В предвкушении страсти

Глава 9

Тьма словно подстерегала ее, выжидала, когда Фейт останется одна, совершенно беспомощная. Будто голодный зверь, караулящий добычу, отбившуюся от стада, она подкралась, притворяясь видением, и захватила контроль над всеми чувствами. А потом заставила… точнее, ОН заставил смотреть, что произойдет, если его не остановить.

Кровь, много крови на его руках, волосах, коже. Скользкие багровые перчатки почти скрывают бледную хрупкость ладоней… Стоп. Убийца ведь гораздо старше, гораздо опытнее, чем этот мальчик, весь измазанный в крови. Но в нем она чувствовала то же зло. На этот раз Фейт правильно интерпретировала свое мрачное видение, хотя ей практически никогда это не удавалось.

У дара ясновидения иногда, крайне редко, проявлялся один аспект — возможность видеть прошлое. Ясновидящих, которые на этом специализировались, было крайне мало. Фейт даже не могла припомнить ни одной за последние пятьдесят лет. Раньше такие работали на полицию. Впрочем, у самых сильных Я-Пси иногда, пару раз в год, случались подобные проблески. У Фейт, бывало, мелькали перед глазами картины прошлого, каким-то образом связанные с будущим, в которое она пыталась заглянуть.

Но еще никогда она не стояла, вся липкая от крови, задыхаясь от ее густой медной вони. Ресницы склеились, вязкая жидкость под ногтями свернулась, выглядя почти что черной. На полу застывали отпечатки ног. Фейт все еще держала в руке нож. Когда она подняла его, лезвие сверкнуло в свете фонарика.

Какого еще фонарика?

Оглянувшись, она увидела, как ее окружает с десяток мужчин в черном. Видение рассыпалось, а когда Фейт снова открыла глаза, то оказалась заперта в комнате с белоснежными стенами. Она стала старше, намного старше. И ее мучил голод, просто невыносимый, дикий голод. Ей была нужна человеческая кровь.

Еще один прыжок по временной шкале. Рядом опять оказались мужчины в черном, которые привели ее ко входу в лабиринт. Можно поохотиться. Страх, что она чуяла в своей добыче, манил точно наркотик. Она помчалась вперед, зная, что они выбрали для нее отличную дичь. Как, впрочем, и всегда.

Поигрывая ножом, она глядела на незащищенную шею девушки, споткнувшейся и рухнувшей на землю. По лицу медленно расползалась улыбка. Будет весело.

Нет!

Фейт вырвалась из видения с таким усилием, что упала с кровати на пол. Свернувшись калачиком, она заткнула рот кулаком, чтобы заглушить всхлип, и попыталась стереть из памяти кровавые образы. На несколько невыносимо долгих мгновений она стала убийцей, стала тем злом, которое отняло жизнь у ее сестры. Ей и вернуться-то помогло лишь знание, что если это продолжится, в конце концов она увидит, как сжимает руки на горле Марин.

Коммуникатор у изголовья запищал. Они услышали, как она упала. Датчики очень чувствительны, а она наделала немало шума. Заставив себя подняться, она ответила, не включая видео.

— Я просто споткнулась.

— Вы не ушиблись?

— Нет, все хорошо. Пожалуйста, не беспокойте меня до утра. — На этом она закончила разговор, зная, что голос вот-вот сорвется. Он уже и так дрожал, а к глазам подкатывали слезы.

Второй шаг на пути к ее неизбежному безумию.

Надо выбраться из этого тесного, душного дома. Но сейчас она не может уйти. Они знают, что она не спит — значит, ей снова могут позвонить, несмотря на приказ. Стремление убежать было таким сильным, что ломало все мышцы.

Она не могла удовлетворить это желание, не могла вырваться на волю, оказаться в безопасности, там, где ее ждал хищник с желтыми глазами, такой смертоносный, что рядом с ним стоило бы забыть слово «безопасность». В любом случае он сейчас далеко, а она пленница в месте, которое считается ее домом. Только не станет ли оно когда-нибудь ее могилой?

Содрогнувшись от этой мучительной мысли, Фейт забралась в постель и легла, уставившись в потолок, в окружении воспоминаний о крови и ужасе. И пусть она отказывалась признать, что чувствует хоть что-то, одиночество когтями сжимало ей сердце.

И это было больно.

Фейт проснулась из-за того, что чье-то дыхание защекотало ей шею. Сердце провалилось в пятки. Она узнала этот мужской аромат, хоть он никоим образом не мог оказаться в ее спальне. Решив, что это иллюзия, рожденная ее вконец измотанным разумом, она открыла глаза и поняла, что смотрит в лицо мужчины-ягуара. Он лежал возле нее, подперев голову рукой.

— Что ты делаешь в моей постели? — От удивления Фейт не смогла сдержать вопрос.

— Просто решил проверить, получится ли сюда проникнуть. — Он так и не собрал волосы в хвост, и янтарные пряди струились по плечам, мерцая в слабом свете маленького ночника.

Крошечный светильник обычно помогал Фейт провести границу между сном и бодрствованием, но сейчас, похоже, ей это не удавалось. Она дотронулась до золотистых прядей. Волосы мягко заскользили между пальцев. Внезапность и интенсивность ощущения заставили ее отдернуть руку.

— Ты настоящий.

Уголки его рта слегка приподнялись.

— Уверена?

Он легонько провел губами по ее рту.

Мимолетное касание словно опалило Фейт огнем.

— Ты определенно очень настоящий, — обвиняюще заявила она.

Он усмехнулся, совершенно не раскаиваясь.

— Только не шуми, — предупредила Фейт. — В спальне и ванной следящих устройств нет, но все остальные помещения под наблюдением. Ты ведь…

— Они не знают, что я здесь. — Он указал глазами на крышу, точнее маленькое слуховое окно, которое никому не под силу было открыть. — Пси совершенно не заботятся об опасности сверху.

Фейт так и не поняла, как он это провернул, но ее это не удивляло. В конце концов, он же кот.

— Тебя Саша прислала?

— Саша думает, я съем тебя при первой же возможности.

— А это так? — Фейт не была уверена в нем, в хищнике, который рыскал в глубине его красивых глаз.

Он погладил пальцем ее щеку, и Фейт еле удержалась, чтобы не отстраниться. Она сильная, она справится. Подушечки до сих пор покалывало от ощущения его волос. Интересно, а он чувствует то же самое?

— Иди сюда — узнаешь. — Голос был хриплым, но в нем не слышались угроза или приказ. Скорее, Вон ее…

Фейт мысленно порылась в файлах со словарями и нашла правильное слово.

— Ты меня уговариваешь.

Никто прежде с ней такого не делал. Они приказывали, убеждали, просили на разумных условиях, но никто и никогда ее не уговаривал.

Вон оказался совсем рядом, хотя она не заметила, как он двигался. Он лежал поверх одеяла, которым она укрывалась. Почему же тогда она так явственно чувствует жар его тела?

— Может и так.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить свой вопрос.

— Зачем?

Ее руки не были укрыты, и поэтому она теперь почти касалась его обнаженной груди. Фейт вдруг изумленно распахнула глаза:

— Ты что, голый?

— Если не одолжишь мне одежду, то да. — Его как будто это ни капельки не волновало.

— Нельзя входить в женскую спальню голым! — Такое поведение совершенно неприемлемо для любой расы.

— Так я вошел одетым… в свою шкуру. — Мужчина возле нее выглядел столь красивым с его золотистыми глазами и сияющей кожей, что Фейт поражалась, как он может быть настоящим. — Хочешь, перекинусь обратно?

Это вызов.

— Хорошо. — Она не позволит Вону считать, что ему можно безнаказанно творить все, чего он только пожелает.

— Уверена, что хочешь, чтобы в твоей спальне оказался ягуар?

— Думаю, это уже произошло. — Но ей какой-то частью сознания хотелось видеть его превращение. Наверное, той же, что находила Вона красивым, хотя Фейт не имела ни малейшего понятия о критериях мужской привлекательности.

— Не двигайся, Рыжик.

Мир вокруг засверкал яркой радугой. Фейт замерла. Она думала, что превращение будет для него болезненным, в общем-то, она и вовсе не ожидала, что он это сделает. Но в том, что она увидела, не было боли — лишь чистый восторг.

Секундой позже огоньки угасли, и возле нее оказался ягуар с очень острыми зубами и точно такими же глазами, как у мужчины, который только что лежал на его месте. Фейт сглотнула. Она Пси, она не чувствует страха. Но вполне логично не расслабляться рядом с опасным хищником.

Распахнув пасть, ягуар зарычал — очень низко, почти неслышно.

— Это вопрос? — рискнула поинтересоваться Фейт. — Потому что я не говорю по-кошачьи. — Совершенно абсурдная фраза — это же очевидно, что она не владеет языком животных.

Ягуар опустил голову, утыкаясь носом ей в шею. Ее сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

— Я сильнее этого, — прошептала Фейт, заставляя себя поднять руку и положить ее зверю на загривок. Стиснув пальцы, она попыталась стащить его с себя. Ягуар даже не шелохнулся. Она приложила больше усилий. От его рычания все внутри завибрировало.

— Вон, хватит.

И внезапно мех под ее пальцами исчез, растворившись в фонтане радужных искр и сменившись в итоге голой мужской кожей. Теперь Фейт сжимала в кулаке прядь светлых волос.

— Значит, кота ты согласна погладить, а мужчину — нет?

— Я только пыталась тебя отодвинуть.

Она не выпускала его волосы — просто не могла. Запах Вона заполнял все вокруг, золотистая кожа в такой близости будто сияла, а его улыбка была воистину кошачьей.

— Ну и куда мне подвинуться, моя маленькая?

Она поняла, что он добавил «маленькая» нарочно.

— Подальше от меня.

— Уверена? — В улыбке мелькнуло ехидство. — Если я отодвинусь, ты можешь увидеть больше, чем рассчитываешь.

— Я знаю, что подобное поведение среди леопардов не приветствуется. — Вообще-то она ничего такого не знала, просто это казалось ей весьма правдоподобным. — Тебе бы понравилось, если бы малознакомый мужчина вот так пробрался в спальню твоей сестры?

Все веселье тут же слетело с его лица. Он замер, будто обратился в камень. Фейт утихла, поняв, что увлекшись оттачиванием остроумия, она пробудила нечто очень-очень опасное.

— Отпусти мои волосы, Фейт. И закрой глаза. Когда ты их снова откроешь, меня здесь уже не будет.

Она потратила столько времени, чтобы убедить его уйти, а теперь, когда он согласился, вдруг поняла, что вовсе этого не желает. Впервые в жизни кто-то пришел к ней в гости. Только к ней. Не к Фейт НайтСтар, опытной ясновидящей с редкими способностями — просто к Фейт.

— Прости, — нерешительно сказала она. Фейт ничего не знала о взаимоотношениях веров, но, похоже, причинила ему боль. Это входило в ее обучение — умение распознавать эмоции, чтобы их избегать. Именно поэтому она правильно поняла его реакцию. И странное ощущение в ее груди здесь вовсе ни при чем. — Прости, если я чем-то тебя обидела. Я лишь хотела… поиграть.

Последнее слово будто застало Вона врасплох. Он несколько расслабился.

— Что, Рыжик, передумала?

— Я не уверена. — Фейт наконец отпустила его волосы, но тут же принялась перебирать пряди. — Ты не похож ни на кого, с кем я имела дело. На ситуацию вроде этой правила не распространяются.

— Какие еще правила?

— Правила Безмолвия. — Фейт задела его обнаженное лечо и отдернула пальцы, будто ошпаренная. Она уронила руку на подушку. — Почему мой вопрос тебя оскорбил?

Вон никогда и ни с кем не говорил о прошлом, но ей ответил — словно против воли, повинуясь импульсу, которому не мог сопротивляться ни человек, ни зверь.

— Моя сестра умерла, когда мне было десять.

Скай в свои семь лет была такой слабой, такой хрупкой, что не смогла выжить даже в облике ягуара.

Он приносил ей еду, делал все, что мог, но Скай прекратила борьбу за жизнь, как только поняла, что родители их бросили. Словно в этот миг ее душа отлетела, и Вон не сумел ее вернуть. Она перестала есть, перестала пить, а вскоре перестала и дышать.

Вон был готов умереть вместе с ней, потому что сестра занимала особое место в его душе. Едва научившись держаться на лапах, она — всегда веселая и шумная — не отходила от него ни на шаг. Он тогда возненавидел родителей вдвойне — не только за то, что они их оставили. Нет — за то, что они разбили Скай сердце.

— Даже не представляю, каково тебе, — тихо произнесла Фейт, и в ее голосе прозвучала мягкость, которой он не ожидал от Пси. — Могу лишь догадываться. Ты ее оплакиваешь.

— А ты оплакиваешь Марин?

Огоньки в ее глазах заволокло серой пеленой.

— Пси никого не оплакивают. Для этого нужны эмоции.

— А у тебя их нет.

— Верно.

— Точно? — Опустив голову, он острыми зубами прикусил ей мочку, приглушая вырвавшийся вскрик ладонью.

— Ты что делаешь? — прошептала она, отпихивая его руку.

— Твое тело все чувствует, Фейт. Оно жаждет ощущений, — пробормотал он ей на ухо. — А тело и разум нельзя разделить. Согласна?

Она не отвечала. Он слышал, как колотится ее сердце, и понимал, что далеко заходит. Но пока не слишком. Фейт нужно двигаться дальше, нужно понять больше. По-другому никак. Ягуар это знал, хотя мужчина пока не был готов принять его истину.

— И отвечая на твой вопрос: если бы я застал голого мужчину в спальне сестры, то разорвал бы его в клочья. — Он провел губами по ее шее, пробуя на вкус ниточку пульса, а потом снова поднял голову, чтобы взглянуть Фейт в глаза. — И сделаю то же самое с любым другим мужчиной в твоей постели.

Фейт моргнула. Когда она подняла ресницы, Вон уже тенью выскользнул в слуховое окно. Но ничто не могло стереть его запах с ее простыней, с ее кожи. Все еще ощущая прикосновение губ к ставшей внезапно сверхчувствительной шее, Фейт стиснула кулаки, безуспешно пытаясь обрести над собой контроль. Как он мог с ней такое сделать? Как?

Вся ее сила заключалась в Безмолвии, в мертвой хватке, сдерживающей эмоции. Если она сдастся, с какими еще ощущениями сумеет познакомить ее ягуар? Но тут мозг взбунтовался, показав ей образ тети — безгубой, с горящими безумными глазами. Простейшее напоминание: или она обретает контроль над расшатанной психикой, или оказывается во власти видений. Самый разумный выход — обратиться к медикам, признать, что ее Безмолвие нарушено, и попросить о повторном курсе обучения.

Но вот выполнят ли они ее просьбу или воспользуются этим как поводом, чтобы поместить ее наконец в «безопасное» место, где она будет давать прогнозы, больше не требуя для себя личного пространства.

Впрочем, неважно, что сделают медики, потому что она не собирается им звонить. Она пытается сделать выбор, которого у нее нет: ей в любом случае придется пойти на то, что может приглашающе распахнуть дверь безумию, от которого она надеется сбежать. Как ни странно, отчасти Фейт вовсе не хотелось прекращать игры с ягуаром, который прикасался к ней так, будто она уже согласилась со всеми его требованиями.

«Осторожнее, Фейт, — беззвучный шепот. — Он не остановится, если ты ему велишь. Он не Пси, он не подчиняется чужим приказам, если ему это не нравится». И все же Фейт не собиралась держаться от него подальше.

Какие еще нужны доказательства, что она сходит с ума?

Вон зашел в свое логово, расположенное в лесах к востоку от дома Лукаса, и поднялся по каменным ступенькам, которые привели его к настоящей двери. Жилище из соображений безопасности скрывалось в глубине извилистой пещеры. Впрочем, в подземных комнатах днем было светло благодаря хитро расположенным вентиляционным отверстиям и старым добрым зеркалам.

С воздуха логово казалось обычным холмом, который тесно обступили деревья. До сих пор никому не удавалось разгадать секрет — ни случайно, ни намеренно. Только ближайшие друзья знали, где живет ягуар и как избежать ловушек, щедро расставленных в коридорах пещеры. Что же касается незваных гостей… ну, ягуары никогда не славились радушием.

Вон добрался до спальни, где перекинулся в человека. Потянулся, голый, разминая мышцы, и направился в душ, выглядевший как завеса водопада у каменной стены. Вон многие часы потратил на то, чтобы иллюзия получилась как можно более правдоподобной — в слишком цивилизованном месте его зверь чувствовал себя неуютно.

Но и ягуар, и мужчина одинаково ценили прекрасное. И любили плескаться в воде. Поэтому в его доме был водопад; полы устилали пушистые ковры (Вон собирал их годами), приглушавшие шум человеческих или звериных шагов; на стенах висели гобелены ручной работы, изящнее, чем во многих музеях. Не только ради красоты — они помогали сохранять тепло, когда зимой Вон включал эко-генератор, гонявший по тонким трубам горячую воду. Последнее он ценил особенно, работая порою ночь напролет со стальными резцами по холодному мрамору.

Обстановку дополняли удобные кресла и кровать — достаточно большая, чтобы вытянуться во весь рост как вдоль, так и поперек. Или чтобы сполна развлечь любовницу, какой бы страстной она ни была. Вот только Вон никогда не приводил сюда женщин. Хотя сегодня ясно представлял рыжие волосы, разметавшиеся по подушкам, или сливочно-белое тело, изогнувшееся поверх толстого покрывала. Фейт здесь будет смотреться как редчайшая драгоценность на ложе из черного бархата.

В горле заклокотало рычание — возбуждение оказалось таким сильным, что туманило мысли. Вон мог бы снять физическое напряжение сам, но ему хотелось не этого. Ему хотелось Пси, чувствовать ее запах на своей коже. Человеческая половина сознания призывала к осторожности — стоит выждать, убедиться, что Фейт не играет с его разумом, что она не шпионка Совета, которая должна разрушить Стаю изнутри. Но зверь жил инстинктами, и он решил, что Фейт станет его.

У большинства веров наверняка взял бы верх человек. Но животная половина Вона была сильнее. Выйдя из-под струй водопада, он глубоко вдохнул. Воздух должен был пахнуть землей и лесом, но вместо этого Вон учуял дразнящие нотки женского аромата.

Откинув с лица волосы, он замер, обдумывая свой следующий шаг. С момента их первой встречи Фейт уже далеко продвинулась. Она выносила легкие прикосновения, не падала в обморок от мимолетных поцелуев. Конечно, смутилась его наготы — как и любая другая женщина на ее месте. Он улыбнулся. Фейт вовсе не бесчувственная, как бы она ни пыталась убедить всех в обратном.

Беда в том, что несмотря на все это она совершенно не готова к тому, что жаждет проделать с ней кот. Ему хотелось облизать ее с ног до головы, уделив особое внимание самым женственным местам, манившим его как наркотик. Однако стоит Вону потребовать от нее больше, чем она способна ему дать, и он ее потеряет. А это недопустимо. Итак, что же ему делать?

— Двигаться шаг за шагом, — проговорил он вполголоса. Ягуар принял охотничью стойку. Фейт станет его добычей. Но он не собирается вредить ей — лишь сломать стены, что их разделяют. А когда он закончит, Фейт не сможет больше сопротивляться жажде своего тела.

Это займет немало времени, но Вону уже доводилось преследовать дичь часами, днями… и даже неделями.