В предвкушении страсти

Глава 14

— Что ты чувствуешь во время этих видений? — спросила Саша, отвлекая Фейт от мыслей о мотивах Вона. — Здесь нет никого, кроме нас.

— И хищника с отличным слухом. — Фейт его не видела, но знала, что он рыскает вокруг, охраняя их.

— Вообще-то, двух, — поправила ее Саша. — Лукас наверняка тайком прислал кого-нибудь из стражей, хотя с него станется и самому сюда заявиться.

Она фыркнула — вроде бы весело, но в то же время немного раздраженно.

— Двух? — Фейт могла допустить, чтобы Вон слышал ее исповедь: она доверяла ему, что бы там ни говорила в машине. Но кто-то посторонний?

— Не переживай. Вон никогда бы не подпустил его так близко.

Что-то в Сашином голосе заставило Фейт насторожиться.

— Ты на что-то намекаешь?

Та лишь улыбнулась:

— Вовсе нет. Итак, что ты чувствуешь?

— Ярость, боль, гнев, злость, жажду крови. — Фейт не смогла упомянуть в этом списке садистское сексуальное удовлетворение. Потому что во время видения она становилась убийцей и разделяла это чувство.

От одних воспоминаний об этом Фейт затошнило. Неудивительно, что Я-пси предпочли трусливый путь Безмолвия и коммерческих прогнозов.

— Худший способ покончить с программой. — Беглая Пси сочувственно улыбнулась. — Думаю, именно эмоции — причина того, что твои щиты не работают. Наверное, в прошлом Пси с их помощью вытесняли свой ужас — вроде как клин клином.

Фейт вздрогнула — именно это недавно говорил и Вон.

— Продолжай.

— Я могу лишь предполагать. Но мои щиты дали трещину, потому что я подавляла эмоции, хотя именно в них заключалась моя сила.

Фейт не спрашивала, на чем специализируется Саша. Она все еще была связана с Сетью. И Пси-клан ее контролировал. А теперь еще и Совет обратил на нее особо пристальное внимание.

— Но мой дар не имеет никакого отношения к эмоциям.

— Думаю, ты ошибаешься. Если бы в основе видений не лежали эмоции, ясновидящие никогда не смогли бы предсказывать убийства и катастрофы, как это было раньше. Но они делали это — потому что заботились о других и пытались предотвратить зло.

Фейт даже представить не могла, какой стойкостью нужно было обладать Я-Пси до принятия Безмолвия, чтобы видеть бесконечную череду смертей и боли.

— Хочешь сказать, это происходит со мной потому, что, скорее всего, Безмолвие не затронуло тот участок разума, который способен принимать темные видения — своеобразный эмоциональный центр — и он остался уязвимым? Существование этого участка противоречит самой идее Безмолвия. А значит, я не могу укрывать щитами то, чего нет. — И она остается совершенно беззащитной перед убийцей, который жаждет заполучить зрителя.

— Именно. — Глаза у Саши вспыхнули, и Фейт показалось, будто в них замерцали цветные искры. Невозможно. — Должно быть, именно поэтому Вон способен тебя вытащить — его прикосновения пробуждают эмоциональный центр.

При упоминании ягуара, каким-то образом ставшего неотъемлемой частью ее жизни, у Фейт все сжалось внутри.

— Даже если ты права, и я найду в своем разуме тот участок и смогу его защитить — это же не остановит видения, мне просто станет легче их обрывать, так?

Саша вздохнула:

— Фейт, если ты будешь и дальше бороться со своим даром, как делаешь это уже двадцать четыре года, то рано или поздно он сломает тебя.

«И ты сойдешь с ума», — мысленно закончила Фейт, крепко сжимая кулаки.

— Принять эти видения — все равно что принять эмоции, я не смогу долго это скрывать. Слишком пристально за мной наблюдают. Так что закончится тем же — психиатрической лечебницей.

Очередная безвыходная ловушка.

— У тебя всегда есть выбор. Вопрос лишь в том, готова ли ты его разглядеть?

«Или трусливо спрячешься за своим удобным Безмолвием?»

Саша такого никогда бы ни сказала, а вот Вон — с удовольствием. Он не деликатничал, как Саша. Он был хищником и бил на поражение. Фейт высматривала его среди деревьев, пока он не мелькнул вдруг черно-золотым вихрем — зверь кружил по лесу, защищая ее, а может быть, даже подстерегая. Фейт стоило бы бежать от него, но ей некуда было деваться.

Потому что настоящая угроза таилась внутри нее.

Вон сделал еще один круг, убедившись, что Дориан придерживается внешнего периметра. Только Вону позволялось приближаться к Фейт. И хотя Дориан был далеко, Вон все равно приходил в ярость от одного лишь его присутствия. Ягуар вдруг понял ту ревность, которая охватывает самцов Дарк-Ривер во время брачного танца и едва не сводит их с ума.

Потому что сейчас он испытывал то же самое.

Он зарычал, и лес настороженно затих. Вон задумался — не теряя, впрочем, бдительности, — как бы лучше соблазнить объект своей жажды. Он не был дураком. Он знал, что секс еще больше распалит бушующее между ними пламя, а не затушит его. Но если он не заполучит Фейт как можно скорее, то сгрызет себе все лапы.

Ягуара жутко разочаровывало поведение мужчины. «Возьми ее, — твердил он, — удовольствие окажется сильнее страха». Мужчине очень хотелось с ним согласиться. Это казалось самым простым выходом. Правда, ведущим в тупик. Никто вроде Фейт, всю жизнь проведшей в клетке, которую она называла домом, не сумеет так быстро совладать с его дикими желаниями. А уж Пси? Нереально.

Скорее, секс и в самом деле доведет ее до припадка, которого она так упорно ждала.

Впрочем, неожиданно выяснилось, что она чувствует его на психическом, самом интимном уровне. То, что она способна разделить с ним самые эротические фантазии, приводило его в восторг, открывая перед ним безграничные возможности — с одной стороны, сберегало его личное пространство, с другой, позволяло соблазнить Фейт без прикосновений, которые могли привести ее к срыву.

Ощущая, как пульсирует в крови желание, Вон принялся думать о Фейт и о том, в каких позах ему хотелось бы ею овладеть. Ягуар в его душе предпочитал быть сзади, и человек соглашался, что это идеальный вариант. Так будет удобнее ласкать все ее тело, пока она беспомощно лежит. Пальцы заныли отголосками боли от удара током, которым Фейт недавно наградила его за приставания. Ну может, не так уж и беспомощно, усмехнулся он про себя. Но сейчас это его фантазии, и поэтому она будет покорно умолять о прикосновениях, поцелуях и…

Что-то «толкнулось» у него в голове.

Насторожившись, он прислушался к своим ощущениям. С тех пор как Саша обнаружила, что Звездная Паутина связывает альфу со стражами, они начали экспериментировать, чтобы извлечь из этого максимальную выгоду. Лишь Саша могла передавать словесные послания — и только Лукасу, — но Вон и Клей обнаружили, что умеют вроде как мысленно «пинаться».

А еще Вон улавливал эмоции, которые посылала ему Саша, но кроме этого он больше ничего не «слышал». Саша единственная воспринимала все в полном объеме, и, возможно, после должной тренировки это получилось бы и у Лукаса. Благодаря экспериментам с Паутиной, Вон узнал, что его одностайники на ментальном уровне пахнут так же, как в реальности. И на вкус такие же.

И это определенно не женственный аромат желания напополам со страхом с тонкой ноткой мускуса страсти.

Ягуар чуть не замурлыкал. Воодушевленный, Вон стал фантазировать с утроенным энтузиазмом, представляя, как играет с женщиной, которую решил сделать своей. Пусть Фейт возражает сколько угодно, Вон никогда не упускал добычу. Поэтому он вообразил, как проводит руками по ее бедрам, поглаживая сливочно-золотистое тело, такое теплое и мягкое. Сперва он всю ее обласкает, как упрямую кошечку. А потом опустит голову и, пробуя на вкус кожу, проведет языком по шее, прямо по бешено стучащей ниточке пульса.

Еще один ментальный толчок, на этот раз гораздо сильнее. Вон зарычал про себя от удовольствия. Он вовсе ее не недооценивал — пусть кардиналу Пси нелегко управлять разумом вера, она вполне может проломить его защиту и убить. И все же Вон знал, что она этого не сделает — знал то, чего сама Фейт еще не готова была принять. И это знание несло с собой уверенность, что Фейт никогда не причинит ему боли.

Тем временем в своей фантазии он прихватил зубами тонкую кожу на ее горле. Он с легкостью мог бы ее растерзать, но одна лишь мысль об этом внушала ему ужас, что давало Фейт неограниченную власть над ним. Впрочем, ей еще только предстоит это выяснить. Мысленно он положил руку ей на грудь и, поймав сосок, слегка стиснул зубы на горле — достаточно сильно, чтобы оставить метку.

Следующий толчок отдавал отчаянием. Понимая, что зашел слишком далеко — хотя для него это была сущая малость, — он позволил образу в своей голове растаять, заставляя себя сосредоточиться на мыслях, которые Фейт не могла увидеть. Она, наверное, сходила с ума, не понимая причин их связи. Вот и прекрасно. Ей нужно испытать на себе необузданность дикой природы, иначе она никогда не избавится от своего Безмолвия. А ей придется сломить эти стены. Другого выбора у нее нет.

Около двух за Сашей приехал Лукас. Глядя на исчезающий в ночи автомобиль, Фейт дожидалась Вона. Чувствуя его внутри себя, там, куда прежде никто не мог дотянуться, она знала, что он приближается. И оказалась права. Он вышел из леса в человеческом облике в ту же секунду, как затих шум двигателя.

Он был голый.

Она стиснула пальцы на перилах веранды, а все тело затрясло от необъяснимого желания сбежать подальше. Фейт планировала заявить ему, чтобы он прекратил так о ней думать, она собиралась бросить вызов хищнику, который считал ее тело своим, чего Фейт никак не могла понять.

Но теперь она была способна лишь смотреть, как он идет к ней. В каждом движении гибкого мускулистого тела сквозила смертоносная грация, выдававшая, что он не человек, не Пси, не цивилизованное создание. Волосы рассыпались по плечам, в глазах горел дикий огонь.

Ее собственные глаза, казалось, отказываются ей подчиняться, потому что она продолжала на него пялиться, что обещало стать большой ошибкой. Вон наверняка расценит это как приглашение. Но она по-прежнему смотрела лишь на россыпь тонких волосков на его груди, темной дорожкой спускающихся к животу… и нагло манящих взглянуть еще ниже. Фейт велела себе отвернуться, но было уже поздно. Она увидела, как вызывающе торчит толстый и твердый член.

У нее вырвался стон, руки судорожно сжались на перилах. Вон просто великолепен. Она никогда в жизни не видела мужчину, столь непринужденного в своей наготе. Сердце мучительно заколотилось. Ей надо бежать. Нет, ей надо смотреть. Он подошел и встал на нижнюю ступеньку, все равно возвышаясь над Фейт и подавляя ее своей силой и неприкрытой мужественностью.

Эти получеловеческие глаза перехватили ее взгляд.

— Чего тебе хочется?

— Не знаю, — хрипло ответила она; слова вырвались из потаенной глубины души, той, что оказалась способна испытывать как леденящий ужас, так и изысканную жажду.

— Можешь потрогать. — Мурлыкающий голос окутал ее, словно мягчайший, нежнейший мех. — Я трогал тебя — у тебя есть шанс отплатить тем же.

Потрогать?

Очень, очень плохая идея. Это наверняка не оставит от ее рассудка камня на камне.

— Не могу.

— Только как ты сама захочешь, — не сдавался Вон. — Я дам тебе полную свободу действий. Подняв руки, он взялся за край навеса, защищавшего веранду от дождя. — Обещаю.

Довериться коту? Да она, похоже, спятила.

— Мне пора возвращаться, — прошептала она. Но ее взгляд невольно уцепился за чувственные мужские губы, а в голове всплыли отголоски его эротических фантазий.

— У тебя еще несколько часов. Хватит времени, чтобы поиграть.

А хватит ли, чтобы восстановить щиты? Пусть они почти не пострадали, но несмотря на все, что Фейт сегодня выяснила, она так и не придумала, каким образом ей защититься от тьмы и при этом избежать наказания за нарушение Безмолвия. Но все это не имело значения. Она уже сошла с ума. Потому что собиралась принять предложение Вона. И получить от этого удовольствие. Кровь потекла по венам быстрее, между ног мучительно застучал пульс.

Она чувствовала.

Медленно подняв руку, она замешкалась, вспомнив о кошачьем непостоянстве.

— Обещаешь?

Он игриво клацнул зубами рядом с ее пальцами.

— Обещаю.

— Даже если я… — Она не знала, как выразить словами то, что хотела сказать.

— Даже если ты отсосешь мне и оставишь без оргазма. Даже тогда.

Перед глазами пронеслась огненная волна при мысли проделать с Воном что-то настолько интимное. Прежде Фейт не понимала, почему женщины из числа людей и веров находят в подобных ласках какой-то интерес. Разве женщина способна испытать от этого акта удовольствие? Теперь она знала. Сама мысль получить такую власть над Воном, доставить ему особое наслаждение дурманила не хуже наркотика. Или еще сильнее.

— У меня может случиться припадок.

Какие бы игры они ни попробовали.

— Я остановлю тебя прежде, чем ты зайдешь слишком далеко. Я не дам тебе стать беспомощной.

«Слишком далеко» казалось чем-то совершенно абстрактным.

— Мне придется довериться тебе.

— Да. — Никаких уловок, просто чистая правда.

Пальцы коснулись его рта, едва он закончил говорить, и Фейт замерла в ожидании приступа страха. И боли.

Они пришли — блоки Безмолвия в ее сознании отторгали происходящее. Вместо того чтобы отдернуть руку, Фейт дала своим чувствам полную волю. Эмоции оказались настолько всепоглощающими, что смели страх и боль лавиной острейших ощущений. Фейт стала свободной.

Она надавила чуть сильнее, и Вон приоткрыл губы, втягивая один палец в рот. Его посасывание как будто эхом отразилось пульсацией плоти у нее между ног.

— Как такое возможно?

Потрясенная эффектом от столь простого действия, она попыталась высвободить палец.

Вон слегка прикусил его зубами, но через миг разжал безболезненную хватку.

— Потому что это я.

Ей хотелось оспорить его высокомерный ответ, но что-то во взгляде Вона подсказывало, что это чистая правда. Прерывисто выдохнув, она робко провела по его плечам.

Он был горячим, словно пылал от желания, словно безмолвно обещал согреть ее даже самой холодной ночью. Эта мысль выглядела слишком соблазнительной, и Фейт чуть было не отдернула руку. Но ей хотелось слишком многого, чтобы так легко сдаться.

— Я сильная, — сказала она, не подозревая, что говорит вслух, пока Вон не ответил:

— Да, так и есть.

Пальцы вплелись в золотистые волосы на его груди, и Фейт почувствовала, как под ее ладонью бьется сердце — гулко, ровно и чуть быстрее обычного. Как и она, Вон тоже страдал от дикого голода, но он этого не боялся. Потому что сам был диким.

Ее же пульс словно бился во всем теле. Кровь стучала в голове, во рту, в груди, между ног, в каждом дюйме покрытой испариной кожи. Фейт знала, что вот-вот достигнет предела, но ей было плевать. Разум заволокло природным запахом Вона, когда она подалась к нему и глубоко вдохнула. Этот аромат становился для нее настоящим наркотиком. Давно напрягшиеся соски горели и больно терлись о бюстгальтер, будто грудь распухла и теперь ныла в слишком тесной одежде.

Желание погладить себя, чтобы унять эту боль, казалось невыносимым. Пульс Вона под ее ладонью ускорился. Она заглянула в его горящие глаза и увидела в их глубине понимание — он знал, что она чувствует.

— Давай я, — почти неразборчиво прорычал он. Ей надо бы испугаться зверя, притаившегося под человеческой кожей, но сейчас Фейт собиралась забыть про «должна» и «обязана».

— Нет. — Если он прикоснется к ней, все закончится.

Он опять низко зарычал, но не нарушил слова. Мышцы на плечах напряглись, когда он покрепче ухватился за край навеса. Вон был очень силен и все же сейчас находился полностью в ее власти. Осознание этого кружило голову — или же ее кровь закипала от нестерпимого желания?

Снова сосредоточившись на его теле, она наконец разжала вторую руку на перилах и положила обе ладони ему на грудь. Ей хотелось лизнуть ему губы. Облизать его целиком. Еще ничто и никогда не вызывало у нее такого голода.

— Ну же, — велел он.

Фейт знала, чего он хочет — его член все сильнее наливался кровью. Куда больше она удивлялась собственной жажде, но не настолько, чтобы остановиться. Невольно подавшись вперед, она опустила одну руку и пробежалась пальцами по всей его длине.

Вон резко выдохнул, напряженно вздрогнув. Фейт зачарованно повторила движение.

— Хватит. Дразниться.

Она едва ли расслышала отрывистые слова за шумом стучащей в ушах крови, сконцентрировавшись на изучении гордого доказательства его мужественности. Вон выгнулся. И Фейт, чтобы удержать на месте, обхватила его ладонью.