелилась, наконец-то, вставить своё — никого не интересующее мнение — жеманно зардевшаяся девица. — Я отойду… ненадолго.

Закручивающийся было в засасывающую воронку «смерч», тут же замер на полуслове и на прелестницу устремились две пары изумлённых глаз.

— Просто… просто вы уже о чём-то личном, а я, наверное, не смею быть удостоена подобным откровениям.

— Значит так, дорогая! — воскликнула решительно Елена Романовна. — Привыкай к тому, что в наших кругах всё происходит сумбурно и заранее не обозначено, — властная рука правосудия, в успокаивающем жесте огладила спину девицы и подтолкнула благоухающую блондинку к фуршетным столикам, не преминув окатить супруга прощальной волной презрения.

На залитой закатным солнцем террасе, бывшие школьники, уже достаточно разогретые, устроили танцевальный батл, в разгар которого и появился Андрей.

Спустя минуту, парень безошибочно выцепил взглядом вполне себе приметного родственничка Лили. Впрочем, это было не сложно. На крепких плечах парня сидел очень стильный атрибут гардероба крутых мужчин 90-х, малиновый пиджак.

Поймав ответный кивок, Андрей, словно атомный ледокол, принялся пробивать себе путь сквозь бушующую массу резвящейся молодёжи. Состыковка прошла успешно и парень пафосно тряхнув длинной чёлкой, грубо бросил:

— Лиля где?

Илья, словно спохватившись, тут же «проскакал» взглядом по лицам всех прекрасных нимф сего цветника.

— Да хер его знает! Здесь вроде была. А не поздновато ли спохватился, принцессу-то свою искать? Может уже с другим упорхнула. Птичка твоя. Лиля — девочка видная. А ты — тот ещё, еблан нерасторопный. Чё припёрся-то? Отужинали-с уже?

— Отужинали-с, — перекривил его Андрей и тут же рыкнул: — Телефон её где?

— Дома оставила. На фига ей на выпускной мобила?

— Понятно. Ну и где она может быть?

— Без понятия!

Походкой разъярённого зверя Андрей метнулся к своей машине, и, плюхнувшись на водительское сиденье, со всего маху приложился к — ни в чём не повинному — рулю:

— Где же ты, милая?