В поисках того самого

Глава 4. Тот самый волк

Профессор Тарсам выглядел отвратительно хорошо для своих лет, и это при том, что он был человеком. В пятьдесят умудрялся сохранять настолько моложавый вид, что горожанки млели, а жена ревновала — года не проходило, чтобы какая-нибудь студентка не пыталась залезть в их постель. Едва ли не единственному преподавателю, лишённому магии, собственный недостаток не помешал стать всемирно известным знатоком и талантливым учёным.

Впрочем, Ниту постель профессора древоведения волновала мало, а вот его просьба стать проводником до руин — очень даже. С чувством, толком, с расстановкой он объяснял, почему надо попасть в Емшан и как сильно Нита поможет, если согласится. Всего на неделю, совершенно безопасная прогулка! Они даже второго проводника наняли, способного защитить от нечисти.

Упомянутый охранник, уже знакомый ведьме Аркон, сидел рядом, изредка бросая недовольные взгляды на Ларса. Волчонок отвечал ему тем же, едва заметно демонстрируя клыки. Но оба молчали.

Если бы Аркон пришёл один, Нита выставила бы его на улицу, но профессора она уважала и была готова по меньшей мере выслушать. Одно не понимала: зачем нужна помощь ведьмы, если проводник уже есть?

— Я не знаю Мёртвого леса, — нехотя признался Аркон, с подозрением поглядывая на кружащих рядом лазурниц. По сжатым в замок пальцам и опущенному взгляду чувствовалось, что признаваться в собственной слабости для волка в новинку. — В прошлый раз мы спустились в Емшан со стороны гор. Те места я знаю, а здешние — нет. Зато в развалинах не заблужусь.

— Аркон будет сопровождать нас в Емшане, а ты — до города, — в отличие от волка, профессор к бабочкам привык и спокойно позволил одной из них сесть на плечо. — В том дневнике упоминается архив. Где находится, как пройти, код от двери. Всё, понимаешь? Просто представь, какие перспективы откроются, если мы туда попадём!

Тарсам горел воодушевлением и о последней находке рассказывал с восхищением. Несчастный дневник, вызвавший ажиотаж и очередной поход к руинам, нашёл у деда на чердаке один из учеников и принёс на лекцию. Он и не догадывался, какое сокровище попало ему в руки!

Емшанский университет гремел на весь цивилизованный мир, он был первым по исследованию каменных деревьев. Именно благодаря работе тамошних учёных в Клофорде появилось своё древо, и до самой Катастрофы университет лидировал в этой теме, совершив несколько важных прорывов. А потом самые видные специалисты погибли, большая часть университетского архива сгорела, а уцелевшие жители бежали из города, бросив остальное.

Каждый раз, когда Нита отводила группу профессора к руинам, они возвращались гружёные кипой бумаг и на обратном пути выпадали из жизни. Собирались над найденными материалами, вдохновенно что-то обсуждали и спорили, забывали поесть и не смотрели по сторонам. Зато слушались беспрекословно, если удавалось до них достучаться.

Но проникнуть в лабораторию за парой бумажек — это одно. А найти и вынести целый архив…

— И сколько человек вы хотите с собой взять? — уточнила Нита.

Поход в Емшан не назвать увеселительной прогулкой: в окрестностях Мёртвого леса и самого города водилось особенно много всякой дряни, и волчица не хотела отвечать за сохранность большой группы.

— Я, пара учеников, один коллега из столицы, который всё финансирует. Коллега очень опытный, он не доставит проблем. И ещё Шаир, ты его знаешь. Аленита, это действительно важно. Ты же понимаешь, я не стал бы дёргать по пустякам. Видит Древо, я ждал этой возможности больше двадцати лет! — почувствовав, что она почти согласна, дожал профессор, и ведьма махнула рукой.

— Хорошо.

В конце концов, сейчас исчезнуть из Клофорда полезно. Ненадолго. Дать остыть Карашу, да и самой успокоиться. А Шаира она действительно помнила и симпатизировала ему, пожалуй, сильнее остальных сотрудников Школы, не считая самого Тарсама. Спокойный и надёжный мужчина чуть за тридцать, толковый бытовик. Очень молчаливый, в какой-то степени нелюдимый, но действительно опытный.

— Буду должен.

— Просто напомни своим детям, чтобы не бродили по могильнику в одиночку. Не хочу вытаскивать из болота… — «кого-то ещё», не договорила она.

— Сколько времени потребуется на подготовку? — деловито уточнил Тарсам.

Если бы не сегодняшняя встреча с загрызлой, Нита хоть завтра могла выйти, но холка ныла и саднила. К тому же зелья… Она обещала аптекарю мазь для лечения чирьев и отвар от женских недомоганий и только на днях собрала новую порцию трав. Жалко будет, если засохнет.

— Три дня, — откликнулся вместо неё Ларс. До этого он в разговор не вмешивался и вообще вёл себя на удивление тихо. С Карашем бы так молчал! — Мясо надо закоптить, — коротко пояснил в ответ на её незаданный вопрос.

Справедливо. В другой раз Нита попросила бы Караша заняться этим, мясник прекрасно готовил, но сейчас нести добычу в лавку выглядело сущим издевательством.

Выйти из Клофорда договорились с рассветом, как обычно, и первую ночёвку устроить уже в Мёртвом лесу. Ещё ни разу попытки добраться быстрее не увенчались успехом, обязательно что-то случалось в дороге — кто ногу подвернёт, кто в болото провалится, — и приходилось корректировать планы. Так что две ночёвки по дороге, день-два в городе — недели и впрямь должно было хватить.

Обсудив необходимые детали — снаряжение, питание, лекарства, — гости ушли.

— Ну что, теперь давай с тобой разберёмся.

Нита убрала чашки и приглашающе махнула на стол. Ларс уже без вопросов скинул рубашку и лёг. Он и в прошлый раз воспринял это действо спокойно, а теперь и вовсе не боялся ведьмы, прокаливавшей над ним нож.

Проклятие уходило. Хаотично и медленно, но кокон распутывался, торчащих в стороны оборванных нитей стало больше, и эта новость порадовала. Вот только изменённый прикосновением каменного дерева участок как будто стал плотнее и больше, но поручиться Нита не могла. Не исключено, что ей просто показалось на фоне бледнеющего кокона.

Нита встряхнула ладонями и отошла от стола. Сморгнула. Чёрные нити исчезли, оставив неподвижного волчонка. На порезах набухли капельки крови.

— Я закончила. Сейчас, погоди… — Ненадолго заглянув в спальню, ведьма вернулась оттуда с заживляющей мазью.

— И как? — Ларс к её возвращению уже сидел на столе, не спеша натягивать рубашку. Красные капли кое-где сорвались и прочертили длинные дорожки, придав парню странный вид, но он не обратил внимания.

— Мы были правы, проклятие отступает после встречи с нечистью.

— Хорошо, — просто кивнул он. — Может, тебе надо помочь? Не хочу сидеть без дела, а с сараем я закончил. А мясо пока вымачивается.

И ни слова о проклятии. Прошла минута слабости, когда он сидел на крыльце, потерянный и несчастный, а теперь он словно сделал для себя окончательные выводы и обсуждать их с кем-то посчитал излишним.

Когда Ните пришлось уйти из клана, она тоже держалась до последнего. Ни слезинки не проронила. А может, если бы призналась, как страшно и больно, ей помогли и не бросили бы?.. Но лезть парню в душу и что-то объяснять она не стала, вряд ли он подобное оценит. Успокоился — и ладно.

Нита предпочла бы поработать в одиночестве, но странно, Ларс не мешал, не вызывал желания выгнать его куда-нибудь за печку или на чердак, чтобы не путался под ногами и не пыхтел. В прошлый раз они славно поработали сообща, так почему бы не повторить?

— Если готов ещё один вечер посидеть с травами, я найду чем тебя занять, — предложила Нита.

— Я в твоём распоряжении. — Ларс развёл руками.

— Тогда для начала почисти алтей. — Нита высыпала на стол корешки, больше всего напоминающие сухие веточки. В низине у болота его росло предостаточно. — Вот эту часть, затвердевшую, выбрасываешь. Оставляешь только мягкие корни. С ними поосторожнее, — её пальцы ловко разделали растение, показывая, как надо.

В попытке повторить Ларс пережал корень, и вязкая слизь вымазала пальцы.

— Так и должно быть? — поморщившись, уточнил он. Пахло сладко и не особо противно, но резко и сильно.

— Ага, если перестараешься, — хмыкнула Нита. — Будь аккуратнее, корешки потом перетолочь придётся.

К зельям Нита своего помощника, конечно, не подпустила — довольно и того, что доверила ему травы. Следом за алтеем пришла очередь копытня, у которого в дело шли и круглые листья, и ползучие корневища. Нита эту травку особенно не любила за горький противный запах. Дозировать порошок из ядовитого растения требовалось строго, но добавка его в эль надолго отбивала любовь к выпивке.

— Нита, а почему ты ушла из клана? — первым нарушил молчание Ларс. — Красивая, умная, сильная волчица. Да за тобой там очередь выстроиться должна была!

— Я же чёрная.

Вопрос, от которого раньше выть хотелось, больше не вызывал боли. Грусть — и только.

— Ага, я видел, — парень кивнул. — Чёрная, белая, какая разница? Ну вышли бы волчата пятнистые.

— Давно полотенцем не получал? — вкрадчиво уточнила ведьма, и Ларс тотчас примиряюще поднял руки.

— Прости! Глупая шутка. Но я правда не понимаю. У нас не было чёрных волков, но цвет шкуры никого не волновал. Сестра родилась с рыжей полоской по хребту, в бабку, так наоборот, гордилась.

На лице Ларса появилась мягкая улыбка, делающая его взрослее. Кажется, Нита впервые видела его таким. И похоже, зря опасалась насчёт проблем в семье: Ларс действительно любил их искренне и дом вспоминал с теплотой.

Жаль, она не могла похвастаться тем же.

— В нашем клане сильны старые традиции. Чёрные волки — к несчастью, особенно девочки. Да и лазурницы любви не добавляют — падальщицы, к тому же ядовитые… Пока я не обернулась, всё было неплохо. Ну, играет ребёнок в лесу с большими бабочками, кто на это смотрит? Родителям и дела не было. Первый звоночек случился, когда лазурницы обосновались у дома, и прогнать их не получалось. Ко мне они тянулись, на остальных внимания не обращали. А я тогда не понимала, что инаковость лучше скрыть. Меня стали сторониться. Мама нервничала, не понимала, что происходит, обращалась к жрецу. Тот сказал, у меня неправильная магия. Запретная. И предложил забрать к себе, обучать.

Руки едва заметно задрожали, и Нита поспешила встать из-за стола, чтобы Ларс не заметил. Сама не понимала, почему начала рассказывать. Только потому, что умел слушать и казался родственной душой?..

— Жрец — тот ещё урод был. Меня хватило на две недели, а потом я обернулась. Покусала его, чуть не отгрызла руки, которые лезли куда не следует. Если бы не лазурницы, он бы мне шею свернул, но они только на первый взгляд безобидные. — Она вытянула руку, и бабочка, вспорхнув с ближайшей полки, тут же уселась на палец. Пощекотала усиками. Кто бы подумал, что такие крошки способны отравить взрослого волка? — В общем, жрец вернул меня домой и предупредил, что чёрным в клане не место. Но до совершеннолетия дотерпели, и на том спасибо. — Нита криво улыбнулась.

На Ларса она всё это время не смотрела, опасаясь его реакции. Ей самой было стыдно и горько всё это вспоминать, и ещё противно. И прежде она никому не рассказывала подробностей, даже наставнице, да та и не спрашивала. А сейчас… То ли гнойник созрел, то ли дело в самом парне, но выболтала и теперь опасалась последствий.

Она сама, её дар и гордость — всё, что осталось от прошлого. И слишком страшно было предстать сейчас жалкой. Не перед ним, Древо с волчонком. Перед собой в первую очередь.

Когда Нита решилась бросить взгляд на собеседника, с удивлением встретила не злость даже — ярость. Волчью, взрослую. Он отложил нож в сторону, нервно сцепил пальцы на столе. Глаза потемнели, как будто наливаясь звериной желтизной, ноздри трепетали, а верхняя губа непроизвольно подрагивала, норовя обнажить клыки в сдерживаемом с трудом рыке.

На что он злился, Нита предположить не успела, сам всё объяснил.

— Ты, конечно, взрослая, — с непонятным выражением заявил Ларс, — но сейчас такую чушь сказала, что хочется задать трёпку, как щенку. Волк, посмевший всерьёз поднять руку на волчицу или ребёнка, это выродок, а уж… — он осёкся, шумно вздохнул, силясь успокоиться. С трудом разжал зло стиснутые зубы и постарался продолжить ровнее, без рыка: — Выбирает волчица, будущая мать. Всегда, независимо от цвета шкуры и остального. Не знаю, в каком диком месте ты росла, но в нормальном клане нормальный вожак за такое глотку вырвет, не то что выгонит. Отец… — продолжил он, но тут же оборвал самого себя и принялся за брошенный корень с угрюмой сосредоточенностью. — Не знаю, где ты жила, но это не клан был, а…

Ларс запнулся, но нужное приличное слово так и не подобрал и, тряхнув головой, умолк окончательно. На Ниту он при этом старательно не смотрел: боялся не сдержаться. Хотелось схватить её за плечи, встряхнуть или наорать. Ситуация просто не укладывалась в голове, но, конечно, в этом не было никакой вины Ниты, поэтому злость оставалось вымещать на корешках. На удивление, дело пошло неплохо.

Ведьма несколько мгновений молча смотрела на парня, осознавая сказанное и его неожиданно яростную вспышку. Она прекрасно видела, что он отчаянно злился, но не на неё, а — за неё.

Да, сейчас она привыкла и смирилась, нашла равновесие, но по-прежнему порой вспоминала дом, и старая обида продолжала теплиться в душе. Навязанное извне чувство вины — будто выгнали её из-за того, что оказалась недостаточно хороша, — первое время боролось со злостью, но быстро сдалось доводам разума. Злость на родных и весь мир позже уступила место тоске и глупой детской надежде, что осознают, найдут, попытаются уговорить, попросят прощения…

Всё это было раньше, в юности. В нынешней её жизни не осталось места волкам и клану. Но тем неожиданней было встретить такую ярую поддержку тех её мыслей, поддержку уверенную и связно высказанную.

Ларс не успокаивал её, не выдумывал на ходу, он верил в то, что говорил. Непривычно, странно и очень приятно оказалось увидеть такую реакцию. И, поколебавшись, Нита не стала спорить с Ларсом, что он может ошибаться, не знать всего и недооценивать опасность обладателей такого дара, как у неё. Всё равно не проверить, и переубедить его не получится.

А ещё оказалось приятно позволить себе поверить, что где-то там, далеко, существуют такие порядки, о которых заявлял Ларс. Безоговорочно такие, без скидок на его молодость и отсутствие опыта. Несмотря на весь её скептицизм, эта мысль немного согрела.

Вскоре Нита последовала примеру волчонка, вернулась к зельям. Руки больше не тряслись, а дела не ждали.

Работали молча, перебрасываясь короткими фразами по делу, и через некоторое время Нита поймала себя на том, что ей хорошо. Спокойно и уютно. Гораздо лучше, чем было одной, и ощущения эти дарило молчаливое присутствие Ларса. То ли из-за того, какой он, как себя вёл и как относился, то ли просто потому, что был рядом и ничего не требовал.

Некстати подумалось, что с Карашем, при всех его достоинствах, так не получалось. Она получала удовольствие от его общества и могла расслабиться, но всё равно на краю сознания занозой сидело ощущение, что рядом чужак, который вторгся на её территорию и которого неплохо бы спровадить. Волчьи инстинкты, ничего не поделать, она даже к наставнице привыкала очень долго. А Ларс уже через несколько дней ощущался своим. Нита понятия не имела, что с этим делать, поэтому предпочла пока просто не думать. Решение принято, ближайшие несколько дней или десятков дней она всё равно собиралась провести в его обществе, а потом… Как на Древе начертано, так и будет.

***

Оставшиеся до похода дни прошли спокойно и мирно. Серьёзных тем в разговорах больше не поднимали, Ларс деловито возился с хозяйством — помогал с травами, с готовкой, починил все мелочи, до которых не доходили руки, в бритву наточил ножи и топор. У Ниты порой возникало нелепое и нервное ощущение, как будто она не найдёныша подобрала и взялась лечить, а завела мужа. За одним только исключением: спали они в разных комнатах.

Признаваться себе в этом не хотелось, но волчица не могла не задумываться о том, что именно последнее обстоятельство беспокоит её достаточно сильно.

Она ловила себя на заинтересованных взглядах в сторону Ларса. Принюхивалась и понимала, что его запах тоже её привлекает. И порой задумывалась, что, может, не надо себя сдерживать, а дать парню шанс. Вдруг он окажется неплох в постели? А она от этого ничего не потеряет.

Но пока упрямство помогало сдерживаться. Упрямство — и понимание его причин.

Внутри зрела уверенность, что так легко, как с Карашем, с Ларсом не будет. И дело не в его возрасте, а в нём самом. Нита боялась, что, дав себе волю, слишком увлечётся, настолько, что назвать это увлечением не получится. А потом он избавится от проклятия, уедет, и она снова останется одна, только с разбитым сердцем. Нет уж, не надо такого счастья. Ей и одной неплохо.

В любом случае день выхода она встретила с облегчением: разбавить общество Ларса дорогой по болоту и компанией посторонних было кстати. А там, может, он разберется с проклятием за время пути, они распрощаются, и она избавится от этой странной привязанности.

— Ничего не забыла? Тёплые носки, сменную одежду?

Ларс с утра вёл себя невыразимо дотошно. Его походный мешок был достаточно объёмным, но, когда Нита сунула туда свой нос — а не берёт ли лишнего? — оказалось, всё по делу: кресало, верёвка, фонарь и прочие необходимые в дороге вещи, немного вяленого мяса на крайний случай. Похоже, в опыте походной жизни и готовности к непредвиденным ситуациям он мог дать ведьме фору.

С Тарсамом они встречались у городских ворот, и учёный, как обычно, безнадёжно опаздывал. Нита к этому привыкла — профессор, может, и пришёл бы вовремя, будь он один, но всё осложняли спутники. До первого провалившегося в болото или серьёзной стычки с местными обитателями они всегда вели себя так, словно отправились на увлекательную прогулку. Даже те, кто шёл не в первый раз, успевали расслабиться с прошлой вылазки, а что говорить о новичках!

Тарсам таскал с собой практикантов не от хорошей жизни. Первое время после Катастрофы на исследования выделялись большие деньги, но постепенно интерес угас, и за своё увлечение профессору нередко приходилось доплачивать из собственного кармана. Местная школа сама по себе не занималась никакими заметными исследованиями, она даже не пыталась тягаться со столичными университетами и готовила ремесленников, не хватавших звёзд с неба. А если попадался какой-то негранёный бриллиант из числа студентов — он отправлялся учиться дальше, в большие города, и очень редко возвращался в родной Клофорд.

За щедрую оплату, обещанную в этом походе, явно стоило благодарить того самого столичного гостя, и Нита искренне опасалась знакомства с ним. Ещё не хватало заносчивого и всезнающего столичного сноба!

Зато Аркон удивил. В первые встречи он показался вспыльчивым и заносчивым, но сейчас вёл себя предельно вежливо. Да, на Ларса по-прежнему посматривал с неприязнью, но не грубил, не злословил за спиной и терпеливо дожидался работодателя. А когда группа во главе с Тарсамом всё-таки соизволила явиться, без лишних просьб забрал у них самый тяжёлый рюкзак. Сам проводник шёл практически налегке.

Нита поздоровалась с профессором. Учеников оказалось не двое, а трое, все незнакомые, из которых одна — рыжая девчонка едва ли не с первого курса артефакторики. Парни, бытовик и алхимик, выглядели постарше и получше, один худой и высокий, другой, словно специально, коренастый и крепко сбитый. А как будут держаться — покажет только опыт.

Ну и столичный гость, назвавшийся Тантом, светловолосый неулыбчивый тип лет сорока. К облегчению Ниты, он выглядел достаточно серьёзно и не пытался с ходу качать права. Одет добротно и явно дорого, но сообразно случаю. По собственному признанию, магом он был посредственным, с бытовой специализацией, но куда больше — учёным-теоретиком, нежели практиком.

— Давайте знакомиться. — Ведьма окинула группу внимательным взглядом, стараясь сразу предугадать, от кого ждать проблем. — Я — Нита, оборотень. Если увидите рядом с лагерем чёрную волчицу, не пугайтесь. А это Ларс, мой помощник. — Парень, услышав о повышении с ученика и бесполезного приблуды, весело блеснул глазами. — Напоминаю правила. Идём группой, строго по тропе, никуда не отходим. Если надо в кустики, ждите привала. Если очень надо... — Очень хотелось сказать «терпите», но она по опыту знала, что не сработает. — Предупредите меня или профессора. Поверьте, это лучше, чем убегать от нежити без штанов. Вопросы?

— А ваш помощник тоже оборотень? Какой он волк? — бесцеремонно спросила девчонка, стрельнув в Ларса глазами. Нита напряглась, но парень только улыбнулся:

— Белый. Не волнуйтесь, я бегать по лагерю в волчьем обличье не буду.

— Жаль. Хотелось бы посмотреть на вас… в естественном виде, — многозначительно добавила она, и ведьма закатила глаза. Только этого не хватало!

— Идём, — она махнула рукой, первой направилась по тропе к лесу и сразу задала хороший темп. Ларс догнал её в два шага, чему-то улыбаясь, остальные тоже старались не отставать.

— Учти, никаких интрижек в дороге. Узнаю — вышвырну обоих в болото, — предупредила она, убедившись, что, кроме Ларса, никто не услышит.

О том, как опасны подобные развлечения, Нита убедилась на собственной шкуре. За ней пытались ухлестывать во время походов, и желание покрасоваться приводило к спасению ведьмой чужих задниц. Чего стоила добыча болотной орхидеи посреди ночи! Правда, в последнее время, благодаря Карашу, подобных инцидентов поубавилось.

— Так ты из-за этого сердишься? — Ларс развеселился ещё больше. — Да брось. Она же ребёнок!

— Ребёнок? — хмыкнула Нита. — Ты это о ровеснице говоришь? Кстати, ты так и не сказал, сколько тебе лет.

— Не переживай, я совершеннолетний. Ребёнок — это мера не возраста, а опыта.

За весёлый оскал очень хотелось потрепать волчонка за загривок, но в облике человека он был выше её и, как убедилась Нита, сильнее, а волком нечестно как-то.

Погода сегодня выдалась под стать подпортившемуся настроению: промозглая сырость и ветер, от которых хотелось спрятаться под тёплой шкурой, но приходилось терпеть. Несмотря на острые волчьи чувства, вести группу предпочтительнее в человеческом облике хотя бы для того, чтобы успеть предупредить спутников о замеченной опасности и помочь, если вдруг с кем-то случится беда. А выбирать подходящую дорогу и внимательно следить за окрестностями она могла и так.

Окрестности Мёртвого леса таили немало опасностей, жаль, новички их не замечали и не понимали. Или, хуже того, оказывались алхимиками и рвались добывать радужного иглоноса и особо ценные и ядовитые щупальца-усики белой скалянии, а также облегчить себе дорогу мелкими чарами вроде отпугивания насекомых.

В обычном лесу на такие мелочи Нита закрывала глаза, но сразу предупредила, чтобы не смели даже пытаться в окрестностях Емшана. Мёртвый лес не просто так носил своё название, обычная магия там работала через два раза на третий, причём в эти два раза чаще всего била по создателю. Но ученики наверняка доставят проблем, да и старшие… Они, конечно, производили впечатление разумных людей, но опытные маги зачастую прибегали к чарам машинально, не задумываясь, и тоже могли напортачить.

Пару раз Нита ловила подопечных за шкирку, но по большей части хватало окриков, чтобы вернуть увлёкшегося путешественника к остальным. До первой стоянки — поляны с выжженным кострищем, где можно отдохнуть и перекусить, — они добрались к полудню, на удивление не выбившись из графика. Разожгли костёр. Воду для чая набрали тут же, в крохотном озерце. Ещё одно озеро, покрупнее, с жутковатым названием Око Мертвеца, ожидало их на первой ночёвке, а дальше предстояло обходиться ручейками до самого Емшана.

— Ой, тут, кажется, человек утоп! — вгляделся в озеро худой парень, отошедший немного дальше по берегу, смыть с сапог грязь. Наклонился, разглядывая торчащее из воды тело.

— Назад! — крикнула Нита, бросившись к нему, но «утопленник» успел первым. Из воды взметнулись длинные костлявые руки, схватили ученика за ноги и дёрнули в озеро. Почти сразу за ним нырнул Аркон, не понятно когда успевший скинуть сапоги и рубаху. В руке блеснул нож.

Над озером раздался тонкий противный писк — трусливая нечисть надеялась на лёгкую добычу, а не на злого оборотня. Нита едва успевала следить за мечущимися в воде фигурами: озёрник был в своей среде, но Аркон — весьма силён и опытен. Яростная схватка вышла короткой, и вскоре оборотень выбрался на сушу, таща на себе перепуганного и нахлебавшегося воды бедолагу.

Макнуть бы незадачливого мальчишку в озеро ещё пару раз, для профилактики! Но вместо этого Нита полезла в сумку за укрепляющим настоем и опустилась на колени рядом с сидящим на земле парнем, очумело озирающимся по сторонам.

— Пей! — сунула она флакон трясущемуся от холода и страха студенту, а когда поняла, что он не в силах выпить сам, разжала челюсти и влила силой. Тот проглотил и закашлялся и почти сразу обмяк — настойка была на спирту, и спирта Нита не жалела. — Есть сменная одежда? — повернулась она к Тарсаму. — Аркону тоже нужно, — задумчиво добавила ведьма.

Лекарство — это хорошо, но в такую погоду в мокрой одежде даже она простынет, что уж говорить о хлипком мальчишке! Учёный муж, тьфу. И на мужа не тянет, в лучшем случае — на сына, да и на учёного... В голову настойчиво лезло совсем другое прилагательное.

Пока Нита оказывала помощь спасённому, Аркон успел стянуть мокрые штаны и сейчас отжимал их, не смущаясь наготы и как будто рисуясь, напоказ играя мускулами. А показать было что, статью его природа не обделила. Мощные широкие плечи, длинные сильные ноги, крепкие ягодицы, да и в остальном… Всё же проводник, если не вспоминать его поведение при первом знакомстве с демонстрацией нелучших черт, был во вкусе Ниты.

Во всяком случае, сама ведьма до сих пор считала, что у неё именно такой вкус. Но сейчас подумалось, что, встань рядом с Арконом худощавый, жилистый, гибкий Ларс, она бы куда охотнее полюбовалась на него.

Укоренить его вниз головой, этого мальчишку, что ж он ей так в голову запал?!

Нита невольно поискала его взглядом. Ларс, пока проводник воевал с озёрником и лишал его законного обеда, проявил себя как хорошая овчарка, согнав всех остальных подопечных в кучу на безопасном расстоянии, и сейчас зорко следил за ними, чтобы не разбредались. Но настроение Ниты от этого зрелища ещё больше испортилось: рыжая девица опять вешалась на её волчонка. Всерьёз она испугалась или симулировала, но жалась к парню старательно, а тот ещё покровительственно обнимал за плечи.

Древо! Её волчонка? Она действительно это подумала?

Нита раздражённо тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли и неуместную ревность. Нечего вести себя как собака на сене, хочет — пусть обжимается с рыжей.

Перепоручив пострадавшего заботам Тарсама и выкинув из головы проводника — он большой, сам как-нибудь разберётся, — ведьма решительно занялась делом. Надо было организовать привал с костром, чтобы купальщики обсохли, и приготовить еду. Точнее, организовать готовку, потому что она кухаркой не нанималась.

После впечатляющего явления озёрника участники похода выглядели пришибленными и напуганными, даже Тарсам как будто растерялся. За дровами никто не хотел идти, благо вызвался Ларс. Как будто с искренней охотой, и рыжую он явно без сожалений оставил с остальными: как бы ни понравился той молодой волк, хватило ума и инстинкта самосохранения не напрашиваться с ним.

И нет, Нита не следит за ним и не ревнует, просто это привычка — держать в поле зрения весь отряд!

Потихоньку впечатления улеглись, все и у всех. Других обитателей, живых или мёртвых, в ближайших окрестностях не наблюдалось, а дым кое-каких трав, брошенных Нитой в костёр, должен был отпугнуть тех, кто мог учуять людей и заинтересоваться. Тарсам организовал своих подопечных, пострадавшему помогли магией высущить и почистить одежду, позаботились и о вещах проводника. За водой пришлось идти Аркону, но вскоре запах свежей похлёбки поплыл над поляной и заметно всех взбодрил.

Дальше группа двинулась с опаской, но без возражений, и остаток пути до места ночлега прошёл спокойно. Если не считать того, что Аркон несколько раз пытался заговорить с Нитой на отвлечённые темы, но ведьма от этих попыток ускользала под благовидным предлогом: надо было внимательно следить за окрестностями, нечего отвлекаться на болтовню.

Ей не нравился этот волк. Слишком сильным, наверное, оказалось первое впечатление, и нынешняя обходительность проводника не могла перекрыть прежнего хамства. А ещё Нита никак не могла понять причины перемены в нём. Если некто ведёт себя с незнакомыми людьми грубо и нагло, а потом вдруг меняется по щелчку пальцев, это неспроста, для этого должна быть какая-то причина. Ни один правдоподобный вариант не приходил в голову, и это только добавляло настороженности.

Только одна причина подзуживала переступить через себя и проявить к Аркону благосклонность. Причина, повышенная до помощника, вела себя образцово: слушалась беспрекословно, за спутниками и по сторонам смотрела внимательно и никуда не лезла, однако и рыжую девицу не только не прогоняла, но ещё и заметно её опекала. Ларс помогал девушке на сложных участках, хотя та явно преувеличивала свои страдания. Ниту подмывало уделить больше внимания проводнику назло ему, но ведьма сдерживала глупое стремление. Не хватало наворотить глупостей из-за мальчишки!

Остаток пути она пыталась уговорить себя, что это просто инстинкты, что воспринимает она Ларса как младшего члена стаи и потому заботится, что он её совершенно не интересует, но к вечернему привалу окончательно убедилась, что уговоры не помогают и самообман не срабатывает. Она ревновала его совсем не как щенка, и это злило. Ведь мальчишка же, ну как она могла им увлечься?! Нет бы Арконом, он взрослый и красивый волк и как будто настроен подходяще: сблизиться, но ненадолго, зато — ко всеобщему удовольствию. Придумала тоже...

Пройдя краем болота, они ступили в Мёртвый лес. В глаза перемена не бросалась, обыкновенный лес: густой, зелёный, с редким из-за слишком мощных крон подлеском, сыроватый и мшистый. По дороге попалось несколько усыпанных подрастающими кустиками брусники ягодников, один — незнакомый прежде, и Нита мысленно его отметила, чтобы наведаться в сезон.

Но ощущалось незримое напряжение, разлитое в воздухе и нарастающее с каждым шагом. Переизбыток вторичной магии в пространстве не отмечался сознательно, но его чувствовал даже неодарённый Тарсам. Студенты совсем притихли, Тант и Шаир о чём-то негромко переговаривались, но по сторонам зыркали тревожно.

Мёртвый лес не спешил знакомить незваных гостей с «развлекательной программой» и разнообразными «артистами», и спокойствие это выглядело затишьем перед бурей. Тревожно, но, конечно, это не повод повернуть обратно с полпути.

До следующего места ночёвки, берега озера, добрались засветло и почти без остановок. Несколько раз пришлось задержаться из-за магов и последствий их колдовства, как и предчувствовала Нита.

Один из учеников забыл убрать отпугивающие комаров чары, и те в Мёртвом лесу начали приманивать кровососущую дрянь, благо только насекомых, так что ведьма на него рявкнула, накинула свой полог — её магии Мёртвый лес не только не мешал, но даже помогал, — и посоветовала парню вечером осмотреть себя в поисках клещей.

Отличился и Шаир, который забылся и попытался призвать светляка. Ударило по нему самому, благо несильно, обыкновенной тошнотой, от которой помогло ведьмино зелье. Кажется, больше мужчину терзали не последствия колдовства, а стыд за собственную ошибку и плохой пример ученикам.

Объявление об остановке на ночлег с облегчением встретили все: шли всё в том же хорошем темпе, и хотя никто не ныл, с непривычки устали.

Нита не знала, откуда взялось его зловещее название, особых проблем Око Мертвеца никогда не доставляло. Не больше, чем все остальные. Глубокое, чёрное, почти правильной круглой формы, оно совсем не манило окунуться даже в жару, слишком обрывистыми и топкими были берега, но имелась пара проверенных спусков, где можно было подобраться близко и зачерпнуть котлом: вода годилась для питья и, несмотря на неприятный тёмный оттенок, была вкусной.

Тарсам приметное место тоже узнал, как и ровную поляну с кострищем, подходящую для стоянки, и быстро организовал обустройство лагеря. Занялись этим Шаир с мальчишками-студентами, а профессор со столичным гостем присели в стороне и быстро увлеклись какой-то сложной отвлечённой дискуссией.

На прошлой стоянке костёр развели при помощи магии, и очень быстро, сейчас этим вызвалась было заняться рыжая девчонка, но Шаир вовремя удержал её, напомнив о проблемах с магией, и попросил о помощи Аркона. Самим учёным не хватало умений, чтобы развести костёр из сырых дров, а оборотень уже продемонстрировал собственный опыт.

Рыжая оказалась больше ни к чему не пригодной и присела на поваленный ствол рядом с профессором. Оставалось неясным, почему и зачем её вообще взяли с собой; не для того же, чтобы вилась вокруг Ларса! Нита решила, что непременно спросит у профессора, если придётся к слову.

Обустроились в итоге быстро, и часа не прошло. Поставили палатки, приладили на врытые кем-то у костра рогатины толстую палку, над разгоревшимся пламенем подвесили два больших котелка — один под кашу с солониной, второй под травяной отвар, которым Нита предпочитала заменять в дороге чай: и вкуснее, и полезнее.

Волчица в походах охотилась под настроение, чтобы разбавить отрядную еду свежатиной, но сегодня никого радовать не хотелось, скорее наоборот. С другой стороны, она всё равно пойдёт осматриваться и разминать лапы, может что-то и попадётся. Перекусить кому-нибудь шею будет очень кстати…

Аркон охотиться тоже не рвался. Держался немного в стороне и прислушивался к лесу, отрабатывая гонорар охранника. Ните казалось, что особенно пристально он следит за ней, и под этим взглядом делалось неуютно, но ведьма списывала это на общую взвинченность.

Нет, точно нужно перекинуться и немного размяться, совместив приятное с полезным.

Пока готовилась каша, уставшие путники распробовали отвар, и он пошёл на ура. В промозглой сырости, которая к вечеру начала накрапывать мелким противным дождём, очень хотелось тепла — и наружно, которое давал костёр, и внутрь. Никаких фляжек с горячительным никто не доставал, и это стало первым явным плюсом нынешней группы. Хотя кто их знает, этих студентов, что у них припрятано по рюкзакам… Может, они при профессоре паиньки.

Старшие за готовкой разговаривали о только им понятных исследованиях и исследователях, молодёжь — об учебных перипетиях и общих знакомых, и всё это Ните было равно не интересно. Расспрашивать о цели пути, документах и городе тоже не хотелось, вряд ли они могли рассказать что-то неожиданное.

Привычная история. Если никто из участников экспедиции не пытался подбивать к симпатичной ведьме клинья, она выпадала из их общества и находилась немного в стороне. Ниту это вполне устраивало, она тоже не искала знакомства с людьми.

Обычно устраивало, а сейчас вдруг стало обидно и неприятно. Но ей сейчас вообще всё не нравилось, поэтому к собственному раздражению Нита старалась относиться отстранённо и философски. И до определённого момента это получалось, пока она не поняла, что Ларса студенты приняли как своего.

— Ты что, правда собираешься ночевать на улице? — возмутилась рыжая. — Холодно, мокро… Давай к нам, мы с ребятами подвинемся. И теплее, и удобнее.

Она очень выразительно стрельнула глазами, а Нита поняла, что терпение её на этом закончилось, и поднялась на ноги, благо время до ужина ещё оставалось.

— Осмотрюсь в окрестностях, — бросила она в пространство и шагнула в вечерний мокрый сумрак, стараясь отвлечься от бушующих эмоций и переключиться на предвкушение прогулки в обороте.

— Нита, постой! — окликнул Ларс, когда она отошла шагов на десять. Ведьма остановилась больше от неожиданности, чем по просьбе, и оглянулась, взглядом спрашивая, что ему нужно. Парень отмахнулся от удивлённых сверстников и поспешно её нагнал. — Не ходи одна.

— А то что? — ведьма удивлённо приподняла брови. Здесь свет костра больше мешал, чем помогал видеть, но волчье зрение всё равно выручало.

— Да ничего, просто это опасно, — хмуро проговорил он. — Мне не нравится, что вокруг так тихо. Не к добру.

— И с кем мне идти? Аркона позвать? Или с тобой? — хмыкнула она насмешливо. — Так в человеческом облике мы до утра бродить будем. Тем более ночью. Не придумывай, я хорошо знаю эти места и знаю, чего от них ожидать, — она запоздало постаралась смягчить отповедь, напомнив себе, что неправильно вываливать дурное настроение на подвернувшегося волчонка. Тем более он о ней волнуется.

— Возле дома ты тоже всё знала, — попытки Ларс явно не оценил и ответил резкостью на резкость.

— Не обсуждается. — Он, конечно, был в чём-то прав, но Нита не собиралась сейчас уступать. Плевать на тварей и нежить, ей слишком нужно побыть одной.

— Именно, — упрямо набычился волчонок. — Одна ты не пойдёшь.

— Тебя я с собой тем более не возьму. Иди в лагерь, тебя там ждут не дождутся. Погреешь эту рыжую, — бросила она и, отвернувшись, попыталась уйти, но Ларс поймал за плечо.

— Ты что, ревнуешь?! — изумлённо проговорил он.

Нита всё же обернулась, одновременно вырываясь из некрепкого захвата, и почти прорычала:

— Не смей трогать меня без разрешения!

— Ревнуешь, — широко улыбнулся волчонок, и Нита поняла: ещё немного, и она вцепится ему в горло. — А зря. Я же говорил, она мне не интересна, совсем ребёнок, с ветром в голове.

— А ты — нет? — едко ответила Нита, окончательно перестав сдерживаться. — Уйди, во имя Древа, пока…

— И не подумаю, — продолжил он улыбаться и всё больше выводить из себя.

— Ларс!

А он вместо ответа вдруг резко приблизился, одной рукой обхватил ведьму поперёк туловища поверх локтей, так что попробуй вывернись, второй — поймал затылок и закрыл рот поцелуем. Спокойно, решительно, без юношеской неуверенности, которой вполне можно было от него ожидать. В первый момент Нита опешила от неожиданности, а потом… От близости, от запаха, от вкуса поцелуя здравый смысл без боя сдался желаниям, до того старательно подавляемым, и ведьма ответила.

Ларс целовал жадно, настойчиво, горячо. Через пару мгновений его хватка сменилась объятьями, а Нита, получив свободу, вместо того чтобы вырваться, обняла в ответ.

Ведьме никогда прежде не доводилось целоваться с оборотнями, и она понятия не имела, всегда ли это… вот так. Да, с Карашем было хорошо, но ни один из прежних поцелуев не шёл в сравнение с этим. Всегда что-то отвлекало, всегда присутствовала настороженность, а сейчас Нита не обратила бы внимания, выскочи из леса гуль или любая другая тварь. Поцелуй был не просто приятным прикосновением губ, она целиком ухнула в это ощущение, как в омут. Мир вокруг, люди, посторонние запахи — всё это продолжало ощущаться, но где-то на самом краю сознания. Не исчезло, но потеряло значение.

Вот только миру это не понравилось, и надолго терять пару оборотней он не собирался.

— Ой! — Удивлённый возглас рядом и резанувший по лицу свет оказались полной неожиданностью. — Извините, мы просто забеспокоились…

Посторонний голос, тем более — этот голос, к обладательнице которого Нита испытывала жгучую волчью ревность, сработал лучше ведра ледяной воды на голову. Разом навалилось осознание случившегося. Растерянность, смущение, злость, изумление — чего только не было в этой гремучей смеси!

Нита отпрянула, а Ларс, не ожидавший такого резкого движения, выпустил.

— Оставайся в лагере. Это приказ, — резко бросила волчица и, ни на кого не глядя, решительно нырнула в лес.

Рыжая что-то говорила позади, и ещё кто-то, но Нита не вслушивалась. Хватит с неё всего этого! Надо успокоиться, взять себя в руки и сделать вид, что ничего не было. Потом — снять с этого мальчишки проклятие, выгнать его из дома и забыть как страшный сон.

План был разумен и всем хорош, за вычетом одного: Нита понятия не имела, как на него отреагирует волчонок и согласится ли ему следовать.

Хотя какой он, гниль ему под кору, волчонок! Целуется получше иных взрослых, и она не хотела знать, как и где научился...

***

В волчицу она не оборачивалась и теперь злилась на саму себя за непоследовательность: сначала нарычала на Ларса, что в человеческом виде здесь делать нечего, а сама же так и сунулась. Но чтобы стать волчицей, требовалось раздеться, а значит — остановиться. Но стоило немного замедлить шаг, и дурацкий поцелуй снова ощущался как настоящий. Зудели припухшие губы, и Нита то и дело облизывала их. Инстинкты брали верх над всякой рациональностью.

Ещё она боялась, что, если остановится, Ларс всё-таки догонит и непременно выскажется, потому что она, совсем растеряв мозги, ответила на его поцелуй. А в том, что догонит, Нита не сомневалась: она слышала, как он крался следом от самого лагеря, несмотря на приказ. И если всё это случится, она очень сомневалась, что сумеет снова уйти. Волчица внутри требовала дать волю инстинктам. Если обоим хорошо, к чему эти метания и переживания? Можно быть вместе здесь и сейчас и разбежаться по разным дорожкам, когда придёт время!

Но получится ли с Ларсом просто? Отпустит ли он? А она сама — захочет отпустить, сможет ли?..

— Хватит идти за мной! Я же велела оставаться в лагере, — не выдержала ведьма, оборачиваясь, и в тот же миг полетела на мох от мощного удара когтистой лапы.

Это был не Ларс.

Одним прыжком древесник настиг её и впился острыми когтями-корнями в плечи, пригвождая к земле. Нита взвыла от боли, тщетно пытаясь вырваться. Монстр был силён, она и в волчьей ипостаси постаралась бы обойти его стороной, а сейчас вовсе мало что могла противопоставить.

Над ней нависла раззявленная пасть, напоминающая дупло трухлявого дерева, в лицо ударил гнилостный смрад. Монстра не случайно называли древесником — всё его тело покрывали похожие на кору наросты, а руки напоминали ветки с острыми шипами-пальцами. Вот только питался он не минералами из земли, а закопанными в землю жертвами, выпивая из них все соки. Нита пару раз находила такие захоронения — от несчастных оставались высохшие оболочки.

Наверное, жуткие воспоминания придали сил, потому что она сумела оттолкнуть монстра, вырываясь из когтей. От боли помутнело в глазах, Нита оскалилась и зарычала, предупреждая древесника, что перед ним не обычная путница. Поздно: он уже почувствовал кровь и отступать не собирался. Ведьма едва успела увернуться от одного удара, от другого. Третий всё-таки достиг цели, и Нита, отлетев, врезалась в ясень. Похоже, сломала парочку рёбер.

Промелькнула дурацкая мысль: «Будет ли Ларс её искать? Вернее, то, что от неё осталось?» — когда раздался выстрел, и протянутая к ней рука-ветка разлетелась в труху.

Древесник истошно заверещал и повернулся к новому противнику. Потеря руки стала лишь мелкой досадной неприятностью, тонкие ветки-побеги тут же сплелись в новую когтистую конечность. Выстрел в грудь, в плечо, в ногу — все эти раны лишь раззадоривали монстра.

Человеку с ним не сладить, но Ларс не собирался отступать. В руке блеснул нож, а в следующий миг по земле покатился клубок из плотно сплетённых тел. Всё смешалось: зеленая жижа, заменяющая кровь монстру, алая кровь Ларса, вой, рычание и тяжёлое дыхание, и Нита уже не могла понять, что происходит.

А затем зверей на поляне стало двое. Непонятно, что подтолкнуло Ларса к обращению — смертельная опасность или рассечённая монстром татуировка, — но древеснику противостоял уже не мужчина с ножом, а огромный белоснежный зверь с полной острых клыков пастью. Как будто намного крупнее, чем ведьма представляла себе волчонка, но с перепуга могло и показаться.

Нита с трудом поднялась, дыша с присвистом, но собственная боль сейчас казалась меньшей проблемой. Единственное, чего боялся древесник, был огонь, а у неё как раз на такой случай имелась жгучая пыль, вспыхивающая на воздухе при ударе. Конечно, сейчас в этот клубок склянку не кинуть, но рано или поздно они расцепятся, и тогда…

Что тогда, Нита додумать не успела, потому что порошок не понадобился. Голова древесника отлетела к кустам, а волк, тяжело дыша, повернулся к ней измазанной зелёной кровью мордой. Взгляд всё ещё полыхал яростью, и на мгновение Ните стало страшно: что, если Ларс её не узнал? Обращение могло затуманить разум.

Волк тряхнул мордой, с отвращением отпихнул лапой тело монстра и потрусил к Ните. Она не убегала. Слишком хорошо помнила, что может спровоцировать зверя, и тогда ей несдобровать. Вместо этого она опустилась на четвереньки и, торопливо рванув ремень штанов, обратилась сама. Рубаха и без того была разорвана в клочья, и волчица брезгливо выпуталась из свободных штанов и сапог.

Ларс как будто не удивился — наверное, помнил. Её носа коснулся тёплый мокрый нос волка, длинный горячий язык размашисто лизнул чёрную морду, а затем, куда осторожнее, рваную рану на плече. Нита невольно заскулила, но не отпрянула, и волк, ободрённый, продолжил зализывать.

Его шерсть тоже была в крови, но лечить Ларса, не посмотрев на проклятие, Нита боялась. Да и не выглядели раны опасными, хоть древесник знатно подрал его когтями.

Между тем Ларс вошёл во вкус и с раны на плече перебрался на её холку, в охотку и явным интересом вылизывая уже её. Там ран у Ниты не было, и она тихо предупреждающе зарычала. Волк не внял. Не проникся и клацнувшими у носа зубами, когда она повернула голову. В конце концов Нита отпрянула и обратилась в человека.

Наготы она не стеснялась, гораздо больше волновал сидящий перед ней зверь. В том, что Ларс прекрасно себя осознавал, сомневаться не приходилось — слишком человеческим был взгляд, медленно скользнувший по её телу. Но превращаться в мальчишку он не спешил, напротив, словно на пробу сделал несколько прыжков по поляне, покрутился за собственным хвостом, почесал задней лапой ухо… Понятно, нарадоваться не мог долгожданному обращению! Но как бы не навредил себе по глупости. Сначала надо убедиться, что проклятие разрушено, а потом носиться как щенок. Здоровенный такой щенок, размером с взрослого волка, вид которого восхищал не только волчью часть натуры Ниты. Красивый, сильный зверь. Белоснежный и с яркими голубыми глазами, как её бабочки, ну надо же…

Кружащие вокруг лазурницы заклубились стайкой над трупом древесника. Если поначалу их было не видать, то теперь стая прибывала, словно размножались они делением. Пара стала виться вокруг Ларса, и тот проследил за ними с интересом — не то опасливым, не то гастрономическим. Вот одна села на нос, лениво повела крыльями. Волк скосил на неё взгляд, потом фыркнул, тряхнув мордой, и клацнул зубами, в положении сидя подпрыгнув передними лапами. Не поймал, бабочка была уже высоко.

— Ну всё, хватит баловаться. Давай назад, — строго сказала Нита, отбрасывая лишние эмоции. Ларс шагнул было к ней, тряхнув мохнатой головой, но она снова отступила. — Нет, я буду разговаривать с человеком, а не волком. Живо возвращайся!

Он осуждающе посмотрел на её, но сел. Прикрыл глаза. По пушистой шерсти, по телу прошла волна судороги… и ничего. Перед Нитой всё также сидел волк.

— Теперь обратно не получается? Забыл как? — вырвалось у Ниты. — Успокойся. Сосредоточься и представь, что стоишь на двух ногах. Давай! — напомнила она, и волк снова встрепенулся.

Неудача. И ещё одна попытка. Когда Ларс раздражённо рыкнул и, скаля зубы, отскочил в сторону, Нита поняла, что он не шутит. У него действительно не получалось вернуться.

— Так, погоди, — она шагнула к нему и поймала за холку. Ларс вырвался, резко дёрнув и невольно задев больную руку. Нита зашипела, и он замер. — Дай посмотреть, сильно он тебя подрал?

Волк совсем по-человечески вздохнул и плюхнулся на землю. Нита пробежала пальцами по шерсти, на которую перебрался тёмный узор с плеча человека. Серьёзных ран не было, но когти древесника прошлись по татуировке. Не из-за этого ли его перекинуло в волчью шкуру и оставило в ней? Она почти не сомневалась, что татуировка уже ни на что не влияла, но вдруг ошиблась? Древесник — сильная нечисть, магии в нём много, Древо знает, как это могло сработать! По-хорошему, Ларса стоило уложить и обследовать нормально, но не здесь же.

Нита подобрала уцелевшую обувь, свою и волчонка, отыскала его револьвер, кобуру, нож — не дело это, бросать хорошие вещи в лесу.

— Пойдём в лагерь. Кажется, древесник задел узор. Как бы хуже не стало, — серьёзно посмотрела она на Ларса, но уйти не успела. Он мотнул головой, ткнувшись холодным носом ей под колени. — Ну что ещё?

Волк склонил голову набок, демонстративно разглядывая её, и Нита поняла — Ларс намекал, что не стоит идти в лагерь нагишом. Замечание показалось разумным, ведьма сложила вещи поудобнее, спеленав разодранной рубашкой, перекинулась, негромко тявкнула, как бы спрашивая, всё ли в порядке. Ларс хозяйственно подобрал узел и первым потрусил в сторону лагеря, безошибочно находя дорогу.

Нита честно принюхивалась и искала следы. Древесник был той ещё пакостью, не хотелось бы наткнуться на второго! Больше нечисти по пути не встретилось, и до стоянки они добрались без приключений. Нита отправила Ларса в палатку и сама проскользнула следом, никем не замеченная.

— Вы вернулись? — раздалось негромкое за пологом, и ведьма поспешно перекинулась обратно.

Всё-таки Тарсам их заметил, но ему в любом случае стоило рассказать о случившемся. Шила в мешке не утаишь, волки редко остаются подолгу в зверином облике, и белый зверь так или иначе вызовет вопросы.

— Минуту, я оденусь!

Сменная одежда нашлась в рюкзаке, а порванные тряпки после обращения только на тряпки и годились. Рубашку Нита набросила на одно плечо, кое-как прикрывшись. Спасибо Ларсу, что вылизал всякую дрянь, которую мог занести древесник, но рану стоило промыть и перевязать, а самой это делать несподручно.

— Заходи, — разрешила Нита, игнорируя недовольный взгляд лежащего в углу волка. Увы, Ларс сейчас с перевязкой помочь не мог, в отличие от профессора.

— Мне показалось, у тебя кровь?.. — мужчина, заглянув в палатку, оборвал себя и нырнул внутрь, опустился на колени, всё равно цепляя головой скат палатки. Заставил её повернуться, рассматривая рану. — Где умудрилась?

— Встретили древесника. Не волнуйся, Ларс с ним разобрался.

— Хорошая работа, — доброжелательно кивнул профессор наблюдающему за ними волку, а затем вперил в него острый взгляд. — Он ведь тоже ранен?

Ларс заворчал из угла и принялся вылизывать шерсть.

— Сейчас он не в настроении разговаривать, — перевела с волчьего Нита и, наклонившись к сумке, вытащила несколько баночек с зельями и бинты. — Поможешь?

— Глупый вопрос. — Тарсам безошибочно расставил флаконы в нужном порядке и споро принялся за дело. Он не первый раз помогал с ранами, во время походов случалось всякое.

Вскоре плечо было перевязано, и ведьма наконец надела рубашку как надо. Как отметил профессор, выслушав историю ранения, повезло: рана оказалась удачной и не такой глубокой, как Ните показалось со страху. Она-то думала, когти древесника насквозь проткнули, но обошлось.

— Поговорим без свидетелей? — предложила она, и Ларс тотчас приподнял голову, навострив уши.

— Прогуляемся.

— Не волнуйся, я скоро и далеко не пойду. Оставайся здесь, отдыхай, — предупредила Нита приподнявшегося было волка и вышла из палатки.

Она увлекла профессора в сторону от остальных, оккупировавших брёвна у костра и наворачивающих приготовленную кашу. На ходу неловко, в полторы руки — раненая плохо слушалась — заплетала косу. Тарсам не торопил, а ведьма подбирала слова.

— Ты встречал такое, чтобы волки не могли обратиться? — наконец, спросила она.

— У Ларса проблема? — ухватил суть профессор. — Будь он постарше, я сказал бы, это кризис среднего возраста. Волк кажется здоровее и сильнее человека, и не хочется возвращаться в привычный облик.

— Волк и правда хорош, — хмыкнула Нита, вспомнив оставленную в палатке зверюгу. На полянке ей не показалось, Ларс на самом деле был очень крупным. — Но какой кризис среднего возраста? Он же совсем мальчишка.

— А ведёт себя старше, чем выглядит. — Тарсам заложил руки за спину. Они дошли до озерца и теперь побрели вдоль берега.

— Просто рано повзрослел, — вздохнула ведьма. Будь Ларс постарше, всё стало бы куда проще. — Ему пришлось рано повзрослеть, — повторила она с нажимом. — Его… прокляли.

— Что за проклятие?

— Имаи постарались, — скривилась Нита. — Сначала Ларс не мог стать волком, теперь — человеком. Я подозреваю, это завязано на борьбе с нечистью. В прошлый раз, когда проклятие ослабло, он сражался с гулем, потом с загрызлами. Сейчас вот с древесником. Всё бы ничего, но он умудрился повредить татуировку шипом каменного дерева…

Вдаваться в подробности не хотелось, но Тарсам мог помочь советом. Он не был специалистом в проклятиях, но живой ум, наблюдательность, опыт и энциклопедические знания могли пригодиться, да и в теории магии он понимал как никто.

Ситуация выходила из-под контроля. Если раньше ведьма понятия не имела, что делать с Ларсом-человеком, то с волком всё становилось ещё сложнее. А если он так и не сможет обратиться? Оставить его как домашнего питомца?

— Я могу посмотреть на проклятие? Может, что-то придумаю. Или ты хочешь вернуться домой?

Нита пнула попавшийся под ногу камушек.

— Вот ещё! Продолжим путь, Ларс пока побегает в облике волка. А насчёт посмотреть… Надеюсь, он тебя не цапнет, — призналась она. Всё-таки в зверином облике инстинкты становились сильнее, а Ларс и без того своенравнее некуда.

— Попробовать стоит, — решил Тарсам. — Только расскажи подробнее, я мало что слышал об имаях и их магии.